О-ой,Дина недоверчиво покачала головой.Врать-то!
Почему врать? Правда все,таджик обиделся.Скажи, Шура!Он воззвал к собаке. Но собака у него не разговаривала, только улыбалась и слюни пускала.Я тебе могу в дом пустить, чтоб никто не видел. Мне ничего не станет.
Ой хвастать-то!снова подзадорила Дина.
Пошли!
Таджик решительно направился вокруг кирпичной ограды, продолжая рассказ о хозяине.
Каждое утро Паша бегает... Ну, бегает, для здоровья надо. Толстый, сердце тренируется. Впереди Шура бежит, сзади «мерседес» с охраной. Целый час бежит, Шура тоже бежит, «мерседес» едет.
Света хмыкнула. Семена бы сюда. С бомбами зажигательными. Вот бегут они все с собакой, едут с охраной, а тут хлопи веселье со стрельбой. Забегали бы! Вообще-то злорадствовала она не по-настоящему, а скорее, из зависти. Потому что Филипп был внутри, а они за забором.
Миша меня зовут,сообщил Дине таджик.Запомнила? Лезь давай!
. Так это ж для собак!возмутилась Дина, увидев подкоп, скрытый кустами.
Шура делала. Не хочешь, не ходи.
Но Дине очень хотелось посмотреть на замок и охотников, если они, конечно, там имеются. Она оглянулась на Свету, та пожала плечами. Толку от Светки последнее время никакого. Даже совет дать не может, а уж командовать и вовсе разучилась. Ходит ко всему равнодушная, как инопланетянка, ничего не видит, не слышит. Дина передернула плечом и, встав на четвереньки, полезла в дыру.
Ты у дороги жди,наказала она Свете.Я скоро.
Хозяин дома, Паша Вертолет, угощал гостя. Разливал коньяк, подвигал семгу, краем глаза поглядывал в монитор и рассуждал об искусстве:
Ведь все брехня, Филипп. Все вранье. Клистир тебе вставляют, а оно потом обратно лезет. Кино хорошего нет, книгидрянь одна, стихи читать невозможно. Мусор. Я, например, Трифонова люблю. Позвал одного писателя, говорю ему, раз ты писатель, напиши мне точно, как у него. Точь-в-точь, но с другим сюжетом. Денег давал много. Говорю, ты пойми, я не против тебя, а просто мой любимый автор помер... И что мне теперь, без книг жить? Так нет, заартачился. Гордый попался. Или не умеет, как Трифонов... Бондарчук, Бондарчук,внезапно взревел хозяин:Это что еще за кино?
Гость посмотрел в монитор и увидел во дворе Дину. На рев хозяина в дверях появился растерянный Бондарчук. Он и сам уже видел, что охрана опростоволосилась.
Я зачем тебя нанял, Бондарчук? Баловать и лелеять? А у меня по дому красные шапочки разгуливают... Живо! Как ребенок тут оказался?
Я ее знаю,заметил гость.
Поклонница? Они вездесущие у тебя что ли? Бондарчук! Веди ребенка сюда, сам спрошу.
Паш, чего ты орешь?улыбнулся гость.У тебя же мобила.
А голос куда? Мне его Бог дал, правильно?
Бондарчук привел слегка растерянную Дину. Увидев Филиппа, она улыбнулась.
Ну,взревел хозяин,рассказывай, чадо. Как звать, как проникла, чего хочешь?
Дина, не выдержав, прыснула в кулак. Слово «чадо» ее насмешило.
Соседка моя,вмешался гость.Зовут Дина. А это Павел Васильевич, по прозвищу Вертолет.
Последнее ты зря сказал,укорил хозяин.Чему ребенка учишь, кличкам! Эх, согрешили мы, а тебе-то зачем это на себя брать? Живи чисто. А ты садись,предложил он Дине.Бери, что хочешь. Коньяк, водка, текила. Рыба вон.
Дина удивилась. Водки ей еще не предлагали. Хозяин, похоже, шутник. Внимания на нее больше не обращали. Предложили водки и забыли. Да и ладно. «Скучно мне, скучно...»твердил хозяин, а гость загадочно улыбался, пил коньяк, а от советов воздерживался, хотя Павел Васильевич требовал от него совета. Видимо, игра такая. Один позвал и хочет вырвать у гостя совет, а гостю важно советов не давать, тогда он выиграет и выйдет отсюда живым. А не выиграет, этот карабас-барабас с брюхом его сожрет.
Ты выпила?хозяин скосил на Дину узкие хитрые глаза.Так иди прогуляйся по дому. Там животные у меня. Два ежа, два чижа, два ужа...
