Подхватив поднос с посудой, Лифман вышел из комнаты, пропустив Светлану вперед, следом, отчаянно зевая и поеживаясь, ушла Кристина. Алексей недоуменно посмотрел на качнувшуюся за ними дверь, потом на лифт, с помощью которого они не так давно поднимали еду из кухни, снова на дверь, пожал плечами, потом коротко кивнул оставшимся в комнате.
Надеюсь, завтра увидимся.
Оптимистично, отозвался Олег, подхватывая с кресла стилет и свою кепку. Ладно, пойду восстановлю статускво, он весело помахал в воздухе мизерикордией, потом огляделся. Аля тоже ушла? Эх, и эта не попрощалась а я даже и не заметил. Тихо ходит, как мышка.
Я тоже не заметил, рассеянно отозвался Виталий, думая о чем-то другом.
Алина, которая, воспользовавшись отсутствием внимания к своей персоне, тихо выскользнула на веранду, криво улыбнулась, скрытая узорчатой занавесью, потом подошла к перилам и глянула вниз. Здесь почти вплотную к дому, ярко освещенные светом фонарей, росли пышные розовые кусты, параллельной линией протянувшиеся вдоль стены, и капли дождя нещадно били по нежным лепесткам, стойко выдерживавшим эти удары. Кусты были огорожены прочным железным забором метровой высоты. Заборчик был причудливоажурным и производил бы довольно симпатичное впечатление, если бы не заканчивался острыми прутьями, хищно торчащими вверх и сразу же наводившими на мысли о том, что нечаянно свалиться на них сверху было бы очень неприятно и крайне вредно для здоровья. Алина удрученно вздохнула, безуспешно накручивая на палец короткий непослушный локон, ну не приходила в голову ни одна положительная мысль. Такой уж настройвезде мерещится что-то зловещее. Почти сразу же в голову заглянула еще менее положительная, но куда более глупая мысльне попроситься ли на ночь к комунибудь в комнату, а то в своей в одиночестве еще начнет видеться что-нибудь жуткое? Всетаки, хорошо, что ее комната запирается только изнутри, так что снаружи не откроешь.
Конечно хорошо, потому что ты с малолетства труслива, как мышь, хорошо, хоть, темноты не боишься.
С другой стороны, ты с малолетства имеешь на это право.
Она поежиласьмокрая ночь, оказавшаяся на редкость холодной, настойчиво запускала стылые пальцы под пиджак, норовила забраться чуть ли не под кожу. Стукнув зубами, Алина повернулась, тихонько подошла к колышущейся в проеме приоткрытой двери занавеси и через щелку осторожно заглянула в комнату. В пределах ее видимости никого не было, и решив, что все уже разошлись по комнатам, она хотела было выйтиее ладонь уже поплыла к занавеси, но тут же отдернулась, спугнутая негромким голосом Олега.
Слушай, ты чего с этим Евсигнеевым в лесу сделал?
Ничего, отозвался Виталий, и она услышала, как что-то брякнуло. Раздалось ворчание, источником которого, как определила Алина, был Жора.
Полотенце свое подбирай, когда ходишь, квирит, блин!..
Чего?!..
Жора, сгинь, не вали интеллектом!.. А чего тогда этот мэн бизнеса из лесу сам не свой пришел? Какойто очень уж странный. То ли перепуганный, то ли
Физическое воздействие я к нему не применял, если ты об этом.
А моральное?
А смысл?.. Виталий помолчал, потом добавил:Он, правда, долго по лесу один ходил, без меня. Может, видел чего Не знаю.
Раздалось легкое поскрипывание, и Алина поняла, что Виталий снова уселся на плетеный диванчиккачалку. И чего он так к ней прицепился?! По ее мнению, качалка и Виталий друг другу не подходили совершенно.
А может наоборотслишком подходили?
