Вы попейте, попейте, Андрей Аркадьевич! опять услышал я голос Татьяны Федоровны а я за ручку-тодерг, дерг! Заперто! Ох, думаю, беда. Не зря же доктор намекнул мне, чтобы я Николаю Иванычу быстрей звонила Не пора?
Еще пятнадцать минутответил стоявший у окна. Он повернул ко мне голову, и я увидел молодое бледное лицо и ровный, ножевой шрам на подбородке.
Ну, как вы, доктор? Болит голова? Сейчас, еще чуть-чуть! Поле рассеетсяи поедем.
Я неосторожно качнул головой, и какая-то колокольная боль отдалась судорожным эхом в самом центре мозга. Судорожным Судорога Муть
А ведь если разобратьсянесчастнейшие существавдруг тихо сказал тот, у окна. Лицо его теперь я разглядеть не мог, он стоял боком, наклонившись к цветку! Да, да, цветок опять расцвел! Воскрес! В чем причина? Нет, сегодняшняя ночь, похоже, навсегда врежется в мою память: чудеса за чудесами! И, словно услышав меня спиной, капитан сказал звонким голосом:
Кстати, вот эти цветы, только они, амарант и гипосфила, семейство гвоздичные, реагируют на приближение клонга. Только они! капитан задумчиво тронул лепестки и неожиданно рассмеялсяЧто вы так смотрите, док? Все оченьпростоя же вижу ваше отражение в окне! А вы что подумали: еще один клонг? Не волнуйтесь: они стаями не ходят. Это одинокие волки. А, кстати, вы не задумывались, почему это ваша завша так рьяно защищала от вас эти цветочки? Эту, как вы говорили, ядовито-зеленую гадость?
И он снова рассмеялся. А вот это уже интересночто же у них здесь, микрофоны установлены?
Да она сама рассказала мне на собрании в горздравотделе! опять угадал мои мысли капитан. Так что не надо обижаться! Просто было распоряжение из Центра: распространить эти цветы во всех общественных местах и учреждениях! Вот и весь фокус! Словно и так на этих несчастных клонгов мало напасти, так вот теперь и эти цветочки!
Несчастных! передразнил другой капитан, с бластером. Ты, Сергей, у доктора спроси: кого он несчастным считаетсебя или и кивнул в сторону входа. Глаза его зло сузилисьНесчастные! Пожалел! Мускулатура-то у них в момент вырастает, зато мозговни грамма! Вот и творят черт-те что! Вот, например, сюда он в чем пришел? В пальтишке и пыжике? А где это он так приоделся, не знаешь? Это он продавца из Первомайского стопанул! И раздел! До трусов! А морозпод тридцать! Как? Хорошо там до фермы недалеко, тот, бедолага, доскакал, а то бы чего? Труп? Нет, будь моя волясобрал бы я всех наших подстилоки на Сатурн, на шахты! работайте и плодите там клонгов сколько влезет! Нечего Землю всякими уродами засорять, у нас и своего мусора хватает!
А почему его все время рвало? спросил я.
Да он же облученный был! пояснил ЕгоровОн же сначала на АЭС залез от преследования, аккурат в цех сборки радиоактивных блоков! И ведь дурак-дурак, а сообразил, что в больницу надо! А мы тоже хорошив Богдановке его ждали!
Да, а зачем он на пусковую-то рвался? опять спросил я.
А они, клонги, все туда рвутсяпояснил хмурый капитан с бластером. Инстинкт у них, что ли, такой: как чуть мозги у них поедут и он повертел пальцем у вискато сразу рвутся к ракетам.
Улететь, что ли, хотят? Куда?
Капитан неуверенно пожал крутыми плечами.
Тут к нам в группу лектор приезжал, говорил: к отцам их, значит, тянет. В космос. Только глупость все это! Кого из них охрана еще в запретке бластерами рассеет, когона стартовой. А те единицы, которым все же удается запустить двигатели и поднять ракету, тех уничтожает наша ПВО или, на околоземкестанции Межпланетного оборонительного комплекса.
И все равно пытаются улететь задумчиво сказал другой капитан.
Я же говорюдураки! повысил голос первыйСмертники! Изгои! На рудники, на Сатурн, вместе с мамашами он неожиданно закашлялся, наверное, простыл в засаде у Богдановки.