Дина ему не особенно поверила, но пошла. Комнат было так много, что она ходила кругами, поднималась по лестницам, спускалась в подвал, потом обнаружился лифт с последней кнопкой «три». Немного покатавшись в зеркальном лифте, Дина вышла на самом верхнем этаже и увидела анфиладу комнат. Здесь все было, как в настоящем замке: зал с камином и огромным овальным столом, потолок, расписанный крылатыми богинями, зеркало от пола до потолка. По центру зала прямо навстречу ей ползла змея. Дина осторожно ее обошла. Может быть, хозяин и не пошутил про ежей, чижей и ужей... Может, они, и вправду, тут имеются? Ну и ладно, лишь бы не оказалось медведей и тигров. Из зала она перешла в гостиную с роялем и полосатыми диванами. Рояль она осмотрела внимательно, он был старый, нерусский, неуклюжий. Взяла пару ноти в дверях, словно по волшебству, возникла красавица.
Ты играешь?спросила она.
На скрипке,уточнила Дина, впившись взглядом в ее смуглое лицо с черными кудрями. Красавица была одета в прозрачные оранжевые шальвары с топом и украшена ожерельями и браслетами, позванивающими на ходу.
Скрипки нет,бросила та, проходя мимо.
Скажите, пожалуйста, а ежи есть?
Прямо и вниз на второй этаж.
Красавица ушла не оглядываясь, за ней потянулся шлейф сладких духов. Дина двинулась дальше, надеясь, что кто-нибудь еще попадется по дороге. А то совсем нет людей. Одна змея и одна красавицамаловато для такого помещения. Неужели это дом, размышляла она, и они в нем живут? Больше всего это было похоже на декорации балета, но ведь все настоящее. Ковры, оружие на стенах, картины.
Она подняла голову и увидела портрет старухи в белом чепце с орлиным носом. Глаза старухи сверкали злостью и яростью, глядели прямо на нее. Дина даже присела и, на всякий случай, сказала: «Извините, ваше сиятельство». Старуха показалась ей важной персоной, от которой лучше держаться подальше, и она вежливо обогнула попавшуюся по дороге софу с деревянной спинкой, чтобы не маячить перед старухой. Но тут под ноги ей попал какой-то шнур, и, зацепившись, Дина повалила столик с огромным подсвечником. Раздался ужасный грохот, потом топот ног, и в комнату влетел небезызвестный ей Бондарчук.
Извините, пожалуйста, я уронила свечку,сообщила Дина.
Канделябр и ломберный стол ты уронила,возразил тот.Получишь сейчас на орехи.
Он без церемоний прихватил Дину за загривок, как щенка, и быстро поволок по воздуху. Ноги едва доставали до земли, она все время крутилась, пытаясь вырваться, но людоед не выпускал, наоборот, еще крепче прихватил за шиворот. Воротник затрещал, Дина извернулась и злобно куснула охранника в руку. Тот, взвыв, выпустил ее, и Дина кинулась бежать во весь дух. Кажется, она наступила на змею, а красавица, попавшаяся навстречу, отшатнулась с сторону. Топала она оглушительно, бег отдавался эхом. Пугаясь шума, который сама производила, она успела добежать до лифта, он закрылся прямо перед носом Бондарчука и поехал вниз. На первом этаже она сразу бросилась к входным дверям, выскочила на улицу и устремилась к небольшому домику, что попался по дороге. Только забившись в темный угол и услышав приветливое повизгиванье, она сообразила, что это собачья будка. Протянула руку и погладила Шуру.
Давай ты будешь меня охранять,предложила собаке, и, кажется, та согласилась.
В доме хозяин, проследивший на мониторе ее побег, распекал Бондарчука:
Ну ты, оглобля! Чего ребенка напугал? Уронило дите стол, чем он тебе так дорог? Ты меня охраняй, не мебель. Что ты за мебель распереживался?Паша подозрительно покосился на Бондарчука и долил рюмку гостю.Иди, приведи чадо.
Бондарчук отправился выполнять приказание. Дина, выслушав его неуклюжие извинения, выбралась из будки вся в траве и собачьих объедках и поплелась обратно в дом. Декорации там оставались прежними: хозяин донимал гостя. Она скромно присела на краешек стула, решив, что извиняться за свечку больше не станет. Вот еще... Уже извинялась. В итоге таскали, как щенка. Она сердито покосилась на Бондарчука, смирно стоявшего поодаль.
Иди отсюда, Пятница,махнул ему хозяин.
А при чем тут пятница?поддержала разговор Дина.
Э-э,хозяин прищурил узкие коварные глаза,да ты, я погляжу, тундра необразованная. Вот мы себе такого не позволялиничего не знать.