Возможно, она ему тоже что-то напоминает Ведь и она, Алина, нашла вещь, которая очень напоминает а Борис нашел свои желанные часы а Олегколлекцию холодного оружия, которую, дай волю, так и сгреб бы всю в охапку Возможно, каждый найдет в этом доме какуюто свою вещь
«Тихое помешательство уж точно!» мелькнула сердитая и в то же время издевательская мысль.
анекдот, ворвался в ее сознание голос невидимого Олега. Четверо друзей встречаются, ну, один и говорит: «Слушайте, а я знаю классных девчонок!» Второй отвечает: «А я знаю их телефоны». Третий говорит: «А я знаю, где они живут». А четвертый: «А я знаю отличного врача!»
Гыгыгы!.. отреагировал Жора. Виталий усмехнулся.
Где-то я уже это слышал.
Да я на авторство и не претендую, отозвался Олег. Просто пытаюсь вас развеселить, а то вы с наступлением темноты стали совсем какие-тозамшелые и заплесневелые, аж скулы сводит!.. Один так вообще Жора!.. Тебя мама в детстве хорошим манерам не учила?! Когда с тобой разговаривают, фасадом надо поворачиваться! Чего ты все время таращишься на эти картины?! Настолько глянулись или настолько хреновые?!
Смотря что ты имеешь в виду! в голосе Жоры неожиданно зазвучало предельное раздражение, готовое в любую секунду уступить место злости. Технику?! Удачно ли перенесен на полотно мир во всех его иллюзорнообъемных характеристиках?! Может идею?! Или выигрышна ли борьба света с изначальной аморфностью безмолвной плоскости листа?! Уж это не Борис Валеджо, во всяком случае!
Алина, от волнения прикусившая губу, услышала звук удаляющихся шагов, потом недоуменный голос Кривцова.
Ничего не сделал, да? Только спросил Какие-тонервные все сегодня! Уж от него аморфность, тоже мне!.. Я тоже много длинных слов знаю. Этиленгликоль или там рециркуляция. И чего распсиховалсяя ведь его не о конструкции промежуточного вала спросил, а о прекрасном хмм, хотя, карданная передача тоже прекрасна в своем роде А картинки и вправду ничего. Прикольно, когда у девушек из одежды только мечи и луки, только такие картинки лучше вешать в спальне, а в такой комнате надо бы какиенибудь живенькие натюрморты.
Между прочим «натюрморт» в переводе с французского означает «мертвая природа», рассеянно заметил Виталий. Олег огорченно фыркнул.
Сговорились, да?! А, ну вас всех! Пойду забудусь сном. Или может найти зонтик и двинуть под окошко Кристинки петь серенады?
Почему именно Кристинки?
А у нее ноги самые длинные. После этих слов Алина раздраженно покраснела. Для легкого флирта важна исключительно внешность. Чего ей спеть, а? «Я здесь, Инезилья, стою под окном?»
Алина не разобрала ответ Виталия, но он явно пришелся Олегу не по душе, потому что голос Кривцова прозвучал весьма раздраженно.
А ну вас!.. разумничались к ночичто ты, что Жорка!.. Пойдука занырну в свою холодную кроватку, раз вы все такие нудные!
Алина услышала смешок Виталия, потом диванчик снова скрипнул, словно с него встали, послышались удаляющиеся шаги и все стихло. С минуту она постояла, прислушиваясь, потом снова протянула руку к занавеси, но когда ее пальцы снова почти коснулись ткани, занавеска в резком рывке отлетела в сторону, явив в дверном проеме неслышно подошедшего Виталия. Ахнув от неожиданности, девушка отшатнулась назад, стукнулась спиной о перила и тут же дернулась обратнопамять услужливо подсунула ей мокрые острия железных прутьев внизу.
Мама в детстве не учила вас, что подслушивать невежливо? язвительно осведомился Виталий и сделал шаг в сторону, чтобы она могла пройти, но Алина осталась стоять на месте и только сердито дернула плечом.
