«Часовых бы тоже не мешало спрятать, мысленно отметил капитан действия «противника», маскировка явно «хромает» у зенитчиков».
«Зона», куда был упрятан штаб корпуса ПВО, была в отличном состоянии. Четырехметровый бетонный забор поверху был затянут четырьмя рядами колючей проволоки. Вышки, подобные бастионам крепости, возвышались над оградой четырехугольными монолитами под железной крышей, с торчащим из-под нее длинным пулеметным стволом. На каждой вышке находились трое солдат, двое у пулемета и один у прожектора. Внизу перед оградой проходил патруль четверо краснопогонных солдат в пилотках с автоматами и овчарками со злобным выражением на оскаленной морде.
Игорь перевел взгляд на опушку леса, вроде ничего не заметно, неттаки есть. Один из кустов шевельнулся, и Волин увидел солдата в пятнистом комбинезоне, утыканном свежесрезанными ветками. Капитан еще раз осмотрел деревню и «зону». На фоне полуразвалившейся деревушки исправительно-трудовое учреждение смотрелось грозно и незыблемо.
«Да уж, что-что, а тюрьмы у нас всегда строили «на совесть», с усмешкой подумал Игорь, прямо как для себя старались».
Как бы там ни было, но подходы к штабу корпуса, а может, и не только к штабу, перекрыты были надежно.
Завада, как ты думаешь, как можно прорваться за ограду?
Ну, есть два варианта, старший сержант пожал плечами, либо по небу, либо под землей. В первом случае, даже если бы мы имели летательный аппарат, то думаю, что зенитчики подпустили бы нас на дистанцию выстрела. А если под землей, то думаю, начни мы дружно рыть от этого холма до ограды «зоны», то к вашей пенсии, товарищ капитан, может быть, закончили бы.
По большаку в сторону деревни Таньково двигалась колонна грузовиков под охраной четырех БТРов.
Черт знает, что такое? недоумевал Волин, разглядывая в бинокль дорогу, по которой прошла колонна. Что это генерал Хрящ сгоняет сюда все войска?
Волин еще раз осмотрел все подходы к деревне. Нет, здесь даже мышь не проскочит, а дальше...
В нескольких километрах дорога проходила вдоль обрыва. Слева отвесная стена из рыжего глинозема, тянущаяся вверх на полтора десятка метров, где на вершине шумели хвойные деревья. А справа от дороги болото, может, и не топь, но проехать по нему вряд ли можно. Пожалуй, это было единственное уязвимое место в обороне генштабистов и лично генерала Хряща. Хлопнув Заваду по плечу, капитан Волин тихо произнес:
Уходим.
От старшего сержанта не укрылись озорные искорки в глазах капитана, но он ничего не сказал. Так же по-пластунски они стали выбираться из своего укрытия. На обратной стороне холма Волин незаметно подобрался к разведчикам, те увлеченно слушали рассказ Иванова.
Нет, ребята, что бы мне ни говорили, а наш командир необычный человек. Я, старый, опытный легкоатлет, сдох на том марш-броске, что он мне устроил, а ему хоть бы что. На обратном пути, чтобы сбить собак со следа, заставил два часа идти по пояс в ледяной воде. У меня от холода яйца занемели, а ему нипочем. Прямо резиновый какой-то.
Хорош базарить, приглушенный голос Завады оборвал тираду страдальца, собрали барахло, уходим.
Через минуту морпехи гуськом уходили в темный лес. Солнце скрылось за горизонтом...
Ниша, выдолбленная в толще отвесной стены, была тесной и неудобной. Пока капитан Волин и ефрейтор Виник долбили саперными лопатками твердый как камень грунт, Луч и Жарков сидели в засаде, следя за тем, чтобы по большаку не было движения. Завада и Иванов тем временем искали способ перекрыть дорогу в сторону деревни Таньково. За час, пока долбились ниши, поиски старшего сержанта увенчались успехом, в лесу он нашел большой, поросший мхом валун.
Ого, да он не меньше двух центнеров весит, тихо присвистнул Иванов. Было не ясно, то ли он доволен находке, то ли наоборот.
То, что доктор прописал, этой фразой Завада поставил крест на сомнениях подчиненного.
Да мы его не унесем, пробовал сопротивляться Иванов, но зря.
