Ну, шеф, что делать будем? нервно прошептал Шрам. Даже до его неразвитого сознания дошло, что положение их незавидное.
Братва, не ссыте! приободрил их Иваныч. Завалим ментов, и весь базар.
Ответом ему были глаза подельников, полные ужаса. Но другого выхода у них, похоже, и правда не было. Не попадать же снова на нары.
Патруль был уже совсем близко. Из подворотни слышались голоса:
Так, Вась, ты стреляй сразу. Предупредительный в воздух, а потом
Сейчас я подмогу вызову
Здесь они, здесь, никуда не денутся
До встречи оставались считанные секунды.
Так, Лыч, первый твой, скомандовал Иваныч. Я беру остальных.
Не успел он отступить и укрыться за трансформаторной будкой, как из подворотни появился первый старшина.
Эй, они здесь! крикнул он своим, чуть от него отставшим. А ну стоять!
Расстояние между ними не составляло и пяти метров, поэтому Лыч не мог промахнуться. Схватившись рукой за грудь, милиционер стал оседать в лужу.
Ага, сука, получил! воскликнул Лыч, но очередь из автомата лейтенанта уложила его на месте.
Выходи руки за голову! истошно вопил лейтер, появившись из подворотни с «калашником» наперевес.
Угол обстрела был выбран Иванычем так удачно, что преимущество оказалось явно не на стороне милиционера. Последний так и не понял, откуда вылетели те две меткие и беззвучные пули, которые оборвали его жизнь.
Иваныч тут же бросился в подворотню. Второй старшина что-то кричал в свою рацию. Убийца прицелился.
Один щелчок, потом еще и еще Старшина, на лице которого все еще отражался испуг, схватился за сердце и осел на землю.
Ну, Шрам, кажись готово, голос Иваныча глухо резонировал в стенах подворотни. Собирай вещички, мы сваливаем.
Шраму было явно не по себе. Ничего похожего на то, что произошло за последнюю минуту, он в жизни никогда не видел.
А Лыч? С ним что?
Ну, брат, мы за него отомстили, негромко произнес Иваныч. Положил я сук этих легавых. Бери сумку, уходим.
Шрам послушно взвалил на себя обе огромные сумки. Его шеф склонился над лейтенантом, сел на корточки и взял упавший АКМ.
Ну что, сваливаем? спросил Шрам. Ему не терпелось унести ноги.
Да, я догоню.
Шрам прошел пару метров в сторону улицы, когда Иваныч вдруг его окликнул:
Подожди секунду, ты кое-что забыл.
Забыл? обернулся Шрам.
И тут же получил очередь прямо в грудь.
Иваныч, ты че?
На туповатом лице бандита отобразилось необыкновенное изумление. Он выругался матом и упал на асфальт, как мешок с картошкой.
Когда Иваныч подбежал к нему, чтобы вложить в руку парня свой пистолет с глушителем, их глаза встретились. Если бы убийца был более чувствителен, этот взгляд произвел бы на него неизгладимое впечатление. Но впечатлительностью этот малый не отличался. Он резво подхватил свой футляр, бросился к забору, отодвинул одну из досок, проник в щель и был таков.
* * *
Отряд быстрого реагирования прибыл на место перестрелки пять минут спустя, но никому помочь уже не смогли. Лыч умер по дороге в больницу, а для остальных вызывали уже не «скорую», а судмедэкспертизу.
Тела академика Авраама Весселя и его супруги были обнаружены только вечером. Химик не пришел на научное собрание в своем институте, но никто ничего не заподозрил. После заседания у него была назначена встреча с Пригодиным, его давним другом, и когда Авраам Моисеевич не появился, приятель позвонил Весселю на мобильный.
Телефон зазвонил на столе у следователя Дмитриева туда он попал из кармана Лыча. Через пару минут после этого милицейская машина уже мчалась к дому, где жил Вессель.
Телевизионщики были очень опечалены тем, что сенсационную новость о жестоком убийстве известного человека они не успели облачить в форму репортажа к выходу вечерних «Криминальных хроник».
Оперативникам понадобилось совсем немного времени, чтобы свести два эпизода в один и восстановить события недавней ночи.