Я не подслушивала. Просто вышла покурить. Я не знала, что должна всех оповещать о своих действиях! А разве вы говорили о чем-то, чего не следует слышать другим?
Виталий сухо улыбнулся.
Дело не в содержании. Вы прекрасно сами все понимаете Знаете, Алина, вы милая девушка, с головой, но иногда здорово действуете на нервы. Вы, часом, раньше не в ЖЭКе работали? Или гденибудь в исполкоме?.. Заходите или будете ночевать на балконе? Дело, в сущности, ваше, если желаете схватить воспаление легких.
Ты единственный, кто еще до сих пор обращается ко мне на «вы», вдруг заметила Алина, глядя через его плечо на плетеный диванчик. Виталий хмыкнул.
Уже и вежливость не по душе?!
Вряд ли это вежливость. Скорее отчуждение. Подчеркивание того, что я не могу иметь с тобой ничего общего и должна держаться подальше. Или желание постоянно ставить меня на место. Ты ведь тоже ко мне симпатий не испытываешь, верно?
Ты угадала.
Алина удовлетворенно кивнула и шагнула в комнату. Виталий закрыл балконную дверь, подхватил снова начавшую сползать простыню, закинул ее на плечо и, обернувшись, недовольно взглянул на Алину, выжидающе остановившуюся посередине комнаты.
Разве вы не идете спать, в его голосе прозвучали раздраженные нотки. Алина улыбнулась, точно он произнес именно то, что она ожидала услышать.
А вы? Или хотите еще посидеть на диванчике?
Голова Виталия, уже начавшая было отворачиваться от нее, резко дернулась обратно, а когда Алина протянула руку и скользнула ладонью по плетеной лозе, на ощупь оказавшейся чуть теплой, он бессознательно сделал шаг вперед и тут же остановился.
У вас сейчас лицо, как тогда у Бориса или у меня, наверное тихо произнесла Алина, убрав руку. Вы знаете об этом?
Разве? Виталий посмотрел на диванчикна этот раз почти с ненавистью. Нет, вам померещилось. С чего это просто мебель, к тому же не моя Бористо ладно может, это действительно те самые часы, а люди, подобные ему, больше любят красивые вещи, чем чьюто жизнь к тому же, эти часы стоят бешеных денег, а это он пожал плечами. это просто мебель
Подвеска в моей комнате тоже ничего не стоит но вы же знаетеесть вещи, которые ценны инымне деньгами. Вещи, которые напоминают о чем-то, Алина опустила глаза и слегка улыбнулась. Улыбка была туманной, мечтательной. О чем-то светлом. На какие-томгновения мне даже показалось, что я перенеслась в прошлое поэтому я так разозлилась, когда вы мне помешали. Вам этот диван тоже о чем-то напоминает?
Виталий, не отвечая, прошел мимо нее и остановился возле двери в залу. Прислонился к косяку и прищурился, глядя на дальнюю стену, где в полумраке угрожающе поблескивало оружие.
Во дает Кривцовтак спать, что ли, и пошел со своей мизерикордией?!.. Статускво, статус кво!.. Черт подери!.. он обернулся и пристально взглянул на Алину. Да, напоминает. Глупо, конечно в его голосе мелькнуло раздражение. У нас был такой, пока мы не переехали в город В саду росла кривая яблоняочень старая, ветви свешивались почти до земли вот под ней было наше местечкомое и младшей сестры, когда мы были совсем мелкие и летом он стоял там, его отдавали нам на все лето. Стоял на досках, чтоб мог качаться. Хорошее было время А потом дом продали, а диван при переезде куда-то делся. А этот точь в точь такой, даже узор, Виталий хмыкнул, даже качается и скрипит так же словно стоит на досках. Только этот совсем новый.
Взгляд Алины чуть потеплел.
И вам не кажется это странным?
