И небрежной походкой направился к калитке. Начиналась веселая суетав котел влили изрядную рюмку водки, погасили в нем большую головешку, установили на стол, на низенькую железную подставку, синеглазая Тася хлопотала с тарелками со свежайшим хлебом, со звоном раскладывала ложки, принесла огромную поварешку, которой только и ворочать в таком котле.
Мазур, сам не понимая почему, следил за Лавриком, благо забор между двумя домиками был решетчатый. Подойдя к ящику, Лаврик достал из него не телеграмму, а конверт, пробежал глазами адрес, распечатал. Там, внутри, насколько удалось Мазуру разглядеть, было что-то вроде небольшой яркой открытки. На миг нахмурился, сунул конверт в карман и направился на подворье Боцмана.
Дядя Гоша,спросил Морской Змей.А ты Тасю за стол пускаешь?
Скажешь тоже,расхохотался дядя Гоша.Мы ж не нехристи какие, а православные русские люди. Это у этих там,он показал большим пальцем за спину куда-то в ту сторону, где начинался Кавказ,по-всякому бывает касательно вековых пережитков, а у нас все наоборот, ребята могут подтвердить. Никакого домостроя. Верно, Вера?
Верно, дядя Гоша,сказал она уже почти весело.
То-то. Это только на корабле женщинак несчастью, а за хорошим столомкак раз наоборот... Кирилл, ты чего засмурнел?
Да показалось вам...отмахнулся Мазур.
На деле он как раз вспомнил совсем недавний случай, когда женщина на корабле оказалась как раз к несчастьюда и вторая, хотя никакого несчастья и не принесла, где-то даже наоборот, обернулась нешуточным сюрпризом...
И Тася осторожно наклонила поварешку над его миской, и в нее полилась обжигающая уха, пахнущая так, что все посторонние мысли напрочь вылетели из головы. Зеленоватое винос той самой лозыполилось в стаканы, светило солнце, пробиваясь лучиками через просветы лозы, жизнь вновь казалась прекрасной и удивительной.
И совершенно не верилось, что в эту самую минуту там и сям по глобусу гремят выстрелы и взрывы, что люди убивают друг другасплошь и рядом не по злобе или врожденной страсти к убийству, а потому что им так приказала держава...
Глава III. ЗАВЕРБОВАННЫЙ
Уж здесь-то не имелось никаких суровых сложностей, ни заграничного типа, ни отечественных,откуда им взяться на танцплощадке в маленьком курортном городке, где в кронах деревьев горели гирлянды разноцветных лампочек, на полукруглой эстраде суматошно мельтешила цветомузыка и старались вовсю настоящие живые лабухи? Сложности здесь имелись свои, специфические, мелкие, без которых и танцплощадка не танцплощадка. Мазур их автоматически фиксировал наметанным курсантскими докурсантскимвзглядом, как завсегдатай старый сих увеселительных заведений еще со старших классов. По старой доброй традиции иные экземпляры считали прямо-таки неприличным являться на танцы, не приняв малостьа то и не малостьна грудь (ханжески умолчим об иных эпизодах из жизни юного Кирилла Мазура). По старой доброй традиции главным образом они и выясняли отношения касаемо внимания Прекрасных Дам. Как это именовалось в старые былинные времена, а сейчас звучало гораздо проще:
Кто будет с этой девочкой танцевать.
Правда, на самой танцплощадке обходилось без эксцессовпрогуливалось немало дружинников с чуточку печальными лицами (из-за того, что все веселятся, а они вынуждены поддерживать порядок). Имелась и парочка милиционеров, по молодости лет явно обуреваемых теми же мыслями, что когда-то удручали Мазура и его друзей, когда им выпадало бродить в курсантском патруле. Однако порой возникали не особенно и шумные дискуссии, после которых участники удалялись куда-то в глубину большого парка.
И все же здесь было гораздо спокойнее, чем на тех танцплощадках, где Мазур веселился в юности. Опять-таки специфика места. Здесь кроме молодежи (как правило, местной) собралось немало народу самых разных возрастов из двух ближайших небольших санаториева это снижало накал страстей. Ну, а местные отроки, рассудил Мазур, давным-давно более-менее разобрались «парой с кем кому гулять». Зато проявляли повышенное внимание к приезжим курортницамк чему многие из них относились вполне поощрительно: курорт есть курорт, снова специфика...