Да, клонг, клонг В загоне ты оказался, клонг Волком стал, одиноким, озлобленным волком. И, может быть, сегодняшней ночью, чувствуя как сжимается кольцо погони, ты впервые в жизни потянулся к теплу, к человеку, потянулся за помощью, за укрытиеми попал на меня. На доктора, который даже по профессии, я уж не говорю о призваний, должен привечать всех сирых и убогих. А доктор, выходит, тебя оттолкнул, отдал на распыл. И хотя я пострадал сам от тебя здорово, но нет у меня к тебе ни враждебности, ни обиды. На кого обижаться, если само твое появление на этом светеэто большой и больной вопрос: зачем ты родился, с какой-такой целью? Родился нелепо, нелепо просуществовал, наделал глупостейно ведь не преступлений же, хотя раздеть на морозеэто преступление, не ведь, ты и сам не понял, что преступил? Или все-таки понял? испугался еще больше, попал сюда, в больницу и отсюда уже не вышел, сгинул бесследно. Да, бластерштука серьезная. Серьезная.
Вот, собственно, и вся история. Из неврологического отделения я выписался в конце февраля. Прав оказалсясотрясение мозга, хорошо хоть кости черепа остались целы. В марте уже вышел на работу. С Анной Ивановной ругаться не стал. Хотя сначала и подмывало, но она встретила меня с таким виноватым выражением лица, что я махнул рукойа, ладно, замнем это дело! Ночные дежурства пока беру редко, голова по ночам все-таки побаливает. Да и потом Вот, в последнюю ночьдежурил, как нарочно опять вместе с Татьяной Федоровнойво втором часу ночи раздался звоноки с ней вдруг самая настоящая истерика, да и меня, если уж честно, начало колотить как в лихорадке. И смех, и слезына улице больной ждет, какой-то гадости съел, отравилсяа медсестру и доктора хоть сейчас в психбольницу отправляй. А вообще, все вошло в обычную колею. Единственное, что все-таки изменилось в моей жизния теперь добровольно поливаю те цветы. Ну, те, желтенькие. Правда, иногда все же возвращается мысль: а не забросить ли их куда-нибудь подальше!
Сергей ШалимовПАРЕНЬ С ТОРНО
Фантастическая повесть
Берд, укоризненно сказала мама, когда он протянул руку к тарелке с плодами кейво.
Да, ма, невинно отозвался Берд.
Подожди немного, сейчас отец придет.
Ну, ма, я голодный, как ошпеньтуа. А пока отец вернется с обхода, и картошка остынет.
Ничего, ничего. Он уже должен подойти. Она озабоченно посмотрела в окно. А картошку мы подогреем.
Она захлопотала, схватила со стола блюдо с картофельным пюре и сунула его в коротковолновую печь. Пока мама проделывала это, на что от силы ушло десяток секунд, Берд умудрился все-таки стащить кейво и даже прожевать и проглотить его.
Берд! деланно рассердилась ма.
Но образцово-показательной выволочки не получилось. Хлопнула входная дверь, и вскоре в столовой появился глава семейства. Хмуро бросив взгляд на стол, прошел к умывальнику и начал мыть руки.
Что случилось, Анджей? Обеспокоилась ма.
Черт меня подери! Взорвался отец. Будь я трижды проклят, если когда-нибудь смогу спокойно смотреть, как дросы разоряют наши поля. Младшие дьяволы из их рода опять понабежали на плантации. Я посмотрел издалекаущерб от потравы кукурузы уже сейчас превышает несколько тысяч денежных единиц. А за то время, что я дошел до мэрии и заявил об этом, они наверняка угробили урожая еще больше.
Что сделаешь, Анджей, вздохнула ма, колония дросов заплатит за потраву.
На что мне их компенсация? Я хочу спокойно работать, чтобы мне никто не мешал, Иначе для чего мы летели сюда?..
Отец уселся за стол, на котором тотчас же появилось блюдо с горячей, дышащей паром картошкой. Отец словно нехотя положил себе на тарелку несколько ложек, добавил туда же салата и лениво начал ковыряться вилкой.
Па, а почему бы не усилить напряжение тока на ограде? спросил Берд.
А что толку? Тут же отозвался Анджей. От диких животных ограда защищает поля, и защищает неплохо, а для дросов десяток тысяч вольтприятная щекотка. И больше тоже нельзя. Ты ведь знаешьсуществует конвенция, по которой на всем Торно не найдешь ни одного ствола оружия. А к нему приравниваются все устройства, способные нанести физический ущерб любому из четырех видов разумных существ, населяющих нашу планету.
