Не надо, папАлексей посмотрел на меня.
Я понял, что он видит мои мысли на моём лице.
Ты не вспомнил ничего, что объяснит происходящее?
Что я могу объяснить? Что объяснять, она бросила нас всех троих
Молчаливая пауза повисла надолго, нарушаемая только разговорами с Митей, его возгласами и смехом. Мы скатываем его с горки, он смеётся и визжит, радуя нас, но всё же мы решаем вернуться, боясь рисковать после болезни. На обратном пути Митя заснул и тогда мы уже не стали так торопиться, давая ему возможность поспать на свежем воздухе, тем более что он одет очень тепло и в санках укутан в меховой конверт, в котором в прошлом году его катали, когда он был ещё кульком.
Самое странное знаешь чтоне выдержав, вслух проговорил я внезапно пришедшую мне в голову мысль. Это то, что она она ведь кормила Митю до последнего дня я ещё говорил ей, беременность, тонус от кормления и вдруг бросила даже это Вообще всё странно, так странно
Не странно. Она почему-то захотела исчезнуть. Почему? он смотрит на меня.
Ясно, кажется
Чё те ясно? «Ясно» Ты дворец ей купил? Что-то такое она получила от тебя, по-настоящему материальное? Я не имею в виду детей Дом только этот, он
Усмехнулся.
Дом-то её! Дом ей Стерх подарил! я засмеялся почти истерически. От меня-то геморрой один Ты её бросил из-за меня она без тебя она жить не может без тебя, вот что Может поэтому поэтому не выдержала и аборт вот сделала и к Стерху ушла опять
Алёша вздохнул, качая головой:
На том велосипеде, но опять не по той дорожке ты едешь, Кирилл Иваныч ты ж взрослый мужик столько сердца Чёрт, когда поостынешь и соображать начнёшь?.. он внимательно смотрит на меня. Ты знаешь что-то, но не можешь вспомнить, мозаику сложить. Не хватает ключевого фрагмента.
«Поостынешь»повторил я, да никогда Или ты остыл? Что меня пытаешь тогда? Живи себе
Ладно, отмахнулся Алексей, закрываем тему. Ночевать оставишь сегодня?
К четвергу мы Митей пришли на мою новую работу вместе. Ничего другого не оставалось. Начмед, который собирается уходить на пенсию, встретил меня с улыбкой:
Ничего себе, Кирилл Иваныч, так вы отец молодой! Сейчас мы в физиокабинет определим, там душевнейшие люди у нас, за парнем вашим приглядят. Как звать красавчика этого?
Митя. Только не отец я, а дед этому красавчику, мучаясь, говорю я.
Де-ед?! А что же родители? изумляется Николай Николаевич.
Разлад у них, поэтому со мной пока Митюша.
Мы идём в физиокабинет, расположенный здесь же, в административном корпусе. Меня встречают две женщины, похожие на сосланных дворянок, с благородными бледными лицами, похожие между собой, видимо, дружат много лет. Николай Николаевич представляет меня им, мнеих, я не запомнил сходу имён, записать надо будет всех, главному врачу нельзя без этого, просто неприлично, я и на кафедре всех знал до последней лаборантки.
При воспоминании о кафедре у меня неприятно сжалось всё внутри, будь я женщиной, я прослезился бы должно быть
Потрясения ждали меня, как оказалось на планёрке, ежеутренней пятиминутке, когда я увидел среди прочих Алексея
Ну и ну, Алексей Кириллыч вот мы о работе и слова не сказали радостно говорю я сыну после планёрки.
Так у нас с тобой дома фронт, до работы разве? захохотал Алексей.
Вот и образовалось у нас почти семейное предприятие, как мне мечталось некогда, раньше никак этого не могло случиться, только теперь. И опять благодаря Лёле свершается моя тайная мечта работать вместе с сыном.
Но почему разрушилась моя главная мечта и вот так в один миг почему со счастьем рядом вечно боль? Да ещё такая, невыносимая?.. Ни одной ночи заснуть не могу, чувствую её аромат рядом со мной, её дыхание, её тепло. Повернусь и вижунет её, холод рядом, пустая подушка, под одеялом холод Только Митюшка, её живая копия, будто возвращает прежнее время
Пока Стерх не приехал взять его на пару дней.
