Подвал с разветвленной сетью ходов был переоборудован в бункер со знанием дела. При беглом осмотре Накса не нашла слабых мест, но коварный и капризный божок выживания, которому она давно не приносила в жертву свою плоть и кровь, назойливо твердил ей, что слабые места есть всегда. Правда, тот, кто терпит поражение, узнает о них слишком поздно
* * *
Щенков доставили сутки спустя. Накса готовилась к этому событию как умела. Она развела огонь и послала верного Лося за жратвой, причем приказала выбрать мясо «понежнее». Например, молочного детеныша мита.
Точно в указанное Драконом время двое незнакомых суггов подъехали на собачьей упряжке и внесли в логово большой мешок из шкуры дегро. Когда они бросили мешок на пол, внутри кто-то слабо зашевелился
Сугги стояли, ожидая чего-то. Наверное, платы за труды. Накса достала нож, чтобы расплатиться с ними, но Дракон опередил ее. Его силуэт бесшумно возник из темноты за спинами суггов. Затем с промежутком в доли секунды он свернул им обоим шеи.
Чистая, тихая и бескровная работа. Накса понимала, что это было необходимо. Суггисамые неудобные свидетели. Мита можно запугать до смерти, но суггесторы рано или поздно открывают свои пасти и начинают трепать языками. Проще убить их, чтобы заставить молчать.
Дракон уволок трупы в подвал. Пока он отсутствовал, Накса с двойственным чувством рассматривала мешок. С одной стороны, она заранее возненавидела чужих детенышей, которые были живыми напоминаниями о ее бесплодии. Пока еще живыми С другой стороны, она понимала, что получила редкий, может быть, единственный шанс стать кем-то вроде матери. Пусть не настоящей, полноценной самкой, способной реализовать Программу, но все же Сырая глина оказалась в ее руках. Накса могла вылепить из этого материала что угодно.
Чем старше она становилось, тем выше поднималась цена, которую приходилось платить за привилегию быть рядом с Драконом. До сих пор бесплодие обрекало ее на довольно жалкую рольнесмотря на явное физическое превосходство над многими соперницами. Но те имели матку, в которой могла быть зачата новая жизнь, и отсутствие этой «мелочи» отбрасывало Наксу на обочину пути суперанималов.
Однако теперь Она была благодарна Дракону за предоставленный шанс, хотя знала, что ему плевать на ее благодарность. Она саматоже всего лишь козырная карта в его дьявольской игре. Но последняя ставка пока не сделана.
Накса посмотрела наружу через специально проделанную в стене бойницу. Дракон уже сбросил трупы вниз (для скольких еще тварей подвал станет могилой, прежде чем детеныши вырастут или опасность минует?). Затем он отправился куда-то на собачьей упряжке. Она догадываласькуда. Скорее всего, за обещанной «парой парней», которые прикроют ее, когда за щенками явится Кто? Родная мать? Накса вырвет ей глотку. Отец? Она не станет убивать его сразусначала узнает, чего стоит этот самец как мужчина. Накса понимала, что он является носителем уникального генетического кода А если явятся оба родителя? Что ж, это будет немного интереснее.
Наксе давно не приходилось участвовать в по-настоящему крутых заварушках, и она ощущала что-то вроде зуда в мышцах после долгого застоя. Смертельная угрозалучший стимулятор. А теперь еще появился дополнительный повод предвкушать схватку. Впрочем, она была далека от того, чтобы недооценивать противника, который был силен, как никогда.
Она развязала мешок. На длинной шерсти дегро запеклась чья-то кровь. Но Накса уже чувствовала, что со щенками все в порядке. Немногие из суперов могли похвастаться таким потомством. Подумать толькосильных и красивых щенков убивали ничтожные микроорганизмы, и лишь единицы имели врожденный иммунитет.
Эти были здоровы и не излучали страха. Болезнь или ранение она ощутила бы на расстоянии, как аналог дурного запаха
Она медленно вспарывала ножом горловину мешка, пока не увидела головы разнополых детенышей. У них были связаны руки и ноги, а рты заткнуты кляпами. Подобные меры предосторожности были не лишними, хотя щенки могли задохнуться. Судя по всему, их привезли издалека, но в добротной и теплой одежде из волчьих шкур им по крайней мере не грозило обморожение.
