Здравия вам, родичи! вежливо поприветствовал их Темре. Что здесь творится?
Ты ж у нас образованный! вместо ответного приветствия буркнул Гувше, сердито сверкнув подбитым глазом. Пойди, урезонь суку!
Какую еще суку? озадаченно уточнил убийца наваждений.
Венгоскую, краба ошпаренного!
Тебя ж всему выучили, деньги на крабов помет перевели!
Когда надо, тебя никогда здесь нет и не дозовешься!
Тебе же венгосы теперь роднее своей родни!
Ничего не понял, констатировал Темре, когда они все выдохлись и умолкли.
Да где тебе понять, ты ж у нас образованный! едва ли не с ненавистью повторил дядя Гувше, отняв от раны и воздев над головой багровую от крови тряпку. Витаешь в этих самых Как их там называют, я в этой вашей культуре не знаток Иди, говорю, усмири эту суку бешенуюможет, она тебя послушает, зря, что ль, учился!
Она же там людей убивает! внесла лепту старуха, похожая на побуревший кочан капусты, и благим матом запричитала:Ох, убиваи-и-ит наших родненьки-и-их, ох, совсем погуби-и-ит!..
Под аккомпанемент ее стенаний Темре поднялся по лестнице, предварительно определив ситуацию как «все тут спятили». О, как он понимал тех, кому хочется поубивать его родственников Когда умирающий отец просил не бросать их без помощи, надо было неопределенно промолчать, а он связал себя обещанием.
На втором этаже несколько женщин возмущались венгоской распущенностью, бросая опасливые взгляды на содрогающийся от топота и ударов потолок, а на лестничной площадке кто-то лежал, не подавая признаков жизни. Мужчина или парень, Темре взглянул мельком и не узнал, кто это: лицо пострадавшего напоминало битый гранат.
Задерживаться здесь, чтобы выяснить, что же все-таки приключилось и откуда взялась «венгоская сука», он не стал. Успеется. Сейчас главноенавести порядок, пока все живы. Впрочем, в последнем Темре уже начал сомневаться.
На третьем этаже светили все лампы, хотя обычно бережливые обитатели дома экономили электричество. Здесь собрались мужчины и подростки, и выглядели они в разной степени плачевнофингалы, ссадины, опухшие скулы, кровь на рубашках. На полу валялись ножи, оторванные пуговицы и выбитые зубы, дополняли эту картину алые кляксы. Разило потом.
А это у нас кто такой? осведомился холодный женский голос.
Видимо, перед ним стояла та самая «сука».
В правой руке она держала небольшой пистолет, в левойтряпичную куклу-богачку. Таких специально шьют, заговаривают и сажают где-нибудь в укромном уголке на россыпь монет, чтобы в доме не переводились деньги. Судя по всему, кукле предстояло отправиться в недолгий свободный полет вслед за кумуляном, подушками и чайником.
Пистолетэто было первое, что Темре принял к сведению. Дама вооружена, лучше ее не злить. До кончиков ногтей венгоска, белокожая и беловолосая, с горделивой осанкой. Пожалуй, даже красивая, хотя такие жесткие, надменные лица никогда ему не нравились. Острижена до неприличия коротко, словно каторжанка. Очень светлые, почти прозрачные глаза, стыло холодные, по-нехорошему цепкие, наводили оторопь.
Когда он встретился с ней взглядом, в душе что-то смутно шевельнулось, и ему бы ухватиться за этот импульс, попытаться понять, в чем дело Но было не до того, и он не придал этому значения. А зря.
Еще мелькнула мысль, что она, должно быть, из циркового балагана. Рослая, выше любого из присутствующих, вдобавок широкоплечая, словно силачка или акробатка, и движения, как на арене. Да еще одета похоже: серебристые лосины обтягивают литые мускулистые икры, на ногах полусапожки с массивными пряжками, холла заткана блестящим шитьембыло в этом что-то вызывающе-театральное, для сцены.
Вымотался он сегодня. Сначала гадючник в доме Аргайфо, потом полицейские протоколы, а после этого в сумасшедшей спешке дорога до Управления Градоохраны в тот дикий предвечерний час, когда такси нарасхват, трамваи переполнены, подъемники перегружены, везде толпы народу, и лучше бы отложить до завтра, но деньги-то нужны сегодня. Усталость притупила его обычную восприимчивость: как ни крути, а ему следовало сразу догадаться, кого он перед собой видит.
Почтенная, что вы здесь делаете? поинтересовался Темре.
Вежливо, поскольку у нее пистолет, но в то же время твердо. Встрепанные побитые родственники поддержали его агрессивным бурчанием.