Нет. В доме, наполненном вещами, хоть одна да может напомнить о чемнибудь каждому. Мне кажется странным наше отношение к этим вещам. Они кажутся слишком важными.
Они кажутся слишком своими.
Но они не наши! Виталий резко оттолкнулся от косяка и быстро пересек гостиную. Остановившись у двери он, не оборачиваясь, сказал:Я знаю, о чем вы думаете. Подстроить такое невозможно. Подобное обычно не знает никто, кроме тебя самого, а до определенного момента и сам об этом забываешь Спокойной ночи и не забудьте запереть дверь. И советую не бродить по дому в одиночестве. Это ведь всетаки очень большой дом, последняя фраза прозвучала достаточно зловещеслучайно или специально, и Алина невольно поежилась.
Хватит вам! Мне и без того не по себе.
Это и к лучшему, заметил Воробьев, выходя. Чем страшнее вам будет, тем осмотрительней станете себя вести.
А вы жестокий человек, оказывается, Виталий.
Такая жестокость только на пользу, отозвался он уже из коридора.
Алина немного постояла, слушая его быстрые удаляющиеся шаги, и чем тише они становились, тем более длинными и темными казались ей тени в гостиной и тем ближе подступало странно зловещее чувство полуодиночества, будто где-то в комнате присутствовал кто-то невидимый, наблюдающий за ней с неким злым удовлетворением. Выражение ее лица стало горестным. Разговор не получилсяи виноват в этом был не только Виталий, но и она сама. А ведь из всех пассажиров
уже не пассажиров, а, скорее, постояльцев приглашенных только Виталий и Олег пытались что-то понять, в чем-то разобраться, как и она, пытались, пока
Пока не нашли в этом доме что-то свое?
Чего ты все время таращишься на эти картины?! Настолько глянулись или настолько хреновые?!
Вспомнив возглас Олега, Алина с любопытством взглянула на одну из ближайших висевших на стене картин и недоуменно пожала плечами. Рисунок в стиле фентезинезаурядный, но отнюдь не гениальный, пышногрудая дамочка с осиной талией, обряженная в железное полированное бикини, лихо отмахивалась мечом от некого чудища с обилием крыльев, зубов и когтей, причем у чудища был совершенно человеческий, тоскливопохмельный взгляд, и казалось, что хочется чудищу вовсе не свежей девичьей плоти, а холодного пива. Не вызывало сомнений, что Жора в этой картине видел нечто большее, чем она, Алина, что она для него наверняка что-то значила, как и другие висящие здесь картины, но, судя по его реакции, никаких светлых воспоминаний в нем не будила. Скорее наоборот.
Чертовщина какая-то!
Вздохнув, Алина нажала на выключатель и поспешно вышла, словно спасаясь бегством от обрадованно плеснувшейся в комнату тьмы.
V
Тишина и полумрак наполнили дом, растеклись по длинным извилистым коридорам неспешно, но уверенно, похозяйски, словно царили здесь извечнос тех самых пор, как была окончена стройка, поставлен на свое место последний предмет, в последний раз колыхнулась заполнившая бассейн вода и закрылась входная дверь, отрезав от особняка последнего вышедшего из него человека, и до того момента, когда тяжелая дверь отворилась вновь, дом знал лишь тишину и полумрак и этого ему более чем хватало. Промокшая ночь кружила вокруг него, заискивающе терлась о стены, требовательно скреблась в стекла холодными дождевыми каплями, но ни одно окно, ни одна форточка не остались открытыми, и даже дыра в стекле была надежно заткнута подушкой, дом был равнодушен и неумолим к ее просьбам. У него была своя ночь, в которой дремали вещи и сонно тикали часы, на ощупь считая секунды, своя ночь, сухая, теплая и уютная, и только одно мешало обрести ей глубину и размахнегаснущие полоски яркого света под одиннадцатью дверями, за каждой из которых, несмотря на поздний час, были открыты чьито глаза.
