И я того же мнения. Вы кого-нибудь из них знаете?
Нет.
Что они собирались делать? спросил Маганхард.
Я думаю, они нарушили все указания, быстро ответил Харви. Скорее всего им приказали сесть нам на хвост в Type, и это было нетрудно. В любом случае нам пришлось бы пересекать реку, а здесь всего два моста. Потом они должны были проследить за нами до какого-нибудь тихого местечка и там напасть. С такой машиной, как «мерседес», они могли спокойно висеть у нас на хвосте. Но мы остановились у этого кафе, и они решили, что так будет проще. Полный идиотизм.
Я кивнул: версия Харви выглядела довольно правдоподобно.
Потому-то вы и не стали никого убивать?
Он окинул меня быстрым взглядом и спокойно сказал:
Это было бы лишним. Они так медленно копались, что у меня было полно времени.
Мисс Джармен, вновь подавшись вперед, недоверчиво спросила:
И вы не хотели никого убивать?
Нет, хотя запросто мог.
На самом деле это было не совсем так. Лично я был даже удивлен, что обошлось без трупов.
Быть хорошим телохранителем вовсе не означает уметь быстро выхватывать оружие или бить без промаха. Это всего лишь, так сказать, дополнительные достоинства. Настоящий талант заключается в том, чтобы быть готовым к убийствув любой момент и не задавая лишних вопросов. Телохранитель может быть быстрым как кошка и метким как Робин Гуд, но если он начинает обсуждать со своей совестью, готов он убивать или нет, то скоро окажется в очереди за пособием по безработице. Или, что более вероятно, попадет на тот свет.
А может быть, просто сопьется.
* * *
По-прежнему держа курс на юго-восток, я пронесся по бульвару Беранже и сунул Харви дорожную карту.
Посмотрите, как нам лучше двигаться на юго-восток, но только по окольным дорогам.
Хотите отвернуть подальше от автострады БретаньШвейцария?
Точно. Там должны быть полицейские кордоны.
Он зашелестел картой.
Тогда нам надо в сторону Оверни.
Это мысль, кивнул я. У меня там есть друзья. По крайней мере были когда-то.
Глава 8
На секунду мне показалось, что мы попалисьв двух километрах от города на мосту через Шер. Шел ремонт моста, и половину дорожного покрытия сняли, обнажив серые бетонные фермы. Для проезда оставалась лишь узкая дорожка, выложенная деревянными брусьями, в начале которой стоял полицейский, пристально наблюдая за каждой машиной.
Потом до меня дошло, что он просто регулирует движение транспорта. Я медленно и осторожно проехал по мосту, и минуту спустя мы катили на юг по шоссе Д-27 мимо виноградников и новеньких пригородных коттеджей, выкрашенных яркой краской.
Мы пересекли всего одну национальную автострадуникаких кордонов и патрульных машини оказались в относительной безопасности. Я гнал «ситроен» по узкой извилистой дороге, на прямых участках разгоняясь до девяноста километров в час.
В ходе подобных операций Сюрте не перекрывает все дороги подряд. У себя в штабе они втыкают в карту булавки с флажками и начинают рассуждать: «Они выехали отсюда во столько-то, следовательно, во столько-то должны быть здесь». Именно в этих районах они ставят кордоны и предупреждают дорожную полицию. Это чем-то напоминает расходящиеся по воде круги: чем больше времени прошло, тем шире и дальше отодвигается линия обороны. До этого момента я считал, что мы опережаем их на шаг, может быть, они даже не знали, что мы в Type. Но теперь я не смел рисковать и был вынужден скрываться на боковых дорогах, а это означало, что линия обороны может нас опередить. Так или иначе, а к вечеру они должны были предупредить швейцарских пограничников.
Очень хорошо. Сегодня вечером мы будем еще только в двухстах километрах от швейцарской границы, и не исключено, что к завтрашнему утру часть кордонов уже будет снята. Это напомнило мне еще кое о чем.
Мы должны позвонить Мерлену.
Зачем? тут же спросил Харви.
Чтобы поддерживать связь, а заодно узнать, не выяснил ли он чего-нибудь нового Да, мистер Маганхард, если не возражаете, я бы хотел, чтобы он послал телеграмму от вашего имени.
Зачем? Кому? удивился тот.
