Ясно, дорогой.
Она уже нацепила украшение, еще вчера принадлежавшее Гиле Биглайзен.
А сережки тебе идут.
А то! Мне все идет!
Вот только не все ты носишь. Выбрала то, что подороже.
Так у меня в любовниках не кто-нибудь, а сам Лютый, хозяин поселка.
Сотник потрепал подружку по щеке. Он любил, когда ему льстили.
А ты еще та хищница, Марийка. Чего ж тогда пела о том, что перед Дарьей неудобно? Да тебе на всех наплевать, лишь бы самой быть в шоколаде.
Иначе, Влас, так и останешься нищей.
Вот и говорю, хищница. Этим ты на меня похожа. Только я покрупней и посильней. Если что, загрызу.
Я не дам тебе повода!
И правильно. Все, поехал я. В десять буду ждать.
Приду, Влас, прибегу!
Куда ж ты, Марийка, денешься? Лютый вышел из дома, сел на переднее сиденье «Форда», взглянул на Дунича и спросил:Как, Олесь, доволен тачкой?
Еще бы! Это не старушка «сотка». Спасибо тебе!
Не за что. Давай в третью школу!
В школу? удивился Дунич.
Ты не проспался?
Вполне. Мы едем за Анютой?
И за ней тоже. Двинулись!
«Форд» подъехал прямо к центральному входу школы номер три. Лютый прошел в кабинет директора. Там он устроился напротив Садового и закурил, не скрывая раздражения и демонстративно нарушая школьный устав.
Сотник выпустил облако дыма в сторону директора и спросил:
Как прошло утро, Дмитрий Степанович? Я не смог подъехать, дела, знаете ли.
Прошло так, как вы требовали. Была линейка, я извинился перед вашей дочерью.
А что Дарья, супруга моя?
Мне кажется, она очень стеснялась.
Да? Одета-то хоть прилично была?
Как все, в принципе.
Ладно. А скажи-ка мне, Садовый, с чего вдруг Соколова вчера сорвалась из поселка? Мы договаривались, что ты уволишь ее и сегодня объявишь об этом.
Я не знаю, почему и куда уехала Соколова. Она видела вас в школе и поняла, что вы приходили разобраться с ней. После вашего ухода Зося Артемовна зашла ко мне и написала заявление на увольнение. Мне и делать ничего не пришлось. Я, понятное дело, подписал заявление. Соколова получила расчет. О том, что она почти тут же уехала, я узнал позже. Да, мне насчет нее еще господин Палый звонил.
Знаешь, какой самый большой недостаток у вас, интеллигентов? спросил Лютый и усмехнулся.
И какой же? осведомился директор школы.
Вы не умеете врать. Это ты предупредил Соколову, посоветовал ей скрыться, постарался, чтобы ее рассчитали в тот же день. Скажи, что я не прав!
Директор школы вздохнул.
Правы. Но я не мог поступить по-другому.
Почему? Ты подумал, что я накажу Соколову?
Да. Честно говоря, я испугался, что с Зосей может случиться беда.
Ты кого пожалел, Садовый? Москальскую стерву, которая издевалась над нашими детьми?
Она тоже человек, Влас Данилович.
Ошибаешься. Москали не люди, а тараканы, которые расползлись по нашей стране. Их давить надо, иначе они весь дом заполонят. Вот у тебя дома есть тараканы?
Нет. На старой квартире были.
И как, приятно тебе было видеть их повсюду?
Нет!
Вот. Так же ты должен относиться и к москалям.
Я не могу.
Чистоплюй. Но черт с тобой, помог Соколовой, значит, пусть живет. Ей теперь тебя до конца жизни надо благодарить. Я бы ее дальше леса не выпустил. Умирала бы твоя Зося Артемовна долго и мучительно. Надеюсь, ты все понял насчет дочери?
Да, господин Лютый!
Анютка должна быть примерной школьницей и круглой отличницей. Все учителя и ты тоже должны хвалить ее. И не дай бог кто-то хоть случайным словом обидит Анюту! Спрошу серьезно. Понятно тебе, директор?
Да, господин Лютый!
Ну вот и договорились. Расслабься. Будешь исполнять обязанности как надо, тогда и жить станешь достойно. Я могу не только наказать, но и отблагодарить. До свидания. Дочь я забираю.
Так ее с линейки еще Дарья Петровна забрала.
Вот как? Причиной ты, конечно же, не интересовался.
Нет.
Понятно. Давай! Лютый вышел из школы, сел в машину и приказал Дуничу:Домой!