* * *
Жора Вершинин и не помышлял о сне, находясь на своем самом любимом в мире местеперед компьютером, и сейчас для него не имели значения ни обстоятельства, ни тот факт, что и компьютер, и собственно дом, в котором он находился, принадлежали неизвестно кому, а сам Жора, мягко говоря, пребывал здесь незаконно.
Собственно, в комнате было только его тело, обряженное в одни лишь трусы, а сам Жора ушел очень далеко и был очень занят. Люди, подобные ему, имели живой гибкий ум и не менее живую фантазию, но не имели возраста, и могли с абсолютной серьезностью работать над важными компьютерными делами и резаться в компьютерные игры, чем Жора сейчас и занимался, полностью погрузившись в четвертую версию «Героев». Сейчас он был отнюдь не Жора, а маг Хаоса двадцать шестого уровня Козусс и его грозная многочисленная армия безостановочно катилась вперед, методично захватывая вражеские замки и изничтожая всех неприятельских «хиросов» на своем пути. В войске ЖорыКозусса грозно потрясали бряцающими молниями титаны, сурово пыхтели черные и сказочные драконы, а костяные алчно пощелкивали лишенными плоти челюстями, по перьям буревестников змеились молнии, словно у птиц было короткое замыкание, а ангелы воодушевленно вздымали к компьютерному небу длинные мечи. Все предвещало скорую победу.
Козусс удовлетворенно хмыкнул, скрипнул вращающимся полукреслом, из которого командовал наступлением, воткнул сигарету в пепельницу, дожидаясь, пока ссыпется песок в часах, извещая о наступлении следующего хода, завел войско за очередную гору и потер руки, когда из тени выступил очередной вражеский герой, который в одиночестве раздумывал над чем-то возле серной шахты.
Маг Хаоса щелкнул на герое правой кнопкой «мыши», дабы узнать его имя и состав войска, презрительно фыркнул, после чего его войско с торжествующим воплем «Вот ты и попался, Салдрин!», в полном составе накатило на врага.
Дальше произошла катастрофа. Салдрин, на беду оказавшийся магом теней тридцатого уровня, устроил Козуссу самый настоящий Ватерлоо. Благодаря своей повышенной удаче он отхватил себе право первого хода, тут же напрочь заморозив злополучного мага, после чего, лишив вражеское войско магической поддержки, тут же принялся за его истребление, призвав на подмогу орду злых волшебниц, рыцарейгоблинов, джиннов, ядовитых отродий, черных чемпионов и ледяных чудищ. Козуссу оставалось только бессильно скрежетать зубами, глядя, как гибнет его отборное войско, заклятие было слишком сильным, а второго мага он по самоуверенности с собой не прихватил. Первыми с печальным лязгом обвалились титаны, за ними кучкой сияющих перьев ссыпались ангелы, тяжело рухнули черные и сказочные драконы, осыпались костяные. Дольше всех продержались буревестники, но вскоре и они легли на поле боя черным пеплом, после чего схлопотал молнию и сам полководецмаг двадцать шестого уровня и, произнеся Жориными устами историческую фразу: «Вот это свалка, вашу мать!!!» упал бездыханный. Под мрачную музыку на экран выплыла уведомляющая табличка «Печально, но вы стали жертвой более сильного врага».
Сильного, как же! Да он же нечестно дрался! проворчал маг Хаоса, закурил новую сигарету и вышел из игры, после чего встал с полукреслауже Георгием Вершининым, широко зевнул и огляделся. Его взгляд упал на одну из стен комнаты, после чего настроение у бывшего мага испортилось окончательно. Похоже, хозяева специально поразвешали фентезийные картины по всему дому именно в тех местах, на которые ему случалось посмотретьдаже в эту комнату не поленились.
Уроды! хмуро произнес Жора и подошел вплотную к стене, почти уткнувшись в нее носом. Его спутникам пришлось бы задирать голову, чтобы рассмотреть картину, но для Жоры она была как раз на уровне глаз. Возможно, это было и к лучшему, иначе неудобство разозлило бы его еще больше.