Капитану вашей яхты и команде. Что вам очень жаль, что так получилось, и вы надеетесь, что их скоро выпустятчто-нибудь в этом роде. Разумеется, ее перехватит полиция и, возможно, решит, что вы уже в Париже. Это может помочь.
Он издал свой металлический смешок.
Хорошая мысль.
* * *
Когда мы выехали за пределы цветущей долины Луары, дорога стала еще более ухабистой и извилистой. Неровные обочины, корявые деревца и запущенные живые изгородивсе говорило о том, что никому до этого нет дела. И дорожные знаки тоже представляли собой старые ржавые таблички туристского клуба Франции, погнутые усилиями нескольких поколений местных мальчишек, бросавших в них камни.
Снова начался дождь, вскоре перешедший в настоящий ливеньвдоль обочин заструились мутные потоки воды, испещренные маленькими водоворотами. Шеренга тополей вдоль дороги напоминала промокших до нитки часовых, дожидающихся смены караула.
Харви снова углубился в изучение карты, затем сказал:
Значит, вы хотите проехать южнее Клермоя-Феррана и углубиться в Овернь?
Совершенно верно.
По таким колдобинам быстро не проедешь.
Если заблудимся, всегда можно спросить дорогу у полицейского.
Харви продолжал пристально смотреть на меня. Тут в разговор вмешался Маганхард.
Теперь мы знаем, что нас разыскивает полиция. Что будет, если нас остановят?
Я пожал плечами.
Если это не местный жандарм на велосипеде, от которого легко оторваться, мы остановимся.
Что случилось с бравыми стрелками? насмешливо спросила девушка. Полицияэто для вас слишком?
В каком-то смыследа. Перед выездом мы с Харви договорились, что в полицейских стрелять не будем.
Договорились? удивился Маганхард. А кто, собственно, давал вам такие полномочия?
Мистер Маганхард, мне казалось, что вы не любите стрельбы.
Я оплатил ваши услуги через месье Мерлена, сухо отчеканил он, выстреливая каждое слово с размеренностью телетайпа. Любая договоренность должна быть заключена либо с ним, либо со мной.
Мы с Харви переглянулись.
Мы ранили его чувства, со вздохом сказал Харви. Кейн, остановитесь на следующем перекрестке. Я думаю, мы сможем добраться автобусом до Шатору, а оттуда поездом до Парижа.
Давайте поставим вопрос по-другому, мистер Маганхард, сказал я. Хотите ли вы, чтобы мы стреляли в полицейских?
Я хочу знать, почему вы решили этого не делать, вот и все, после паузы ответил он.
Если вы не видите разницы между наемными убийцами и жандармами, которым приказали вас арестовать что ж, предположим, мы не будем затрагивать моральную сторону этого вопроса. Но подумайте, что с вами будет дальше.
Не понимаю.
Я глубоко вздохнул.
Насколько я понимаю, для вас это путешествиелишь полдела. Когда оно закончится, вы же не захотите оказаться в положении еще более худшем, чем вы находитесь сейчас. В настоящий момент полиция разыскивает вас по обвинению в изнасиловании. Они будут стараться, потому что вы крупная шишка, а когда такие люди уходят от правосудия, всегда находится кто-то, кто начинает вопить, что это превратилось в тенденцию. Но это всего лишь изнасилование: помимо нас, у них есть и другие делаограбления банков, убийства, побеги из тюрем, угон машинда все что угодно! Но стоит нам убить полицейского, и они бросят все дела и начнут охотиться только за нами. И даже если нам удастся ускользнуть, то рано или поздно они разыщут вас хоть в аду и добьются вашей выдачи. Ни одна страна в мире не будет защищать убийцу полицейского; у них ведь тоже есть своя полиция. Я достаточно ясно выразился?
Если только это правда. Просто не верится, что полиция так отреагирует.
Харви закурил свои «Житан» и глубокомысленно заметил:
Это образ мысли полицейских. На самом деле они не так уж против того, чтобы кто-то нарушал законы в принципе. Они ничего другого и не ждут. Разумеется, они работают над этими делами, но ровно в шесть расходятся по домам. Они не считают, что наступил конец света, если кто-то решил сделать своей жене пластическую операцию с помощью топора. Даже если ему удалось выкрутиться. Харви выпустил струю дыма в ветровое стекло. Полицейские вовсе не против, если ребята вроде нас удирают от них. Они тоже к этому готовы, и им это даже нравится. Тем самым мы подчеркиваем, что боимся их и уважаем. Но убийца полицейского? Он не убегал, Он не выказал ни малейшего уважения, и тем самым он не просто нарушает законон пытается его уничтожить. Он разрушает все, что, по их мнению, они защищаютзакон, порядок, цивилизацию, и так считает каждый из них. Это превращается в личное дело каждого. И они поймают этого человека во что бы то ни стало.
