Саня! Ой, извините меня, товарищ сержант! Возьмите меня к себе в отделение. Богом клянусь, товарищ сержант, не подведу. А то, что я не служил, это не беда, я мужик «фартовый». Думаю, что вы меня многому научите. Кстати, здесь в вагоне есть неплохие мужики, если хотите, могу познакомить. Вон посмотрите, товарищ сержант, на этого, произнес он и указал ему пальцем на мужчину небольшого роста. Вы знаете, какая у него сила? Он всю жизнь проработал на заводе кузнецом. Любого в бараний рог согнет. Я сам недавно видел, как он это сделал с двумя «фраерами».
Эх, Павел, Павел! В разведке сила ничего не решает, там нужны люди другого плана. Там главноесмекалка, память, а также люди, которые умеют думать, хорошо ориентируются на местности.
А он как раз из таких людей. Онохотник, а значит, хорошо ориентируется в лесу и поле.
Хорошо, убедил, зови его ко мне, буду разговаривать. Может, и согласится пойти в разведку.
Совместными усилиями им удалось подобрать восемь человек, которые согласились служить в батальонной разведке.
***
Утром их всех высадили из вагонов и направили на сборочный пункт, который находился в десяти километрах от города. Там всех бойцов, призванных из районов Татарии и города Казань, рассортировали по различным ротам. Тарасов со своим отделением разведчиков попал в разведывательный взвод мотострелкового полка. Впервые за все эти дни их плотно накормили кашей с тушеным мясом и повели в баню. Перед тем как направиться в моечное отделение, их всех остригли наголо. Вымывшись, они вышли из бани, и присели под плакучей березой.
Тарасов! окликнул его командир взвода. Ко мне!
Александр вскочил на ноги и, поправив на себе гимнастерку, побежал к офицеру. Метра за три он перешел на шаг.
Товарищ командир, сержант Тарасов, по вашему приказанию, прибыл.
Скажите, Тарасов, вам приходилось стрелять из автомата?
Так точно. Стрелял из ППШ.
Тогда возьмите своих людей и получите у капитана Васильева автоматы на все отделение. Пока я буду в штабе полка, вы проведите занятия с личным составом по изучению материальной части. Вы их должны обучить стрельбе из этого вида оружия. Задача ясна?
Так точно, товарищ старший лейтенант, отчеканил Александр.
Взяв с собой несколько человек, он направился к капитану Васильеву, чье хозяйство располагалось недалеко от их батальона. Около склада с боеприпасами и вооружением стояли бойцы. Они на какой-то миг исчезали за огромными воротами, а затем появлялись вновь, кто с винтовкой, а кто-то и без нее. Он заглянул в ворота. Посреди двора стояла грузовая автомашина, в кузове которой, в длинных зеленых ящиках, поблескивая на солнце, рядами лежали винтовки.
Товарищ старшина! А почему мне не дали винтовку? спрашивал старшину новобранец.
А ты стрелять из нее можешь? Что молчишь? Вот когда научишься, тогда и получишь. Как нам на складе говорил майор, задача бойца добыть оружие в бою. Так что соображай немного. Убьют товарища, возьмешь винтовку у него.
Но как я пойду в бой без оружия?
Старшина грозно посмотрел на бойца, но вытащил винтовку из ящика и протянул ее красноармейцу. Тот радостно улыбнулся и быстро выскочил за ворота.
К вечеру батальон построили на плацу и зачитали приказ. Последовала команда, и рота за ротой, молча, направились на вокзал, где стали грузиться в теплушки.
Товарищ командир отделения! Вот вы скажите мне, как же мы будем воевать с немцами, если у нас выдают одну винтовку на двоих и ту без патронов?
Вопрос Романова был столь неожиданным для Тарасова, что он на какой-то миг впал в ступор. Десятки глаз бойцов впились в него, словно пики, ожидая, что он ответит.
Вот что, рядовой Романов! Вы прекратите все эти разговоры. Если вам себя не жалко, то пожалейте своих товарищей. Вы знаете, что бывает за подобные разговоры в военное время? Если не знаете, то я вам могу популярно объяснить. Этотрибунал, стена и яма. Я запрещаю вам вести пораженческие разговоры среди бойцов отделения. Я не посмотрю на то, что вы мой землякон не договорил до конца, так как понял, что Романову и так было все ясно.
Я неправильно что-то сказал, товарищ сержант?
Не нужно чесать там, где не чешется. Люди и так все видят и все понимают без твоих вопросов и моих ответов. Понял?
Павел отошел в сторону. Он обиженно посмотрел на Тарасова. Его тонкие от природы губы вытянулись в нитку.
«Похоже, я его сильно обидел, подумал Александр. Да, Бог с ним. А если этот разговор услышат люди из особого отдела? Тогда нравоучениями от них не открутишься. Они вмиг осудят и к стенке».
