Он нагнулся, чтобы рассмотреть его повнимательней.
Волосы и нитки.
В виде маленького отпечатка ноги.
Где-то в глубинах дома эхом пролетел высокий смех.
Нет, отсюда необходимо выбираться. Найти какой-нибудь нормальный выход, или изгнать Донин, или разнести по бревнам этот чертов Дом, но он должен бежать. Он обязан выпутаться их этой ситуации и вернуться к Марго с Тони.
За какой-нибудь дверью должен находиться ответ, или ключ, или намек, или еще что-нибудь. Он подошел к ближайшей, взялся за ручку и рванул на себя.
И увидел самого себя в зеркале, с лицом, искаженным страданием.
Следующая дверь.
Бельевой шкаф.
Следующаябиблиотека.
Он пересек холл и дернул дверь на противоположной стороне.
Там оказалась спальня его матери, оформленная в викторианском стиле.
Мать лежала в постели, отецс ней рядом; они были живы, молоды, моложе, чем он сейчас. Отец прошептал что-то, мать рассмеялась. Он не слышал материнского смеха со времен своей начальной школы; у него все буквально перевернулось в душе. Его пронзила дрожь, дрожь не от страха, а от чистых, незамутненных чувствлюбви, близости, узнавания, воспоминания, открытия.
Привет, Дэниэл! приподнял руку отец. Заходи. Прикрой дверь.
Мать улыбнулась, он улыбнулся в ответ.
Ему хотелось войти, хотелось подбежать и прыгнуть в кровать, как он любил делать ребенком, втиснуться между ними, но в мозгу вспыхнула мысль, что он уже взрослый, он старше, чем они, и что они, вероятно, лежат голыми под своим толстым одеялом.
А кроме того, что это значит? Тоннель, во времени? Мираж? Шутка? Душа кричала, что это его настоящие родители, что они зовут его к себе, но сознание не могло с этим согласиться. Очевидно, это очередной трюк Дома. Они не сильно изменилисьпо сравнению с тем, что рассказывали Лори и Сторми о встрече со своими матерями на Другой Стороне, и они совсем не напоминали бесплотных призраков. Они выглядели точно так, как это было лет тридцать назад, и Дэниэл счел это подозрительным.
Дэнни! простерла к нему руки мать. Он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Было ощущение, что он совершил ошибку. Надо было войти, поговорить с ними. Такая тактика не приведет его в нужном направлении, но на самом деле ему нечего было сказать родителямесли эти фигуры и были его родителями, и он проигнорировал эту мысль и ноющее сомнение кануло в пустоту.
Он перешел к следующей двери. За ней оказалась небольшая прихожая, а дальшееще одна дверь. Он потянул на себя вторуюи оказался на кухне собственного дома, в Тайлере, штат Пенсильвания. Тони сидел за столом, делая домашнее задание, Марго что-то помешивала в кастрюльке на плите Он ощутил ароматный запах тушеного мяса, почувствовал тепло разогревшейся печки. На улице шел дождь, окна запотели от конденсирующейся влаги.
Сейчас он не испытывал никаких сомнений, никаких подозрений. Они были для него совершенно реальными, во всех смыслах, и он бросился было обнять Марго, но почти в тот же миг наткнулся на нечто, напоминающее твердый прозрачный плексиглас. Он шагнул к Тонирезультат тот же.
Он начал колотить в невидимый барьер.
Марго! кричал он. Марго!
Он прыгал, размахивал руками, тщетно.
Они не слышали и не видели его.
Может, он превратился в призрака.
Может, они стали призраками.
От этой мысли больно сжалось сердце.
Нет, скорее Дом на самом деле не транспортировал его обратно к семье, а просто создал возможность видеть, слышать, чувствовать запахи, понимать, что там происходит.
Но зачем?
Он скрестил руки на груди, успокоился и стал наблюдать.
Когда папа вернется? вдруг спросил Тони, подняв голову от тетрадки.
По лицу Марго прошла тень тревожного беспокойства, и ему стало ее очень жалко.
Не знаю, ответила она.
Но он же... не бросил нас, правда?
С чего ты взял?
Не знаю, пожал плечами сын.
Нет, конечно. Я же объясняла тебе, отец поехал на несколько дней проведать свой старый дом в Мэне.
А почему он нас с собой не взял?
Не знаю, призналась Марго.
Может, с ним что-нибудь случилось?
Марго поджала губы и выключила огонь на плитеУбирай книжки. И мой руки Пора ужинать.