По моей версии, Игорь Федорович, события разворачивались так, докладывал Дмитриев полковнику Цыбину из горотдела. Граждане Башрамов и Колин, оба ранее судимые, проникли в квартиру академика
А как они туда проникли? перебил его бдительный полковник. В такую рань
На двери никаких следов взлома. Значит, им открыли. Не исключено, что сам хозяин. Впрочем, пока это еще до конца не ясно, надо проработать версии. Пойдем дальше. Ограбив квартиру, преступники двинулись по Литейному проспекту, и там нарвались на патруль, который шел по своему маршруту. Преступники предприняли попытку бегства, но попали в тупик. Тогда они открыли огонь. В перестрелке все погибли.
Слушай, Петрович, полковник встал из-за стола и медленно прошелся по своему кабинету. Сколько живу, не встречал таких раскладов, чтобы погибали все. Такого даже в кино не бывает.
Дмитриев пожал плечами.
И что ты на это скажешь, а? Или ничего?
Ну, ситуацию, в принципе, можно объяснить, затараторил следователь. Один бандит выстрелил из обреза в старшину Нахимова. Наповал. Лейтенант Павлов открыл ответный огонь и уложил Башрамова. Тогда второй как там его?.. из пистолета выстрелил в
Кстати, еще одна деталь, снова перебил его полковник. Какие у этих кадров статьи? Разбой там, грабежи, да? А тебе не кажется, что они стреляют слишком хорошо для таких ханыг? Да и ствол тоже Обрез это я понимаю, а вот Стечкин
Нет, Игорь Федорович, со стрельбой у них не ахти, ровным голосом ответил Дмитриев. В жену академика раза четыре стреляли, да и то с близкого расстояния. Профессионалы так не работают.
Может, ты и прав, Цыбин снова уселся на свой стул и опустил голову на массивные ручищи. Да и дорогой ствол, в принципе Этим Питер уже не удивишь. Ладно, давай дальше толкай свою версию, извини, что перебил.
Вот, дальше Короче, этот второй Колин, вроде бы убивает лейтенанта и старшину Дичкина. Этот тоже мне герой даже ствол свой из кобуры не достал. Видно, думал, что без него обойдутся.
Хорошо, так, а Колина кто тогда ухлопал, скажи на милость? Второго бандита?
Все очень просто, в голосе следователя чувствовалось легкое волнение. Лейтенант еще жив был. Он приподнялся и выстрелил из автомата. Мы экспертизу проводили, так, по ее данным, все сходится. В Колина стреляли с очень странной позиции. Снизу вверх, высота над землей сантиметров двадцать. Короче, этот Колин убегать стал, а тут лейтер из последних сил
Молодец, произнес полковник. За такое надо представить к награждению. Эх, жалко, что посмертно.
* * *
Версию о том, что в этом деле участвовал кто-то еще живой и пока неизвестный, сначала рассматривали всерьез. Но поскольку она не находила подтверждений (к примеру, в квартире не было обнаружено никаких лишних следов), вскоре о ней забыли.
Это устраивало всех. Искать кого-то милиции совсем не хотелось. Поэтому дело, казавшееся всем ясным и прозрачным, как стакан водки, было закрыто и сдано в архив. Не сразу, конечно, а после того, как полежало с месяц без движения на столе у следователя.
На следующее утро после происшествия о нем сообщили все телеканалы как-никак, за одну ночь семь трупов! Но поскольку в тот же день случилось немало прочих событий от очередной женитьбы Бельмондо до очередной же авиакатастрофы в России, в вечерние выпуски новость уже не попала.
В «Московском комсомольце» появилась статья, где говорилось о том, что убитый академик коллекционировал живопись. Ему будто бы даже принадлежали оригинальные работы Шагала, доставшиеся по наследству от отца, который знал легендарного художника еще в витебский период его жизни. Но комментарий полковника Цыбина был безапелляционен: все похищенное удалось обнаружить, но ничего похожего на картины Шагала там не было.
Пару дней кряду о страшной бойне судачил чуть ли не весь Питер. К тому же Вессель был человеком известным пусть себе и в узком научном кругу. Но прошло совсем мало времени, прежде чем страсти окончательно улеглись. Ведь жизнь большого города динамична, и она всегда перенасыщена событиями.
Глава 2
Одно время в этом уютном особняке позапрошлого века в центре Москвы размещался экспериментальный театр. Он занимал весь его третий этаж: зальчик без сцены мест на семьдесят, холл, гримерки Там ставили оригинальные интерпретации Кокто, Беккета и Стоппарда. А новая версия «Трех сестер», где отношения между этими родственницами образовывали любовный треугольник, даже вызвала скандал.
