Она задумалась, как же выглядит эта девушка, как звучит ее голос, когда она произносит имя Дуга.
Сидя в кинотеатре с большим пакетом маслянистого попкорна на коленях, Лаура поняла, что есть вещи, которые она предпочитала не видеть в последние два месяца. Длинный золотистый волос на» пиджаке его костюма, лежавший, как вопросительный знак. Запах духов, который не был ее духами. Отпечаток помады, запачкавший манжет его рубашки. Дуг часто погружался куда-то, в далекие раздумья, когда она заговаривала с ним о ребенке. К кому он уходил в этих своих грезах? Он был человек-невидимка, закутанный в бинты, и если она осмелится развернуть их, то внутри может ничего не оказаться.
Дуг был с другой женщиной, а Дэвид шевелился в животе Лауры.
Она тихо вздохнула и выключила свет в ванной.
В темноте она немного поплакала. Затем высморкалась, вытерла глаза и решила, что не скажет ни слова об этой ночи. Она будет ждать и смотреть, как время разматывает канат, на котором танцуют дуры вроде нее.
Она разделась и приготовилась лечь спать. Дождь снаружи шел то усиливаясь, то утихая, как будто два инструмента играли не в лад. Она легла в кровать, взяла с прикроватного столика книгу по уходу за ребенком и уставилась в потолок. Она вспомнила сегодняшний обед с Кэрол и видение рассерженной хиппи, которой она была прежде.
Вдруг Лаура поняла, что забыла, как выгладит символ мира.
«Тридцать шесть, подумала она, тридцать шесть». Она положила руки на выпуклость, где был Дэвид. Смешная штукавсе эти люди, которые советуют не доверять никому после тридцати. Действительно забавно.
Они правы.
Лаура выключила свет и попыталась заснуть. Это получилось минут через двадцать, и тогда ей приснился сон. В этом сне какая-то женщина держала за шкирку кричащего младенца и вопила куда-то в море голубых огней:
Давайте, идите сюда, свиньи гребаные, давайте, я не собираюсь вам задницу лизать, и никому не буду!
Она трясла ребенка, как истрепанный флаг, и снайпер на крыше позади Лауры передавал по рации, что не может снять женщину, не повредив ребенка.
Валяйте, вы, ублюдки! вопила женщина, ее зубы поблескивали. Кровь разбрызгалась по желтым цветам ее платья, и волосы ее были того же цвета. Давайте, мать вашу так! Слышите меня?
Она опять встряхнула ребенка, и его вопль заставил Лауру болезненно содрогнуться и отшагнуть под защиту полицейских автомобилей. Кто-то скользнул мимо нее и попросил убраться с дороги. Кто-то еще заговорил в громкоговоритель с женщиной, стоявшей на балконе квартиры. Слова гремели, как раскаты грома, по широкой и изнемогающей от духоты постройке. Женщина на балконе перешагнула через мертвого мужчину с разбитой, как глиняный горшок, головой и поднесла пистолет к черепу младенца.
Идите и возьмите меня! завывала она. Валяйте! Вместе отправимся в ад, о'кей?
Она стала смеяться кокаиновым хихиканьем, и нечеловеческая трагичность этого безнадежного смеха обрушилась на Лауру и заставила ее отступить. Она уперлась в стену других репортеровтелевизионщиков, прибывших на место. Они были суровы и профессиональны, но Лаура увидела что-то вроде темной радости в их глазах. Она не могла глядеть в их лица без чувства стыда.
Психованная сука! завопил кто-томужчина из местных. Оставь ребенка!
Раздался другой голос, женский:
Пристрелите ее, пока она не убила младенца! Кто-нибудь, застрелите ее!
Но сумасшедшая ходила по балкону, как по сцене, прижав дуло пистолета к черепу младенца, и аудитория на автостоянке внизу разрасталась.
Хрен вам я его отдам! заорала она. Хрен вам! Огромная ее тень от прожекторов плясала на стене, и ночные бабочки вспыхивали в лучах.
Говорила я ему! Говорила! У меня никто мое не отберет! Клянусь Иисусом, я ему говорила! Вырвался всхлип, и Лаура увидела, что тело женщины трясется. Хрен отдам! Видит Бог, никто у меня мое не заберет! Мать вашу! заорала она на огни, на полицейские машины, на телекамеры, на снайперов и на Лауру Бел. Мать вашу!
В соседней квартире кто-то заиграл на электрической гитаре, звук взмыл до невыносимой громкости, и гитара, рев мегафона и треск уоки-токи, гомон репортеров зевак, бешеные крики сумасшедшей слились в один ужасный звук, который с тех пор Лауре всегда будет представляться голосом самого Зла.