Картина превосходила размером все прочие, им виденные, и казалась особенно яркой и живойнеизменная пышногрудая и тонкоталийная красавица, наряженная в браслеты и сапоги аля Кристина Логвинова, слившаяся в страстных объятиях с симпатичным драконом, немногим больше ее, на фоне пылающего полуразрушенного города.
Жора хмыкнул, после чего цинично выдохнул прямо в центр картины густой клуб дыма.
Вот и говорите про идеи, которые витают в воздухе буркнул он, отвернулся от картины и снова подошел к столу. Взял пачку ксероксной бумаги, содрал с нее обертку, достал упаковку карандашей, открыл ее, извлек один, аккуратно заточенный и, прихватив и то, и другое, направился к кровативоистину гигантской, словно сделанной специально для него. С размаху повалился на покрывало, хлопнул пачку листов перед собой, прикрыл веки и задумчиво закусил кончик карандаша. Спустя минуту его глаза резко распахнулись и рука затанцевала над чистой поверхностью листа, проворно покрывая ее серыми штрихами.
Вот так! с вызовом сказал Жора через полчаса и запустил карандаш через всю комнату. Тот стукнулся о стенку, отскочил и приземлился на клавиатуру, застряв в пространстве между клавишами. Вершинин перевернулся на спину и поднял над собой свежий рисунок, удовлетворенно разглядывая свое творениетрех голых красоток с мечами в руках, стоящих на вершине горы и глядящих на зрителя с выражением: «Мы грозны и независимы, но, в принципе, не против». Одной из девушек Жора нарисовал голову Ольги, второйМарины, в третьей без труда угадывалась Кристина. На заднем плане из-за горы, заслоняя собой солнце, поднимался, расправляя крылья, гигантский ящер с задумчивостью на шипастой морде. По мастерству исполнения карандашный рисунок был ничуть не хуже висевшей на стене картины.
Жора встал и пристроил свой рисунок на раму картины, потом отошел чуть подальше, любуясь.
Я еще проверю пробормотал он, взмахнул рукой и повалил стоящий рядом стул. Елки, какой кретин поставил сю
Жора осекся, вспомнив, что сам поставил стул поближе к батарее, развесив на нем влажную одежду. Наклонившись, он поднял стул и сгреб свалившиеся с него рубашку и брюки. Что-то выпало из вороха влажной одежды и легко шлепнулось на пол. Жора опустил глаза, потом свалил одежду на сиденье стула и поднял упавший предмет.
Это был ременьнеширокий черный кожаный плетеный ремень, сделанный на совесть, но уже изрядно пообтрепавшийся, особенно посередине. Еще бы он не пообтрепался, потому что
Жора нахмурился и опустился на кровать, держа ремень в руках и водя большим пальцам по сплетеным кожаным полоскамосторожно, точно ремень был спящей смертельно ядовитой змеей. Возможно, со стороны это смотрелось забавноремень терялся в его больших крепких ладонях, казался маленьким и несуразным и совершенно не вязался с настороженным выражением лица Жоры, но сейчас ничего забавного ему в голову не приходило.