Тот спросил:
Куда конкретно, господин начальник? У вас теперь два дома.
Лютый вспылил:
Не валяй дурака, Олесь. На старую хату!
Понял! Чего кричать-то?! Я же просто так, приятное сделать.
Считай, что сделал.
Дунич довез Лютого до дома. Там его ждал Бровчук. Днем он должен был охранять жилище командира.
Сотник поздоровался с ним, повернулся к Дуничу и приказал:
Подъедешь сюда в восемь часов. Довезешь до нового дома.
Без проблем!
Свободен.
Лютый вошел во двор, увидел дочь, качавшуюся на качелях, подошел к ней и спросил:
Как твои дела, солнышко?
Хорошо. Сегодня директор собрал всех учеников и извинился передо мной.
Да? Вот видишь, учителя поняли, что несправедливо обошлись с тобой.
Раньше такого никогда не было.
Так раньше, доча, все по-другому было. Теперь в школе никто не обидит тебя и двоек ставить не будет.
Даже если я не выучу уроки?
А вот уроки, золотце мое, делать надо. Тебе после школы предстоит учиться дальше. В самом престижном заведении. Но об этом пока рано говорить. Так что уроки учить надо.
Хорошо, папа.
А скажи мне, Анютка, почему вы с мамой после линейки ушли домой?
Так мама захотела.
Мама, значит? Она сейчас дома?
Да. Она заболела.
Понятно. Ты погуляй, доча, а я посмотрю, что с мамой.
А можно я новую куклу сюда возьму?
Конечно. Ведь это твоя кукла.
Мама говорила, что игрушки нельзя выносить во двор.
А папа говорит, что можно.
Тогда я пойду за куклой.
Пойдем вместе.
Лютый дождался, пока дочь выйдет с игрушкой во двор, и прошел в спальню, где на кровати лежала жена.
Он присел в кресло у трельяжа и спросил:
Почему ты увела дочь из школы?
Мне было стыдно, проговорила Дарья.
Стыдно?
Представь себе, да! Зачем ты устроил этот спектакль?
С каких пор ты решила, что я должен отчитываться перед тобой? Мне казалось, мы все обсудили. Я был уверен, что ты сделаешь все так, как надо, и что? Ты все испортила.
Это ты портишь дочь. Влас, мы не можем жить так.
Как так?
Отдельно ото всех, ставя себя выше других. Мы должны быть в обществе.
Лично я никому ничего не должен в этом поселке. Мнеда, янет!
Что с тобой произошло? Ты стал совсем другим.
Лютый усмехнулся и проговорил:
Да, я стал другим. Самим собой. Я наконец-то почувствовал себя человеком, а не животным в стаде. Сейчас я могу все! Никто не посмеет сказать слово против меня. Такие, как я, привели к власти тех, кто сейчас правит страной. Взамен они дали нам свободу. Полную!.. В своей стране мы наведем наш порядок. Но я уже говорил об этом. Теперь о том, что касается тебя. Тымать моей дочери. Поэтому тебе придется вести себя так, как скажу я, слушать меня во всем. Иначе мне придется заставлять тебя и наказывать за малейшее непослушание.
Значит, вчера ты наказал меня?
Разве близость с любимым человеком может быть наказанием?
То, что ты творил со мной, с любимым человеком не делают.
Ты давно должна была понять, я не люблю тебя. Была любовь, да вся вышла. Но ты моя жена, а посему обязана исполнять супружеский долг, терпеть, если будет больно.
А какой твой долг?
Ты говоришь много лишнего, Дарья, и задаешь ненужные вопросы. Тебе следует избавиться от этих дурных привычек и смириться с тем, что я твой хозяин.
Я стала рабой?
Считай как знаешь. Только крепко запомни, ты живешь на свете лишь потому, что являешься матерью моей дочери. Уйти из семьи ты можешь только в могилу. Хотя, возможно, я и отпущу тебя, когда дочь станет самостоятельной. Сейчас я отдохну, ночью меня не будет, а завра уеду. На неделю, может больше. А ты за это время подумай.
Дарья посмотрела на Лютого и спросила:
О чем же мне подумать?
Стоит ли по глупости быть постоянно битой и униженной, когда можно жить достойно, по-человечески. Будешь вести себя как надо, сможешь иметь все. В противном случае нет, об этом я и говорить не хочу. Вот о чем подумай! Да, и потихоньку собирай вещи. Как вернусь, мы переедем в новый, большой дом. Этот я верну отцу, чтобы он не доставал меня.
Откуда у тебя новый дом?