Избавляюсь от ненужного хлама, презрительно бросила Акробатка.
С вашей точки зрения это хлам, а для людейих имущество, личная собственность. Недаром же он был сыном адвоката. Вы сейчас находитесь в частном доме, поэтому закон не на вашей стороне.
Я теперь тут живу, так что собираюсь устроиться по своему вкусу, усмехнулась венгоска, глядя на него как на копошащееся под ногами насекомоето ли наступить, то ли перешагнуть.
У вас есть для этого какие-то законные основания? уточнил Темре все тем же обходительным, но непримиримым тоном, про себя подумав: «Сами напросились, морды несчастные, кто из вас ее сюда притащил? И после этого вы еще будете попрекать меня связью с Сой? Надо выяснить, кто подцепил эту стерву, и дальше пусть дурень сам улаживает»
Разве право сильногонедостаточное основание? саркастически хмыкнула Акробатка.
Боюсь, что нет. Закон такой категории не признает.
Правильно делаешь, что боишься, потому что мне нет дела до ваших категорий. Вот мой закон.
Швырнув куклу-богачку в окнобросок вышел что надо, она показала Темре сжатый кулак. Это выглядело бы нелепо, если бы не бездонный зрачок пистолета в другой руке, не учиненный в комнате погром и не такая многозначительная деталь, как выбитые зубы на полу.
Недавние обладатели зубов угрюмо слушали препирательства, и до сих пор никто не влез, что само по себе было из ряда вон выходящим обстоятельством.
Ни один суд вас не поймет, так что лучше бы нам договориться по-хорошему. Как я понимаю, вас сюда пригласил кто-то из моих уважаемых родственников?
Да какого краба ошпаренного ты все рассусоливаешь, как венгоский придурок! взорвался, не выдержав, один из родичей. Его голос звучал гнусаво, но не шепелявонос разбит, зубы уцелели, а сам он прятался за чужими спинами, так что чокнутая Акробатка не смогла бы в него попасть, вот и осмелел. Комнату ей сдали внаем, если сам не допер! Какой там суд, краб ошпаренный
Спасибо, ввел в курс дела. Положеньице и впрямь сложное: обе стороны не заинтересованы в том, чтобы вмешивать сюда полицию. Бывает, что гронсийские общины втихую пускают к себе жильцов, не платя налога и не сообщая обязательные сведения о постояльцах в органы государственного надзора. Им с этого прибыток, квартирантамэкономия, поскольку легальный съем жилья обойдется дороже, и в придачу это на руку тем, кто по какой-либо причине не заинтересован мозолить глаза властям.
Сударыня, если вы сняли комнату и вам не нравится, как она обставлена, это можно решить мирным путем. Вещи, которые вас раздражают, унесут, незачем бросать их в окно. Сейчас мы все организуем, и у вас будет такой интерьер, как вы пожелаете. Дядя Бронже, можно с вами переговорить?
Он кивнул главе семейной ветви, который с заплывшим глазом и рассеченной, как будто размазанной, бровью утратил обычное благообразие и смахивал на битого портового забулдыгу.
Разумеется, Темре не собирался ничего «организовывать». Деваху надо сдать в приют для буйных помешанных, ей там самое место. Позвонить в душеболезную опеку, объяснить ситуацию А чтобы попечители болезных не донесли насчет незаконной аренды жилья, придется им заплатить.
Обычные дела. И наверняка эти расходы родственники постараются свалить на Темре. Не то чтобы его это радовало, но ему хотелось поскорее покончить с текущим безобразием, а взятканеминуемое зло, не в первый раз.
Бронже Гартонгафи, бывалый рыночный торгаш, сразу уловил, куда клонит советчик, и захромал к нему с деловитым видом, широко и любезно улыбаясь квартиранткемол, вот и нашелся обоюдно замечательный выход из положения! Та смотрела с брезгливым прищуром, в раздумье, как будто это слегка сбило ее с толку. Но беда в том, что не все тут были такими догадливыми, как старый Бронже.
Йуджуле, остолоп, скандалист и забияка, в придачу втемяшивший себе в голову, что он с Темре по всем статьям соперничаетэто при том, что в кулачном бою и в борьбе гонду Темре неизменно одерживал верх, не говоря уж о прочих жизненных успехах, возмутился такой уступчивостью и заодно решил дать щелчка выскочке-очужевцу. О пистолете в руке у грудастой белокурой стервы он не забыл, но он и не собирался ее дразнить. С ней еще разберемся, не вечно же она будет держать палец на спусковом крючке. Сейчас важнее отбрить Темре, который слишком много о себе возомнил.