Воспоминания Жоры об отце были довольно смутными, ясно и четко он помнил только его большие, всегда грязные ботинки, смешанный запах одеколона «Русский лес» и табака «Золотой пляж» и ремень в мозолистой руке, с вытатуированными на пальцах буквами «КОЛЯ». Отец любовно именовал ремень «черным доктором», и не было дня, чтобы он не врачевал им Жору или его брата, какими бы мелкими не были их проступки, следуя девизу «Побивай чадо с малолетства, дабы укрепить его». Бил он очень больно и умело, почти не оставляя синяков, а на постоянные полуистеричные высказывания матери о том, что бить детей негуманно, хмуро отвечал, что из сыновей должны вырасти настоящие мужики, а не сопливые мямли, поэтому пусть она не вмешивается и не мешает ему воспитывать детей так, как он считает нужным. В конце каждого спора он неизменно добавлял: « иначе я однажды не приду» и мать сразу же испуганно замолкала. Впрочем, несмотря ни на что, однажды он действительно не пришел, сгинув бесследно, и шестилетний Жора был рад этому. Ремень он забрал с собой
но этот был настолько пугающе похож не точная копия, конечно но так похож, как будто это он и есть, словно отец бросил его тут, выйдя на минутку
чтобы найти его, Жору, чтобы полечить его «доктором»
Вершинин резко повернул голову, на неуловимое мгновение почти уверовав, что сейчас дверь откроется и в комнату ввалится отец в облаке «Русского леса» и «Золотого пляжа» и, многообещающе прищурившись, скажет:
Ну, что, попался, сучонок?! Хорониться вздумал?! От доктора не спрячешься! Ну, иди сюда, будь мужиком, что ты, как девка, сопли распустил! Мне девки не нужны!..
Жора зло скрежетнул зубами, бессознательно скатывая ремень в рулончик, потом неожиданно рассмеялся. Какого черта?! Посмотрел бы он на своего папашу сейчас! Он бы поломал его пополам, несмотря на всю свою пацифистскую натуру. Небось дражайшему отцу поплохело бы, увидь он, как вымахал тот, кого он все время называл «сопливым хлюпиком»!
А ведь в свое время этот сопливый хлюпик этим ремнем
Он с размаху швырнул скатанный ремень на шкаф. Вероятно, с большим удовольствием он швырнул бы его в окно, но для этого требовалось встать, подойти к окну, открыть егослишком много действий для одного яростного порыва. Как только ремень исчез с его глаз, Жора почувствовал себя намного уютней, но осталась неприятная растерянность и какойто полудетский страх, и злость и виной тому был не столько сам ремень, не столько выползшие со дна памяти неприятные воспоминания, сколько своя собственная реакция. Почти паника. Верно, такую мог бы испытывать на его месте какойнибудь тощий замурзанный очкастый неудачник, но никак не он. Жора согнул руку в локте и удовлетворенно взглянул на вздувшиеся под кожей бугры мускулов, постучал по ним кончиками пальцев. Ощущение своего сильного тела сейчас приносило особое успокоение. Конечно, главное мозги, но во что они упакованытоже немаловажно.
Все это время ремень наверняка висел на спинке стулахозяйский или гостя какогонибудь. Странно, что он его сразу не заметилединственная не новая вещь в безликой комнате, единственная вещь, хранившая крошечный отпечаток чьейто индивидуальности. Изначально он должен был сразу броситься в глаза на фоне новехонькой, с иголочки, обстановки комнаты и порядкауж не теперь, когда включен компьютер, на столе бардак и кровать разворошена
Жора хмыкнул, расправил плечи и, играя мускулами, продекламировал, глядя на темнозеленую, затканную летящими журавлями портьеру:
Умеет так воображенье
Влиять на духа вещество,
Что даже наше униженье
Преобразует в торжество.
Только вот торжества он почему-то не ощущал.
* * *
Ольга Харченко сидела на большой двуспальной кровати, поджав ноги, и курила. В комнате было очень тепло, работал кондиционер, и открывать окно не было нуждынапротив, она тщательно задернула шторывид мокрого сада, размытого света фонарей, которые так никто и не выключил, и темной стены леса ей опротивел, кроме того, куда как более, чем сам дом, напоминал о том, в насколько дурацкой и даже пугающей ситуации она оказалась.
