Пасть - Виктор Точинов

Виктор ТОЧИНОВПАСТЬ

Пролог

От закопченного капонира ударила очередь. Длинная, во весь магазин. Неприцельная, в никуда. Они не обратили внимания. Буратино, наш носатый друг, работает без осечек. Это там просто почерневший труп с выжженными глазами пытается кому-то и зачем-то доказатьчто еще жив.

Руслан, впрочем, повернул туда драгуновкуно на том все и закончилось, труп угомонился. Капитан даже не обернулся, потому что Марченко снова вышел на связь.

 Ты меня слышишь, Капитан? Еще одна попытка штурмаи мы открываем клетки. Ты понял? МЫ ОТКРЫВАЕМ КЛЕТКИ! А потом идем на прорыв.

Блефует. На испуг берет херр профессор. Клетки дистанционно не откроешь, с кодовыми замками надо возиться вручную. Ну-ну, и сколько вас после этого останется для прорыва? Сейчас там стволов десять, не больше А объекты далеко не уйдут, не пугайте. Весь блок выстроен с таким расчетомчтоб не ушли. Крепость, укрепления которой обращены внутрь. Но Марченко проговорился. Он не знает про группу Гнома. Не знает про туннель. Ничего не подозревает. Иначе они пошли бы на прорыв сейчас. Именно сейчас, когда наверху осталось восемь человек, включая нас с Русланом. При таком периметрепрорвутся не напрягаясь. Другое делодалеко не уйдут. Но надо болтать, надо тянуть время

 Послушайте, Марченко,  говорит он спокойно и доброжелательно.  Давайте не будем принимать поспешные решения. Потому что жалеть о них не придется никомуни вам, ни нам Некому будет жалеть. Давайте искать компромисс

Словно в ответ на слова о компромиссе слева, от котельной,  несколько коротких очередей. Все-таки прорыв?! Нет, затихло Просто нервы. Натянуты как струныи у них, и у нас Капитан продолжает:

 Давайте договариваться Всегда можно найти решение. Подумайте, Марченко. Поговорите с людьми. Так ли они хотят умирать?

Называя собеседника по фамилии, Капитан нарушал все инструкции. Псевдоним, всегда только псевдоним Но сейчас это не важно, сейчас главноекак можно больше слов

Марченко жестко рубит фразы:

 Вы знаете наши условия. Представителей власти сюда. Не меньше трех депутатов. Известных мне в лицо. Журналистов с камерами. Мы покажем всеи сдадимся. Не раньше и не позже.

Гадина Будут тебе журналисты, будут камеры Если бы не тыэти тупые лбы вовек бы не догадались, что их ждет после закрытия Полигона Черт возьми, почему молчит Гном?

Группа Гнома под землей. Девятнадцать человек. Перед ними препятствиекруглый, во всю трубу, металлический люк. Двести пятьдесят миллиметров броневой стали. Шипят два резака. Взорватьбыстрее, но люк ставили знатоки своего дела, предусмотревшие все. Они сами и ставили. Во все стороны от люка на три метратакой же толщины броневая плита. Труба тонкая, вокругплывун, чуть схваченный мерзлотой. А ни один направленный взрыв все сто процентов энергии в одну сторону не пошлет. Туннель просто исчезнет, а люк будет стоять. Зарядыдва длинных, похожих на гробы ящикадля другого.

Они предусмотрели все. Кроме того, что придется штурмовать собственную цитадель. Хорошо одноэтот ход неизвестен съехавшему Профессору и его живорезам. Никак не должен быть известен

Резаки шипят. Группа растянулась по туннелю. Диаметрметр шестьдесят. Не разгуляешься. Не для прогулок прокладывалидля ухода в самом крайнем случае. Случай пришел, но приходитсявходить.

Гном протискивается к люкуневысокий, широченный в плечах. Квадратный. Фонарь держит в далеко отставленной левой рукевъевшаяся привычка. Будут стрелять на светпули пойдут мимо. Резаки шипят. Режут не по кругуовалом, только пройти самим и протащить заряды. И все равномедленно, очень медленно Белые пятна-кометы с остывающими красными хвостами еще не начали сближатьсяползут в стороны, к стенам туннеля. Хотя стен нет, потолка и пола тожетруба.

Гном берет микрофон. Труба экранирует, передатчик в полутора километрах, на выходе из туннеля. Или на входеэто откуда смотреть. Туда змеится провод.

 Капитан, здесь Гном. Еще час. Как понял? Еще час! Тяни время, Капитан!

