А как ты сам думаешь, кто его убил? У тебя на этот счет, наверное, есть собственное мнение?
Ростислав почесал затылок, облизнул губы и разлил остатки Айгешата по стаканам.
Знаешь что, старичок, насмешливо произнес он, ты уж извини, но я не Шерлок Холмс. Мне это все осло, ты не представляешь. Только из уважения к популярной молодежной газете, где ты пашешь, я с тобой сейчас говорю. И все-таки он замолчал и сделал важное лицо, и все-таки, мистер Мейсон, я открою вам страшную тайну. Он засмеялся. Чейза читал? Хотя ты, наверное, по-английски ни бум-бум. Так вот. Я думаю, что его убили свои. Так называемые гомосексуалисты. Из ревности.
Это я уже слышал, равнодушно сказал Осипов.
Послушай еще раз. Ты понимаешь, в этой среде господствуют такие страсти, куда там Отелло. Пришибли его свои. Может быть, даже из-за меня. Приревновали.
А почему тебя не пришибли?
Типун тебе на язык! Что за глупости! Я-то тут при чем? Клянусь, у нас ничего не было. Впрочем, у меня есть еще одна версия. О ней я никому еще не говорил, ни единой душе.
Ну и?..
Какой скорый. Тут без второго пузыря не разобраться.
Осипов вздохнул и покорно кивнул.
Прости, друг Валюха! шутовски заголосил Ростислав, доставая из тумбочки очередной Айгешат. Ты мертв, а твое вино пока еще в бутылке.
Потом он принял позу вдохновенного поэта и, подняв над головой руку с бутылкой, торжественно прочел:
Упиться торопись вином: за шестьдесят
Тебе удастся ли перевалить? Навряд
Покуда череп твой в кувшин не превратили,
Ты с кувшином вина не расставайся, брат.
Этому нас учит славный Омар Хайям. Так-то вот, пресса! Мы тоже не лаптем щи хлебаем.
Он разлил вино по стаканам.
Давай помянем раба Божьего Валентина. Хоть и непутевый был гражданин Страны Советов, но уж пусть ему земля будет пухом. Он задумался и потом внимательно посмотрел на Осипова:А ты правда хочешь влезть в это дело?
Иван пожал плечами:
Уже влез.
Сколько же она тебе пообещала?
«Волгу».
Ого! Не хило! Правда, ты не видел Вальку, лежащего на столе в морге, а я видел. И честно тебе скажу, даже за «кадиллак» не стал бы связываться. Впрочем, не хочу навязывать своего мнения. Ладно, скажу все до конца. Как-то у меня с покойным зашел разговор о специфических нравах так называемых сексуальных меньшинств. Он, конечно, начал хвастаться своими знакомствами. Разболтался, как попугай, а потом и говорит: «Есть такая разновидность сексуальных маньяков, которая получает удовлетворение от истязания и убийства гомосексуалистов». Я пропустил его сообщение мимо ушей. Тогда он продолжает: «Именно такой маньяк появился в Москве. На его счету уже две жертвы. Одного человека убили в августе прошлого года, другого в январе нынешнего71-го!» А что же, спрашиваю, милиция? «Да ничего, отвечает, им до нас дела нет. Впрочем, возможно, они в курсе и даже знают, кто этот человек. Скорее всего, очень большая фигура. Величина! Ты понимаешь, этот нелюдь, он так и сказалнелюдь, в данном случае выполняет вроде бы санитарную миссию. Знаешь, как хищники: волки, медведи там, слабых и больных животных добивают. Обычные люди нас не любят, сторонятся, издеваются, а некоторые просто ненавидят. А этот вроде бы оздоровляет общество. Ну и удовольствие получает, балдеет Что из того, что мы не такие, ведь мы никого не совращаем» Ну-ну, подумал я, не совращаете, но промолчал. Вот и сейчас, возможно, крадется по чьему-то следу, неожиданно сказал Ростислав. Разговор этот состоялся у нас в конце зимы, а через два месяца Ладно. Выпьем, брат!
А в милиции ты об этом не рассказывал?
Ростислав покачал головой.
Кому? Этим?.. Они меня в первый день в капэзухе закрыли, потом избивать попробовали.
Отбился? Конечно, с твоей мускулатурой
Мускулатурой!.. Они и слона уложат. Вдесятером-то. Просто я напомнил им, кто мой папа.
Стружка, выползавшая из-под рубанка, напоминала завитки сливочного масла и выглядела настолько аппетитно, что ее хотелось попробовать на вкус.
Все-таки соснаотличное дерево, заявил Безменов, методично водя по доске рубанком.