Женщина на балконе повернула лицо к ночи и открыла рот в зверином крике.
Пап!
Выстрелил снайпер. Как хлопушка.
Пап!
Сработал пистолет в руке женщины, когда ее затылок разлетелся на куски.
Лаура почувствовала на своем лице что-то теплое и влажное. Она задыхалась, ловила ртом воздух, вырываясь из сна.
Над ней склонилось лицо Дуга. Свет был включен. Он улыбался чуть припухшими глазами. Она поняла, что он ее только что поцеловал.
Привет! сказал он. Прости, что я так поздно. Она не могла заставить свои губы что-нибудь произнести. В ее сознании еще оставались эти постройки, душная июльская ночи и мотыльки, кружившие перед огнями, пока полицейские освобождают здание.
Преступница обезврежена, преступница обезврежена, услышала она голос полицейского, говорившего по уоки-токи. Три трупа, капитан. Ребенка она забрала с собой.
Поцелуй для меня найдется? спросил Дуг. Она разок поцеловала его в щеку и ощутила запах духовне своих.
Дождь, сказал Дуг, развязывая галстук. И на дорогах черт знает что делается.
Лаура закрыла глаза, прислушиваясь к Дугу, двигающемуся по спальне. Дверь шкафа открылась и закрылась. Прожурчала вода, сначала в туалете, а затем в раковине. Чистит зубы. Теперь полощет горло специальными каплями.
«Когда он поймет насчет билетов? подумала она. Или ему уже наплевать?»
Она положила руки на выпуклость живота. Ее пальцы переплелись и сомкнулись. На этот раз, слава Богу, она уснула без сновидений. Дэвид в ее чреве затих. Дуг положил руку на живот Лауры, почувствовал тепло младенца, а затем присел на край кровати, глядя на свою руку и вспоминая, где она сейчас была.
«Ах ты гад, сказал он себе. Глупый и себялюбивый паразит».
Он чувствовал, что пухнет от лжи, плавает в собственном вранье. И как только он может смотреть в глаза Лауре! Но он был из тех, кто выживает, и у него был хорошо подвешен язык, и он будет делать то, что приходится делать в мире, где ты хватаешь, что можешь схватить и когда можешь.
Во рту держался противный вкус. Дуг вышел из спальни, прошел на кухню, открыл холодильник и вытащил пакет апельсинового сока, налил себе в стакан и почти допил до дна, когда увидел два билетных корешка рядом с телефоном. Это было как обухом по голове. Он забыл их выбросить, когда сводил Черил на фильм с Томом Крузом дней пять назад. Он поперхнулся апельсиновым соком, чуть не перекусив стакан. Корешки билетов. Вот они. Прямо здесь. Из кармана его брюк. Тех самых, которые он снял. О Господи! Лаура их нашла. Да пропади все к черту, чего это она вздумала шарить у него по карманам? Есть у человека право на свои секреты? Держись, не теряй головы. Просто держись. Он подобрал корешки билетов, припоминая, когда он их спрятал. Как раз после этого Черил повела его к стойке за кока-колой и молочным шоколадом. Он переводил глаза с телефона на корешки билетов и обратно. Мысль эта ему не нравилась, но почему корешки рядом с телефоном? В лицо бросился жар, он было уже выбросил корешки в мусорное ведро, но остановил руку на полпути. Нет, их надо оставить здесь. Именно здесь, где они лежат. Так, теперь допить сок. Пойти спать. Подумать и придумать объяснение. Именно так. Хорошую историю. Клиент в городе, хотел пойти в кино. Ага. Продавали пай в кинокомпании, и клиент хотел посмотреть фильм. Ага, конечно.
Лаура уж кто-кто, но не дура. Нужно придумать хорошую историюесли она спросит. Если нет сам он не полезет.
Дуг положил корешки на место. Допил остаток сока; к концу он был очень горьким. Потом Дуг пошел обратно в спальню, где спала его жена и где свернулся в утробе ее сын, ожидая рождения. Еще по дороге он вспомнил слова Фрейда о том, что на самом деле никто никогда ничего не забывает. Он поставил будильник на пораньше и лежал в темноте, слушая дыхание спящей Лауры и вспоминая, как они обменялись обетами и кольцами и как теперь могло дойти до такого. Потом он заснул.
Расстояние между мирами может быть семь миль. Так далекоили так близкобыло до квартиры, где спала Мэри Террор, прижав к себе нового ребенка. Она тихо застонала во сне; рука ее скользнула вниз и прижалась к шрамам. Ребенок глядел на мир нарисованными Глазами, и от тела его не исходило тепло.