Тони закрыл тетрадку, вложил ее в учебник истории, убрал ручку с карандашом и понес все к себе в комнату. Потом вернулся, помог матери накрыть на стол, налил себе стакан молока, и они сели ужинать.
Дэниэл ходил вокруг стола, периодически пытаясь дотронуться до жены и сына, но каждый раз его рука натыкалась на барьер. Марго с Тони ужинали практически молча, тишину нарушало лишь случайное звяканье ножей и вилок, да негромкие звуки пережевываемой и глотаемой пищи Сердце просто рвалось на части от этого зрелища. Он уже был готов зарыдать, и лишь сознание того, что должен постоянно быть начеку и готовым к любым неожиданностям, удержало его от такого проявления эмоций.
Покончив с едой, Тони поблагодарил и тут же встал из-за стола, чтобы идти смотреть телевизор. Марго вздохнула, глядя в почти пустую тарелку, и принялась гонять по ней ломтик морковки.
Дэниэл сосредоточился изо всех сил.
Марго! произнес он мысленно.
Никакой реакции.
Он продолжал попытки, пока она убирала со стола, мыла посуду, но контакт не возник, а он получил лишь жуткую головную боль.
Вместе с ней он перешел в гостиную, и они втроемон, жена и сынсмотрели старый фильм с Хамфри Бога ртом.
Почти как настоящая семья.
Теперь он уже не смог сдержать слезы. Ничего не смог с собой сделать. Может, этого и добивался Дом, может, он тем самым угодил в ловушку, приготовленную для него Домом, но ему уже было все равно. Он сел на пол рядом с диваном и плакал, не утирая слез.
Посмотрев кино. Тони и Марго стали готовиться ко сну. Для Марго это было рановато, для Тонипоздно, но они сейчас явно в нестандартной ситуации, и он отправился наблюдать дальше. Он стоял с Марго рядом, пока она следила, как Тони чистит зубы, потом поцеловала его и пожелала спокойной ночи.
Он прошел за ней в спальню, смотрел, как она раздевается и быстро забирается в постель, отказавшись от своего обычного душа. Натянув одеяло под горло, она сложила на груди руки.
Для молитвы.
Это оказалось для него неожиданностью. Насколько он знал, она никогда не была религиозным человеком. За все годы супружеской жизни он не мог припомнить, что когда-нибудь видел ее молящейся. Может, она просто скрывала это, молилась, когда он спал или отсутствовал в комнате? Или она занялась этим недавно, после его внезапного отъезда? Как бы то ни было, он был глубоко тронут ее действиями. Ему хотелось поцеловать ее, хотя бы просто прикоснуться ко лбу губами, но барьер был на месте.
Войдя в спальню, Марго закрыла за собой дверь. Идя сзади, он попробовал открыть ее, это ему не удалось, но он просто прошел сквозь дверь, словно ее и не было. Интересно, удастся ли так же пройти сквозь стену? Он попробовал, но попытка завершилась шишкой на лбу.
Голова разболелась еще больше. Он пересек небольшой коридор и прошел сквозь дверь в комнату Тони.
Сын конструировал очередную куклу.
Дэниэл с ужасом наблюдал, как сын открывает дверцу шкафа, опасливо оглядывается по сторонам и извлекает оттуда новую куклу. Тело этой было создано из бумажных стаканчиков от "Макдоналдса", скрепленных резинками; руки и ногиветочки, головагрязный и почти лысый теннисный мячик, на котором тщательно укреплены кусочки проволоки, символически изображающие нос, рот, глаза.
Тони взял фигурку к себе в кровать и усадил на подушку. Потом достал из кармана складную сумочку, наполненную, как показалось Дэниэлу, дохлыми пауками. Улыбаясь про себя, сын раскрыл пластиковую коробку для сандвичей, оторвал лапки у одного из пауков и начал тщательно пристраивать их на полоске фотопленки, прикрепленной к голове куклы.
Он делал ей волосы.
Тони! воскликнул Дэниэл. Черт побери, брось это немедленно, Тони!
Внимание мальчика было целиком поглощено куклой. Дэниэл обернулся на дверь и увидел, что она заперта. Он метнулся назад, в спальню Марго, надеясь, что ее разбудили действия Тони или она как минимум должна ощутить на каком-то интуитивном уровне, что происходит в соседней комнате, но она спала крепким сном, и на лбу у нее застыла озабоченная морщинка.