Дина фыркнула:
Я ноты знаю. На скрипке могу. И пою.Карабас потер друг об дружку толстые волосатые лапы.
Ну так спой, мы послушаем.
Дина оглянулась на Филиппа, и тот кивнул.
Хорошо.
Она встала в центре комнаты, отряхнулась от остатков собачьего корма и спела: «Я хочу быть с тобой, и я буду с тобой...» Голос ее под конец дрожал, так она старалась. Паша обрадованно захлопал. Так удивился пению, будто никогда ничего подобного не слыхал. Слушатель оказался благодарный, запросил еще, и Дина исполнила «Ален Делон не пьет одеколон», а потом «Не сыпь мне соль на раны...» Концерт прошел на «ура», хозяин едва не прослезился и громко хлопал. Потом рявкнул: «Мариула!», да так, что вздрогнула не только Дина, но и Светкин красавчик тоже.
В дверях появилась девушка в оранжевом. Она подошла к дивану, и в глазах ее зажегся огоньона увидела конного чемпиона:
Вы Филипп Афиногенов? Или я что-то путаю?
Красавчик на это только улыбнулся. Умеют же люди улыбаться... И губы сразу такие красивые, и все лицо.
Не путаешь,успокоил взволнованную девушку хозяин.Отвлекись на меня, да? Вот эту душечку возьми-ка приодень, накорми и ежей покажи. Чудный ребенок, слыхала, как поет?
Да уж куда нам,скривилась Мариула.
Дина удивилась, что все у них тут наоборот. Чудовище, похоже, доброе, а красавица злая. Когда они уходили, Паша громко жаловался гостю на Мариулу. Уверяла, что балерина, а оказалась, тьфу, шахматистка. Целыми днями над партиями колдует. Он с ней играл, да проиграл семь партий подряд. Играли на деньги. Теперь отдавать надо, а нечем. А она за долг трясет, недобрая оказалась. Дина поглядела на красавицу: да, строгая, ничего не скажешь, если чудовище держит в ежовых рукавицах.
Это он только пьяный хороший,сообщила красавица по пути.А когда трезвыйсатана. И все врет. Кто его обыграет, тому вообще не жить.
В плену, наверное, держит?посочувствовала Дина.
Попробовал бы...возразила та.Я медсестра, работа такая. Из запоев вывожу. Ведь пьян в хлам, а рассуждает, как умный. Ничего. Уже скоро,предупредила она с угрозой.
Такая, наверное, и убить может, подумала Дина.
Вы его ненавидите?
Еще чего. Он мне деньги платит.
А шахматы?
Что шахматы?в голосе послышалось раздражение.
В шахматы вы умеете?
А кто мне запретит, если я КМС?
Ага, значит, чудовище не врало, что она шахматистка. Да еще медсестра. Он не отдаст ей проигрыш, а она ему за этосмертельный укол.
Мариула...
Я не Мариула,перебила медсестра.Вечно эти клички дурацкие. Я Лариса. Этот урод всем клички раздает, как собакам. А, что мы тут? Пошли лучше собак смотреть. Все лучше, чем с этим уродом... Импотент ползучий... Чтоб он сдох, вонючка.
Дина никогда не слыхала, чтоб люди так злились, и слушала с интересом. Про импотента ползучего надо будет Свету спросить. Она думала, что тут в замке живут прекрасные дамы и рыцари, а тут все наоборот. Медсестры, змеи, бондарчуки эти...
И жена у него мегера. Медуза с шипами. Гадость на тонких ножках. Отрава...
А вы увольтесь и все,посоветовала Дина.
Легко сказать!взвыла Мариула.Мать инвалид, сыну год. А этот себе аэропорт присвоил и жирует. Литрами коньяк хлещет! Ненавижу!
Дина притихла, обдумывая услышанное. Да, медсестра не шутка. Отравит она его. Или заколет шприцем.
Они вышли во двор, обогнули дом, миновали теплицы с пальмами и мандариновыми деревьями и углубились в лес, он же парк. Там, в сером кирпичном здании располагалась псарня. Они отперли дверь, и их радостно приветствовали. Дина обрадовалась царству лохматых ласковых и добрых существ. Бродила, гладила, чесала за ушами. Красавица покурила в окно и успокоилась.
Тут только с собаками и можно жить,вздохнула она.
Имена у собак были странные: то «Раздирай», то «Убегай». Дина удивлялась, а Лариса объясняла, что чудовище передирает все с девятнадцатого века. Себя тоже считает реинкарнацией Демидова. Спьяну. А на трезвяк вроде забывает. На трезвяк всех точит, как ржа железо. Мышь не пробежит, чтобы он ее не принялся перевоспитывать. А сам кто? Вор в особо крупных размерах.