Пять минут назад она вернулась с кухни, чувствуя себя довольно глупо, кралась босиком по темным коридорам, вздрагивая, как школьница, в первый раз удирающая с уроков. На кухне Ольга прихватила парочку апельсинов, распихав их по карманам халата, и бутылку любимого «Шабли», рассудив, что хозяева не обеднеют, а возвращаясь обратно, на лестнице, как назло, столкнулась со Светланой, которая наверняка тоже направлялась на кухню. Она, конечно, успела спрятать бутылку под полу халата, правда недостаточно быстро, и Бережная наверняка заметила. Ольга уже приготовилась к тому, что та сейчас что-нибудь сказанет, но Светлана только скользнула по ней рассеянным взглядом и прошла мимо, унося с собой круг света от маленькой аккумуля-торной лампы, которую несла перед собой, выставив руку так, словно собиралась этой лампой от кого-то отбиваться. На ее лице было недоуменнорастерянное выражение. С пальцев свободной руки свисала цепочка с какимто кулончиком, который Ольга не разглядела, да и не старалась, а пулей взлетела вверх по лестнице и нырнула в свою комнату.
Уже там она обнаружила, что не взяла ни бокал, ни штопор, но возвращаться на кухню и искать их под осуждающим взглядом Светланы не было никакого желания, а выходить из комнаты еще разтем более. В конце концов можно было вспомнить отрочество и пить из горла, благо она одна, а пробка Ольга извлекла из сумки ключи и с помощью одного из них с трудом, но таки пропихнула пробку в бутылку.
Теперь она восседала на кровати в кружевном черном белье и с удовольствием пила вино, сопровождая каждый глоток сигаретной затяжкой и с каждой минутой приходя во все более благодушное состояние. Из динамиков маленького сидипроигрывателя, стоявшего на тумбочке возле стены, пел Рой ОрбисонОльга приглядела компакт в шкафу гостиной и, уходя, незаметно стянула его. Надо было стянуть заодно и бокал, но вот это-то вряд ли удалось бы сделать незаметно.
Прихлебывая из бутылки, Ольга лениво разглядывала комнату. Комната ей нравилась. Овальной формы, просторная, ничего лишнегоОльга не любила мещанской захламленности, всяких там диванчиковподушечек, салфеточек, вазочек, бесчисленной зелени в горшках. Только на полу у стены стояла большая ваза в китайском стиле, но она казалась тут вполне на месте, как и торчащие из нее сухие камышиныспециально обработанные, а не сорванные где-то на ближайшей речке. А помимо неетолько кровать, большое зеркало с полочкой, стул, многоугольный журнальный столик, телевизор и видеомагнитофон на тумбочке и шкаф. Вседа ей больше ничего и не надо.
Ольга слегка потянулась и растянуто произнесла:
Дурак ты, Лифман, это всетаки сладкое вино! Специалист хренов! И ты, Жора, дурак, иначе бы уже давно постучал в эту дверь! Разве мало дала намеков?! Кретин!
Она подумала о «Вавилоне»впервые подумала без беспокойства, но с легкой тоской. Сейчас бы в одну из «секретных» комнатвот уж отвела бы и душу, и тело. Воображение нарисовало ей весьма притягательную картину, под сахарный голос Орбисона она смотрелась довольно занятно, и Ольга едва слышно хихикнула. Иногда собственная любовь к старым сладким песням казалась ей страннойона ведь была отнюдь не сентиментальна и не романтична, и никому из тех, кто общался с ней больше минуты, и в голову бы не пришло, что Ольга увлекается Орбисоном, Бенсоном и Элвисом Пресли, а, кроме того, иногда не прочь послушать и классическую музыку.
Она растрепала волосы, потом спрыгнула с кровати и закружилась по комнате, напевая и держа в одной руке бутылку, а в другой сигарету. Ей было почти весело и, несмотря на усталость и издерганные нервы, спать не хотелось совершенно.
Ольга поставила бутылку на призеркальную полку, изогнулась и внимательно и придирчиво оглядела себя в зеркало, потом приспустила с плеч лямки лифчика, обнажила груди и слегка приподняла их на ладонях.