Тут неподалеку есть хорошая пекарня, там готовят отменные булочки с корицей, должно быль лучшие во Франции. Я только оттуда. Как на счет утреннего кофе? будничным голосом поинтересовался Питер.
Ты теперь с оружием за завтраком ходишь? съехидничала София.
Выглянув из дверного проема Питер невозмутимо парировал:
Софа, это Сен-Дени, ты знаешь еще какой-то способ купить тут булочки в семь утра и безопасно донести их домой?
Глава 23
Париж, Сэн-Дэни.
15 сентября 2021 года, 07:59
Давай-ка уточним! недоумевал Беркли: Ты хочешь организовать новую личность этому парню, медленно растягивая слова, американец словно дирижер, взмахивал пальцами: Конечно же, не забывая обо всех необходимых бумагах и разрешениях, да еще и за несколько часов?
Да! Разве это так сложно?
Допив свежезаваренный кофе, Питер Беркли немедля отправил в рот последний кусок расхваленной им булки и сосредоточенно взглянул на Софию. Немного помолчав, мужчина сделал глубокий вздох и просияв ответил:
Нет! Ничего сложного! Но это не бесплатн
О деньгах не беспокойся, оборвала его София: Мне нужны настоящие документы, отраженные во всех базах, по которым он сможет продолжить жить, закончив фразу, София посмотрела на историка и спустя мгновение коротко добавила: Ну, или хотя бы начать новую.
А что на счет моей оплаты? удивляясь таким переменам бывшей подельницы, американец все же не стал заострять на этом внимание и продолжил расспрос.
Не заставляй меня еще раз повторять! На счет оплаты не переживай! в голосе Софии послышались отчетливые нотки раздражения, вызванные скорее усталостью, нежели назойливостью Беркли.
Ну что жевставая в полный рост произнес Питер: Мне нужно сделать пару звонков и подготовить оборудование, а вы тут Ну приведите себя в порядок что ли, все-таки грядет новая жизнь, без эмоционально произнес Питер и снова удалился на кухню.
Все это время Южин хранил молчание и лишь изредка бросал осторожный взгляд в сторону Софии, но оказавшись с ней наедине, воодушевился и с открытой улыбкой отставил пустую кружку в сторону:
Значит я был прав! Я не первый.
София сделала глоток черного напитка, изрядно остывшего, за то время, что ей пришлось объясняться с Беркли, после чего невинно улыбнулась и пожав плечам, словно провинившийся ребенок ответила:
Далеко не первый
А что потом? мгновенно сменил тему Южин.
В смысле? А что потом?
Мы сделаем документы и разбежимся по разным сторонам?
Таков план, невозмутимо ответила воровка.
Мне несколько не ловко о таком спрашивать! замялся историк: Хотя с другой стороны Наверное, мне могут потребоваться определенные средства Раз уж я теперь никак не смогу воспользоваться своими сбережениями
Да, не сможешьзадумчиво повторила девушка: Но не переживай, я привыкла заканчивать свои начинания. У тебя будет определенная сумма на первое время.
Южин вдумчиво слушал каждое слово подельницы и утвердительно кивал головой. Историк счел неуместным уточнять о какой именно сумме идет речь, тем более его это не так уж и интересовало.
София, не сочти за грубость, но можно ли поинтересоваться, а все произошедшее с нами, оно действительно достойно твоего потенциального вознаграждения?
Хочешь знать сколько мне платят? искренне удивилась воровка.
Да! улыбнулся Южин: Наверное это не мое делопоспешил добавить историк: Но если я правильно понял, то это письмо весьма посредственная историческая находка.
Еще раз! заинтересовалась девушка.
Письмо, оно не представляет никакой исторической ценности.
София недоверчиво посмотрела в лицо историка, после чего медленно перевела взгляд на дорожную сумку, в которой спрятала металлический тубус с заветной поклажей. Проведя пару секунд в раздумьях, девушка неспешно подошла к сумке и выудила из ее недр контейнер. Откручивая герметичную крышку хранилища, способного сберечь содержимое даже от огня, София спустя мгновение вновь уселась рядом с историком.
Ну раз уж так сталось, что ты эксперт, то это вообще, что такое? протягивая профессору истории письмо, спросила София.
