Эта изначально абсурдная идея призвана была притупить бдительность Андропова, внушить ему мысль, что задержание подозрительно ведущего себя младшего лейтенантадело получаса.
Однако Юрию Владимировичу сам факт отстранения коменданта Кремля от исполнения прямых обязанностейруководства охраной вверенной территории, показался в высшей мере странным.
Кроме того, Цвигун почему-то не торопится с раздачей фотографий Ильина стоящим в оцеплении сотрудникам милиции и КГБ. К чему бы это?
Кстати, о фотографиях. За несколько минут до подъезда правительственного кортежа к Боровицким воротам их все-таки роздали, но никто из охраны не был предупрежден, что Ильин появится не в военной, а в милицейской форме. Поэтому «опричники» из оцепления вместо того, чтобы проверять всех сержантов милиции, усердно искали младшего лейтенанта в общевойсковой форме.
Возникает еще один вопрос. Почему фото распределили только среди охранников, дежуривших по внешнему периметру Кремля, почему они не достались тем, кто был внутри? Ведь сам факт раздачи фотографий дезертира уже свидетельствует о том, что от него ожидали каких-то враждебных проявлений, не так ли?
И последнее. Последнее по счету, но отнюдь не по важности.
Когда Брежнев, Косыгин и Подгорный погрузились в правительственный «членовоз», в машине раздался телефонный звонок. Трубку поднял адъютант генсека.
Звонил Цвигун, попросил к телефону Брежнева. Не вдаваясь в подробности, он порекомендовал дорогому Леониду Ильичу сделать во время движения перестроение и следовать в кортеже под номером «три».
Значит, Цвигун отдавал себе отчет, что ожидаемые от Ильина враждебные проявления строго адресны и нацелены в Брежнева и находящихся с ним в машине лиц?
Подстраховывался Семён Кузьмич не потому, что пекся о государственной безопасности и о престиже державы, а лишь для того, чтобы не потерять своего драгоценного родственника и благодетеляэто же собственной смерти подобно!
В напутствии под занавес был скрыт тонкий расчет.
Во-первых, последние предупреждения, как и те, кто их делает, лучше запоминаются.
Во-вторых, зачем мешать Ильину совершить то, что он задумал? Его лишь надо замкнуть на «негодный объект», и пусть себе стреляет по второй машине, тем более что в ней едет Береговой, внешне так похожий на Брежнева. Спрос-то всё равно будет с Андропова: он же пока во главе государственной безопасности. И дай бог, чтобы этот младший лейтенант наделал больше шуму! А если он кого-нибудь угрохает, ну что ж, так тому и бытьтем яснее станет для всех несостоятельность этого рафинированного эстета Андропова на посту председателя КГБ.
Во главе такой организации должен стоять боевой генерал и летописец партизанского движения в Белоруссии Семён Кузьмич Цвигун, и никто другой!
СПЕШНЫЕ КОНТРМЕРЫ
Расчеты Цвигуна по части масштабов скандала и позора для державы оправдались. Авторитет органов госбезопасности был подорван основательно. И не столько внутри страны, как за ее пределамив глазах мировой общественности и наших союзников.
А что же Андропов? Неужели доверился своему заму и отдал все на откуп Его Величеству Случаю?
Искусственно созданный Цвигуном цейтнот не позволил Андропову эффективно использовать всю кагэбэшную ратьсекретных агентов, которым было вменено в обязанность находиться в толпах москвичей по пути следования космонавтов. Не были они вовремя снабжены и фотографиями блуждающего террориста. А то, что Ильин прибыл в Москву для совершения террористического акта, у Андропова сомнений не было.
Догадался председатель и о том, что его заместитель также не питает иллюзий в отношении намерений вооруженного двумя пистолетами боевика. А меры по его розыску, инициированные Цвигуном, носят лишь показной и отвлекающий характер.
Умел Семён Кузьмич завернуть воздушный шарик в красивую упаковку, ничего не скажешь!
* * *
Как только Андропову доложили, что террористофицер, у него мелькнула мысль: не заговор ли это военной контрразведки, находившейся в ведении и под патронажем генерала Цвигуна?
Идею эту Андропов отверг, вспомнив, что авторитет Семёна Кузьмича в офицерской среде нулевой.