Дерево-то ничего, мягкое, красивое, согласился Осипов, непрочное только.
Ну не скажи. Безменов остановился и провел ладонью по струганой поверхности, проверяя ее на гладкость. Из сосны корабельные мачты делали, такелаж там всякий, рангоуты
Такелажэто не дерево, а снасти.
Ну, извини! Какая разница Главноемачты. А мачта, сам понимаешь, противостоит ветрам и ураганам. Ее из всякой дряни делать не станут. Он усмехнулся. А мне вовсе не мачту нужно Обошью баньку сосновым шпоном, представляешьаромат бора.
Воскресный день только начинался, но июльское солнце припекало не на шутку. «Денек, судя по всему, будет знойным», подумал Осипов и покосился на Илью.
Пива бы сейчас
Пивка? Безменов отложил в сторону доску и посмотрел на товарища. А не рано ли?
Осипов хмыкнул.
Пиво никогда не оказывается рано или поздно. Во всяком случае, для меня.
Даша! крикнул Безменов. Принеси банку из погреба! Я, ты понимаешь, не сельский человек, сообщил он, но вот дача, она как-то сближает меня с природой. Как-то вдохновляет на трудовые подвиги, вот, скажем, эта доска
Послушай, Илья, перебил его Осипов, я все-таки хотел бы узнать твое мнение о том, что я тебе рассказал.
Если бы ты не связывался с разными глупостями, а каждый выходной исправно помогал мне возводить сей бельведер, пользы было бы больше, заметил Безменов, трудотерапия, свежий воздух, купание в речке. Плюс пиво, разумеется, за мой счет. Неужели не привлекает?
Почему же, привлекает. Даже искушает. Но все же? С Ильей Безменовым Осипов был знаком с семилетнего возраста, с того момента, как их обоих посадили в первом классе за одну парту. Детская дружба переросла в юношескую, и, хотя их жизненные пути разошлись, многолетняя привязанность с годами не ослабевала. Илья Безменов подался в правоохранительные органы, и не без его помощи Осипов писал свои знаменитые криминальные статьи. Уже несколько лет Илья возводил дом в одном из подмосковных дачных кооперативов, а Осипов от случая к случаю оказывал посильную помощь, сводившуюся зачастую к потреблению огромного количества пива. Сегодня он без приглашения явился на участок с единственной целью: посоветоваться, а возможно, и узнать нечто новое по делу, которым его вынудили заниматься.
Даша, дочь Безменова, принесла запотевшую банку, и приятели, усевшись в тени за домом, наполнили стаканы.
Ты знаешь, задумчиво сказал Илья, я совсем недавно выяснил, что вон в той убогой речушке водятся гигантские раки. Ты представляешь?! Кто бы мог подумать? Не организовать ли нам после обеда экспедицию в ее глубины? Раки и пиво! Это фантастика!
Я не против, и все-таки, может быть, скажешь несколько слово по делу?
По делу Ну что ж. Я считаю, что ты по уши в дерьме. Говорю это совершенно серьезно, безо всяких подначек Тебя, очевидно, хотят подставить. Не знаю уж, с какой целью, но подставка явная.
Поконкретней, пожалуйста.
Ради Бога. Дело это, как тебе правильно объяснили, дохлое. Никому связываться неохота. Вот оно и повисло. Но даже если бы за него взялись всерьез, результат, я думаю, был бы скорее всего нулевой. Причин тут несколько. Во-первых, как я понял, у следствия слишком мало улик. Ведь так? Ты же внимательно просмотрел материалы. Труп найден в лесополосе. Никаких следов. Нанесенные увечья даже не дают возможности точно идентифицировать орудие убийства. Но, самое главное, убитый принадлежал к тому специфическому кругу людей, с которым предпочитают не связываться.
Почему?
Безменов поморщился.
Тебе же объяснили. Развлечения этой публики подпадают под статью Уголовного кодекса. Но, как правило, осужденных по ней бывает крайне мало. Доказать что-нибудь невозможно. Поэтому и не связываются. И не потому, что брезгуют. Никто ничего рассказывать не станет. Они всегда молчат. Еще один нюанс. Среди этих «голубых» встречаются очень влиятельные лица, что тоже играет свою роль. На Петровке, очевидно, зашли в тупик, а мамочка убитого и те, кто за ней стоит, требуют результатов, вот поэтому нашли тебя, дурака Что-нибудь отыщешьхорошо, не отыщешьс тебя и спросу нет. Что касается журналистской стороны Ведь у нас не Америка. О таком не пишут: строжайшее табу. Серийные убийства, маньякиэто все на Западе. А у нас этого нет, как нет и организованной преступности. Последний раз о серийных убийцах писали в прессе, наверное, в двадцатых годах, когда идеи Фрейда еще не были под запретом. Да, именно в начале двадцатых, дело извозчика Комарова в частности. Очень нашумевшее преступление. А потомвсе! У Шейнина в «Записках следователя» тоже кое-что имеется на эту тему, но Шейнин подводит под все подобные преступления социальные и политические мотивы, классовую борьбу, а отнюдь не подсознание.
