Ушел, миссис Рид. Могу я вам помочь?
А завтра будет?
Тито? А разве вы не слышали?
Про что? И она мысленно увидела Тито, уничтоженного, избитого, покалеченного, чтобы он не мог помочь ей.
Тито уволился. Сегодня он работал у нас последний день. Я думал, все знают.
Они вернулись в квартиру. Сьюзен с облегчением, что Тито не причинили вреда, Лу едва не больной от тревоги. Зазвонил телефон.
Не подходи! крикнула Сьюзен.
Но, милая
Не отвечай!
Лу поднял трубку. Звонила мать Сьюзен. Он протянул трубку жене. Сначала она отнекивалась, но затем, сознавая, что должна победить себя, взяла.
Алло? Сьюзен старалась не слышать того, что могло быть на другом конце провода.
Сьюзен? У меня дурные новости.
Что случилось?
Джимми, заплакала мама. Это с Джимми.
Застыв, Сьюзен слушала, а когда мать закончила, посоветовала:
Прими что-нибудь, мама. Прими и ляг в постель. Я сейчас, я еду. И она положила трубку. Видя ее лицопепельное, потрясенное, Лу спросил:
Что?
Мой двоюродный брат, почти без выражения бросила она, погиб в автокатастрофе.
Господи, милая Лу направился к ней.
Да умрут перворожденные
Что?!
Она оглянулась на него. Неужели он так еще не понял? Ноневажно. Неважно, пусть.
Все в Библии, повторила она. Кары, которые Моисей насылал на Египет.
8
Питер улыбнулся ей сочувственной улыбкой, но в ней читалось то же выражение, какое она наблюдала на лице Лупокорное принятие факта: она больна.
Раньше ты не верила в Бога, заметил он.
Но раньше я не была проклята.
Питер помолчал, соображая, как бы поубедительнее возразить.
Ты считаешь, что заслужила проклятье?
Забавноон и теперь использует ту же тактику, как и много лет назад, стирая ее мелкие вины и страхи.
Как знать
И что же такого ты совершила?
Ничего.
Тогда за что же тебе проклятье?
Я не знаю, Питер. Кого-то же надо проклинать, жалко улыбнулась Сьюзен.
А вероятность совпадений отпадает абсолютно?
Абсолютно.
А вероятность, что все кто-то подстраивает? Кто-то, кто
Питер, перебила она, ты сам прекрасно знаешь, существуют лишь две возможности: или меня наказывает Бог, или я свихнулась.
Он промолчал.
Но ты меня обследовал. У меня все в порядке.
Сьюзен, да ведь мы только так, поскребли на поверхности. Очевидных нарушений нет, но кто знает? Ты же умная здравомыслящая женщина. Подобные галлюцинации безусловно сигналятчто-то в неисправности. Что-то, чего мы еще не выявили.
Сьюзен позавидовала его уверенности.
Питер, ты не веришь в Бога?
Нет. Решительно.
Послушай, а может, ты и есть сумасшедший? Не могут же двести миллионов американцев ошибаться.
Могут. И ошибаются. По-моему, ты и сама прекрасно знаешь, Сьюзен Он взял ее за руку. Ты не из тех женщин, кто подвержен нервным расстройствам. Натура ты сильная, нормальная. И раз у тебя такая бурная реакция, причина не эмоциональная, а физическая. Что-то дерьмовое сорвалось
Ни разу за те два года, что она ходила к нему, Питер не ругался. Ругательство прозвучало странно симпатичнословно ее проблема наносит ему личное оскорбление.
Поверь мне, Питер, все происходит на самом деле. Не какая-то экстрасенсная чепуховина или кризис среднего возраста. Тут всеот и дореальность.
Или представляется реальностью.
До конца сеанса они проспорили, а потом Сьюзен, все еще тронутая его озабоченностью, поцеловала его в щеку и ушла, пообещав завтра придти снова. Но перед следующим сеансом у Питера ей предстояло перенести еще одну пытку. Похороны Джимми.
На следующее утро Сьюзен, Лу и ее мать вошли в Риверсайдскую часовню, поднялись лифтом на третий этаж, где встретились с остальной семьей. Первой она увидела Иду, мать Джимми, та сидела в другом конце зала, застывшая, с красным лицом. Она медленно кивала всем, кто старался утешить ее. Кто-то плакал, онанет. Гроб стоял в углу, за выступом в стене: кто хотел, мог подойти, других пощадили. Сьюзен разговаривала мало, боясь, что, увлекшись, выложит всем, что Джимми погиб не из-за того, что что-то совершил, а из-за нее. Как составная часть ее проклятиякровь, кузнечики-акриды, смерть перворожденного.