Накса вытащила кляпы и ждала реакции. Она сделала вид, что хочет рассмотреть детенышей поближе. На самом деле обучение уже началось. Ее рука будто случайно задержалась перед лицом мальчика, который был чуть старше и крупнее сестры. Если бы сопляк попытался укусить ее, она нанесла бы безжалостный и строго выверенный ударкак раз такой, чтобы урок запомнился навсегда. Заодно она проверила бы хватку его челюстей и оценила быстроту
Но щенок продемонстрировал нечто более ценноеум и выдержку, редкостные для его возраста. Возможно, он догадался о ее намеренях, а возможно, умел просчитывать свои действия на несколько шагов вперед. Накса решила, что в любом случае он не мог прочесть ее мыслиона поставила надежный экран.
Их взгляды встретились. Абсолютная непроницаемость его глаз с вертикальными щелями зрачков была гораздо красноречивее и опаснее открытой ярости. Накса поняла, что ей придется принять вызов, брошенный будущим в столь извращенной форме.
И еще неизвестно, кто окажется победителем.
21. Приманка
Суггестор ждал его на окраине постурбана. Это была женщина. Вначале Вампир принял ее за проститутку или агента Обители, но очень быстро понял, что она ни то и ни другое. Кто-то из суперов оставил на ней незримое клеймо жертвы. Так что самку можно было считать подарком. Угощением, приготовленным для гостя. Шесть литров красного «вина».
Вампир был пока сыт, но по достоинству оценил сомнительный дар.
Пища, которая достается слишком легко, почти всегда означает ловушку. Что ж, ему не привыкать. Как существо, изначально предназначенное быть живой приманкой, Вампир ничего не имел против. Долгие годы он бродил, разоряя чужие угодья, чтобы привлечь к себе внимание крупного хищника. Кажется, такой момент наступил. Путь длиной в целую жизнь заканчивался. Вампир не испытывал по этому поводу ни малейших сожалений.
У него не возникло даже мысли взять предложенную «еду» и вернуться в пустыню. По мере приближения к цели становилось ближе и последнее освобождение. Вампир ничего не знал о смерти. Поэтому у него не было причин считать себя живым.
* * *
Самка была напугана. Тот, кто поставил клеймо, заодно проделал старый трюк с ее органами чувств. На жаргоне суперов-фермеров это называлось «стричь скотину»что-то из древности, относящееся к домашним четвероногим тварям Конечности женщины были свободны, однако она плохо видела, слышала и обоняла. Да и разговаривала с трудом.
Впрочем, для Вампира она не представляла интереса в качестве источника информацииза исключением тех выводов, которые он сделал из самого факта ее появления. Все выглядело слишком просто. Кто-то знал о приближении супера и бросил ему приманку. Суггесторы пропустили самку через внешнюю границу оборонительного рубежазначит, получили соответствующий приказ. Так иногда поступали с больными, чтобы предотвратить эпидемию, но женщина не была носителем смертельно опасных вирусовво всяком случае, здоровью Z-11 ничего не у грожало. Никто даже не пытался стрелять в Вампира. Из этого следовало, что ему дадут свободно пройти мимо сторожевых постов. И теперь только одно имело значение: КТО из суперов захватил постурбан?
Вампир быстро, но тщательно обыскал самку. Она тупо повиновалась, пока он грубо лапал ее, царапая когтями. Кроме всего прочего, у нее была снижена чувствительность к болиеще одно удобство для любителя парного мяса. Или свежей крови.
Разорвав парку и меховой жилет, он обнаружил, что прямо на животе у самки нарисована карта постурбана с обозначением маршрута и конечного пункта.
Это меняло дело. Кто-то собирал ГРУППУ. А может быть, и СТАЮ.
Такое случалось крайне редкона памяти Вампира всего лишь однажды: когда Джампер выступил в большой поход против Независимых Подземных Территорий. В тот раз погибли шестеро суперовно и Территории превратились в филиал преисподней. Вымершей преисподней, непригодной для тех, кто проклят навеки. Там не осталось даже пожирателей падали
И в Обители задавали себе вопрос: зачем Джамперу нужна была ТАКАЯ победа? Разве что он предвидел угрозу, которую могли представлять в будущем обитатели пещер. Кстати, ни Дракон, ни Ханна в походе не участвовали. Во всяком случае, в СТАЕ их никто не виделчто, конечно, далеко не одно и то же
Z-11 был готов сражаться где угодно, с кем угодно и в какой угодно компании. При любом раскладе он ничего не терял. Если другие прикончат нескольких суперов, то этим они всего лишь расчистят ему путь к главным мишеням. Но есть работа, которая по зубам только емуВампиру, Не Отбрасывающему Тени.