Все видели, как он хвост поджал? Йуджуле слегка шепелявил, два зуба ему пришлось выплюнуть. О чем дядюшке Бронже с тобой толковать? Да с тобой никто из тех, кто себя уважает, точить лясы не станет! Все знают, как ты перед венгосами низкопоклонничаешь и перед этой готов на брюхе ползать Тьфу!
Он снова сплюнулна этот раз не зуб, а сгусток розоватой слюны.
Йуджуле, умолкни, с досадой процедил Темре, словно бы невзначай сделав жест, означающий «скорбный разумом».
Он имел в виду Акробатку и хотел намекнутьне мельтеши, пока с сумасшедшей не разобрались, а с тобой, раз неймется, потом отношения выясним, если до сих пор не надоело, но парень истолковал это как смертельное оскорбление на свой счет.
Чего это ты мне показал?.. Так у меня, по-твоему, башка не варит?! Думаешь, ты меня отбрил? Ты ж у нас самый крутой и самый образованный, свиное вымя, и на родню тебе накласть, раз ты с венгосами породнился! А я тебе скажу, что сам ты псих и Соймела твоя сучка психованная! Йуджуле с вызовом ухмыльнулся. Шлюха твоя бывшая жена, а ты до сих пор к ней бегаешь и стоишь в очереди, чтоб ее поиметь!
Вот это ты зря сказал, произнес Темре обманчиво ровным тоном. Мои отношения с Соймелой никого тут не касаются.
Акробатка смотрела на них с брезгливым высокомерным любопытством, как будто наблюдала за возней животных на скотном дворе.
Дядя Бронже нахмурился и осуждающе крякнул: он-то понимал, что Йуджуле сглупил. Какова бы Сой ни была, говорить о ней так в присутствии Темре не стоило. Пусть она больше ему не жена, какие-то непонятные для родни отношения между ними сохранились, и она до сих пор его женщина, поэтому молчок о ней, разве что Темре сам на нее пожалуетсявот тогда можно будет обругать ее из солидарности, в порядке сочувствия. Или же как угодно ее костери, пока Темре нет рядом, тоже не заказано. Но в глаза мужчине такое высказатьэто не по обычаю, это значит нарваться. Йуджуле бестолочь и впрямь скорбный разумом.
Ты же теперь венгосом заделался, и не наше свинское дело тебя судить, где уж нам, если тебе что клан, что грязь на помойке! Он вопил с хмельным истерическим надрывом и наступал на недруга, вызывающе сощурив трусовато-отчаянные глаза. Тебе ж на родство и на вековые обычаи плевать, тебе ничего не стоит на своего поднять руку! Ну, дай мне в морду, не постесняйся!
Темре не стал игнорировать эту просьбу. Кто бы знал, как ему надоели такие сцены. Пусть наконец усвоят, что не собирается он раз за разом играть по их дурацким правилам, и если ему предлагают совершить мордобитие, подразумевая, что он должен стушеваться и воздержаться, еще надвое, как он в ответ на это поступит.
Забияка пошатнулся и разболтанно попятился, взмахнув руками, чтобы сохранить равновесие. Одновременно с этим прозвучал сердитый окрик Бронже:
А ну, парни, хватит!
Не волнуйтесь, сударыня, обратился Темре к сумасшедшей, опасаясь, как бы та не начала палить из пистолета, заразившись общим настроением. Сейчас мы займемся вашей комнатой.
О, я не волнуюсь. Та продолжала презрительно кривить красивые губы. От существ низшего уровня я не ожидала ничего другого.
Слыхал, очужевец? А ты с ней здрасьте-пожалуйста! крикнул тот, кого прикрывали от выстрела чужие спины.
Вот сейчас все заткнулись и вымелись отсюда! потребовал, морщась от боли и поднявшегося ора, глава семейной ветви.
Похоже, авторитет дяди Бронже в последнее время пошатнулся, потому что его не послушались. На Акробатку тоже перестали обращать внимание, по крайней мере, двое старших братьев Йуджуле, которые с угрожающим видом двинулись к Темре. А провокаторсудя по голосу, это был Майчаву, который в любой ситуации норовил проявить свой пакостный характер и кого-нибудь с кем-нибудь стравить, на этом не унялся и напомнил:
Ее сюда привел недотепа Чунхе, они с женой около квартирной конторы ее встретили и позвали у нас поселиться. И тому и другому навалять, свиное вымя, чтоб знали, как родне гадить! А жену Чунхе пускай женщины проучат!