Точно, согласилась с ней Дина, припомнив живот хозяина. В особо крупных.
А что он украл?
Как что? Аэропорт.
Не понимаю я, как можно аэропорт украсть...задумалась Дина.
А как можно его заработать?возразила Лариса.Никак. Только украсть. Если у тебя есть свой аэропорт, значит, ты вор.
Может быть, ему просто кто-нибудь поручил. Ведь с аэропортом хлопот много: расписание соблюдать и следить, чтоб в воздухе никто не столкнулся. В общем, Дине Лариса не нравилась: все ругается и ругается, а сама просто завидует. А что ей карабас велел чадо переодеть и накормить, забыла... Она попробовала намекнуть, но оказалось, что медсестра не забыла, а просто не намерена выполнять его приказы. У нее есть обязанности, а все остальноеза отдельные деньги. Дина поняла, что еды и нарядов ей не видать как своих ушей, и приуныла. Походила, погладила собак и запросилась в дом. Наверное, пора было уходить. Света ее ждет, и, вообще, тут в замке не то чтобы скучно, а как-то неприятно что ли... Неудобно даже оставаться.
Они вернулись в дом. В гостиной все оставалось по-прежнему, только хозяин взялся курить, пуская дым через бутыль. Дым пах яблоком и красиво клубился, а Паша закатывал глаза. Живот его поднимался и опускался в такт затяжкам. Увидев Дину, он принялся рассуждать о своей любви к артистам. Любовь он питает к артистам всех мастей, к художникам слова и жизни, а также к кровососущим насекомым вроде Мариулы, или жены его Галины, и всех прочих женских особей, которые представляют собой вечное противоречие между гладкой приятной формой и гнусным содержимым. Ведь что у артиста внутри? Пустота. А снаружи артист трепещет, и те, у кого душа есть, на этот трепет отзываются, не подозревая обмана. Тот, кто слышит искусное пение, тот поет сам и слышит себя. А певец совсем ни при чем. Он имитатор чувств, попугай, сделавший подражание профессией.
Филипп на это только усмехался. Его задачей было не попасть в ловушку карабаса, и он таинственно помалкивал. Дина потянула его за рукав, шепнув, что хорошо бы домой поехать, тем более Света уже заждалась. Но тот в ответ нахмурился:
Паш, небольшая просьба. Приюти девочку на пару дней.
Нет проблем,кивнул хозяин.
Я тут не хочу...заартачилась было Дина.
Приглядеть бы...вид у джокера стал озабоченный.Она уже и на станциях пела, и на цыган работала. С отцом неприятности, девчонки мыкаются. Старшую я беру на себя, а с этой надо осторожно. Родители вляпались, детей бандиты ищут...
Да ладно, Филипп, не объясняй. Добрым хочешь быть за мой счет.
Гость посмотрел сперва хмуро, потом с усилием улыбнулся:
Хорошо. За твой счет пару дней можно мне побыть добрым?
Так бы сразу и говорил. Можно. Мариула,рявкнул он,почему ребенок до сих пор не переодет?
Я не нянька,заявила Лариса.Обслуживать детей не нанималась.
Видал? А ты говоришь «добрым быть». Сие невозможно,хозяин многозначительно поднял палецПлачу триста,кивнул он Ларисе.
Она подошла и взяла Дину за руку. Дине не хотелось оставаться с этим вурдалаками, но выхода не было. Одна надежда, что Света за нее вступится и вызволит, но опять же Света не в себе из-за этого джокера. Как он скажет, так она и сделает. Пыталась же она сплавить Дину Семену. Ну, ладно, два дня потерпеть можно, она еще не все видела. Может быть, таджик появится. На худой конец, она и на псарне посидит. С собаками жить можно, как злая медсестра сказала.
Она небрежно кивнула, предупредила, что больше двух дней жить у чужих не согласна, и пошла за Ларисой. Все оказалось не так уж плохо, даже хорошо. Розовая ванна с медовым шампунем и длинным белым халатом в красных цветах. Дина наконец-то отмылась. На ужин Лариса принесла жареную в сметане печень, сок, йогурт и клубнику.
Комната, где ее поселили, оказалась крошечной, с миленькими картинками и мягкой постелью в цветочек. Спала она спокойно, и главное, на совсем чистой и удобной кровати.
Наутро на стуле возле постели оказалось зеленое бархатное платье с белым кружевным воротником и бордовой лентой для волос, белые колготки и черные лаковые лодочки. Дина почувствовала себя принцессой. Вот только друзей и принцев тут не водилось да и не предвиделось.