Дома, Дарья, покупают либо строят. Так вот я купил новый дом. Можешь на досуге посмотреть на него. Он принадлежал Биглайзену. Лучший в поселке! Еврей решил уехать, вот я и купил этот дом по случаю. Ну все, отлеживайся, я устал, мне надо отдохнуть.
Дарья ничего не сказала.
Лютый усмехнулся и заявил:
Вот. Молчишь. Правильно! Значит, начала думать. Продолжай в том же духе. До отъезда я не трону тебя. Будь спокойна. Приходи в себя.
Лютый встал, посмотрел на жену, резко повернулся и вышел из спальни. Спустя полчаса он уже спал в гостиной на разложенном диване безмятежным сном ребенка.
Ночью и утром Лютый гулял. Ближе к обеду сотник заехал в старый, как он теперь его называл, дом.
Дарья встретила его у порога. Она была в национальной одежде, что крайне удивило Лютого.
Ты чего это нарядилась?
Я все обдумала, Влас. Ты прав во всем. Я буду тебе образцовой и послушной женой. Ты воюешь за свободу нашей родины, против москалей, евреев, других поганцев. Я должна во всем помогать тебе и буду делать все, что ты прикажешь.
Лютый никак не ожидал подобного поворота событий.
Ты здорова?
Да! Я осознала свою вину.
А с головой все в порядке?
Да.
Вот как, задумчиво проговорил главарь банды. Ну что ж, раз так, то ладно, будем жить. Ты собери еды дня на два. Мне скоро уезжать.
Конечно, Влас, я мигом.
Э-э, погоди, а где Анютка?
Здесь. Я позвонила директору школы, чтобы он прислал учителя на дом.
Вот как? А ведь верно. Даже я не додумался до такого. Молодец. Правильно, пусть учителя домой приходят и занимаются с дочкой. Ты как сообразила-то?
Мы же не такие, как все?
Нет. Мы лучше других.
Поэтому и дочь наша должна учиться отдельно, чтобы на нее не оказывали влияние другие дети.
Сегодня, Дарья, ты определенно мне нравишься.
Я буду стараться нравиться тебе всегда. Она повернулась и вошла в дом.
Лютый пожал плечами.
«Чего это с ней? Умом тронулась баба, не иначе. Или и правда все обдумала и поняла, что лучше подчиниться? Последнее вернее. Но и так неплохо».
Он следом за женой прошел в дом, принял душ, пообедал, приготовил вещевой мешок. Жена собрала дорожную сумку.
Потом Лютый позвал Дарью в спальню и сказал:
Возможно, уеду надолго. Я хочу заняться с тобой сексом.
Дарья кивнула:
Я тоже этого хочу. Подожди немного, я приму душ и разберу постель.
Ты будешь делать все, что я скажу?
Конечно. Ведь я же твоя жена.
Вот как! Лютый хмыкнул. Ладно, ступай, я обожду.
В 21.00 он с Дуничем в сопровождении Бровчука и Безобраза на «Ниссане» выехал из старого дома. К месту сбора главарь банды прибыл в 21.47. Вскоре подошли два «Урала», с ними подержанный, но еще крепкий внедорожник. Боевики остались в кузовах, из машин вышли только Лютый и его заместитель Скараба.
Сколько ты людей привез, Богдан? спросил Лютый.
Пятьдесят три бойца. У Чехина нас будет ждать отряд Степана Цупалы, сорок четыре штыка. Ну и нас, командиров, шестеро, всего сто три человека.
Оружие?
Автоматы, по два магазина к ним. Гранатометы, пулеметы. С боеприпасами порядок.
Настроение бойцов?
Боевое.
Все трезвые?
Скараба замялся.
Да как сказать. Некоторые и поддали, но пока доедем, устроимся, протрезвеют.
Передай тем, кто поддал, что за пьянку у Зареченска я расстреливать буду!
Передам.
Телефон Лютого сработал сигналом вызова.
Да?! ответил он.
Это Родион Александрович.
Доброго вечера, господин
Высокопоставленный чин в правительстве прервал Лютого:
Не надо называть фамилию!
Понял, слушаю вас.
У тебя к маршу все готово?
Так точно. Начинаю через две минуты, прибытие ориентировочно в три часа.
Ты едешь на своей машине?
На той же самой.
Хорошо. На прежнем месте у кафе остановись. Колонна пусть продолжит движение. Мне есть что сказать тебе.
Понял. Примерно через час буду на месте.
Я подъеду на своей машине.
Добре, Родион Александрович.
До встречи, Влас.