Даже здесь в больнице бледная и больная, как я никогда ещё не видел, даже, когда она болела раньше, Лёля удивительно красива. Когда я сказал ей это, она засмеялась:
Знаешь, что расскажу тебе об этомсказала она, улыбнувшись немного грустно: Когда-то я видела в лесу мёртвую берёзу. Она стояла, высокая белая, стройная, и среди живых зелёных пышных деревьев, как чужая, как жемчужина в коробке с пластмассовыми серыми бусинамисказала Лёля, улыбаясь красивой высокомерной улыбкой. Она никогда раньше не улыбалась так.
Всё так, кроме того, что ты мертва, сказал я.
Она посмотрела на меня, погладила по руке.
Митю видел?
Сегодня поеду, привезу, сказал я. Я купил квартиру здесь, в Н-ске может, тебя отпустят на выходные?
Отпустят, я попрошу. Привези Митюшку, только не говори ничего там
Я вижу, как у неё дрогнула шея. И смотрит на меня, ресницы пушистые, не накрашенные, а губы сухие, бледные. Она никогда не была бледной раньше. Прозрачной, светящейся изнутри с нежным, просвечивающим румянцем, у неё вся кожа такая, на всём теле, тонкая, сквозь неё просвечивает тёплая кровь. А теперь Лёля, ты так и не говоришь, чем ты заболела, милая
Да это так, Игорь, ты не должен волноваться, это от кровотечения, много крови ушло тогда с ребёнком, голос дрогнул, она отвернулась, щурясь, скрывая слёзы.
Но справившись с собой, говорит совсем другим тоном, будто улыбается даже:
Знаешь, тут одна со мной лежит, кавалера завела себе из пациентов. У них даже диагнозы одинаковые. Но у неё дома муж и ребёнок и у него Бегают на лестницу по ночам. Вот такая любовь, Игорь Дмитрич.
А выпишутся, поженятся? усмехаюсь я.
Лёля смеётся, но её смех другого оттенка:
Это даже не пир во время чумы, ведь те пируют-то здоровые, от страха заболеть. А это сами чумные пируют, уже гробы заказаны, в мастерских стоят, их репсом обивают изнутри, а они, их обитатели будущие, влюбились Как дар напоследок. Будто за то, что скоро конец. И болезни они не чувствуют благодаря этому. Только сейчас и зажили, только перед смертью.
А может, не умрут? Могут ведь
Могут. Ноона улыбнулась не грустно, как-то прозрачно, призрачно даже: Два развода, брошенные дети, мужья, жёны не больше ли слёз, чем от их смертей? А главное, выживет ли их любовь, если выживут они?
Мне не по себе от истории, её отношения к ней, этого философского спокойствия:
Безнадёга какая-то, а, Лёль? Я считаю, что ты ты не права. Мне не хотелось спорить с ней, но я не могу согласиться с тем, что она говорит об этих странных счастливцах. Непоправима только смерть. Всё остальное можно исправить.
Она посмотрела на меня:
Нет, не всё, произнесла она тихо и убеждённо.
Она повеселела и стала прежней только, когда увидела Митю. Он прижался ней, обнимая за шею маленькими ручками. Они оба замерли на несколько мгновений, держа в объятиях друг друга. Я с удовольствием смотрел на них двоих, чувствуя, как сладко замерло моё сердце от нежности и умиления, когда-то я не поверил бы, что способен на такие вот нежные содрогания в груди
Мы были в этой большой квартире, что я срочно купил в Н-ске, ещё почти пустой, где были только большой ужасный диван, разложенный на две половины, телевизор, полированный стол с потрескавшимся лаком и четыре стула. И это на все три комнаты, что имелись здесь. Ах да, ещё шкаф, трёхстворчатый и тоже безобразный, как и всё остальное.
Ты извини, я не успел купить ничего, только постельное бельё эта мебельто, что осталось от прежних хозяев я займусь этой берлогой, при ней видя ещё отчётливее недостатки этого жилья, сказал я.
Как просто у тебя всё чик-чик и новую квартиру купил вот мама с дядей Валерой потеряли деньги на покупке квартиры слыхал про таких аферистов? Так живут теперь с бабушкой уже несколько летответила Лёля, озираясь.
Подари им эту, я куплю другую, получше, предложил я.
Богатый, да? усмехнулась Лёля.
Если бы это привлекало тебя, рассмеялся я.
Что она сделала после этих моих слов? Она засмеялась и сказала:
Твои глазаодни дороже всех богатств, какие у тебя были или будут.
Зачем ты зачем ты говоришь так? дрогнул я.