Невысокий щуплый Чунхе забормотал что-то оправдательное, его голос звучал невнятно, лицо было разбито. У Темре мелькнула догадка, что белеющие на полу зубы и следы побоев на физиономияхзаслуга не только чокнутой девахи. Родственнички еще и друг друга волтузили, обстоятельно разбираясь, кто больше виноват.
Уклонившись от удара, он врезал сбоку в челюсть одному из нападавших, а против второго использовал прием гонду, позволив ему пролететь мимо и обняться с платяным шкафом, скрипуче всхлипнувшим от такой неожиданности.
Ты напросился, Темре. Торжествующий Йуджуле щербато осклабился. На самых близких людей подло замахнулся! Сейчас мы тебе сделаем рыло, как морской бурак!
Чтоб фиолетовое и в пятнах, чтоб его разлюбезные венгосы от него шарахались, как от чумного! опять принялся подзуживать Майчаву. Сразу поймет, что вместе мы сила! Задайте ему, чтоб не думал, что он самый крутой!
Как морской бурак, значит? На это Темре согласиться не мог. Ему нередко приходилось общаться и с чиновными персонами, и с заказчиками из почтенных людей, так что фасад ему нужен респектабельный, желательно небитый. Уж извиняйте, не по-вашему выйдет.
Двинув в скулу еще одному охочему до спаррингов родственнику, он отступил, сунул руку за пазуху, извлек, привычно встряхнул и налепил на лицо маску убийцы наваждений. Универсальное средство защиты, спасает в том числе от дурных кулаков. Теперь физиономия и горло не пострадают, даже если его превратят в отбивную.
На него кинулись Йуджуле и один из прежних противников, попробовав обойти с двух сторон. Врасплох не застали, Темре вновь выручили приемы гонду. Атакующие врезались друг в друга, после чего он, пользуясь передышкой, с досадой оглядел поле боя. Скрывать досаду не было нужды: для стороннего наблюдателя вместо глаз у него змеилась по белому глянцу пара черных рун, как будто вышедших из-под пера искусного каллиграфа.
По-венгоски просторная комната со следами погрома залита светом дешевой люстры в виде граненого стеклянного короба. За распахнутым окном густая темень, в глубине ее тускло, как из воды, желтеют окошки соседнего дома. Толпа воинственно настроенных чернявых мужчин в порванных рубашках, некоторые сердито посматривают друг на друга, но кое-кто не прочь первым делом задать взбучку Темре. На заднем плане, ближе к окну, стоит рослая беловолосая Акробатка, так и не убравшая пистолет, окруженная зыбким водянистым ореолом.
Стоп, откуда у нее взялся ореол?.. Он же только у мороков бывает
А не надень Темре маску, так бы ничего и не понял. Так и принимал бы ее за сумасшедшую венгоску. За человека. Ага, как же.
Ну, молодцы родственнички, в этот раз самих себя переплюнули!
Дядя Бронже сыпал ругательствами, пытаясь усовестить распоясавшуюся молодежь, но было похоже, что его гибнущего авторитета на это не хватит. Темре больше не слушал ни его хлестких увещеваний, ни шепелявых угроз поднимавшегося с полу Йуджуле. Работая, он не обращал внимания на посторонний шум, не имеющий отношения к насущной проблеме. Если пришлось схватиться с мороком в людном месте, вокруг обычно стоит галдеж, и не все ведут себя разумно, к этому он давно привык.
Акробатка была сильна, это почти вызывало восхищениетакие монстры ему редко попадались. Уровень физической плотности максимальный, как у существа из плоти и крови, и при этом особая магическая энергия, присущая наваждениям, так и распирает ее изнутри. Кто ж ее вызвал к жизни?
Темре затруднялся определить, индивидуальный это морок или коллективный, вот что было довольно-таки странно. Судя по энергетической цельностиникаких сомнений, индивидуальный и в то же время по силеявно коллективный, одного человека не хватит, чтобы выпустить в мир такое.
Вскинув предплечье, словно в попытке прикрыться от удара, благо Йуджуле опять на него попер, он послал в наваждение две иглы. Целил в запястье. Первым делом Акробатку надо обезоружить, пока никого не подстрелила. Подходя к дому, звуков пальбы он не слышал, и пороховой гарью в комнате не пахлозначит, до этого не дошло, она ограничилась демонстрацией пистолета. И это наводит на малоприятные выводы: во-первых, боезапас у нее не израсходован, во-вторых, морок, способный к самоконтролю и прогнозированию, втройне опасен.