Вчетвером унесем, на этом спор был окончен.
С горем пополам ниши были вырыты, Игорь Волин проверил свою, затем Виника. С трудом, но все же укрыться в ней можно. Убрав следы своей работы, двое диверсантов забрались в ниши, взяв с собой из оружия лишь имитаторы магнитных мин, которые громко взрывались, выпуская клубы желтого дыма.
Предохранительную чеку вырывай еще в нише, на поверхности щелчок может привлечь к себе внимание, давал напоследок Волин ценные, на его взгляд, указания.
Да, я понял, понял, кивал согласно Андрей Виник.
Ну, с богом.
Прижав к груди два прямоугольника, каждый из которых был размером с блок сигарет, Волин полез в нишу, ефрейтор сделал то же самое.
Тем временем оставшиеся спецназовцы притащили из леса валун и, скатив его вниз, плотно загородили дорогу. После того как были скрыты все человеческие следы, Завада отвел всю группу подальше в лес, укрыв в можжевеловых кустах. Озабоченно посмотрев на светящийся циферблат «командирских» часов, тихо произнес:
Теперь осталось только ждать.
Ждать пришлось больше часа, Волин уже не чувствовал ни рук, ни ног. Все тело затекло и казалось деревянным. И в этот момент капитан услышал гул. Он начал нарастать. Шла тяжелая техника, под ее тяжестью дрожала земля.
Неужели танки? спрашивал себя разведчик, их мины были бы неэффективны против танков.
Но это были не танки, уже через минуту Волин различил рев дизелей ракетных транспортеров. Четырехмостовые ширококолесные с плоскими мордами кабин тягачи везли на своих спинах тактические ракеты. И вдруг эта гигантская стальная громыхающая змея замерла. Отовсюду послышались настороженные крики, замигали мощные автомобильные прожектора. Волин высунул из своего укрытия голову, прожектора освещали то гладь болота, то вершину обрыва. Несколько десятков солдат стояли цепью возле тягачей со стороны болота. Возле обрыва тягачи стояли так близко, что не подступись.
Волин бесшумно выдернул из имитаторов предохранительные чеки и выкатился из ниши прямо под днище восьмиколесного монстра. Первый имитатор подцепил под топливный бак тягача, а второй решил сунуть под ракету стоящего впереди транспорта. Впереди стоящий тягач оказался головным в колонне. Волин выглянул из-под колес, бесшумно по ступенькам взобрался на кузов, где к нему спиной стоял солдат с автоматом на шее. Капитан сунул имитатор под боевую часть ракеты и так же бесшумно исчез под днищем тягача.
Что там случилось, Алеша? услышал Волин разговор двух офицеров.
Да кусок скалы упал на дорогу, мешает проезду.
Так убрали бы его, и дело с концом.
Я тоже так думаю, но вот нашему комбату диверсанты всюду мерещатся. Да какому дураку придет в голову такую глыбу таскать.
Ох уж эти диверсанты, задумчиво произнес второй офицер.
От головы колонны донеслось:
Второе и третье отделение с ломами в голову колонны бегом.
Со всех сторон застучали солдатские сапоги, загремело железо.
«Пора и мне убираться», подумал Волин, направляясь к своей нише.
Через несколько минут дорога снова была пуста, батарея тактических мобильных ракет проследовала в направлении деревни Таньково. Капитан Волин и Виник выбрались из своих укрытий и опрометью бросились к лесу. Группу во главе с Завадой они нашли в условленном месте.
Радист в эфир выходил? спросил Волин. Нам заданий новых нет?
Работали на прием, ответил тихо радист, для нашей группы никаких сообщений.
Игорь взглянул на свои часы, затем поправил лямку ранца, размял суставы и скомандовал:
Подтянуть животы, еще один марш-бросок и все. Мы, может, вложимся в нормативы. Бегом марш.
II
В тамбуре купейного вагона стоял офицер в черной морской форме, его отстегнутый, закрепленный за полу белоснежной гимнастерки галстук безжизненно болтался в такт покачиваниям вагона. Военный с погонами капитана, облокотившись на входную дверь, дымил сигаретой.
До Москвы еще два с половиной часа, сообщила выглянувшая в тамбур немолодая проводница в форменном кителе, вы, товарищ офицер, еще успеете чайку попить.