Это правда, как ни в чем, ни бывало, она дёрнула плечиком, для неё это не признание в любви, как мне хотелось бы, всего лишь констатация того, что ей представляется фактом. Как вот ты это делаешь, что они светятся у тебя, будто там лампы? На двести ватт. И вообще ты такой красивый Тебя клонировать надо и заполнять планету твоими копиями. И талантливый. И умный. Ещё и добрый. Я уж не говорю про «Любку Шевцову», что в тебе ожила Такой идеальный человек. Совершенство.
Её глаза засветились тоже, если верить её словам о свете в моих
Лучше просто нарожай мне ещё детейсказал я. Хотя я не совершенство. Не могу устроить совершенной мою жизнь. У меня ничего не получается с этим.
Это ни у кого не получается, легко ответила она.
Позже, глядя, как они играют с Митей в мячик на полу, не застеленном ничем, я вспоминал, как забирал его сегодня у Легостаевых. Честно сказать, за пошедшие две недели я совсем забыл, свою легенду о том, что мы с Лёлей уезжали, так много за эти две недели произошло. Я видел Лёлю совсем больной, когда она едва могла разомкнуть веки, чтобы посмотреть на меня, как много дней она мгла лишь слушать, что я говорю, не в силах отвечать. Я сидел рядом с ней, капали ей очень много, каких-то прозрачных растворов и крови тоже. Потом я заставал её сидящей, потом она стала отвечать мне и даже бледно улыбаться, касаться меня, а вскоре и выходить из палаты, пройтись в коридор.
Столько болезни, что я совсем забыл, что врал им, Легостаевым, хорошо, что профессор сам спросил про Мадейру и хорошо, что я когда-то бывал там. В ответ на его вопрос, я ответил, что там ветрено сейчас и никто не купается, кроме русских.
Что и Лёля купалась?
Не сразу, но конечно.
Да ладно, она воды боится да ещё после аборта, это вредно, он испытующе разглядывает меня.
Воды боится? Я не сказал бы
Что, и плавала? усмехнулся он, и для меня стало очевидно, что он проверяет меня и, не будь я чёртов Штирлиц давным-давно, я попался бы на его уловки.
Но я почувствовал, я включил всю свою способность к анализу в эти мгновения и понял, что Лёля, которая удивительно танцует, вообще двигается очень изящно, не может бояться воды или не уметь плавать, очевидно, что она владеет телом, такие люди не бывают неловкими пловцами
Ещё бы! Все посчитали, я чемпионку русскую привёз, по его лицу я увидел, что попал в цель.
Сейчас я вижу, что Лёля устала ужасно, играя с весёлым малышом, то и дело норовит прилечь, невольно, не желая показать свою слабость и Мите, и мне. Мы уложили его на диване в девять, он заснул сразу, а сами остались на кухне.
Ты умеешь плавать? спросил я.
Она засмеялась:
Я очень хорошо умею плавать. Это, пожалуй, мой единственный талант.
Не единственный, улыбнулся я, довольный, что моя догадка оказалась такой точной.
Но сил у неё долго сидеть и болтать со мной нет, она поднялась, пойти в ванную, обернулась ко мне:
Ты где спать-то собрался, герой поэмы? На коврике у порога? Не вздумай.
Не поместимся все, у меня горячо стало в животе от одного этого разговора, от её улыбки.
Поместимся, только тыона смутилась немного, хмурится, подожди чуть-чуть подожди, ладно? Я ну, лекарства и вообще
Я не требую ничего, сказал я, она не знает, конечно, что мне просто лежать с ней рядом уже счастье Лёля
Мне приятны его тихие объятия и то, что он, даже не предполагая, насколько я слаба сейчас, ничего не просит, кроме этих объятий. Как хорошо, что он оказался рядом в тот день, никакая «скорая» не доехала бы до меня по такой метели, и сколько бы Митя провёл времени один при моём трупе? Когда вернулся Кирилл? В тот день он не мог успеть Игорю я обязана не жизнью, ею я давно не дорожу, я обязана ему жизнью Мити. Что могло произойти с годовалым малышом без присмотра? Он мог я даже думать обо всех опасностях не хочу
Я не спрашивала Игоря о Кирилле, слишком больно ему должно быть от моего предательства, тем более не первого, тем более в такой момент его настигшего, но чем больнее ему сейчас, тем легче будет забыть. Ведь он уверен теперь, что я бросила его потому, что он потерял всё. Пусть так считает. Пусть так считает Лёня. Они и говорить обо мне не будут, они забудут меня так вернее, чем сильнее оказалось разочарование.