А у высокой прозаической магнолии, росшей здесь так же обыденно, как в России березы, покуривала тройка ихтиологов, ценителей экзотических морей.
Ну что,сказал Морской Змей.Наблюдение можно снимать, а?
Какое-то время они не столько ударялись в половецкие пляски, сколько по-соседски наблюдали за Верой с Вадимом. Но не усмотрели ничего тревожного. Один раз Веру, правда, пригласил бравый капитан (соседний санаторий был военным, некоторые из щегольства заявлялись на танцы в форме), но Вадим это воспринял совершенно спокойно. Капитан выглядел вполне презентабельно, не было смысла вмешиваться. Они только посмеялись про себя: капитан поначалу, отсюда видно, самым активным и джентльменским образом повел классическую словесную атаку, но после нескольких Вериных фраз, сказанных со вполне доброжелательной улыбкой (и, заметив, наконец, обручалку у нее на пальце), увял на глазах и больше не приглашал. Гораздо важнее было другое: возле парочки, над которой они в лучших мушкетерских традициях решили взять негласное попечение, так ни разу и не появился никто из ребяток Жоры. Сам он, правда (и один из его ребят, так и оставшийся для троицы безымянным) обнаружились на танцплощадкено держались подальше от Веры с Вадимом, словно бы даже и демонстративно. Правда, перехватав взгляд Лаврика, Жора с ним церемонно раскланялсяна что троица ответила столь же вежливыми поклонами. В общем, все было в порядке.
Так и будем бдить?спросил Мазур.
Ну, не так чтобы совсем,подумав, сказал Лаврик.Время от времени поглядываем. Профилактики для. Но личной жизни можно уделить гораздо больше внимания. Нам-то, как всегда, пока что не особенно везет, а вот Кирилл, известный шарлатан по части дамских сердец,в своем репертуаре... Вон, погляди, она на тебя опять косяка бросает и о чем-то с подружками загадочно шепчется...
Мазур краем глаза, как умел хорошо, посмотрел в ту сторону. Действительно, блондинка Алина в полосатом сине-желтом платьице улыбчиво шепталась с подругами, бросая взгляды определенно в его сторону.
Да ладно, какой там репертуар,сказал Мазур.Потанцевали пару раз, поболтали немного...
Лаврик значительно поднял палец:
Плюсбелый танец, когда она к тебе направилась целеустремленно, как торпедный катер, полное впечатление, хотела, чтобы не опередили... Анкетные данные снял?
А то,сказал Мазур.Зовут Алина, местная. Работает в библиотеке. Не замужем.
Чего ж тебе еще надо, собака?голосом управдома Бунши* сказал Лаврик.С родителями живет?
* Московский управдом Бунша, хлопотливый, следящий за моральным обликом населения,герой комедии «Иван Васильевич меняет профессию» (1973) режиссера Леонида Гайдая по пьесе Михаила Булгакова «Иван Васильевич» (1936).
Ага,сказал Мазур.Только они в Вологду к родне уехали.
Тогда я и не понимаю, о чем вообще толковать,ухмыльнулся Лаврик.Местная, родители уехали... Это ж твоя слабостьсинеглазые блондинки, всему Балтфлоту известно.
И даже береговой службе,добавил Морской Змей.
Да ладно вам, циники,сказал Мазур.
Циникэто хорошо информированный оптимист,сказал Лаврик.Ты ей хоть успел вкрутить о своих плаваниях в экзотических морях? По роже вижу, что успел.
Да так, немного,сказал Мазур.
Гигантских осьминогов перочинным ножиком резал?
Ну, до такой пошлости я еще не докатился,сказал Мазур.А вот морского змея видел. Не нашего, а настоящего.
Впечатлило?
Да вроде...
Вот и ладушки,сказал Лаврик.Если ты ее не пойдешь провожать, будешь форменным дураком. До меня тут дошел слушок, что пляски сейчас завершатся белым танцем, и если она опять к тебе пойдет, веди себя так, чтобы я тебя уважать не перестал и Колька тоже...
Всезнающий Лаврик и здесь оказался прав: с эстрады раздалось:
Последний танец! Дамы приглашают кавалеров! Белый танец!
Ага...ухмыльнулся Лаврик.
Алина и в самом деле двигалась к Мазуру целеустремленно, словно торпедный катер при выходе на цельвместе с обеими подругами, остановилась перед Мазуром, чуть присела в подобии старинного книксена:
Разрешите вас пригласить?