Южин аккуратно развернул сверток. За последние девять часов ничего не изменилось, на бумаге были вычерчены причудливые узоры, то и дело сплетавшиеся в безумном танце. Неискушенному человеку могло бы показаться, что никакой логики и смысла в этих начертаниях в общем-то и нет. Также никуда не делась и алая бесформенная печать, отпечатанная на листе.
Я не знаю! пожал плечами историк: Планкин позиционировал это, как письмо из личной переписки Папы Иннокентия 3, но я уверен, что оно не имеет никакого отношения к нему. Более того, я не уверен, что этот документ вообще имеет хоть какое-то отношение к церкви, пристально всматриваясь в обветшалый лист бесстрастно произнес профессор.
Откуда ты знаешь?
Мне довелось изучать историю святой инквизиции, а папа Иннокентий третий, достаточно значимая фигура в ее становлении. И поверь, я видел все документы, связанные с его правлением, или хоть сколько относящиеся к этому и ничего подобного мне встречать не приходилось.
София сосредоточенно вслушивалась в объяснения Южина. Она привыкла к странным, а иногда откровенно бредовым желаниям и заказам взбалмошных коллекционеров и охотников за сокровищами. Но в этот раз она сама понимала, что дело из ряда вон. Слишком уж странным был заказ.
А может оно и не имеет отношения к инквизиции, думаю заказчик понимает, что это такое.
А ты уверенна, что заказчик хочет именно это? невозмутимо спросил историк.
Вместо ответа девушка включила телефон и показала Южину фотографию, на которой отчетливо был виден именно этот документ. Южин утвердительно кивнул и продолжил изучать письмо. После нескольких минут сосредоточенного сканирования всех линий, историк поднял голову, и с нескрываемым расстройством шепнул Софии: Как по мне, так это полнейшая чушь и околесица, впрочем, с другой стороны, бумага действительно достаточно древняя, и возможно все это, что-то значит.
Думаю да! ответила София и аккуратно запаковала древний свиток в защитный тубус.
И все-таки, какова плата? понизив голос и приблизив лицо к уху Софии спросил Южин.
Три миллиона евро, ответила воровка, при этом изо всех сил дав понять, что не хочет об этом говорить.
От услышанного историк подпрыгнула на месте и удивленно вытаращил глаза.
Три миллиона! эмоционально повторил историк: Прошу прощения, но этот клиент разбудил во мне исследователя, спавшего уже достаточно долго!
Сочувствуюне обращая внимания на восторженность собеседника, ответила София: Завтра мы совершим обмен и на этом все закончится.
Но как же
Никаких, но! властно сказала София.
Оборвав авантюрные начинания Южина на корню, София встала с дивана и вновь спрятала стальной тубус в свои вещи.
Питер, я хочу прилечь!
Глава 24
Париж, Сэн-Дэни.
15 сентября 2021 года, 08:37
Кресло, в которое приземлился Южин, уступая воровке диван для отдыха, оказалось далеко не самым удобным. Впрочем, после «багажного» полета это сиденье казалось самым приятным и желанным местом для отдыха во всем мире. Постаравшись придать своему телу как можно более горизонтальное положение, профессор наконец смог расслабиться. Ощущение усталости, словно лавина тотчас обрушилось на каждую клеточку его тела. Из последних сил, он взглянул на мирно посапывающую Софию, к этому момент погрузившуюся в приятную дремоту. Однако усталость вскорости взяла свое и бросив еще один, короткий взгляд на прекрасное воровки лицо, Иван сомкнул веки
Внезапный тычок резко вырвал спящего профессора из объятий морфия. Историку пришлось приложить практически все свои силы, чтобы разомкнуть свинцовые веки и взглянуть на того, кто так бестактно потревожил спящего. Питер Беркли с немигающим взглядом смотрел на историка сверху вниз. Видя то, с каким трудом Южину удается прийти в себя, американец оскалился в улыбке и еще раз дернул историка за плечо.
Только не шуми! зашипел хозяин квартиры и приложив палец к губам, кивнул в сторону Софии: Мне нужно твое фото.
Историк бросил взгляд на настенные и часы. Он успел проспать целых три часа. Однако усталость, опоясывающая его тело, все равно никуда не исчезла, если не сказать обратного.