«Просто, решил председатель, Цвигун пытается воспользоваться шансом, предоставленным ему судьбой. Убийства Брежнева он не желаетэто ясно, как божий день, но пассивно потворствовать возникновению скандалаэто в его интересах. Ведь он считает себя обойденным, став всего лишь заместителем. Эх, Семён Кузьмич, Семён Кузьмич! С вашим интеллектом урюпинской милицией командовать, а не Комитетом госбезопасности!»
Опасность возникновения скандала заставила Андропов действовать энергично.
По его указанию была усилена охрана Кремля и подъездов к нему со стороны Боровицких и Спасских ворот (последние рассматривались как запасной въезд) надежными оперативниками из центрального аппарата КГБ.
Затем он отдал распоряжение председателю Государственного комитета по телевидению и радиовещанию беспрестанно передавать в эфир информацию о порядке следования машин в кортеже, подчеркивая, что во втором автомобиле находятся Брежнев, Косыгин, Подгорный.
Юрий Владимирович, взмолился председатель Госкомтелерадио, но ведь это всё равно что при входе в подъезд вывесить объявление:
«Уважаемые домушники, деньги находятся в квартире на втором этаже!»
Если мои дикторы во всеуслышание сообщат, что во второй машине находится всё руководство страны, то какой-нибудь пьянчуга обязательно запустит в нее бутылкой, это же ежу понятно!
Андропову было совсем не до ежей, поэтому он, вопреки своей привычке выражаться просто и без назидания, сказал:
Выгосударственный человек, товарищ Месяцев, а не феодал! С каких это пор в Госкомитете появились в а ш и дикторы? Да и вообще, ежи какие-то у вас на уме Может, вас на зоопарк перебросить? Имейте в виду, что телевизор и радиоприемник у меня включены, поэтому я лично прослежу за работой ваших дикторов До свидания!
Месяцев понял, что у Андропова, этого с виду плюшевого медвежонка, стальные челюсти. Через год он в этом убедится окончательно: его место займет «железный канцлер» теле-радиоэфира Сергей Лапин.
Последнее, что сделал Андропов перед тем, как Ильин нажал на спусковой крючок, позвонил в машину Брежнева и предложил немедленно перестроиться, заняв в кавалькаде последнее, пятое, место.
Перечить Леонид Ильич не стал, тем более что это было уже второе предупреждение, и ни от кого-нибудьот высших чинов госбезопасности! Конспиратор он был отменный, поэтому, положив трубку, с наигранным недоумением обратился к Косыгину и Подгорному:
А мы-то чего лезем вперед? Кого чествуют, нас или космонавтов? Скромнее надо быть, товарищи, скромнее
Отодвинув задвижку разделяющей салон перегородки, скомандовал водителю:
Ну-ка, Виктор, быстро в хвост колонны Чтоб мы последними были!
Когда стихли выстрелы, лимузин с «Большой Тройкой» рванул в Кремль и тут же врезался в машину «скорой помощи», мчавшуюся на звук пальбы.
При ударе Брежнева отбросило на перегородку, и он рассек в кровь бровь. Поэтому награды, как это видела вся страна, космонавтам вручал Подгорный.
Кстати, после инцидента у Боровицких высшее руководство страны: Брежнев, Косыгин, Подгорныйникогда более не находились одновременно в одной машине или самолёте. Политбюро опасалось рецидивов «боровицкого синдрома».
РАЗБОР «ЗАЛЁТОВ»
Дело раскручивали в течение года.
«Каждой сестре досталось по серьге»: со своих постов слетели многие генералы и старшие офицеры Ленинградского военного округа. Добрались даже до военкома Смольнинского района, имевшего несчастье несколькими годами ранее призвать Ильина на военную службу. Двоих сослуживцев террориста, младших лейтенантов А. Степанова и А. Васильева, осудили по статье 88 «прим» УК РСФСР «за недоносительство» на пять лет лишения свободы каждого.
Сегодня они считают, что их вина состояла в том, что они были излишне откровенны со следствием. Недаром говорится: «Чистосердечное признание облегчает душу, но удлиняет срок».
«Недоносительство» Степанова и Васильева заключалось в следующем.
Однажды на дежурстве они включили телевизор и из программы «Время» узнали, что в Гане произошел очередной военный переворот и к власти пришли молодые офицеры.