Мазур охотно шагнул вперед, положил руки ей на талию, она смешливо заглянула в глаза снизу вверхи события, очень похоже, двигались заранее проложенным курсом...
Аай-ла! ...Прощай! Мы расстаемся навсегда под белым небом января.
Прощай! И ничего не обещай,
И ничего не говори,
а чтоб понять мою печаль,
в ночное небо посмотри...
О чем-то задумались, мореплаватель?лукаво глянула на него Алина.
О том, какие здесь девушки красивые,сказал Мазур.
И завязался обычный в таких случаях разговоробо всем и ни о чем, порой с балансированием на грани, намеками, на которые девушки отроду не обижалисьи привыкли отвечать так, что и непонятно, понимают они намеки или нет, подают надежду или пропускают все мимо ушей. Тут уж Мазура не нужно было учить. Алину, судя по всему, тоже. Сугубо в испытательных целях Мазур притянул ее к себе самую чуточку теснее, чем позволяли приличиясамую чуточку, господаи она не отстранилась.
...С тобой забыть не в силах мы в холодных звездах небосвод...
И когда в конце концов музыка оборвалась, на танцплощадке зажужжал возмущенный ропоткак обычно, ни к чему не приведший. Некий неуловимый моменти все очарование праздника, пусть самого рядового, пропадает.
Я тебя провожу?спросил Мазур, неохотно выпуская ее из объятий.Если, конечно, дома никто ревнивый не ждет...
Да нет, кому там ждать...грустно улыбнулась Алина.Только я далеко живу, через полгорода придется идти...
На другой конец света ходили,сказал Мазур, взяв ее под руку.Что нам полгорода...
Они медленно пошли по широкой аллее, держа нужный ритм в толпе столь же неторопливо расходившихся компаний и парочек. Гораздо быстрее шли невезучие одиночки. Парк был как паркна скамейках расположились компании с гитарами, порой не особенно и искусно прятавшие бутылки. В местах поглуше, издали слышно было, продолжались разборки, и в ту сторону озабоченно рысила троица дружинников.
А потом вы куда?спросила Алина.Когда отпуск кончится?
Кто ж его знает,сказал Мазур.Куда пошлют. Можетк папуасам, а можетк пингвинам. Никогда заранее неизвестно.
Интересная у тебя работа,сказала она не без сожаления.А тут сидишь, книжки выдаешь и будешь выдавать до пенсии...
Один минус,сказал Мазур,личной жизни здорово мешает. Сама подумай: когда болтаешься черт знает где несколько месяцев, какая тут личная жизнь?
Алина подняла к нему лицо. В глазах у нее прыгали чертики:
А я читала, что в разных экзотических портах есть эти... ну, которые портовые...
Лапочка,сказал Мазур проникновенно.Ты ж комсомолка? Ну вот, понимать должна. За этих портовых с нас семь шкур спустят и на берегу на мертвый якорь посадят...
И никогда не тянуло?
Ну, как тебе сказать...
А они страшные, или красивые есть?
Мазур подумал, что самое время взять ее за рукутем более что они уже вышли из парка и шли по темноватой улице, застроенной частными ломиками. Руку она не отняла. Пальчики были теплые и сильные, с одним-единственным перстеньком на мизинце.
Всякие попадаются,сказал он, подумав и вспомнив некоторые порты, куда приходилось заходить.Бывают и красивые... Алина, идеологические невыдержанные разговоры ведешь для труженицы культурного фронта и комсомолки...
Интересно же,сказала Алина.Сидишь перед кучей полок с книгами про разные экзотические страны и понимаешь, что сама туда никогда не попадешь... А пираты там бывают? Я читала, что бывают...
Попадаются,сказал Мазур.Только без всякой старинной романтики.
Ты их видел?
Не доводилось, к счастью,лихо соврал он.
Через несколько шагов они оказались в полосе темнотыуличные фонари не горели, а меж ломиками был просвет. По всем канонам окружающая обстановка требовала определенных действий, и Мазур, повернув ее к себе, поцеловал. Она ответила, ничуть не жеманясь, поцелуй затянулся надолго, и после этого по тем канонам можно было идти уже в обнимку. Как любой мужик на его месте, Мазур испытал азартное ощущениеа чем все кончится? Пока, во всяком случае, все продолжалось долгими поцелуями, а в темных местечкахлегоньким распусканием рук, не встречавших особого сопротивления. Словом, шла старая, как мир, игра, когда оба уже знают, чем этот теплый вечер кончится, но неписаные правила соблюдать должны.