Весьма любопытно, пробурчал Маганхард.
Машина неслась вперед. Вокруг потянулись широкие зеленые пшеничные поля с большими фермами, с трех сторон окруженными каменной оградой и открывавшимися прямо на дорогу дворами, где копошились гуси, утки и куры. У гусей и уток был оскорбленный и встревоженный вид, словно у герцогинь, попавшихся на мелкой магазинной краже; куры же, судя по всему, решили, что чем дальше от дороги, тем лучше.
В остальном дорога была пустынной. Услышав шум приближающейся машины, люди оборачивались, ожидая увидеть соседа.
Откуда вы все это знаете? наконец спросила мисс Джармен. Вы я хотела сказать, кто вы такие?
Я телохранитель, мисс Джармен, спокойно ответил Харви.
Но как вы им стали?
Точно так же парни спрашивают проституток, как они дошли до жизни такой, сухо заметил он.
Наверное, просто повезло, подсказал я.
Харви улыбнулся.
Я работал телохранителем в американской службе безопасности. Меня послали в Париж, когда встречались президенты. Мне здесь понравилось, я уволился, остался и открыл частную практику.
Я заметил, что при этом его лицо осталось совершенно бесстрастным.
Когда это было?
Несколько лет назад.
Что ж, возможно, до увольнения он не был алкоголиком, а его болезнь является лишь прямым следствием этой «частной практики».
А вы, мистер Кейн? продолжала девушка.
Я что-то вроде торгового агента. В основном работаю на английские фирмы, экспортирующие свои товары на континент.
Я думал, что вы были во французском Сопротивлении! резко вмешался Маганхард.
Нет, мистер Маганхард. В отличие от распространенного мнения, во французском Сопротивлении сражались именно французы, а не англичане или американцы. Я служил в Отделе особых операций. Меня сбросили с парашютом, чтобы я помог Сопротивлению организовать снабжение оружием и медикаментами. Только и всего. Воевали французы, а я лишь заряжал для них оружие.
Где вы работали? спросил Харви.
В основном в Париже и Оверни. Но помотался по стране порядочно организовывал доставку, сам ездил с грузами.
Ага, задумчиво произнес Маганхард, словно показывая, что он понял, почему Мерлен выбрал меня. Для меня же это по-прежнему оставалось загадкой.
Вас когда-нибудь арестовывали? продолжал Харви.
Один раз.
Ну и как ноги?
Хожу, как видите.
О чем это вы? удивилась мисс Джармен.
Гестапо, пояснил Харви. Я слышал, что если, допросив человека, они не были уверены в его виновности, то перед тем, как его отпустить, выжигали на ногах отметины цепью. Когда такого задерживали во второй раз хоть через год, под другим именем и с новыми документами, все, что надо было сделать, это посмотреть на его ноги. Тут же становилось ясно, что его уже раньше допрашивали. А для их куриных мозгов этого было достаточно.
Они с вами это сделали? после колебания спросила девушка.
Да.
Мне очень жаль.
Это было давно, помолчав, ответил я.
Но не очень далеко отсюда, тихо добавил Харви.
* * *
Пока мы ехали на юг, в сплошной пелене облаков показались рваные прорехи, сквозь которые засияло солнце, высвечивая на холмах яркие зеленые пятна. Дорога стала более узкой и извилистой, и я был вынужден сбросить скорость. Неожиданно мы оказались на разбитой каменистой грунтовке, тянувшейся через сосновый лес.
Я включил вторую передачу и проворчал:
Ну и в глухомань вы нас затащили, Харви. Дайте-ка мне карту.
Да это всего лишь небольшая voie ordinaire, покачал он головой. Скоро дорога станет получше.
Хорошо бы, буркнул я. Извините.
Проведя за рулем девять часов и гораздо больше времени на ногах, я чувствовал, что становлюсь слишком раздражительным. К тому же с такой дорогой был нужен глаз да глаз, не то что на междугородной трассе. Я устал и был голоден, но больше всего мне хотелось выпить.
Я покосился на Харви. Что ж, возможно, когда я пойду звонить Мерлену, мне удастся юркнуть за угол и по-быстрому пропустить пару рюмок.