Давай подойдем к Иде, позвала мать. Сьюзен повиновалась, но когда Ида обняла ее, промолчала. Вскоре их проводили вниз, в небольшую приемную, смежную с часовней. Горе Сьюзен смешалось с невинными слезами других, но никто ни в чем не заподозрил кузину, на которую так сильно подействовала трагедия.
Через несколько часов, еще в темно-синем траурном платье, Сьюзен приехала к Питеру.
Сьюзен, сказал он, после того как они проанализировали похороны и она справилась со слезами. Я хочу, чтобы ты сделала мне одолжение. Знаю, прошу многого, но, пожалуйста.
Что же? удивилась она его настойчивости.
Я говорил тебе когда-нибудь про своего брата?
Гения Джека?
Вчера мы с ним обедали и он, как обычно, бахвалился
А ты, как обычно, обижался?
На этот разнет. Мне кажется, Джек сумеет помочь тебе
А-ах, я и забыла. Джек ведь тоже врач.
С большой буквы. Оннаучный сотрудник довольно большого заведения на Лонг-Айленде. Там испытывают новый приборсканнер мозга. Джек считает, сканнер перевернет диагностику психики. Но действует аппарат простоснимает изображения функционирования мозга, определяя, нормально тот действует или нет
Вроде рентгена?
Нет, нет. Рентген показывает лишь строение, структуру, а не процессы. Послушай, как это делается: в тебя вводят глюкообразное вещество
В меня?
Надеюсь, что да, замялся он, если ты разрешишь. Мне на голову пришлось встать, мелким бесом рассыпаться, чтоб уговорить Джека сделать тебе сканирование мозга. Это ведь не бесплатный рентген грудной клетки. Но нужны пациенты и
А яверный кандидат в больные, добавила Сьюзен.
Если что-то не так, аппарат определяет.
А как сканнер действует?
На удивление просто. В основе своей вводимое вещество это пища, перерабатываемая мозгом при нормальном метаболизме, и пока мозг работает, фотографируются его сечения. В результате получается серия компьютерных снимков, отражающих точки поглощения сахара. И тут самое невероятноеразличные участки мозга сахар поглощают по-разномув силу физических или эмоциональных проблем. Что и фиксируется на снимках!
А как фотографируются сечения мозга? Сьюзен уже рисовались скальпели-иголочки, которые втыкают ей в череп.
Глюкоза радиоактивно заряжена, он заметил ее страх. Но уровень радиации совсем низкий. Бояться нечего, разве что ты уколов не переносишь.
А если ничего не обнаружится?
А если обнаружится?
И Сьюзен согласилась подумать.
9
Утром Лу отправился к «Олину» за машиной, которую нанял, чтобы отвезти Сьюзен в лабораторию Джека Штеймана.
Существо позвонило. Сьюзен, научившаяся уже не слушать его, закричала:
Я ничего не сделала! Ей показалось, будто слова ее всосались в пустоту. Отстань от меня! Я ничего не совершала дурного!
Она бросила трубку и спустилась вниз, дожидаться Лу.
Милая? окликнул ее Лу, когда они ехали в машине, Сьюзен машинально следила, как летит за окном безобразная лента шоссе.
Что?
Прости.
За что же?
Сама знаешь.
Она и правда знала.
А, все в норме, солгала она только наполовину и снова уставилась на заунывный скучный лонг-айлендский пейзаж.
Джек был до того похож на Питера, что Сьюзен немедля прониклась к нему доверием. Встретил он их в главном вестибюле здания, больше похожего на университетскую библиотеку, чем на медицинское учреждение, и повел наверх, в приемную, где ненадолго оставил одних. Держался Джек довольно дружелюбно, но немногословно. Сообщил, что сканирование займет два часа, и Лу пока что может перекусить в кафе. А когда Джек вернулся, с ним пришли еще двоедоктор Джейн Метерннк и м-р Фокс. Доктор Метерник уверила Сьюзен, что тревожиться абсолютно нечего, и ее увели, бросив Лу на Фокса. Наверное, чтобы тот успокоил его.
Сьюзен попросили лечь на носилки, конец которых крепился к прибору, самому большому и самому зловещему на вид. Носилки придвинули к круглому отверстию, где виднелось сверкающее пламя, точно в печи.