Что это за извозчик?
Комаров? А ты неужели не слыхал? Как же, кровавый убийца. Человек тридцать угробил. Жил, помнится, где-то на Шаболовке. Приезжал, понимаешь, на базар, вроде бы желал продать лошадь, заманивал покупателей и молотком по темени. А дальшев рогожный куль и бросал где-нибудь в развалинах. Деньги, естественно, забирал себе. Жена его была в курсе и даже помогала Самое интересное: на суде он заявил, что убивал вовсе не из-за денег, а «не любил людей». Причем сообщил это совершенно серьезно. Словом, патология. Говорили даже, что он кормил свиней внутренностями убитых, но не подтвердилось. Словом, мрак
И какой же приговор вынес суд?
Расстреляли вместе с женой.
Помнится, несколько лет назад в «Неделе» имелась публикация о каком-то мерзавце, который ходил по квартирам, представлялся работником Мосгаза, убивал детей, женщин?..
Да, да, был такой. Но там просматривались исключительно корыстные побуждения. Никакой патологии. Я тебе говорю, патология только на Западе. Некий тип залезает на башню университетского городка в Техасе, по-моему в городе Остин, и открывает стрельбу по мирным гражданам Там же, в Соединенных Штатах, моряк, заметь, безработный, убивает нескольких студенток в общежитии. Да мало ли еще примеров В наших газетах пишут о подобных преступлениях там, «у них», чуть ли не каждый день. Конечно, все это пропаганда, но лично я считаюи правильно не сообщают об аналогичных фактах, имеющихся в нашей стране. Нечего рекламировать! А то может получиться цепная реакция. Один идиот прочитал о мерзостях, которые творит другой идиот. И сам захочет проделать нечто подобное.
Ну ты даешь! Осипов недовольно поморщился. Нелья говорить об этом, нельзя писать о том Зачем же тогда пресса? Воспевать и восхвалять?
Такова моя точка зрения. Я не пытаюсь, как ты видишь, отстаивать свою правоту. Но тем не менее на том стою.
А вообще есть ли факты о преступлениях на сексуальной почве, связанных с извращениями?
Да сколько угодно! усмехнулся Илья.
Почему же они происходят, если, как ты говоришь, маньякам неоткуда черпать примеры?
Беспредметный разговор. Ты лучше спрашивай по делу.
Хорошо. Приятель убитого утверждает, что милиция, возможно, знает, кто преступник.
Маловероятно. Хотя Словом, ничего конкретного по этому поводу сказать не имею.
А не мог бы ты узнать, действительно ли в последнее время случилось несколько убийств гомосексуалистов?
Разглашение служебной информации Попробую, но не обещаю наверняка. А почему бы тебе не обратиться к этому, как там его фамилия? Голованову. Ведь он обещал тебе помочь. Вот через него и действуй.
Ты что же, боишься?
Безменов засмеялся:
Не надо меня доставать. Я же сказал, попробую что-нибудь узнать. Но тебе же будет интереснее, если информация поступит из разных источников. Копай, ты же журналист. К тому же тебе обещано крупное вознаграждение. Ладно, пойдем строгать доски, а потомза раками.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
1
1939 год. Югорск
Отец вернулся из города перед самым Новым годом, ровно через десять дней. Именно на такой срок он и рассчитывал. За все время его отсутствия мать, казалось, не проявляла особого беспокойства, и все же почти весь последний, десятый, день они провели на открытом воздухе, высматривая отца.
Падал снег, хмурый безветренный денек подходил к концу. Начинало смеркаться. В этот момент где-то за деревьями послышались посторонние звуки, и на опушку вышел отец, ведя под уздцы тяжело нагруженного Костю.
Мать и дети бросились навстречу.