Ильин на известие отреагировал моментально, спросив у сослуживцев, возможно ли такое у нас, ведь все отчаянные ребята сложили головы на фронтах Великой Отечественной. Вот и всё. О чем должны были донести сослуживцы Ильина, думается, они и до сих пор не понимают
Ильину предъявили обвинение по пяти статьям Уголовного кодекса: распространение клеветнических измышлений, порочащих советский строй; попытка теракта; убийство; хищение оружия; дезертирство. Но не судилипризнали невменяемым.
Думается, окажись любой на его месте, он тоже был бы признан душевнобольным. Ведь вынести Ильину нормальный, полновесный приговорозначало бы признать, что в государстве есть какие-то недовольные, чуть ли не вооруженная оппозиция.
«Да как такое может быть?! В стране, где так вольно дышит человек, где все трудящиеся еженощно рыдают от избытка любви перед портретами пролетарских вождей (80 копеек комплект в те годы), один уродвдруг на тебе! стреляет в самого главного вождя! Да что же о нас подумает заграница?! Что у нас чего-то там недостаетто ли свободы, то ли колбасы. Нет уж, как хотите, но Ильиншизик!»
А тут ко времени подоспел профессор Снежневский с открытием вселенского значенияновой болезнью, вялотекущая шизофрения называется.
Кстати, чистейшей воды плагиат, украденный Снежневским у Хермана Левин-Гольдшмидта, отвязного теолога, отторгнутого и высмеянного своими коллегами за дремучее невежество в вопросах психиатрии вообще и за вялотекущую шизофрению, в частности.
Кстати, Левин-Гольдшмидт состоял на иждивении у западных спецслужб. В своих трудах, датированных началом 80-х годов XIX века, он выворачивал наизнанку Библию, пытаясь облагородить один из смертных греховизмену. Он оправдывал предательство, используя исторические аналогии, представлял измену как вселенски обусловленное явление. Смотрите, мол, делали же это праотцы рода человеческого, почему же нам запрещено?
Зарубежные школы психиатров до сих пор отказывают вялотекущей шизофрении в праве на существование, так как наипервейшими признаками шизофрении является наличие у больного бреда и галлюцинаций. Не важно, в какой формеписьменной или устнойони выражены.
Почитатели теории Снежневского, приверженцы вялотекущей шизофрении, утверждают, что указанные симптомы могут и отсутствовать. Странно, да? Симптомов нет, а человек болен!
На Западе сразу поняли: эта болезнь, вернее, этот диагнозне что иное, как заказ КПСС и КГБ.
Арсенал спецсредств Комитета госбезопасности пополнился еще одним безотказным орудием борьбы с инакомыслием. Снежневский получил свою Золотую Звезду Героя соцтруда, а советские диссидентысвой диагноз.
И каким бы ты ни был активным правозащитникомвсё равно ты вялотекущий шизофреник. Так постановила Партия и ее боевой отряд охранения на марше к светлому будущемуПятое управление Комитета госбезопасности Союза ССР, возглавляемое генералом Филиппом Бобковым.
ПРОГУЛ ДЛИНОЮ В 18 ЛЕТ
Территория ограждена каменной стеной с колючей проволокой. По угламвышки с автоматчиками. Предзонник с контрольно-следовой полосой и еще одним ограждением из колючей проволоки. Внутренний глухой забор с колючей проволокой. Сигнализация. Овчарки. Телекамеры.
Это не из фильмов о войне и о фашистских концлагерях. Это Казанская спецпсихбольница, куда в 1970 году попал Ильин и где он провел восемнадцать лет заточения в одиночной камере.
Во внутренней охране помимо надзирателей (вольнонаемных прапорщиков) за больными наблюдают расконвоированные уголовники, отбывающие сроки за тяжкие преступления. Уголовников именуют «санитарами» (в белых куртках и белых пилотках), антисоветчиков«больными» или просто«дураками». Отдежурив смену, уголовники смотрят телевизор, играют в волейбол, ходят в школу.
«Дураков», даже по малой нужде, не всегда выпускают из камер: они писают в ботинок, выливают в окно.