Капитан тянет время.

 Поймите, Марченко, я не могу решать такие вопросы. И не могу послать вертолет в Москву за депутатами Я могу только гарантировать вам жизнь. Всем вам. Чистые загранпаспорта и десять тысяч подъемных на каждого. Не рублей. Деньги и документы готовы. Здесь готовы. С вас даже никто не возьмет никаких подписок. Вы можете рассказывать любые сказки. Кому угодно и где угоднокто вам поверит? Так или иначе, но Полигона больше не будет. Вы не опасны, Марченко Сдавайтесь. Вам гарантируют жизнь.

Или ему показалось, или в голосе Марченко что-то дрогнуло:

 Ты лжешь, Капитан! Вы наобещаете нам что угодно, а живым не уйдет никто

Ага. Да ты, гнида, не хочешь умирать. Вот такие гниды меньше всех хотят умирать. Тебе очень хочется, чтоб тебя переубедили, чтоб дали гарантии Хорошо быть идеалистом и радеть за всехпока костлявая не взяла за горло. Может, мыслями ты и сейчас радеешь, а нутро твое дрожит, нутро подыхать не хочет

 Какие вам нужны гарантии, Марченко? Деньги и документы здесь. Вы можете послать одного из своихпусть посмотрит и вернется

Марченко не верит. Хочет, очень хочет поверитьи не может.

 Нет, Капитан. В эти игры играй с другими. Наши условия прежние: депутаты и журналисты. На замках клеток мы установили дистанционные заряды. И если ты затеваешь какую-нибудь пакость

Заряды он установил Сказочник Да он детскую петарду из спичечных головок не установит, козел И его полудурки тоже ловчее управляются со скальпелями, тряхомуды высоколобые Как только прорвемся в центральный блок, будет им вивисекция Во всех подробностях. Неторопливо. Со вкусом

Но сказал проникновенно и мягко:

 Генерал в курсе всех ваших требований И не только он. Вы понимаете? Все решается не здесь и не нами. Но давайте будем реалистами, Марченко Никто так сразу никаких депутатов сюда не потащит Сначала прилетят генералы. Попробуйте договориться с ними. Вертолеты подлетят через два часа, не раньше

Хреновый из него переговорщик, что и говорить Но других нет и не будет. Не будет вертолетов с большими шишками в погонах. Незачем им знать про Полигон. Вместо них над лесотундрой зайдут на атаку «крокодилы»если группа Гнома не закончит все раньше. Бог знает, по какой срочно слепленной легенде Генерал выцарапал и перегнал сюда вертолеты огневой поддержки и какое задание поставлено экипажам Но это и не важно. Ми-24на самый крайний случай. Если Гном Но что там у него, черт возьми

Время шло.

Резаки замолкли. Шов медленно остывает. Группа готова к броску. Гном дает последние указания:

 Если в подвале никогоставим заряды под клетками, таймеры на двадцать минути уходим. Но это едва ли. Если кто естькладем их и поднимаемся. ПББСы у всех поставлены? После подваласами знаете, кому куда. Главноеклетки. Первым делом держим клетки. К ним не должен прорваться никто.

Гном не говорит, что будет, если кто-то из осажденных прорвется и вскроет замки. Не маленькие, сами понимают. Будет плохо. Тем более плохо, что спецпаронов у них нет, все спецпатроны остались в мятежном блоке. А обычные ничем не помогут. Ничем и никому.

Молчат, вопросов не задают. Все и так известно. Но командир перед началом должен еще раз повторить задачунеписаный закон. Гном продолжает:

 Пленные не нужныгасить всех. Вопросы есть? Сзади, из темноты, коротко и деловито:

 И Профессора?

 Всехзначит всех. И Профессора

Гном проходит от люка назад, где восемь человек ухватились за ручки тяжеленных зарядов. По пути всматривается в лица. Там, впереди, наверху, кроме прочихшестеро парней из внутренней охраны. Свои ребята. Еще вчерасвои Но все в порядке, на лицах никаких сомненийнаверху враги. Наверхутрупы. Не знающие, что тут затаилась их смерть, готовая к прыжку.

Он становится у второго заряда. Его место здесь. Командир впереди на лихом конелишь в фильме про Чапаева. Последний взгляд на прозрачный щиток, врезанный в крышку заряда. Под нимтумблер и круглая ручка таймера. Полный оборотдвадцать минут. Повернуть полностью, дернуть тумблери у них двадцать минут, чтобы уйти как можно дальше. Половина оборотадесять минут. Четвертьпять.