Временами им попадались местные компании с поддавшими парнями, повизгивающими девчонками, гитарным перебором или хрипом магнитофонов, иногда к Мазуру со спутницей приглядывались, но не привязались ни разу.
Спокойный у вас все же городок,сказал Мазур.Никто не цепляется...
А ты что, подраться любишь?
Да не так чтобы особенно,сказал Мазур.При необходимоститут уж да, конечно...
Они как раз проходили под фонарем, и Мазур увидел, как она по-кошачьи прищурилась:
А если бы я жила в самом хулиганистом районе? Где каждого чужого моментально лупить начинают? Пошел бы провожать?
Да я бы за тобой куда угодно пошел,браво сказал Мазур.
Она звонко рассмеялась:
Шучу... Район как район, ничего особо хулиганистого. Когда я еще училище заканчивала, был у нас страшный хулиган, Витька Дракон, только он, когда отслужил в морской пехоте, таким положительным вернулся и даже в милицию устроился.
«А ты думала,не без гордости за родной флот подумал Мазур,морская пехота и не из таких Драконов людей делала...»
Они, временами останавливаясь и целуясь уже всерьез, медленно поднимались все выше, к нескольким кирпичным пятиэтажкам, за которыми уже виднелись только невысокие лысоватые горки. На вершине одной из них торчала старомодная телебашня с несколькими красными фонарями на самой верхотуре.
Вот тут я и живу,сказала Алина с непонятной интонацией, остановившись у одного из подъездов.Все нормально, только до моря далековатону да у нас местные как раз меньше всего купаются, закон природы такой...
Ага, вот именно, подумал Мазур. Закон природы в разнообразных проявлениях. Сколько раз я был в Эрмитаже? По пальцам пересчитать можно, да и то главным образом тогда, когда ухаживал за Кариной, будущей искусствоведкой, и должен был поневоле соответствовать высоким культурным запросам девушки...
Наступило чуточку неловкое молчаниеопять-таки одно из правил старой, как мир, игры.
К тому же Мазур, честно говоря, представления не имел, как это выглядит в таких вот маленьких курортных городках. Как именно здесь принято со всей галантностью напрашиваться в гости. Не Сибирь и не Питер...
А ятелепатка,сообщила вдруг Алина все с той же непонятной интонацией.Накатывает иногда... Мысли твои угадать?
Ну, угадай,сказал Мазур. Она улыбнулась:
У тебя мозги искрят от напряженияприглашу я тебя в гости или нет?
Угадала,сказал Мазур.
Она шагнула вперед, прижалась, шепнула на ухо:
Приглашу... Только ты не думай, что я какая-нибудь такая, ладно? Что приглашаю всех подряд. Только если мне особенно кто-нибудь понравится... Пошли?Взяла его за руку и повела в чуточку обшарпанный подъезд.
Это все романтика, подумал Мазур в какой-то сюрреалистической попытке малость обесценить происходящеев отношении своей персоны. Морской бродяга, овеянный ветрами экзотических морей,и библиотекарша из крохотного приморского городка, которой своими глазками этих морей в жизни не увидеть. Случались в жизни подобные ситуациикогда девушек привлекал не Мазур как таковой, а бравый морской офицер (ну, в данном случаебравый морской бродяга, но разница, если подумать, невелика). Некоторые даже откровенно замуж рвались. Ладно, в конце концов, какая разница?
Они поднялись на третий этаж, Алина отперла дверь плоским ключиком, включила свет в прихожей, прошла в гостиную, зажгла люстру и там. Мазур вмиг присмотрелся к окружающему. Квартира трехкомнатная, ага. Во всем чувствуется не роскошьно некий достаток, превышающий средний советский: гарнитур импортный, хрусталь, телевизор импортный, много других мелочей несоветского происхождения.
Проходи,сказала Алина, открывая дверь в комнату направо.Устраивайся, а я пока похозяйничаю.
Мазур уселся на широкую низкую тахту, явно заграничную. Да и удобное мягкое кресло, такое впечатление, сработано вдали от Родины. Транзистор «Сони», небольшой книжный стеллаж, магнитофон тоже прибыл издалека (он видел такие в Баэ, мейд ин Джапан). Положительно, девочка не из простых. По здешним меркам предкиэлита. С приставкой «микро», конечно, учитывая размеры городка, но таково уж свойство элиты, что она заводится всегда и везде...