Вскоре сосновый лес кончился и дорога вновь стала асфальтированной.
Я же говорил, усмехнулся Харви. Когда будет ленч?
Остановимся в первой же деревне. Может быть, мисс Джармен купит что-нибудь, пока я буду звонить Мерлену?
Как хотите. Я бы предпочла что-нибудь горячее, но ведь вы, наверное, скажете, что заходить в ресторан слишком опасно.
Мисс Джармен, я просто скажу, что это рискованно. А моя работа в том и заключается, чтобы свести любой риск до минимума.
Помолчав, она сказала:
Прежде чем наша поездка закончится, мне надоест смотреть, как вы избегаете риска.
Не исключено, кивнул я. Но точно так же вам может надоесть все время рисковать.
* * *
Минут через сорок мы добрались до маленькой деревушки, расположенной у самого пересечения дороги с шоссе 140. Она состояла из крошечной площади и кучки домиков из грубого камня, прилепившихся к склону горы. Я медленно проехал мимо магазина, представлявшего собой нечто среднее между газетным киоском и парикмахерской, и затормозил на площади. Прямо напротив него находилась жандармерия с трехцветным флагом над входом. На двери висело объявление, гласившее, что ночью за помощью полиции следует обращаться в дом в двадцати пяти метрах справа.
Останавливаться в другом месте не имеет смысла, объяснил я, опережая возможные расспросы. На незнакомую машину скорее обратят внимание, если она будет стоять где-нибудь на отшибе. Но мы здесь долго не задержимся.
Я пересек площадь и подошел к зданию почты, стоявшему в глубине маленького огороженного дворика, оставшегося еще с тех времен, когда почтовым дилижансам нужно было место для разгрузки. Войдя в телефонную будку, я снял трубку и продиктовал телефонистке номер парижской конторы Мерлена.
Интересно, прослушивается ли его телефон? Мало вероятно, чтобы так обошлись с известным парижским адвокатом, но ведь сейчас полиция наверняка гадает, что Мерлену известно о Маганхарде. Они должны знать, что между ними есть какая-то связь.
Секретарша Мерлена сказала, что он занят, но я попросил ее передать, что звонит Канетон и просит поскорее освободиться.
Наконец Мерлен взял трубку, но перед началом разговора я услышал, как он сказал кому-то:
M'excuse, Inspecteur.
Опытный юрист никогда не допустит, чтобы его случайно подслушали, он давал мне понять, что у него полиция.
Алло? сказал он. Ах, месье, je suis desole, mais l'arpenteur Мне было абсолютно все равно, что сделал и чего не сделал землемер: надо было бросать трубку и уносить ноги.
Но тогда инспектор станет вдвойне подозрительным. Мне следовало что-то ответить, и я решил обратить это себе на пользу.
Я свернул на «крысиную тропу», на равнину. Я быстро говорил по-английски, надеясь, что если нас подслушивают, то, кроме Мерлена, меня никто не поймет. Думаю, вам стоит послать телеграмму на яхту от имени нашего друга. Это поможет сбить всех с толку.
Он еще раз извинилсямол, землемер и вправду лентяй, но что поделаешь: сейчас самое подходящее время для покупки дома.
Постараюсь позвонить сегодня вечером, когда буду знать, где мы остановимся на ночь, сказал я. Ваш телефон прослушивается? Если да, то скажите, что цена на дом подскочила.
Но Мерлен заверил меня, что цена остается прежнейв конце концов его репутация всем известна.
Я усмехнулся.
Спасибо, Анри. Раз уж вы занялись торговлей недвижимостью, присмотрите мне маленький домик в деревне, где никто не слышал о полиции и бизнесменах международного класса, О'кей?
Он обещал, что в любое время готов уделить мне все свое внимание. Мы попрощались, и я, вспотев, вышел из будки.
Идя к машине, я не мог отделаться от мысли, что совершил ошибку. Если телефон прослушивается или полиция по каким-то причинам решит установить, откуда был звонок, то я завалил все дело. На таких дорогах я не смогу быстро выбраться из зоны, контролируемой полицией. С другой стороны, чтобы каждый раз выяснять, откуда Мерлену звонили, им бы понадобился целый отдел, так что единственная опасность заключалась в том, что наш разговор могли подслушать. А уж если Анри уверен, что все в порядке, то так оно и есть.