А я мне не очень долго теперь или долго, но это не должно быть их крестом, достаточно, что они получили от меня А от Игоря истинное положение вещей я смогу скрыть, легко обманывать того, «кто сам обманывается рад». Он не хотел бы, чтобы я была серьёзно больна, он этого и не заметит.
Хорошо, что Митя совсем маленький, он не будет слишком скучать по мне. Три отца любят его, правда любят, это заменит ему мать, этим я успокаивала себя.
Но всё же всё же
Я росла с бабушкой, с двумя бабушками, папы я не помню, мама бывала непостоянным явлением. Но я никогда не чувствовала себя несчастной, брошенной и ненужной. И всё же я чувствовала, я не понимала умом, но чувствовала, что в отношении Мити я не права. Я обязана жить ради него.
Вот только во мне нет на это сил. Где мне их взять? Во мне их не осталось Не осталось с тех пор, как нет со мной Лёни. И значит, уже не будет.
Но Лёняэто запретная тема нельзя позволить себе даже думать о нём я настолько запретила себе это, что даже не вижу его во сне.
А о Кирилле мне вспоминать невыносимо больно. Так страшно я поступила с ним, но пусть он думает именно так. Ему это поможет не тосковать по мне.
Меня выписывают из стационара в конце января, но раз в неделю я должна делать инъекции, раз в месяц приезжать на контрольный анализ. В квартире, что купил Игорь, за это время появилась кроватка для Мити и много чего ещё.
Где жить будем, Лёля? спросил он. Я понимаю, что ты предпочла бы меня никогда не видеть, но я Митей привязываю тебя к себе без меня тебе самой придётся ездить к Легостаевым за ним, до того, конечно, пока ты достаточно окрепнешь и сможешь сама заботиться о нём. Но и тогда лучше, чтобы я был твоим посредником между вами, ведь так? Что скажешь?
Надо остаться в Н-ске, отсюда ближе в Силантьево. И вообще я не хочу возвращаться в Москву.
Игорь захохотал:
Ну, ты даёшь! Все в Москву, а ты из Москвы! А ещё больше хотела бы, небось, в свою глухую деревню вернуться?..
А потом посерьёзнел вдруг.
Это ты с жиру, Еленасказала он, темнея глазами, люди за однокомнатную хрущёвскую хибару глотки друг другу рвут, а ты тебе всё это само
Я почти злюсь, говоря это, но она отвечает, будто не заметив моего зазвеневшего голоса:
Не само. Ты даёшь мне всё. Всё это не моётвоё. А про хибары можешь не рассказывать мне. Мои близкие дрожат до сих пор, что я с Митей заявлюсь к ним жить
Как говорил Воланд, квартирный вопросусмехнулся я, погасив свою злость, происходящую от моего вечного непонимания этой её нематериальности и от этого будто превосходства надо мной. Поэтому я продолжаю чувствовать себя мальчишкой из подворотни с ней, девочкой, которую не интересует много ли у меня средств, чтобы выполнить любое её желание ещё до того, как она выскажет его, или их совсем нет, как у её Лёнечки. Мне куда проще было бы с ней, будь она как все те, кого я знаю. Проще, но я не с ними, я хочу быть только с ней. С ней я всегда знаю, что то, что она скажет, не окажется ложью, мне не надо смотреть на метр под землю, чтобы понимать её. Я понимаю её даже без слов. Всегда понимал и чувствовал. Я настроен на неё как радар
И сейчас я знаю, что она сбежала ко мне от своего профессора от обоих Легостаевых, но почему, я пока не могу понять
Поэтому они ни разу не навестили тебя в больнице?
Я ничего не говорила им. Зачем расстраивать их? Помочь не смогут, только огорчаться будут.
Подари им эту квартиру, тогда не будут огорчаться, снова предложил Игорь.
Не боишься, что тогда я захочу вернуться к бабушке?
Со мной и с Митей? засмеялся Игорь. Не вернёшься. Ты же скрываешься опять. Почему только, понять не могу. Я и в первый раз этого не понял, теперь Если они двое так осточертели тебе, почему ты не бросила их ещё в прошлый раз окончательно? А если так любишь, так и люби дальше, что тебя носит как ветер полиэтиленовый пакет?