Будет ни чуточки не больно, заверила доктор Метерник. Огонь чуть тепленький. Вообразите, будто вы в Майами, нежитесь в Фонтебло.
Я на Майами ни разу не была, ответила Сьюзен, чувствуя, как доктор Метерник трет ей руку заспиртованной ваткой.
Ятоже. Доктор взяла шприц с ближайшего столика. Самое дальнеев Бирмингеме штата Алабамы. К семье мужа ездила. Бывшего, благодарение Богу. После чего навсегда невзлюбила Юг. Сейчас я вас уколю. Пожалуйста, держите руку спокойно, всего секунда Игла ужалила, но не больнее, чем сотни других уколов раньше.
Сьюзен ждала, что самочувствие ее как-то изменится, прореагирует на введенное лекарство, но ничего не произошло. Дыхание по-прежнему неглубокое, от страха, и по-прежнему, от страха же, слегка кружилась голова.
Теперь немножко подождем и начнем сканирование. Хм, а дети у вас, миссис Рид, есть?
Да. Дочка.
И сколько же ей лет?
Восемь.
Чудесный возраст. Моей19. Вот это уже ничего чудесного. Мне от нее достаетсяи старомодная я, и глупая
Как же вас можно считать глупой? Сьюзен была благодарна за человечность врача. Только подумать, кем работаете!
Исследования? Занятие для идиотов, не слыхали разве?
Нищих идиотов, добавил из угла лаборатории мужской голос.
Еще выступать будешь! У моей дочки 14 пар обуви. У меняпять. Вот скажите мне, на что человеку 14 пар обуви?
Мамочку свою топтать, разъяснил тот же мужской голос.
Вы его извините, сказала доктор, он знаком с моей дочкой.
Кем она хочет стать? поинтересовалась Сьюзен, чувствуя себя лучше, радуясь, что лабораториячастица реального мира, где матери воюют с дочерьми.
Помоги мне Боже, моделью! Я вас спрашиваю, за что такое наказание женщине с тремя учеными степенями? С чего дочке приспичило идти в модели? О кей, Сьюзен тон ее изменился, стал более властным, решительным. Теперь ляг повыше, положи голову в отверстие. Она помогла Сьюзен приподняться, подсунув под голову руку, пока Сьюзен не почувствовала мягкую надувную резину под шеей. Голова внутри гигантского прибора, глаза закрытыблеск огня слепил, гулко заколотилось сердце.
Значит так, ты в Майами, вместе с другими богатыми дамами решаешь, какое новое платье купить. Хорошо, так и держи глаза закрытыми, все равно смотреть не на что. Листаешь «Вог», например, а там прехорошенькая куколка в отпадном платье. Платьетвое, куколкамоя Сьюзен услышала высокий вибрирующий звук, звон, щелчок Не надо! Не напрягайся, это сканнер так, ерунда А еще дети у тебя есть, Сьюзен?
Нет.
А у меня есть. Сынок. Ему 24. Живет в Маунт Синай. Терапевт.
Два доктора Метерника, пробормотала Сьюзен, стараясь не слышать щелчковтеперь щелкало каждые несколько секунд.
Только его не так зовут. Я взяла свое девичье имя. Столько лет училасьзачем же всю честь отдавать экс-семье, верно?
А чем ваш экс-муж занимается? Щелк.
Вдобавок к тому, что досаждает мне? Производит бесполезные вещи. Женские шляпки Щелк.
так что Глория в него пошла а Нийлв меня Щелк.
а мне кажется, шляпки миру нужны не меньше Щелк.
Сьюзен, а может, подремлешь немножко? Делать тебе сейчас ничего не надо, а слушать мое нытье не такое уж великое развлечение
Скоро Сьюзен и вправду задремала, не засыпая крепко, а просто подремывая, убаюканная теплом на лице и ласковым тихим насмешливым голосом доктора Метерник.
10
Сьюзен убрала все телефоны через несколько дней после того, как Питер сообщил ей, что сканирование ничего не обнаружило. Она решила, что домее, и никто не имеет права оскорблять ее в ее же собственном доме. Поэтому позвонила на телефонную станцию и договорилась, чтобы все телефоны сняли.
А потом про это узнал Лу. Она на кухне готовила обед, когда вошел Луон вернулся домой, поиграл с Андреа, не замечая трех пустых пятен: одно у кровати, одно в гостиной и одно на кухне.
Что на обед? наивно спросил он.