Падал дождь на крыши праведных и не праведных, святых и грешных, обретших мир и страдающих в муке, и в темный час начиналось завтра.
ЧАСТЬ 2НЕИЗВЕСТНЫЙ СОЛДАТ
Глава 1ДУРНАЯ КАРМА
Сияло солнце, и Мэри Террор бежала по лесу. На подкашивающихся ногах она бежала через чащу, пар вырывался у нее изо рта в прохладном воздухе, серый лыжный костюм впитывал влагу ее тела. Она уже давно не бегала и ее ноги отвыкли от таких нагрузок. Ее злило, что она позволила себе выйти из формы; слабость ума и недостаток воливот что это такое. Она бежала сквозь испещренный солнцем лес Джорджии в трех милях от своего дома, сжимая в правой руке «кольт» тридцать восьмого калибра, держа указательный палец на скобе спускового крючка. Лицо покрыли капли пота, легкие жадно хватали воздух, хоть она едва ли пробежала треть мили легкой трусцой. Бугры и ямы жестко отдавались в коленях, но она была на учениях, и потому она стиснула зубы и радовалась боли, как старому любовнику.
Было почти два часа дня, воскресенье. Четыре дня, как она нашла послание в «Роллинг Стоун». Свой пикап она припарковала в конце старого шоссе. Здешние леса она знала и часто приезжала сюда поупражняться в стрельбе. Она решила потренироваться в беге, согнать пот и заставить проветриться легкие, потому что впереди лежала дорога к Плачущей леди. Она знала опасности этой дороги, знала, как уязвима на открытых проселках этого Государства Компостирования Мозгов, где легавые всех мастей рыщут в поисках добычи. Для достижения цели она должна быть жесткой и сообразительной, а она слишком долго жила под маской этой деревенщины Джинджер Коулз, чтобы можно было легко подготовиться. Тело просило отдыха, но она заставляла себя бежать. Поднимаясь на холм, она увидела вдали ведущее к Атланте шоссе, мелькнули вспышки солнца на стекле и металле мчащихся автомобилей, и снова вниз сквозь сосновую поросль, где тени покрывали землю. Дыхание жгло в груди, лицо пылало. «Быстрее! подхлестнула она себя. Быстрее!» Ноги вспоминали радость скорости на школьной беговой дорожке, когда она рвалась к ленточке, оставляя соперниц за спиной. Быстрее! Быстрее! Она пробежала по дну заросшего оврага, толкая себя вперед и вперед, и тут ее нога зацепилась за корягу, и она упала на живот посреди опавших листьев. На резком выдохе она врезалась подбородком в землю и замерла, тяжело дыша и слыша, как белка сердито стрекочет на дереве.
Черт! сказала Мэри.
Она присела, потерла подбородок, поняла, что кожа оцарапана, но не кровоточит, и попыталась подняться. Ноги не слушались. Она сидела, тяжело дыша, темные пятнышки плясали перед ее глазами в холодном солнечном свете. Падениеэто часть тренировки.
Падениевселенский учитель. Так говаривал Лорд Джек. Когда ты знаешь, как падать, вот тогда ты знаешь, как устоять. Она лежала на земле, регулируя дыхание, припоминая приемы тренировки. Штаб-квартира Штормового Фронта пряталась в таких же лесах, только восточнее, ближе к морю. Лорд Джек был крутой учитель. Иногда он будил их шепотом в четыре часа утра, а иногда выстрелами в полночь. Потом он вел своих солдат на полосу препятствий, следя за временем по секундомеру, выкрикивая ободрения и угрозы. Мэри припомнила военные игры, когда две команды охотились друг за другом в лесах, вооруженные пистолетами, стреляющими красящими шариками. Порой охотились один на один, и это были испытания, которые ей больше всего нравилисьее ни разу не пометили во всех бесчисленных охотах, в которые ее посылал Лорд Джек. Ей нравилось заходить со спины своего противника, бесшумно подкрадываться и стрелять, завершая игру. Никто не мог победить ее в этой охоте. Никто.
Мэри заставила себя подняться. Боль в костях напомнила ей, что она уже не такая молодая и крепкая, но тихие угли дольше горят Она опять пустилась бежать длинными ровными шагами. Бедра и икры болели, но она отключила разум от восприятия боли. «Подружись с болью, вот что говорил Лорд Джек. Обними ее, целуй ее, поглаживай. Люби больи ты победишь». Она бежала, сжимая пистолет; белка метнулась из куста и вскарабкалась на дуб справа, прыгнула на ветку и упала Мэри сняла револьвер с предохранителя и прицелилась. Треск выстрела и разлетевшейся головы белки послышались одновременно. Тело белки упало в листья, несколько секунд оно извивалось, а затем затихло.