***
Незаметно пролетели сутки. Поезд замедлил свой бег, а вскоре и вовсе встал. Тарасов поднялся с места и подошел к двери теплушки. Он отодвинул ее и стал вглядываться в темноту, стараясь разглядеть хоть что-то, напоминающее железнодорожную станцию. Однако темнота была такой густой, что он ничего не увидел. Состав постоял минут тридцать и снова тронулся.
«Наверняка, что-то с путями, подумал Александр, разглядывая в темноте разрушенные строения и скелеты сгоревших вагонов. Похоже, это результаты немецкого налета на станцию».
Он оказался прав. За пять часов до прохождения их состава звено немецких бомбардировщиков Ю-88 уничтожили на этом перегоне все постройки и разворотили все железнодорожные пути. Только усилиями саперного батальона командованию фронта удалось в сравнительно рекордное время восстановить железную дорогу. Александр задвинул дверь и вернулся на место. К нему подсел Павел и, словно извиняясь, коснулся его локтя.
Товарищ сержант! Вы на меня не обижайтесь, пожалуйста. Вы только не подумайте, что я вас специально провоцировал на этот разговор.
Ты тоже на меня не обижайся, Романов. Сейчас война, и за ведение подобных разговоров, знаешь, что бывает. Хорошо тебе, ты один, а у меня семья. Я не хочу просто так погибать, а особенно, как враг народа.
Павел достал из кармана пачку папирос и протянул Тарасову.
Давайте покурим. Не знаю как вам, но мне почему-то не по себе. Я тоже, как и вы, видел эту разбитую станцию. Выходит, фронт недалеко.
Вот что я тебе посоветую, Павел. Ты меньше думай об этом и раньше времени не хорони себя. Сейчас для нас главноепережить рассвет.
Это почему?
Ты же сам видел, что они сделали со станцией? Ну, с той, около которой останавливался наш состав? Вот это они могут сделать и с нашим составом. Предупреди бойцов из отделения, чтобы в случае налета выполняли то, что буду делать я.
Все понял, товарищ сержант.
Раз понял, тогда иди, отдыхай, пока есть возможность.
Тарасов положил под голову свой вещевой мешок и закрыл глаза. Заснул он быстро. Ему снился сон, где он и его маленькие дети отдыхают на берегу Волги. Солнце искрится в набегающих волнах, где-то вдалеке раздается шум мотора. Это к берегу причаливает маленький речной трамвайчик, из которого по трапу сбегают люди, решившие, как и он, отдохнуть на этом живописном берегу реки.
***
Проценко нервно ходил из угла в угол, меря комнату шагами. Вчера он получил шифровку из Берлина. Его немецкие хозяева проявляли беспокойство по поводу провала операции по взрыву железнодорожного моста через реку Казанку. Он остановился и выглянул в окно, где дворовая собака, гремя цепью, бросалась на незнакомого мужчину.
«Интересно, кто это?» подумал он, наблюдая за незнакомцем, который, размахивая портфелем, пытался отбиться от собаки. Из дома вышла хозяйка и о чем-то спросила мужчину. Схватив руками цепь, она дала возможность мужчине выйти за ворота дома. Иван вышел в прихожую и, увидев хозяйку, поинтересовался, к кому приходил мужчина.
Это фининспектор. Он наш дом перепутал с домом Федоровых, они живут вон в соседнем доме, ответила хозяйка и скрылась за дверью своей комнаты.
«Эх, Ваня, Ваня, укоризненно подумал он. Если так и дальше пойдет, ты или с ума сойдешь от страха или сам добровольно сдашься чекистам. Чего ты испугался? У тебя надежная легенда и документы. Так что оставь свои страхи, пусть другие тебя боятся, а не ты их».
Он вернулся в комнату и сел за стол. Он снова обратился к своим размышлениям.
« Что им ответить? Из-за чего произошел этот прокол?»
Он снова заметался по комнате, пытаясь найти ответ. Вся эта операция изначально протекала без сучка и задоринки, и вдруг все пошло прахом. Неделю назад бесследно исчез агент «Хмурый». Со слов его молодой жены, он утром ушел на работу, с которой так и не вернулся. Проценко остановился посреди комнаты и, достав из надорванной пачки папиросу, прикурил.
«Неужели провал? Если Хмурого взяли чекисты, то он обязательно выведет их еще на двоих. Следовательно, он сам тоже находится под возможным ударом, подумал он. Выходит, нужно менять адрес. Попробую пожить у Зои, а затем найти себе квартиру».
Побросав вещи в чемодан, он вышел через черный ход. Осмотревшись по сторонам, он направился вдоль улицы, которая была пуста. Иван не любил пустоты, она его пугала. С другой стороны, сейчас это устраивало его, так как он легко мог обнаружить за собой слежку. Он еще раз оглянулся, посмотрел на дом, в котором прожил более двух месяцев, и быстрым шагом направился в сторону Ягодной Слободы.