Вечером после бани все собрались за столом перед керосиновой лампой. Ждали новостей. Чувствовалось, что отца распирает от сообщений, однако до поры до времени он помалкивал, рассказывая о том, как добрался, что видел по дороге, перечисляя свои приобретения. Привез он в общем-то самые обычные вещи: керосин, кое-что из одежды, чай, сахар и конфеты, запас пороха, дроби и пуль, несколько волчьих капканов, книги, бинокль, иголки и нитки
И куклу сестре
Сергей почему-то отчетливо запомнил эту куклу, далеко не новую, из папье-маше, с грубо раскрашенным лицом и облупленным носом. Куклу-монстра. Почему-то она показалась мальчику отталкивающей. А сестре? Ей было уже почти пятнадцать Девушка. Зачем ей кукла? Но Женя так обрадовалась, словно встретилась со своей лучшей подругой, которую не видела много дней. Она прижала к себе несчастную уродину и не расставалась с ней весь вечер. И остальные вечера тоже.
Ну же! воскликнула мать, требовательно глядя на отца. Не тяни!
Расскажи, расскажи, папа, что там в городе? закричала сестра, сжимая куклу. Сережа молчал, как и подобает мужчине, сохраняя выдержку, но и он дрожал от нетерпения.
В городе? с деланным равнодушием переспросил отец. А что в городе может быть нового? То ли дело здесь Он усмехнулся. Перемен довольно много, тон его стал серьезным. Главное, перестали арестовывать.
Неужели? Мать подалась вперед.
Представь себе. Тут вот у меня газеты
Да не надо газет! Рассакажи своими словами!
Народного комиссара внутренних дел товарища Ежова расстреляли, оказывается, был врагом народа. Сообщили о перегибах, вредительстве в органах. Ну и тому подобное. Кстати, нашего уполномоченного НКВД Козулина помнишь? Тоже забрали. Видно, после ареста Ежова в органах началась чистка.
Так, значит, прерывающимся голосом спросила мать, террор кончился? Справедливость восторжествовала? Отлились кошке мышкины слезки. И теперь можно Она не закончила фразу, и на глазах ее показались слезы.
Погоди, резко сказал отец, рано радоваться. Я не думаю, что все прекратилось и теперь настала тишь да гладь. Возглавил НКВД некий Берия. Из Грузии. Не думаю, что он окажется лучше своего предшественника. Одним миром мазаны. Ведь если бы действительно хотели признать ошибки, то пересмотрели бы следственные дела, выпустили бы невинно осужденных, а никто не вернулся.
Значит? обреченно спросила мать.
Значит, пока остаемся здесь, а там видно будет. И не стоит повторяться. Опять вспоминать про лагерь Про приют Вам тут так уж плохо? Не голодно, привольно Чего еще надо?!
Здесь не хватает самого главноголюдей. Даже если бы мы жили в колонии для прокаженных или в сумасшедшем домеи то было бы веселее.
Я не понимаю, какое веселье тебе нужно? вскипел отец.
Ладно, оставим этот беспочвенный разговор, махнула рукой мать.
Тему действительно сменили. Отец стал рассказывать, что нового произошло в городке. Оказалось, что в общем-то ничего особенного и не произошло. Он пересказывал сплетни, какие-то малозначительные события, подчеркивал, какая в Югорске скучища и тоска. Даже Сережа из его сообщений должен был сообразить, что в лесу жить значительно лучше.
Я одного не понимаю, язвительно спросила мать, почему ты не пригласил к нам в гости кого-нибудь из знакомых, глядишь, им бы и веселей стало. А то они, бедные, у себя в городе от скуки дохнут.
Отец насупился и замолчал.
Выходит, вы мне не рады? наконец тихо спросил он.
Да рады, рады!!! Мать вскочила и заметалась по горнице. Что ты всерады, не рады Сколько нам тут еще томиться? Ведь хуже каторги! Сами себя замуровали!
Сережа не особенно понимал, почему мать так часто тяжело вздыхает, поглядывает на него и сестру, почему сестра иногда беспричинно начинает плакать. В душе он, конечно, догадывался, что это вызвано именно тем, что они живут в лесу, вдали от людей. Но вот почему им не нравилось жить именно здесь, не укладывалось в его голове. Ну что, скажите, может быть лучше леса? Да, здесь нет людей. Но так ли это плохо? По его, Сережиному, мнению, вовсе даже нет. Он вспоминал класс, в котором учился. Гомонящую, вечно дерущуюся толпу, всегда полуголодную и оттого злую, устраивающую друг другу мелкие пакости. Даже во время игр они оставались такими же гадкими и нетерпимыми. Если, например, начинали играть в Чапаева, то Чапаевым хотел быть каждый, а белым генералом никто. Но почему? Докажи ловкостью, смекалкой, что ты самый первый, и нет никакой разницы, как тебя назовут: Василием Ивановичем или Колчаком. Так ведь нет! Даже Минька Арбузов, золотушный паренек, у которого под носом постоянно висели зеленые сопли, и тот желал быть Чапаевым или, на худой конец, Петькой.