Получив исчерпывающий ответ, Берд опустил голову, пряча лукавую улыбку. Как будто он сам не знает положение дел на Торно, но стоит только намекнуть кому-нибудь из взрослых на Конвенцию, так те сразу стушевываются, обида или злость отлетает от них со свистом пули, а на их месте приходит привычная апатия лояльности. Берд схватил один кейво и встал.
Спасибо, ма, все было очень вкусно.
Ты же ничего не съел, а был голодный, как ошпеньтуа, удивилась мама.
Уже сыт. Завтра экзамен по высшей математике, пойду готовиться. И он выскочил из столовой.
Прежде чем закрыть дверь в свою комнату, Берд прислушался. Отец опять переживал случившееся, правда уже спокойнее, в который раз объясняя ма, как он подошел к кукурузному полю, как увидел бестолковых младших дросов. Как в очередной раз подумал, что мудрая природа недаром наградила высокоинтеллектуальных старших дросов такими глупыми симбиозниками, и что так им и надо, во почему, дьявол их бери, чужие проблемы приходится расхлебывать и людям.
Берд запер дверь и открыл окно. Он осторожно выглянул на улицу. Все спокойно. Оттолкнувшись от подоконника, он пролетел два этажа и мягко, словно кошка, приземлился на пластиковую дорожку.
Он бежал к кукурузному полю задами поселка, перепрыгивая через колючие кусты бижерии и блестящие в свете искусственной луны лужицы бездонных болотных ям.
Как он и предполагал, младшие дросы все еще безмятежно наслаждались минутами заслуженного отдыха. Несмотря на интеллект десятилетнего ребенка, а может и благодаря ему, им, видимо, благополучно удалось избавиться от опеки приставленного к ним старшего дроса. Одни из них, наевшись, грузно делали пробежку и поджав ноги к корпусу, прокатывались какое-то расстояние, приминая растительность, другие забрались в гущу кукурузы и, выдвинув свои телескопические руки, выбирали початки поспелей, а затем со смаком хрустели ими.
Берд отметил, что отец был прав: вытоптанные площадки на поле впечатляли. Если ждать, когда за ними придут старшие дросы, то можно остаться и без урожая.
Он надел перчатки из стекловолокна, укрепленные нитями из высокопрочной стали, которые закрывали руки почти до плеча, и выбежал на поле.
Первым его заметил один из молодых дросов. Он попятился назад и заверещал:Человек, человек.
Судя по интонации, Берд понял, что этот парнишка помнит его по прежним детским стычкам. Все нюансы речи дросов Берд уловить не мог, несмотря на богатую языковую практику, но молодой дрос объяснял остальным, что этот человекхороший боец и лучше с ним не связываться.
Зачем вы сюда пришли? Спросил Берд нарушителей кукурузной границы. Вас ждут дома, уходите.
Нам здесь хорошо. Сказал взрослый дрос. Ты можешь сам уходить.
А я говорюуходите отсюда, разозлился Берд. Это моя земля. Здесь мой дом.
Твой дом далеко, резонно возразил взрослый дрос. А земля у всех одна.
Берд подумал.
Растение, которое вы едите, сажал мой отец. Если вы уничтожите все эти растения, мы умрем с голода.
Зачем вам так много растений? Опять возразил дрос. Все мы все равно не съедим, а то что останется, хватит и вам.
Берд понял, что спорить бесполезно. Понятие собственности младшим дросам неведомо. Как ни в чем не бывало они продолжали резвиться. Лишь несколько молодых сбилось в отдельную кучку и с опаской взирали на человека.