До встречи. Лютый отключил телефон, запрыгнул на переднее сиденье «Ниссана», высунул руку в окно, поднял и опустил. Это означало: «Вперед!»
Колонна из двух внедорожников и пары тентованных «Уралов» пошла в сторону столицы.
Глава 3
В 23.15 на подъезде к тому самому кафе Лютый приказал водителю:
Тарас, прижмись к обочине и остановись там же, где и раньше.
Понял. Бровчук выполнил приказ.
Лютый вышел из внедорожника и подал колонне сигнал двигаться дальше. Машины прошли мимо. Тут же на площадке встала знакомая «Хонда». Из нее показался Микович и прошел в кафе. Туда же последовал и Лютый.
Встретились они в небольшой уютной кабинке. Высокопоставленный правительственный чиновник заказал две чашки кофе, дождался, пока официант принес ароматный напиток, и проводил его взглядом.
Потом Микович взглянул на Лютого и сообщил:
Исполняющим обязанности командира бригады, блокирующей Зареченск, назначен майор Городич.
Это уже лучше. Из бригады убрали и заместителей Боровко?
Да.
Что за задачу придется решать нам?
А вот теперь слушайте внимательно. Правительство, а особенно группа американских советников, выражает крайнее недовольство тем, что силы, брошенные к Зареченску, не могут сломить оборону сепаратистов.
Извините, Родион Александрович. Лютый отпил глоток кофе. Насколько мне известно, приказа на открытый штурм из столицы не поступало.
Ты хочешь, чтобы президент распорядился смести с лица земли данный город? Никакого письменного приказа не будет. Но штурм должен быть проведен в субботу, послезавтра. Не имитация, Влас, не обстрел никому не нужных и быстро восстанавливаемых блокпостов, а самый настоящий. Действовать ты должен следующим образом. По приезде к Зареченску поручишь заместителю разместить сотню рядом с батальоном национальной гвардии. Сам же встретишься с майором Городичем. Определишь задачу войскам, которые находятся под его полным контролем. Ровно в пять утра, в субботу, самоходные гаубицы и реактивные системы залпового огня должны начать артподготовку по центру города, где находится штаб сепаратистов, базируются их основные силы.
Лютый посмотрел на Миковича и уточнил:
Вы хотите сказать, что тяжелая артиллерия должна накрыть город?
Чиновник подтвердил:
Да, Влас, именно это я и хотел сказать. Установкам залпового огня «Град» следует обстрелять окраины города. Задача самоходок: развалить здания бывшей администрации, ОВД, службы безопасности, но не повредить вокзал и железную дорогу! После артподготовки батальон должен войти в Зареченск.
Лютый спросил:
А если войска, кроме батальона, который реально подчинен Городичу, откажутся штурмовать Зареченск? Кстати, я сомневаюсь, что и артиллеристы бригады откроют огонь по городу.
Чтобы этого не произошло, мы и привлекаем к штурму твою сотню.
Не понял. Мои бойцы должны заменить артиллеристов?
Нет, Лютый, твои бойцы должны расшевелить войска. Для этого требуется немного. Надо продвинуть к окраинам малые диверсионные группы, которые в случае бездействия основных сил должны будут открыть по ним огонь.
Огонь по подразделениям бригады?
Да, черт бы тебя побрал. И по подразделениям бригады, и, если потребуется, по позициям артиллеристов, и по авиагруппе, но так, чтобы не нанести существенного вреда технике. Боевые машины десанта тех подразделений бригады, которые откажутся выполнять приказ, можете жечь, сколько вам угодно. И личный состав не жалеть. Тот, кто отказывается выполнять приказ, по законам военного времени подлежит уничтожению. Если не удастся спровоцировать десантников, то и черт с ними. Главноезаставить стрелять тяжелую артиллерию, поднять авиацию и провести атаку с севера батальоном, который контролирует Городич. А его люди пойдут на штурм. Вертолеты огневой поддержки Ми-24, а также Ми-8, оснащенные блоками с неуправляемыми реактивными снарядами, должны поддерживать продвижение батальона в глубину города. Авиации вести огонь по бронетехнике противника и далее по любым целям, исключая вокзал и железную дорогу. Проникновение в город батальона Городича стянет к нему все силы, оставшиеся у сепаратистов. Это ты увидишь, оборудовав командно-наблюдательный пункт на Большом холме. Как только отряды экстремистов пойдут на батальон прорыва, ты введешь в первый и во второй микрорайоны национальных гвардейцев и свою сотню. Она должна будет собраться в определенном тобой месте после решения задачи по активизации армейского соединения.