22. Обитель
Обитель Полуночного Солнца оказалась идеально защищенной. В каком-то смысле она была и останется неуязвимойдо тех пор, пока жив хотя бы один монах. С точки зрения Кена, способ маскировки и защиты был столь же прост, сколь и эффективенникакой Обители не существовало. То есть ее не существовало в виде постурбана, поселения, фермы, стана, церкви, отряда фанатиков или любого другого образования, сосредоточенного в определенном месте. Незримой Обителью была вера, которая объединяла сотни, а может, и тысячи супраменталов и агентов из числа суггов и митов, разбросанных по всему вымирающему миру, вера в возрождение цивилизации. Но кроме веры, было оружие и была реальная сила: судя по тому, что организация по-прежнему действовала, ее основу составляли далеко не худшие представители расы. И, как догадывался Кен, из поколения в поколение они осуществляли СВОЮ Программу
Вероятно, тот, кто создал Обитель, был настоящим гением. Однако не исключено, что он был трусливой крысой и все получилось как бы само собойв результате долгой и жестокой борьбы за выживание. У монахов просто не оставалось другого выхода. Зато теперь любые попытки уничтожить Обитель оказывались бессмысленнымивсе равно что сетью ловить ветер. Можно было уничтожить одного, двух, трех, десяток агентов, но для одновременной охоты на всех, не говоря уже о тщательно замаскированных адептах, не хватило бы ни сил, ни возможностей даже объединившихся суперанималов. А ведь были еще Судьи и Поднятые, и были постурбаны, считавшиеся необитаемыми
Впрочем, в той же степени это относилось и к суперам. Они собирались в стаи только в исключительных случаях и на короткий срок. Поэтому сложившееся равновесие могло поддерживаться еще неопределенно долгое время. И Кен не знал бы, на кого поставить, если бы речь шла о превосходстве в будущемлет этак через сто. Находиться на грани жизни и смерти было для него естественным и единственно известным ему состоянием. Он был далек от того, чтобы оценивать постоянно тлеющую войну в категориях добра и зла. Война шла всегда и повсюду. Настоящее каждую минуту сражалось с прошлым и уничтожало его. Сильные пожирали слабых, а слабыеслабейших. Даже мозг был в первую очередь оружием. Инстинкт самосохранения приказывал: «Убей, чтобы не быть убитым!» И тот, кому удавалось вырваться из замкнутого круга насилия, делал это лишь ценой жизни несчастных, копошившихся в грязи и умиравших ради чьей-то мнимой «чистоты».
* * *
Когда Кен понял, что идти, в сущности, некуда, ему стал ясен и двойной смысл фразы, которую произнесла старая жрица: «Она отведет тебя в Обитель». Обитель там, где обретаешь одно из трех: надежду уцелеть, веру в сверхсущество, управляющее твоей жизнью, или самого себя. Но Кен умел жить без веры и надежды, а себя вообще не терял. Кроме того, он знал, что рано или поздно ему придется снова убивать. Вряд ли женщина, использованная в качестве посредника, была достаточно изощренным инструментом, чтобы определить, готов ли он изменить свой путь, и подтолкнуть его к этому изменению. Тем не менее он достиг некой точки на тайной карте сознания. В этой точке, как в фокусе, пересекались многие влияния. Тут сиял невидимый свет.
Он дал команду Рою и Барби остановиться. Солнце находилось по другую сторону планеты, и значит, по меркам любой эпохи была глубокая ночь. Кена окружали пепел, снег и лед. И еще ветеркак бесконечно длившийся выдох из волчьей пасти величиной с пустыню
Оставалось несколько часов до начала снежной бури. Кен ждал знамения на развилке своей судьбы.
Ему не пришлось ждать долго.
* * *
Незнакомец появился в тридцати шагах от него. Это было таинственно и жуткобудто обледеневший мертвый холм был чревом трупа, внезапно исторгнувшим из себя нечто живое. Причем не младенца, а старика. Но Кен мгновенно уловил разницу между старостью, покорно ожидающей смерти, и старостью, ежесекундно сражающейся со смертью. Излучение в момент появления супраментала было подобно вспышке.