Гном бросает в микрофон два коротких слова и говорит ставшую ритуальной фразу:

 Ну что, волчата? Никто не планирует жить вечно? Гулливер, давай!

Гулливер, согнувшись едва не втрое, отводит для удара ботинок сорок седьмого размера. Люк чуть-чуть проселкак раз на толщину шва. Шов хитрый, прилагать чрезмерных усилий не надодвухтонная овальная громадина замерла в неустойчивом равновесии. Сейчас будет немного шумно. Бронеплита рухнет с грохотом, и дальше счет пойдет на секунды и терции

Гулливер мощно вдохнул и

Крохотная клипса в ухе ожила. Голос Гнома:

 Капитан, начинаем!

Ну вот и все. Конец переговорам. Но разговор не окончен. Надо отвлечь Профессора и тех, кто рядом с ним, отвлечь в последний раз. И он сказал первое пришедшее в голову:

 Марченко! Срочное сообщение! К нам вылетела комиссия, два часа назад. СмешаннаяМинобороны и Академия наук. Можете

Капитан осексяиз клипсы донеслись звуки, заставившие замолчать и схватиться за рукоять пистолета. Единственного у них пистолета, заряженного особыми пулями.

и люк не выпал с адским грохотом. Люк выпал почти бесшумнотак, с легким скрежетом. Потому что он ввалился внутрьпрямо на Гулливера. Даже не ввалилсябыл с силой выдавлен, стремительно вылетел И дальше все пошло очень быстро.

Гулливер не успевает ни отпрыгнуть, ни даже крикнуть; короткий хрип, мягкий хруствсе кончено. Никто не ужасается, никто не спешит на помощьпотому что вместе к плитой к ним вваливается и кое-что другое

Черная косматая тень выстреливает из мрака живым снарядомпередовая тройка опрокинута, смятано пытается подняться только одинбезуспешно, булькая рассеченным горлом. Тень уже среди них, в самой серединестрелять нельзя, кругом своии они не стреляют, но только в первые секунды, обошедшиеся слишком дорого. Крики, стоны, хрипы. Короткий рык. Первая очередьсерия негромких хлопков. Потомсо всех сторонте, кто еще жив. Туннель кишит свинцом. Пули рвут спертый воздух, рикошетят от стен. Пули убивают своих. Фонари брошены, фонари хрустят под ногамисвета все меньше. Тень мечется окровавленной молнией. И фономчей-то долгий криквысокий, однотонный, пронзительный. Стрельба гаснетмагазины пустеют, менять некогда. И почти уже некому

Гном бросает бесполезный автоматтень не боится пуль. Кровь на глазахлоб пробороздило рикошетом. У него есть секунда, многодве. К заряду! Щитокчетыре винта по углам, плексиглас полтора сантиметра. За спиной все заканчиваетсяслишком быстро. Гном бьет. Один удар, повторять некогдакулак расплющен, под лопнувшей кожеймесиво. Но щитка больше нет. И тут жеубийственная хватка сзади, дикая боль в шейных мышцах сжимается, позвонки хрустят. Он падает вперед, на заряд, пальцы здоровой рукизапредельным усилиемна рычажок тумблера. Дернуть сил нет. Все быстро меркнет.

Потом, когда Гнома безжалостно и стремительно рвануло назад, пальцы разжалисьно через долю секунды. Рычажок замер вертикальнои медленно скользнул в другое положение. Всего рванувшегося наружу света и пламени уже не хватило, чтобы рассеять поглотившую Гнома тьму

Два звена «крокодилов» уходили на запад, к Ижме. Центральный блок корчился в агонии. Что могло горетьгорело. Что не моглопревращалось в ничто в белом термитном пламени. Близко не подойти, стояли в отдалении, пальцы на спускена всякий случай. Если вдруг рванется из огненного ада охваченная пламенем стремительная фигура. Не рвануласьвертолетчики сработали чисто.

Конечно, кануло и то, что надлежало демонтировать и вывезти Но снявши голову В нескольких шагах от Капитана тлела пачка машинописных листов, прошитых толстой суровой нитью,  не иначе выбросило волной при первом заходе, когда ракеты «воздух-земля» вскрывали бетонные стены блока, прогрызая путь к главной цели. К клеткам.