Дэниэл торопливо вернулся в спальню Тони. Верхний свет был выключен, единственным источником света была небольшая оранжевая настольная лампа, и она показалась Дэниэлу прожектором, направленным точно на мальчика и его куклу.
Тони! крикнул он еще раз.
Тони, разумеется, никак не отреагировал, занятый размещением паучьих лапок на теннисном шарике.
Где-то в глубине дома раздался громкий треск, очевидно, результат перепада температур или разницы во влажности на улице и в помещении. Тони замер, боясь вдохнуть, глаза замерли на запертой двери, словно он ждал, что в следующее мгновение на пороге появится мать.
Краем глаза Дэниэл зафиксировал какое-то движение и сосредоточился.
Фигура слегка повернула голову, посмотрела на него, и уголки ее рта приподнялись, изображая улыбку.
Дэниэл потянулся схватить куклу, но она, как и все остальное в доме, оказалась под защитой невидимого барьера. Пальцы ткнулись в незримую границу; руку до плеча пронзила жгучая боль. Он затряс ладонью, движения доставляли затухающую, но не прекращающуюся боль. Он решил, что если не сломал, то как минимум вывихнул пальцы.
Тони тем временем вернулся к своему занятию. На изменившееся выражение лица куклы он не обратил внимания. Дэниэлу хотелось вопить от ярости.
Черт побери, да что здесь происходит? Тони его не видит, а эта штуковинареагирует? Что все это значит?
Может, он все-таки призрак?
Нет! воскликнул он вслух..
Я могу помочь тебе.
Дэниэл аж подпрыгнул, услышав голос.
Справа, на письменном столе Тони, сидела Донин. Она сидела по-мужски, слегка раздвинув ноги, и даже при тусклом оранжевом освещении он мог различить под высоко задравшимся грязным полом почти безволосую складку между ногами. Он знал, что ей нужно, на самом деле ты не хочешь, чтобы я ушлаи несмотря на крайнюю усталость, невольно почувствовал вожделение. Подавив свои чувства, он в упор посмотрел на девочку. На лице ее появилась та же насмешливая дразнящая улыбка, которую она запомнил с той встречи с ней в ванной, еще ребенком. От злости он забыл про страх.
Пошла вон отсюда! крикнул Дэниэл. Она слезла со стола и неторопливо подошла к нему.
Тони, не подозревая об их присутствии, доклеивал паучьи лапки на голову куклы.
Я могу это у него забрать, спокойно сказала она. Он больше меня никогда не увидит и не будет делать никаких кукол.
Пошла вон отсюда, повторил Дэниэл.
Он больше никогда не увидит мистера Биллингса, хихикнула девочка. Таким образом, одна часть твоих кошмаров исчезнет. Она протянула руку и ухватила его за промежность.
Дэниэл отстранился.
Теперь все зависит только от меня, продолжала она. Я могу вернуть вашу жизнь в нормальное русло запросто... она щелкнула пальцами. Вот так!
Что ты хочешь? с отвращением произнес Дэниэл.
А ты что хочешь?
Я в эти игры не играю, покачал он головой.
Ты делаешь кое-что для меня, а ядля тебя.
Что?
Вылижи меня. Она повернулась к нему задом и наклонилась, задрав подол. Вылижи как следует!
Нет.
Она обернулась через плечо и улыбнулась.
Мы не закончили то, что начали.
Мы никогда не начинали.
Оставаясь в согнутом положении, она томно провела пальцем по гладкой коже своих ягодиц и запустила его в промежность.
Будет очень печально, если Тони однажды проснется и обнаружит, что кукла залезла его мамочке в глотку.
Ах ты сука! он непроизвольно потянулся схватить ее и понял, что здесь нет никакого барьера. Пальцы крепко стиснули мягкую плоть ее руки.
Она сморщилась и простонала.
Изнасилуй меня! прошептала она. Сделай со мной все, что хочешь!
Он разжал пальцы и оттолкнул ее. Она рассмеялась.
Что такое? Ты не мужчина?
Я не собираюсь этого делать и не позволю тебе побуждать меня к этому.
Она выпрямилась, внезапно посерьезнев, и одернула платье.
Прекрасно.
Но если с ними что-нибудь случится...
Есть другой способ, как ни в чем не бывало сказала она.
То есть?
Без всякого секса.
Что именно?
Единственный путьтебе придется сделать то, что тебе может не очень понравиться.
Что именно?
Она опять улыбнулась. От этой улыбки у него пошел мороз по коже.