Волки бросились на чужака. Вероятно, их тоже ошеломила способность скрытно и легко преодолевать рубеж безопасности: так, будто до определенного мгновения его вовсе не существовало. А когда она почуяли запах, стало уже позднорасстояние до незнакомца оказалось в несколько раз меньше дальности прицельного выстрела. Это означало, что, будь он охотником, все они, включая хозяина, уже были бы мертвы.
Но выстрелов не последовало. Вместо короткой казнисправедливого наказания за проявленную слабостьпроизошло то, что прежде Кен считал почти невероятным. Однако слишком многое изменилось.
Волки остановились перед супраменталом. Рычание, клокотавшее в их глотках, захлебнулось. Они превратились в изваяния.
Кен выжидал. Теперь, когда чужак не воспользовался форой, супер был уверен, что имеет превосходство в быстроте, а иначе ему незачем искать своих детенышей
Волков и незнакомца будто разделила стеклянная стена. Впрочем, преграда была непреодолимой только с одной стороны. Супраментал протянул руки и возложил ладони на головы волков. Те по-прежнему стояли неподвижнопокорившиеся и завороженные светом, который пробивался из-под его пальцев и окутывал их подобно желтому дыму
В этот момент неподвижности и хрупкого перемирия Кену стало ясно: он нашел Обитель. Хотя вряд ли обрел ее. Во всяком случае, дуэли не будет. Сегодня никто не ляжет в лед.
Хорошие звери, произнес старик бесцветным голосом, а потом ОТПУСТИЛ Роя и Барби. Он позволил им остаться хищниками, хотя мог бы превратить в мясо, даже не прикоснувшись. Но с этой минуты они не представляли для него никакой опасности.
Женщина, лежавшая в нартах и укрытая шкурами, зашевелилась и подняла голову. Очевидно, тоже почувствовала присутствие ХОЗЯИНА. Кен не обращал на нее внимания. Незнакомец притягивал к себе взгляд. И не только взгляд. В сознании возникал навязчивый образ огромной, пустой, разоренной, черной церкви, тщетно устремлявшей свои стрельчатые обводы в каменные и столь же безжизненные небеса
Когда старик приблизился, супер увидел под капюшоном череп.
Маска.
Метафора смерти.
Игра.
Впадины глазницбездонные колодцы, полные страха. Казалось, они вобрали в себя все страдание и мерзость мира с того дня, как первый живорожденный закричал от боли.
Спрессованный ужас немыслимым образом превращался в силу.
Не было альтернативы кошмару, продолжавшемуся снаружи и внутри. Не было ничего, что оправдало бы миллиарды смертей в прошлом и все смерти будущего. Не было ложной веры, не осталось благодушных иллюзий. Но безнадежность и страдание, достигнув предельной концентрации в одном-единственном существе, оборачивались чем-то невыразимым.
Кен убедился в том, что Безликиене легенда. Они действительно существовали. Отныне ему придется иметь дело с масками и научиться играть в прятки с собственным разумом. Реальность уже никогда не будет прежней. Он должен изменить восприятиеили погибнуть.
Он принял это как должное. Из глазниц черепа ударили лучи света. Безликий на мгновение снял защиту, и Кена едва не опрокинула излученная сила. Но на самку эта же сила подействовала благотворно. Она быстро и разительно изменилась. Если прежде ее глаза напоминали дыры, просверленные в обглоданных костях, то теперь они засияли, словно раздутое пламя костра. Наверное, так могли выглядеть отблески потерянного рая в бельмах слепца
Да, это было возвращение к жизни. Кен знал, как сделать из мита ходячий муляж, но ни разу не видел обратного превращения. Перемены завораживали. Наконец самка освободилась, будто супраментал отдал ей похищенную прежде душу. У нее-то было всего ОДНО лицоно и оно оказалось маской.
* * *
Призрачный свет Обители навевал сновидения, которые, возможно, были фрагментами иного, нездешнего существования. Вероятно, Кен спалили же был перенесен в такое место, о котором не имел представления. Защита, возведенная Святым, была прочна, как скала, и непреодолима, как вечность. Святой мог подарить краткую передышку, заставив ждать даже Смерть, Которая Приходит Сама По Себе