Театр очень ценила московская богема, но вот со спонсорами у него как-то не ладилось, и это крайне негативно отражалось на банковском счете. Закончилось тем, что аренда была не уплачена, и когда задолженность достигла приличной суммы, хозяин здания посоветовал актерам упаковать вещички. Что им и пришлось сделать, несмотря на вялый протест общественности.
Вскоре в здании заработала дрель там делали обычный евроремонт с элементами псевдовосточного кича. Через месяц после изгнания театра на третий этаж вселился массажный салон. Но, увы, ненадолго. Прошло всего пару недель, прежде чем его директор пошел под суд по статье, карающей за организацию наркопритонов.
Несмотря на то что директор очень рассчитывал на свои связи, вместо условного срока ему влепили пять лет строгого режима.
На третьем этаже снова стали делать ремонт. На стенах появились изображения мужественных культуристов, а грузчики целый день затаскивали по лестнице пятидесятикилограммовые блины для штанги и прочую мелочь.
Но и тренажерный зал там просуществовал относительно недолго. Дело в том, что жильцам второго этажа очень не нравилось, когда им чуть ли не на голову падала огромная гантель. У некоторых даже осыпалась штукатурка.
Поскольку многие из жильцов были людьми влиятельными, очень скоро грузчикам пришлось тащить те же самые блины в обратном направлении.
После этого третий этаж долго простоял пустым к большой радости жильцов. А когда оттуда съехал и следующий его арендатор редакция глянцевого журнала для мужчин, не выдержавшего конкуренции и напрочь разорившегося, все стали поговаривать о том, что место это какое-то проклятое.
Желающих его снять не было месяца два, несмотря даже на то, что хозяева снизили арендную плату и повесили через весь этаж огромную растяжку, оповещающую о том, что он сдается.
Потом наступило лето пора отпусков. Когда оно закончилось, появились рабочие и сняли растяжку. Вскоре вместо нее появилась не меньшего размера вывеска: «Золотой Лев. Аукционный дом».
* * *
Именно туда в этот все еще теплый сентябрьский день как мухи на мед слетались журналисты. Такого столпотворения возле особняка не наблюдалось уже давно со дня премьеры скандальных «Трех сестер». Шикарные внедорожники парковались у его фасада один за одним, и оттуда, будто бабочки, выпархивали смеющиеся девочки с микрофонами наперевес и усатые дядьки-операторы, щеголявшие своими супернавороченными камерами. Они тут же принимались делать «стенд-апы», хотя говорить в кадр было пока еще нечего.
Газетчики были много скромней и добирались до особняка общественным транспортом. Между ними порой возникали оживленные дискуссии.
На добрых полчаса движение по парадной лестнице было целиком парализовано, и мирным жильцам дома приходилось выбираться из своих квартир по грязной запасной.
Когда волнение улеглось и все журналисты устроились в обитом ковровым покрытием зале на третьем этаже, миловидная шатенка, сидящая перед ними, взяла микрофон и заискивающим голосом стала озвучивать явно подготовленные заранее слова:
Добрый день, уважаемые дамы и господа, меня зовут Тамара, я менеджер по связям с общественностью аукционного дома «Золотой лев». Темой нашей сегодняшней пресс-конференции стало событие, вызвавшее повышенный интерес в обществе. Да, похоже, многие взгляды на родную историю нам придется пересмотреть. А сейчас я имею честь представить вам участников нашей пресс-конференции
Фотокоры насторожились и забегали по залу, выбирая удобный ракурс.
Итак, на ваши вопросы ответят Директор аукционного дома «Золотой лев» Владимир Турбин Встречайте, пожалуйста.
В центр зала вышел мужчина лет сорока в старомодном, но очень стильном сюртуке и галантно, но высокомерно поклонился окружающим.
И знаменитый российский ученый, доктор исторических наук
Философских, милочка, оборвал ее вдруг чей-то дребезжащий старческий голос. Философия для гуманитария это поважнее истории будет. Закономерности вот что важное, а
Итак, доктор философских наук Александр Павлович Кондратьев, девушка ловко перехватила инициативу. Как вы знаете, именно он способствовал возвращению оригинала уникального памятника письменности на нашу русскую землю. Об этом у вас написано в пресс-релизе.