«Санитары» избивают «дураков» по любому поводу, иногда за экзекуцией наблюдает кто-нибудь из медперсонала. Бьют безжалостно, наибольшие повреждения причиняя внутренним органам, в особенности почкам и печени. Цель: отправить всякого прибывшего на излечение диссидента с «уткой» по жизни.
* * *
В таких условиях Ильин пробыл около двух лет, пока не закончили строительство нового корпуса с одиночными камерами.
Встретил он и экскаваторщика, и пиротехника. Последний за время пребывания в больнице в свой ставший легендарным после совершенных им действий на Красной площади афоризм внес существенные изменения.
Когда в больнице появился Ильин, пиротехник вместо фразы: «Уходя, гасите всех, сила вся в кефире!» уже говорил: «Уходя, гасите светкайф в аминазине!»
Экскаваторщик поначалу всё пытался выведать у персонала расстояние от больницы до Мавзолея, но после того, как уголовники несколько раз устроили ему так называемое «тестирование в барокамере», усыпальница вождя международного пролетариата потеряла для него былую привлекательность.
«Тестирование в барокамере» проводилось якобы в целях выяснения физических возможностей подопытного для работы космонавтом и на практике реализовывалось так: орущего благим матом «дурака», невзирая на его рост и комплекцию, «санитары» заталкивали в прикроватную тумбочку и, затащив ее на второй этаж, сталкивали вниз. Чтобы тестируемый не вывалился наружу, скатываясь кубырем по ступеням, тумбочку обматывали веревкой.
Как ни странно, но тумбочки иногда выдерживали это испытание.
Когда уголовники попытались «тестировать» Ильина, он зубами впился в нос одному из атакующих и не отпустил его до тех пор, пока совсем не откусил.
После этого инцидента подготовка Ильина в космонавты пошла по другому плану: настоящие санитары стали превращать ягодицы террориста в решето, вкалывая ему избыточные дозы аминазина.
После «выписки» Ильина из спецбольницы выяснилось, что в 1969 году во всеобщей суете и суматохе командование части, где служил террорист-неудачник, не исключило его из списков личного состава, другими словами, он не прошел законной процедуры увольнения.
В 1990 году с помощью ловкого адвоката Виктор Ильин отсудил у Ленинградского военного округа все причитающиеся ему деньги за вынужденный прогул, длившийся 18 лет, и, получив два портфеля сторублевых купюр, приобрел кооперативную квартиру.
* * *
Что касается Леонида Ильича, то 22 января 1969 года он впервые воочию столкнулся с мистическим явлениемпровидческим даром Ламы.
Через некоторое время Брежневу представился еще случай убедиться в предназначении Ламы оповещать его о грозящей ему смертельной опасности.
Глава третья. Провидческий дар кота действует!
Рабочий день Брежнева на даче в Заречье начинался в 8. 30, когда он в сопровождении телохранителей выезжал в Кремль.
20 февраля 1970 года, ровно в 6.00 Лама ворвался в спальню Хозяина и стал тереться о его ноги, а при каждой попытке Брежнева выйти из помещения хватал его зубами за манжеты брюк.
Леонид Ильич, вспомнив, что именно так вел себя кот годом ранее, накануне покушения у Боровицких ворот, решил проверить свои догадки и поэкспериментировать.
«Ребята, заявил он прикрепленным, торопящимся сдать смену другой бригаде, ожидавшей генерального в Кремле, вы поезжайте, а я здесь поработаю еще с документами А за мной пришлите ваших сменщиков».
Слово охраняемогоприказ. Уехали без него. На трассе, сбоку, вылетела военная грузовая машинасолдатик за рулем не посмотрел влево. В итоге водитель правительственного ЗИЛа, на котором должен был ехать генсек, от столкновения ушел, но машину развернуло и ударило о стоящий на обочине трейлер.
В ЗИЛе находились шесть сотрудников, пятеро из них бодрствовали, поэтому сумели сгруппироваться и уцелели, хотя и получили травмы различной степени тяжести: сломанные ребра, сотрясение мозга, ушибы, ссадины. Володе Егорову, который спал, сидя на месте отсутствующего «охраняемого», снесло полчерепа.
Когда о происшествии доложили по радиотелефону Брежневу, тот не раздумывая затребовал с кухни дополнительный кусок телятины с кровью для Ламы.