Подошел, загасил, поднялот штампа на титульном листе остался лишь край синей рамки и буквы НО. Секретно. А то и совсекретно. Фамилии авторов уцелели; Марченко и Чернорецкий. Посмертный труд Профессора Сунул за пазухунегоже секретным документам валяться где попало

У останков блока делать нечего. Капитан медленно пошел туда, где полтора часа назад земля вспучилась и опала гигантским нарывом,  над туннелем. Над люком. Над группой Гнома.

В двухстах метрахворонка, вокругжелтоватый глинистый вал. Там не уцелел никто. Даже теоретически никто не мог спастись при взрыве в такой трубе. Это все равно что выжить, сидя в пушке главного калибра линкора при выстреле.

Капитан снимает сферу, короткие волосы слиплись от пота. Дорого им обошелся сумасбродный дурак Марченко

Вдругбоковым зрениемкакое-то движение. Развернулся прыжкомна склоне земля шевелится, слегка бугрится, осыпается желтый суглинок. Словно на поверхность пытается выбраться растревоженный взрывом крот Крот?

Лапа. Окровавленная лапа с пятью длинными, хищно загнутыми пальцамислишком длинными для любого зверя. Капитан ошалело смотрит, как слепо скребут землю острые когти Но рука знает свое дело, рука ныряет за пистолетом сама, не дожидаясь команды мозга.

Пули буравят землювглубь, туда, где кошмарный хозяин кошмарной лапы. Мерзлый суглинок разлетается в стороны, и в какой-то момент Капитан понимает, что перед ним лишь оторванная кистьбелеют обломки кости, обрывок мышцы судорожно сокращается Приставляет дуло почти вплотную и тремя последними патронами разносит страшноватую находку. Потом старательно вдавливает каблуком в грязь подергивающиеся ошметки. Отходит задом, не отрывая взгляда от воронки,  но там тихо. На этот раз все закончилось. На этот раз

Задание выполнено, можно докладывать Генералу.

Полигона больше нет.

Здесьбольше нет.

Часть перваяВЕСНА. ЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ ЛИКАНТРОПИИ

Место действия

Издавна невезучей деревней было Редкое Кузьмино. Старинной и невезучей.

Вроде рядом, пешком дойтии Санкт-Петербург, и Царское Село, и тракты на Ригу, Варшаву, Киев,  но только рядом. А Кузьминов стороне. На отшибе. Двадцать верст от столицыпровинция. Глушь. Дыра. Безвестность

Судьба редкокузьминцев не баловала. И если попадали они на страницы историиповод тому бывал самый гнусный

Например: в октябре семнадцатого схватились у деревни мятежные казаки Краснова-Керенского с усмирявшими их балтийскими матросами. Или если глянуть по-другомумятежные матросы с усмирявшими казаками.

В исторические книги за этот факт Редкое Кузьмино хоть одной строчкой, да попало. Ценою славы оказались выметенные под ноль припасы да подпаленые амбары с сараями

А в Великую Отечественнуюи того хуже. Так уж остановился под Ленинградом фронт, что передовая прошла по Редкому Кузьмину,  и простоял всю блокаду.

Деревни не стало. Что не сожгли снаряды и бомбыраскатали немцы на перекрытия блиндажей и землянок; жителей, понятно, из фронтовой полосы угнали на работы в Германию.

Мало кто сумел вернуться и восстановить родное пепелище. Вся деревня сталачетыре жилых дома. И Редкое Кузьмино ликвидировали, зачеркнули на карте, превратили в одноименную улицу соседнего поселкаАлександровской.

Странная это была улица. Когда заканчивались последние участки, надо было долго идти совхозными полями до четырех утонувших в зелени домиков. Хуторок в степи, да и только.

Даже письма не доходилипочтальоны и не знали такого адреса. А может, ленились месить грязь в такую даль по весенней или осенней распутице.

Новая жизнь пришла недавно.

Загрохотала строительная техника. Полезли вверх, как поганки после дождя, двухи трехэтажные виллы. Четыре домика-старожила выглядели на их фоне бомжами, не пойми как затесавшимися на великосветский раут.

Новые времена.

Новые дома.

Новые люди.

Лишь несчастливая аура Редкого Кузьмина осталась прежней.

Глава I

Откуда женщина пришла в поселок, никто не заметил.

Откуда-то издалекашагала через раскисшие поля не то из Шушар, не то с Киевского шоссе.

Самого факта прихода тоже не увиделижильцов в новеньких коттеджах и виллах в этот будний день не быловесна, не сезон.

Да и не все дома достроены, на двух или трех копошились бригады рабочих. Но они не обратили внимания на одинокую прохожуюна явившуюся с ревизией хозяйку она не походила.