Спасибо, напился, сколько можно, попытался отговориться Волин.
Ну, как хотите, не настаивала женщина.
Дверь в вагон закрылась. Игорь Волин тоже зашел в вагон. В узком коридоре людей почти не было, лишь проводница разносила чай, да ее сменщик немолодой худосочный мужчина в противоположном конце вагона вяло махал веником. В купе, в котором ехал Волин, расселось семейство, члены которого с аппетитом уплетали вареные яйца, плавленые сырки с хлебом, запивая чаем. Игорь не стал мешать их трапезе, повернувшись спиной к купе, он облокотился на перила, с любопытством стал рассматривать придорожный пейзаж. Утро только начиналось, под лучами восходящего солнца искрилась еще не высохшая роса. Деревья вяло шевелили листвой под легким дуновением ветра. Листья на верхушках некоторых деревьев уже пожелтели.
«Осень», почему-то с сожалением подумал Игорь.
Поезд пронесся мимо небольшой деревушки с деревянными избами, сутулыми колодезными журавлями и небольшим магазином, над дверями которого висел голубой щит с белой надписью «Сельмаг». Примерно так и выглядела деревушка Таньково, когда капитан Волин разглядывал ее через окуляр бинокля, только там вместо жителей были солдаты, а вместо живности танки и броневики...
Аттестационные учения спецназа, разработанные умниками стратегами и тактиками Генштаба и рассчитанные на трое суток, завершились немногим более чем через сутки, и виной этому диверсанты из группы Волина. «Взрыв» на ракетной батарее, по мнению экспертов из аттестационной комиссии, полностью уничтожил «зону» и деревню Таньково вместе с охранными батальонами, боевой техникой и штабом ударной армии «противника», штабом корпуса ПВО и фронтовым узлом связи. По мнению экспертов, взрыв тактической ракетно-ядерной батареи обезглавил фронт «противника» и создал выгодные предпосылки для действий не только частей спецназа в тылу, но и общеармейских подразделений по фронту.
Группа Волина вышла к финишу третьей, это был неплохой результат. Игорь доложил председателю комиссии о выполнении поставленной задачи, на следующий день с утра надо было написать подробный рапорт, но не пришлось. Учения пришлось сворачивать, из сорока двух диверсионных групп главному «волкодаву» генералу Хрящуудалось нейтрализовать лишь семь. Остальные же после его героической «гибели» в штабе ударной армии беспрепятственно шли к финишу, громя цели. После того как все группы собрались на территории полевого лагеря, руководство решило через два дня провести разбор учений.
Но уже на следующий день капитан Волин был вызван к руководителю учений генерал-полковнику Еременко. Невысокий, широкоплечий, седой, как лунь, генерал-полковник Андрей Сергеевич Еременко почти был на пенсии, его служба в Генштабе была скорее символической, чем реальной. Он возглавлял всевозможные комиссии, делегации, выступая в них лишь «торговой маркой», а всю работу выполняли эксперты и аналитики. Волин о своем прибытии доложил по полной форме. Генерал пожал ему руку и, указав на стул перед столом, произнес:
Присаживайся, Игорь Саныч.
И когда Волин сел, положив тяжелые кулаки на колени, добавил:
Из Москвы поступило распоряжение откомандировать в разведку Генштаба самого перспективного офицера. Мы единодушно остановились на твоей кандидатуре.
Но почему я? удивился Волин. Моя группа пришла лишь третья.
Ну, первыми к финишу пришли боевые пловцы из отдельного отряда Северного флота. Они удачно высадились, установили радиомаяки, но после уничтожения объекта наткнулись на засаду. Десять часов они уходили от погони, когда пришли к финишу, их командира капитан-лейтенанта Храпова в предынфарктном состоянии отправили в реанимацию, а его людям еще не одна неделя понадобится, чтобы выжить, они выложились полностью и уже ни на что не годятся. Вторая группа действовала слишком осторожно, после установки радиомаяка не пошла на объект, указанный для атаки, а отделалась лишь «минированием» шоссе. Кстати, участок этот оказался безлюдным. Обойдя все засады, десантники из монгольской группы войск практически не выполнили задание. И теперь твоя группа, капитан Волин. Вы ни разу не засветились, выполнив все поставленные задачи, даже сверх того. Группа вышла к финишу или, как у нас говорят, «на свою территорию» в установленное время. К тому же твои люди имели еще приличный резерв выносливости, что в боевых условиях имеет немаловажное значение. Правда, цена этой выносливости нам известна.