Мэри опять побежала, вдыхая запах пороха из револьвера. Ее глаза осматривали лесные тени. «Легавый слева!»дала она себе вводную, остановилась и повернулась, держа револьвер наготове, целясь в корявую сосну. Опять побежала, на холм и снова вниз. Легавый справа! Она бросилась на землю и поползла на животе, подняв пыль. Затем быстро прицелилась и выстрелила в другое дерево, перерезав верхнюю ветку. Голубая сойка с резким криком вспорхнула в небо. Мэри опять поднялась на ноги. Быстро! Быстро! Вперед, быстро! Ее кроссовки лупили землю. Еще одна белка мелькнула на солнце и метнулась через тропу. Мэри пустилась за ней, та бежала к группе сосен. Белка летела быстро, обезумев от страха. Мэри выстрелила, когда белка бросилась вверх по стволу сосны, промахнулась на пару дюймов влево, но второй выстрел перебил белке позвоночник, и та заверещала, оставляя на стволе дерева кровавый след.
Легавый справа! Она опять пригнулась, целясь в воображаемого противника. В лесу перекликались вороны. Она уловила запах дыма и поняла, что поблизости должны быть дома, а потом увидела густые перепутанные заросли и начала пробираться сквозь них, локтями отбивая в сторону ветви, сухие листья застревали в ее волосах. И ей казалось, что Джек стоит у нее за спиной со свистком и секундомером. Это он написал послание из подполья, вне сомнения. Он вновь созывал фронтовиков Штормового Фронта, созывал после всех этих лет. Он звал ее, свою истинную любовь. И у этого призыва должна быть цель. Государство Компостирования Мозгов все еще нашпиговано легавыми, а от того, что Революция успела сделать, они только стали злее. Если Штормовой Фронт воспрянет и Лорд Джек поднимет его красное знамя, она станет счастливейшей женщиной на земле. Она рождена, чтобы драться с легавыми, давить их сапогами и вышибать им мозги. Это ее жизнь, настоящая жизнь. Когда она вернется к Лорду Джеку и Штормовой Фронт снова поднимется, легавые будут дрожать от одного имени Мэри Террор.
Она бросилась сквозь листву, колючки царапали лицо. Легавый слева! Она нырком бросилась на землю, ударилась о глинистую грязь плечом, перекатилась сквозь бурьян, бросилась влево, прицеливаясь в
Мальчишку.
Он стоял шагах в пятнадцати в пятне солнечного света, одетый в джинсы с заплатами на коленях, камуфляжную ветровку, а на голове у него была темно-синяя шерстяная шапочка. Глаза у него были большие и круглые, а в руках он держал небольшую, детского размера винтовку.
Мэри Террор осталась лежать, револьвер ее был направлен на мальчишку. Время застыло, и снова двинулось, когда мальчик заговорил.
Вы не ушиблись, леди?
Я упала, сказала она, пытаясь собраться с мыслями.
Да, я видел. Вы не ушиблись? Мэри оглянулась. Он здесь один? Никого больше не видно. Она спросила:
С кем ты здесь?
Сам по себе. Мой дом вон там. Он показал головой. Дом был примерно в полумиле, скрытый за холмом.
Мэри встала. Она увидела, что глаза мальчика прикованы к револьверу в ее руке. Ему было лет девять или десять. Щеки разрумянились от холода. Винтовка двадцать второго калибра с оптическим прицелом.
Со мной все в порядке, сообщила она ему и обшарила глазами кусты. Пели птицы, на далеком шоссе гудели автомобили, и Мэри была наедине с мальчиком.
Я споткнулась, сказала она. Глупо, правда?
Вы меня чуть до смерти не напугали, когда вот так вылетели из чащи.
Прости. Я этого не хотела. Она слегка подняла голову и втянула в легкие запах дыма. «Может, это огонь в камине, в доме этого пацана», подумала она.
Что вы здесь делаете? От дороги вроде бы далеко? Винтовка его смотрела в землю. Первое, чему учил его отец: никогда не наводи оружие на человека, если ты не намерен его использовать.
Просто так брожу. Она увидела, как он снова посмотрел на ее револьвер. И тренируюсь в стрельбе.
Я слышал выстрелы. Значит, это вы стреляли?
Я.
Я охочусь на белок, сказал мальчик, улыбаясь щербатой улыбкой. Мне вот эту винтовку подарили на день рождениявидите?