Собравшиеся зашуршали бумажками. В шикарной папке с тиснением, изображающим готовящегося к прыжку льва, лежало несколько листочков. На первом из них крупными буквами было выведено:
«СЛОВО О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ»: ПУСТЬ ЛЕГЕНДЫ БУДУТ РАЗВЕЯНЫ
Надев очки, престарелый корреспондент вечерки углубился в чтение. Его острый взгляд отмечал грамматические ошибки:
«Безусловно, «Слово о полку Игореве» является одним из ключевых памятников восточно-славянской письменности на раннем ее этапе. За последние столетия ученые неоднократно подвергали текст тщательнейшему исследованию, всякий раз встречая неразрешимые загадки и парадоксы. Но последнее сенсационное открытие свидетельствует о том, что все они были на заведомо ложном пути.
Как известно, видные ученые уже и раньше подвергали сомнению подлинность дошедшего до нас текста «Слова». Список Мусина-Пушкина таит в себе множество казусов. Поэтому нередко утверждалось, что он является не более чем фальсификацией.
Теперь об этом можно говорить более чем определенно. Ведь вскоре вниманию общественности будет представлена куда более ранняя копия «Слова о полку Игореве», а возможно, даже его оригинал. Она датирована 14 веком.
Находка станет настоящей сенсацией. Интересно узнать и о том, как она попала в нашу страну.
Видный ученый современности, кандидат филологических наук Александр Кондратьев уже давно мучился проблемой подлинности памятника письменности. Согласно его теориям, писать на Руси научились намного раньше, чем это принято считать, а авторами кириллического алфавита были совсем не Кирилл и Мефодий, а языческие волхвы. Потом христианство, придя на наши земли и разрушив нашу культуру, просто позаимствовало этот алфавит.
Однажды Александр Павлович отправился на конференцию в Берлин. Там он познакомился с русским эмигрантом Алексеем (фамилия по просьбе ее владельца не разглашается). Алексей пригласил ученого к себе домой и показал ему, среди прочего, древнюю книгу, купленную еще родителями в какой-то букинистической лавке.
Алексей не сильно разбирался в древней письменности, и поэтому он даже представить не мог, какая важная вещь попала в его руки. Он и вспомнил о ней как будто бы между прочим между чашками чая и разговорами о том о сем.
Но великого ученого книга сразу заинтересовала. Сначала он, конечно, не мог поверить своей удаче. Но потом, когда рукопись прошла экспертизу, сомнения развеялись. Кондратьев пришел к однозначному выводу, что перед ним древнейшая копия культового памятника российской словесности.
После этого Александр Павлович начал изучение книги. Его совсем не удивило то, что текст «Слова» сильно отличался от общеизвестного. В частности, там были прямые отсылки к ведическим знаниям, а князь Игорь ходил походом на христиан, чтобы защитить свою веру от их вероломного вмешательства.
Кондратьев уже давно знал, что все исторические источники были фальсифицированы монахом Нестором для того, чтобы у русских и воспоминаний не осталось о своих древних корнях. И вот эта находка, безусловно, подтверждала его смелые гипотезы.
Впоследствии Кондратьеву удалось узнать историю этой уникальной книги. Оказывается, на протяжении многих столетий она бережно сохранялась наследниками волхвов на Псковщине. Когда туда пришли немецко-фашистские войска, книга попала к офицеру СС Вольфгангу Грюмеру. Он вывез ее в Германию. В апреле 1945 года Грюмер попал в плен к французам, и на свободу уже так и не вышел. Его сын отнес книгу в антикварную лавку, чтобы заработать хоть какие-нибудь средства для пропитания. Там ее за смешную для такого раритета сумму приобрел в конце сороковых отец Алексея, работавший в контрразведке.
Узнав о том, какую ценность представляет случайно попавшая к нему книга, ее владелец решил продать ее с аукциона «Сотби». Но доктору Кондратьеву удалось убедить его привезти этот уникальный памятник на Родину в Россию. Ученый даже подыскал надежный аукционный дом, способный взять на себя функцию посредника в этом сложном деле. Им стал «Золотой лев», чей директор, известный российский искусствовед Владимир Турбин, выразил горячую готовность стать посредником между владельцем уникальной книги и потенциальным покупателем.