Волин удивленно поднял глаза на генерала. В уголках глаз старого разведчика сверкали насмешливые искорки.
Ты, наверно, думаешь, нам неизвестно, что в нарушение условий учений ты разделил группу и вдвоем с рядовым Ивановым устанавливал радиомаяк?
Но откуда? удивленный возглас вырвался из уст капитана. Потом, как будто спохватившись, он спросил:
Завада доложил?
Нет, хмыкнул генерал-полковник, старший сержант тут ни при чем, хотя должен был. После короткой паузы, видя, что недоверие Волина не исчезло, Еременко сказал:Луч.
Луч?
А ты думал, Луч простой радист-срочник, поздно призванный на действительную службу. Нет, милый друг, Юрий Афанасьевич Луч, как и ты, капитан, только он не спецназовец, а доцент, аналитик при научно-исследовательском центре Генштаба. Именно этот центр предложил на учениях вместо посредников использовать наблюдателей, внедренных в диверсионные группы. Этот опыт дал абсолютно неожиданные результаты.
Игорь Волин вспомнил широкоплечего радиста, который с трудом выдерживал темп спецназовцев.
«Да уж, а ведь и сам мог догадаться, что Луч не сроч-ник», подумал капитан, возвращаясь к разговору с генералом.
Кстати, одно из главных условий не разделять группы было не чем иным, как ловушкой для дураков. В боевой обстановке для спецназа нет условий, а есть реальность, и надо действовать в соответствии с ней. К сожалению, кроме тебя, капитан, этого никто не понял.
Генерал Еременко замолчал, у капитана вопросов не было, он тоже молчал.
И еще, лучший отзыв от своего наблюдателя получил только ты. Капитан Луч тебя характеризует как волевого, быстро ориентирующегося в меняющейся обстановке и применяющего нестандартные, но эффективные решения. Вот почему выбор пал на тебя.
Игорь по-прежнему молчал, обдумывая услышанное, в горле пересохло.
Кроме того, сейчас генерал-лейтенант Хрящ пишет рапорт на имя командующего сухопутных войск, почему он в одном месте собрал ключевые объекты руководства связи и тактический ракетный комплекс. Хотя и так ясно, он думал, что за бетонными стенами «зоны» укроет их от диверсантов. А вот не получилось. К тому же, если на разборах учений выяснится, что твоя группа делилась, Хрящ потребует отменить результат комиссии, а эта склока никому не нужна. Так что, подвел итог генерал-полковник, сегодня вечером, Игорь Саныч, отбываешь в Москву.
Игорь снова посмотрел в окно вагона, впереди показались первые строения Белокаменной: пора было собираться...
На Ярославском вокзале толчея, шум. Капитан Волин, держа в левой руке небольшой чемоданчик, вышел из вагона последним. Его никто не встречал, и торопиться было некуда. Но к своему удивлению, Игорь увидел на перроне прапорщика общевойсковика.
Капитан Волин? спросил тот, прикладывая руку к козырьку. Прапорщик Динисенко, имею письменное предписание доставить вас в управление. Документ был солидный, с печатью строевой части Генштаба, Волин безразлично пожал плечами и сказал:
Поехали.
Быстрым шагом Динисенко направился к выходу, он ловко орудовал локтями, прокладывая путь капитану в людском море. Москва в начале осени была такой же, как и год назад, и два: душной, пыльной, с раскаленным асфальтом и вечно спешащими москвичами. Рассматривая столицу через окно служебной «Волги», Волин не ощущал того сожаления, которое испытал в прошлый свой приезд. Засилье западной рекламы на московских улицах ему не казалось уничтожением русской самобытности. Прапорщик мастерски обгонял другие машины, запросто «подрезал» иномарки, не обращая внимания на угрюмые рожи «новых русских» в них.
Волин за свою армейскую жизнь привык к переездам. Но в этот раз экстренная командировка в Москву смущала.
«Неужели направят в «горячую точку»?»думал капитан.