Встряхнув головой, Южин попытался привести мысли в порядок и наконец встать. Питер Беркли хоть и смеялся, наблюдая за ожесточенной схваткой человека с самим собой, все же мог потерять терпение, чего Ивану никак не хотелось. Спустя несколько секунд, собрав остатки воли в кулак, историк все же смог выпрямиться в полный рост и двинулся за американцем.
Ну наконец-то! в словах Беркли заиграли нотки раздражения: Можно пожелать приятного пробуждения? уже без тени недовольства добавил хозяин квартиры.
Скорее нет, чем да! вяло улыбнувшись отозвался историк и плюхнулся в предложенный Питером кухонный стул.
Приготовившийся к работе Питер еще раз взглянул на профессора, чьи глаза то и дело, норовили закрыться и отечески улыбнувшись протянул ему кружку, источающую пряный аромат кофе. Взглянув на вялую струйку пара над кружкой, историк благодарно кивнул и сделал первый глоток.
И как же тебя угораздило попасть в такоеБеркли задал вопрос, на которой не ждал ответа, поэтому сразу же перешел к делу. Впервые в Париже?
Нет, что вы, я часто бывал во Франции! Лучшее место на земле!
Недоверчиво взглянув на анкетируемого, Питер, пожал плесами и перевел взгляд за окно, видом из которого служила глухая стена соседнего здания:
Мне, конечно, трудно согласиться с этим, но тебе виднее. В конце концов через два часа ты станешь гражданином этого «лучшего места на земле»немного помолчав Беркли добавил: Даже сможешь голосовать Но сейчас не об этом. Мне нужно имя. Есть какие-нибудь на примете? Но знай, если сейчас выдашь Вольжан, сделке конецзасмеявшись Питер взглянул на собеседника. Профессор сидел словно мумия, не шевелясь и не двигая ни единым мускулом. Его невидящий взгляд устремился куда-то сквозь сквозь пустоту: Что-то случилось?
Так страннопродолжая глядеть в никуда, еле слышно произнес историк.
Странно что?
Я теряю свое имя, наверное, вряд ли хоть когда-нибудь смогу вернуться домой, зайти в свою квартиру
Питеру доводилось видеть подобное, в конце концов он и сам, когда-то отказался от всего, что имел, в пользу авантюрных приключений и прекрасно понимал, что сейчас чувствовал этот странный русский.
Я понимаю, тебе страшн
Мне не страшно, Южин не дал Питеру закончить жуткое клише: Напротив, я совсем ничего не испытываю Абсолютная пустота Ни страха, ни радостивыдержав долгую паузу, профессор наконец перевел взгляд и отрешенно посмотрел в глаза Питера: Скорее разочарование, из-за того, что утрата моей жизни не стоит и мгновения сожаления
Можем продолжать? дав профессору еще несколько секунд в тишине, неуверенно спросил Питер.
Конечно! Так что там тебе нужно? Мои предпочтения в именах?
Да, такие есть? снова опустил руки на клавиатуру Беркли.
Конечно, Жан Вальжан!
Услышав имя, усилиями одного австралийского паренька ставшее нарицательным, Беркли закусил губу и судорожно подняв голову, уставился на Южина, который в это с трудом сдерживал улыбку. Осознав, что профессор шутит, Беркли, конечно, не разделил его настроения, однако вялую улыбку выдавить сумел:
И все же, какое имя?
Натан, Натан Моро! быстро отчеканил историк.
Отлично! Готовься к фотографированию. И сразу отвечу на немой вопрос, что вертится у тебя на языке. Я не интересуюсь у тебя, почему именно это имяпомедлив, Питер оторвал руки от клавиатуры и взглянув на историка, ехидно добавил: Потому что мне плевать!
Резкая вспышка светодиодной лампы ослепила историка, и ему пришлось несколько раз моргнуть, приводя зрение в порядок. Когда ему все же удалось вернуть себе ясный взгляд, Беркли уже сидел за компьютером и усердно щелкал пластиковыми клавишами.
Тебе сложно делать это для меня? усаживаясь напротив, прервал неуютное молчание Южин.
Нет, у меня есть пара друзей, там, где нужно Это им сложноне отрывая взгляда от компьютера ответил американец.
Я не об этом! Ведь ты делаешь это по просьбе Софии, а у тебя с ней как я понял достаточно натянутые отношения.
Натянутые? переспросил Беркли.