Поверить мне, сказала девочка.
Глава 11Лори
Очнувшись, Лори обнаружила, что лежит в постели. Когда начали делиться Дома, она находилась в кухне и, наверное, ударилась головой или потеряла сознание, потому что не могла вспомнить, что было дальше. Видимо, кто-то перенес ее в спальню, и это, разумеется, достойно благодарности.
Она осторожно села. Голова болела, но, ощупав себя, Лори не нашла ни опухоли, ни крови. Поэтому решила встать и проверить, что происходит, узнать, есть ли еще кто в Доме, выяснить, кто мог перенести ее в постель, но тут снизу раздался ответ на все вопросы.
Лори! Спускайся!
Голос матери.
Ее родной матери.
Она мгновенно узнала этот голос, хотя последний раз слышала его в раннем детстве. Все события того времени запечатлелись в памяти с такой четкостью, словно происходили вчера, и голос матери сразу всколыхнул все давние чувства. Она испытала непреодолимую тягу к послушанию, по силе своей напоминающую безусловные рефлексы собак академика Павлова. Единственное, чего она не могла понять, кто она сейчаснаблюдатель или участница событий, обращается мать к ней или к ее юной версии, существующей где-то поблизости, но когда мать еще раз крикнула "Лори" и ответа не последовало, она отозвалась:
Иду!
Похоже, этим удовлетворились. Больше ее не звали, и Лори сползла с кровати, все еще страдая от головной боли. Вдруг она сообразила, что в комнате снова появилось окно. И даже не очень удивилась, увидев снаружи гараж и амбар.
На улице было светло. Она глубоко вздохнула, ощутив запах тумана и вскопанной земли, запах травы и сосен. Это был не тот Дом, где она провела взаперти последние несколько суток. Это был Дом, где она родилась, Дом ее детства. Она была сама собой, взрослой женщиной, однако современная жизнь моментально отошла на задний план, и она целиком и полностью окунулась в прошлое. В свое прошлое.
И тут же вернулись все ощущения детства. Страхи, которые она испытывала недавно, были простым отражением реальности, но сейчас она снова окунулась в эту пучину, и все чувства обострились. Здесь таится опасность.
Поглядев еще некоторое время на улицу, она вышла из комнаты и начала спускаться по лестнице, плохо представляя себе, что ее ждет внизу. Лори!
Она увидела, что мать зовет ее к себе из гостиной. Странно и непонятно чувствовать к себе отношение как к ребенку, сознавая себя взрослым, но она нашла в себе силы улыбнуться и войти в комнату.
Ее родителивсе четверосидели рядком на диване. Она чуть не задохнулась от этого зрелища. Нет, она не испугалась. Но эмоциональное потрясение оказалось сильнее, чем она даже могла себе предположить. Она стояла в дверях, пытаясь сдержать непроизвольно навернувшиеся слезы при виде живых лиц умерших любимых людей.
Между своими родителями сидел Джош, симпатичный мальчик с тревожным взглядом и локонами, как у девочки, и ей захотелось немедленно кинуться к нему, обнять, потормошить, но Джош, как и его родители, смотрел на нее почти с явным равнодушием. Безусловно, они понятия не имеют, кто она.
Кен, Лиза, произнесла ее родная мать. Это наша дочь Лори.
Сердце разрывалось, не в силах видеть отстраненной холодности на лицах, которые она так любила, так близко знала в течение многих лет.
Она села к своим биологическим родителям, как воспитанная девочка, вежливо слушающая, о чем говорят взрослые. Хотя она и была взрослой, и ростом даже обогнала мать, никто и виду не подал, что происходит нечто необычное. Она поймала себя на том, что внимательно разглядывает Джоша, но и он вел себя совершенно равнодушно. Как она могла тут оказаться? Ее переместили в прошлое? Или прошлое прислали к ней? Реальны ли все эти люди? Понять это было невозможно, и она просто решила пустить все на самотек и посмотреть, что будет дальше.
Родители вели обычную светскую беседу. Говорили о погоде, огороде, о том, как добирались сюда родители Джоша. Разговор не содержал никакого подтекстасамый обычный повседневный разговор случайных знакомых.
Потом мать извинилась и пошла на кухню готовить ленч;
Лори увязалась за ней. Еще один полновесный пласт прошлого. Она узнала салатницу, о существовании которой давно забыла, узнала рисунок на тарелках для сандвичей, узнала высокие бокалы для чая со льдом.