Котлеты! Сьюзен не стала вдаваться в подробности, предчувствуя, что скоро разгорится ссора.
Телячьи? Из барашка?
Свиные.
Не дури. Свиные твоими традициями запрещены. Лу приподнял крышку на сковородке. Барашек! возвестил он.
Неожиданно, без всякой видимой причины, Сьюзен подумалось, что они уже несколько дней не занимались любовью.
Покричи, когда будет готово, и Лу вышел из кухни.
Уж я покричу, не волнуйся, прошипела она, теперь уже предвкушая ссору.
Они ели, он по-прежнему пока что ничего не замечал. Когда Андреа уютно устроилась перед телевизором, Лу окликнул ее из спальни.
Сьюзен вошла, плотно прикрыв дверь. Лу стоял у ночного столика, глядя на пустое пятно, и выражение его лица не сулило ничего хорошего. Они поссорились, как она и ожидала. Потом успокоились и пришли к соглашению. Лу ставит новый телефон для себя. Сьюзен подходить не будет, на все звонки отвечает только он.
И как долго это будет продолжаться? осведомился Лу, запал у него иссяк.
Пока не закончится.
К Питеру ходить будешь?
Да.
Лу попытался, было, обнять ее, но безуспешноона быстро отшатнулась, угадав его намерение, и он ушел к Андреа. Сьюзен посидела немного на кровати и решила прогуляться, чтобы утихомирить разгулявшиеся нервы. Она шагала по Вэст-Энд-авеню мимо швейцаров, зашторенных окон, обшарпанных зданий, пока не очутилась у многоквартирного дома, припоминая, как часто забегала в его мраморный вестибюль, клонясь под тяжестью школьной сумки. Дом Дженни Финкельштейн.
Дженни, которая здесь, в Нью-Йорке, Дженни, чьего сочувствия она еще не истощила.
Сьюзен влетела в подъезд и наткнулась на запертые внутренние двери. Она посмотрела список жильцов и, к счастью, нашлаФинкельштейны, 6 «Р». Нажав кнопку домофона, стала ждать.
Пожалуйста, будь здесь, Дженни! Ну, пожалуйста!
Алло? Да? Женский голос окликнул ее.
Миссис Финкельштейн? прокричала Сьюзен в микрофон. Дженни дома?
А кто спрашивает?
Сьюзен Гудман, ее подруга по школе Хантер.
О, Боже! Сьюзи, это ты?
Да. На днях встретила Дженни. Она сказала, что у вас гостит.
Сейчас, сейчас, милая. Поднимайся. Нат, Сьюзи Гудман пришла Запор щелкнул, дверь открылась.
Сьюзен прошла в вестибюль, и ей стало тошно от представшего зрелища. Стены грязные, краска лупится, деревянная полка над лжекамином исчеркана инициалами, ковер, когда-то красный и элегантный, засален, затерт. Когда дверцы лифта разъехались, Сьюзен увидела м-сс Финкельштейнта нетерпеливо выглядывала из-за своей двери.
Боже! Поглядите-ка на нее! Бальзам для больных глаз!
Ее провели в гостиную, принцессу из прошлого, и заставили пить кофе.
Нет, милая. Дженни неделю назад укатила обратно в Вашингтон, сообщила м-сс Финкельштейн, когда они устроились в гостиной. А как ты? Замужем?
Да.
А дети?
Дочка.
Дочка! разулыбался отец. Дочка! И Сьюзен подумалось, что у этой пары, старящейся так болезненно, живущей осколками прошлого, один-единственный источник незамутненного счастьяих дочь.
Вы должны гордиться Дженни, ласково заметила она. Того гляди, услышим о сенаторе Финкельштейн.
Имя бы вот сменила, вздохнула мать.
Еще молодая, заметила Сьюзен.
Тридцать семь. Когда мне было столько, она уже в школу ходила.
Не жалуйся, перебил муж. Могло быть и хуже.
Да, наверное. А как твою дочку зовут, милая?
Андреа.
О-о, как красиво. Правда, Нат, красивое имя?
Очень, очень.
Вот твои родители радуются, наверное, что у них внучка
Да, коротко ответила Сьюзен.
Она задержалась ровно настолько, чтобы допить чашку кофе, и тут же вежливо откланялась, оправдываясь, что ей надо спешить укладывать Андреа спать.
Слушай-ка, прошептала ей мать у лифта, а может, у тебя есть на примете знакомый симпатичный холостяк для Дженни? Не стесняйся, скажи ей, ладно?