Твое эффектное появление с оружием на перевес, да и «Пулю промеж глаз!» неумело попытался, пытаясь изобразить Питера несколькими часами ранее.
Негромко рассмеявшись, американец бросил взгляд в сторону двери, за которой спала София: Нет никаких натянутых отношений, а то, что было утром После того дела в Мозамбике, я просто обязан был навести немного шума.
Историк непонимающе смотрел на Питера, дав понять, что ждет пояснений.
Там в Мозамбике она поступила правильно Ей удалось урвать весь куш, а после вытащить из клетки и меня. Прояви она чуть больше благородства и возможно мы бы с тобой сейчас не разговаривали.
Значит несмотря на предательство никакого желания поквитаться?
Такая работа, понимаешь, есть правила игры. Для обычного человека они могут показаться несколько дикими, но мы сами выбираем такую судьбу. Поверь, София прекрасно понимала, что в любой момент я могу выхватить пистолет, пустить ей пулю в колено и смыться. Она просто сыграла на опережение.
Какая странная философия, выдохнул историк: При отсутствии понятия преданности ты спокойно прощаешь откровенное предательство.
Я и сказал: «Дикими!» подмигнул Беркли.
Не дожидаясь нового вопроса Питер уткнулся в монитор, предоставив Южину время, переварить полученную информацию. Незадачливый историк, в это время перестававший существовать, поднес к губам изрядно остывший напиток и сделал очередной глоток.
И от того, мне совсем непонятно, почему София решила поступиться неписанными правилами, ради тебя, не отрываясь от набора текста, внезапно произнес Беркли.
Глава 25
Вблизи города Милан, Италия, аэропорт «Мальпенса»
15 сентября 2021 года, 11:21
Прикрываясь от пронизывающих порывов ветра, коллекционер, стоял на мокром асфальте взлетно-посадочной полосы аэропорта «Мальпенса», Милан. Сосредоточено, изучая неровную шнуровку своей обуви, Планкин в мыслях был очень далек от них, долек от аэропорта и далек от Италии. Сведя брови, коллекционер безуспешно пытался сообразить, как он вновь оказался в дураках.
Наконец выйдя из оцепенения, блондин вновь взглянул на небольшую пластиковую коробочку бардового цвета, которую десять минут назад принес Ханин. Коробочкой оказался мобильный телефон, следуя за сигналом, которого, Планкин и прилетел в Милан. Ради этого полета коллекционеру пришлось пообещать достаточно дорогую коллекцию старинного оружия 17 века банкиру, предоставившему самолет. Теперь же, держа в руках источник обманного сигнала, коллекционер пытался понять, что делать дальше.
Значит их не было на борту?
Да Мы обыскали самолет. Он подбросил постороннему пассажиру телефон еще в Санкт-Петербурге, намеренно пустив нас по ложному следу. Очевидно, знал, что мы сможем его отследить, удрученно ответил Ханин.
Слушая доклад охранника, Планкин взглянул на него. Коллекционер прекрасно видел, что несмотря на натужные попытки Ханина сохранить самообладание, его терпение было на пределе. Этот историк со своей подельницей были для начальника настоящей занозой. Коллекционера всегда подкупала в громадном наемнике та самоотверженность и отдача, с которой он выполнял свою работу. Планкин видел, что Ханин ни перед чем не остановиться чтобы исправить свою промашку. Наверное, поэтому, несмотря на все, что случилось минувшей ночью по вине бывшего военного, он ни разу не усомнился в его преданности.
А этот парень? Ну у которого нашли телефон. Ты уверен, что он не знаком с нашим пациентом? заранее зная ответ, спросил коллекционер.
На всякий случай мои ребята проводят с ним ряд мероприятий, чтобы удостовериться в правдивости его слов! Но мне, кажется, результатов не будет.
Ряд мероприятийсо смехом выдохнул коллекционер: Иголки под ногти вставляет что ли?
Нет, мы используем более гуманные методы
Гуманные! саркастично повторил Планкин и умолк.
В этот момент могла воцариться гробовая тишина, если бы не пронзительный звонок мобильного телефона Ханина. Громадный безопасник неловко перемялся с ноги на ногу и промычал какое-то подобие извинения, на которое, впрочем, Планкин не обратил внимания. Коллекционер снова погрузился в свои мысли. Ханин сделал несколько шагов прочь, что бы не мешать своему начальнику и ответил на звонок.