На своей родной планете младшие дросы выполняли две функции: участвовали в размножении и защищали своих симбиозниковстарших дросов от хищных зверей. Постепенно с развитием машинной цивилизации необходимость для старших дросов в чьей-либо защите отпала, они теперь могли постоять за себя с помощью техники. Однако из этого не следует, что младшие дросы совсем утратили свои боевые качества. Туловище цилиндрической формы, покрытое толстыми роговыми пластинами, длинные гибкие и цепкие руки, которые младшие дросы могли выбрасывать вперед с большой скоростью и хватать практически любого противника на расстоянии в два-три метра, где клыки и когти не могли причинить вреда, все это делало их серьезными противниками. Один их глаз располагался посредине верхней половины туловища, спрятанный в глубине роговых пластин. Угол зрения был невелик, но этот недостаток вполне компенсировался повышенной защищенностью. Единственными, пожалуй, уязвимыми местами являлись органы слуха и обоняния, располагавшиеся на вершине туловища, поскольку головы у них, собственно говоря, как таковой не имелось. В случае точного удара сверху дросу вполне могли быть доставлены определенные неприятности. Однако кто из диких животных умудрится это сделать? Правда, ноги с подошвами полукруглой формы, обращенными окружностями б стороны, тоже были на удивление тонки и нежны. Но при опасности дрос втягивал их в туловище и Превращался в почти идеальный бронированный бочонок. Передвигаться в таком положении он, разумеется, не мог, но попробуй его возьми. А в давние времена вокруг ног младшего дроса обвивался туловищем старший дрос и таким образом пережидал в безопасности любые неприятности: от ураганных ливней до нападений стаи кровожадных хищников. Как в танке.
Берд подошел к ближайшему дросу и толкнул его рукой.
Уходи.
Тот не шелохнулся. Разные весовые категории. Берд ударил его по ногам, и когда дрос накренился от боли, снова толкнул его, на сей раз успешно. Дрос завалился на бок и покатился по земле.
К Берду со всех сторон двинулись взрослые дросы.
Он отбежал на самую большую утрамбованную площадку, где легче было передвигаться, и занял боевую стойку. Незваные гости, возможно, не хотели причинить ему серьезного вреда, но проучить явно желали. Круг сжимался. Следуя вековым боевым и охотничьим традициям, дросы действовали наверняка: когда противник будет обложен, как волк флажками, разом выскочат несколько пар рук и намертво прижмут его к земле. А там, может быть, его потом спеленают местными лианами и оставят лежать до тех пор, пока не придут соплеменники Берда и не освободят его, а может быть, Берда здорово потрепят и отпустят восвояси. Это уж какая фантазия дросам в головы придет.
Но он не стал дожидаться подобной бесславной развязки. Берд подскочил к ближайшему дросу и, поднырнув под выскочившую его левую руку, схватил ее, резким ударом по ногам опрокинул врага, молниеносно развернувшись, оглушил. Через мгновение он уже стоял спиной к поверженному противнику, готовый к новым поединкам.
Следующему дросу он позволил схватить себя за руки, и когда жилистые лапы крепко уцепились в его перчатки, Берд оттолкнулся от земли и обрушил на эти лапы одновременный удар двумя ногами. Дрос от неожиданности и боли взвизгнул и отпустил Берда. Что ему и требовалось. Та же подсечка, тот же удар по верхней части туловища. Остальные сообразили в чем дело и быстро окопались. Берда это только раззадорило. Он прошелся по «головам» неподвижных «жестяных бочонков», как звали их поселковые ребята, варьируя удары ногами и руками.
Молодые дросы семенили по полю, наступая друг другу на лапы. Берд отошел в сторону и подождал, когда придут в себя взрослые особи.
Уходите, сказал он им. И не приходите сюда никогда.
Шесть здоровых полуторастокилограммовых «бочонков» постояли, поверещали и двинулись прочь.
Когда на следующий день в колледже появился секретарь мэрии, пришедший за ним, Берд понял, что вчерашнее небольшое приключение в тайне сохранить ему не удалось.
Его вызвали прямо с экзамена. Самое обидное заключалось в том, что билет, доставшийся Берду, содержал вопросы, ответы на которые он хорошо знал. И добрых полтора километра, расстояние до мэрии, где собрался срочный Конвент, он чисто по-детски переживал это. Но как оказалось, ему пришлось в этот день пережить не только это.
Судя по обращенным к нему лицам, сосредоточенным и хмурым, члены Конвента уже успели обсудить пикантную ситуацию, в которую по молодости и глупости втянул земную колонию Берд.
Садись, сказал ему мэр Стивен Райе и показал на стул.
Берд сел.
Зачем ты это сделал, Берд? Не выдержав молчания, первым спросил отец, который тоже находился здесь, в зале заседаний.
Я ведь несколько раз предупреждал тебяне трогай ни дросов, ни карпуджей, ни фолов. Зачем?