Он вовремя заметил военный патруль и укрылся в подворотне частного дома. Когда патруль исчез за поворотом улицы, он снова продолжил свой путь. Около льнокомбината его нагнал очередной патруль.
Ваши документы, произнес офицер, со шпалой в петлице гимнастерки. Куда следуете?
Проценко порылся в кармане и вытащил документы. Он, молча, протянул их капитану. Тот внимательно просмотрел их и, прежде чем вернуть обратно, задал вопрос:
Вы почему, гражданин Проценко, не на фронте?
У меня «белый билет», товарищ капитан. Больной я, туберкулез у меня в открытой форме, ответил Иван и протянул офицеру медицинскую справку.
Капитан прочитал ее и снова посмотрел на Проценко.
У вас вполне здоровый вид, и я бы никогда не подумал, что вы больны туберкулезом.
Это потому, что перед самой войной я вернулся с курорта. Если бы вы меня до этого видели, тогда бы у вас ко мне вопросов не было.
Куда идете, гражданин Проценко? Что у вас в чемодане?
Вот решил перебраться к сестре. Она живет в Академической Слободе. Транспорт сейчас не ходит, наверное, придется идти пешком. Скажите, товарищ капитан, чем вызвана эта проверка, я же не военнослужащий?
Три дня назад мы совместно с чекистами задерживали вражеского лазутчика. Он здесь недалеко проживалв Адмиралтейской Слободе около Дудоровского садика. Отстреливаться гад начал.
Сердце Проценко громко застучало.
Ушел? невольно воскликнул он.
Где там, застрелили его чекисты. Вот, возьмите документы. Вы свободны.
Проценко взял в руки документы и сунул их в карман пиджака. Он сделал несколько шагов и почувствовал, что вся рубашка на спине стала мокрой.
«Вот почему Хмурый не вышел на связь. Выходит, он убит. Значит, его жена включена в игру чекистов, поэтому она и сообщила мне, что он пропал. Ждут, когда к нему придет кто-то из его людей, а там, наверняка, засада, подумал Иван. Сейчас нужно пройтись по цепочке, проверить, кто еще взят чекистами. Самому нельзя, нужно послать Свища. Он трижды судим, хорошо знает город, осторожен, а самое главное, что он не знает меня. Если и запалится, большой потери не будет. А впрочем, о чем это я? А вдруг цепочка цела? Нервы, Ваня, нервы. Пока все нормально и не нужно суетиться».
Он медленно развернулся, посмотрел на спины удаляющегося патруля и направился дальше.
***
Свищ вошел во двор и, остановившись у арки, закурил. Он повел глазами по окнам нужного ему дома и сразу увидел то единственное, из-за которого проделал этот длинный путь. На широком подоконнике стоял цветок герани.
Дяденька! Оставь покурить, обратился к нему мальчишка лет восьми. Не будь жмотом!
Что ты сказал, шкет! Маленький еще курить, назидательно произнес он. Будешь курить, совсем не вырастешь.
Мальчишка обиженно надул губы и отошел в сторону.
Слышь, пацан! Подойди сюда, позвал он мальчишку. Вот возьми, докури. Ты жильцов из одиннадцатой квартиры знаешь?
Мальчишка, молча, кивнул головой, выпуская струю беловатого дыма.
Скажи, они сейчас дома? Сбегай, посмотри. Если дома, то я сгоняю в магазин за бутылкой и пойду в гости. Ну, а если нет, то придется прийти в следующий раз.
Пацан сделал еще две затяжки и, бросив папиросу на землю, пулей полетел в подъезд.
Дома они, дяденька, дома. Тетя Валя стирает, а дядя Гриша пьяный спит.
Вот тебе и сходил в гости. Пришел, а хозяинпьяный. Не буду людей отрывать от дела, зайду позже, произнес Свищ и, повернувшись, вышел со двора и направился вдоль улицы. За день он обошел все адреса, которые указал ему его товарищ. Все они были чисты, ни милиции, ни чекистов. Узнав об этом, Проценко обрадовался.
За два дня до начала войны Иван, как всегда, совершал осмотр ходовой части грузовых вагонов. Около одного из вагонов он заметил мужчину, который фомкой взламывал навесной замок на двери пульмановского вагона.
«Вор, подумал про него Проценко. Если бы не в мою смену, то можно было сделать вид, что ничего не произошло, и пройти мимо. А так могут предъявить обвинение в халатности. Что ни говори, а государственная собственность. За нее по головке не погладят».
Иван дождался, когда тот сбросил на землю набитый товаром мешок, и направился в его сторону. Мужчина выпрыгнул из вагона и, подобрав мешок, отошел с ним метров на пять. Проценко вышел из-за вагона так неожиданно для мужчины, что тот выронил из рук мешок и присел на корточки.
Воруешь, сволочь? Нехорошо. Ты знаешь, что за это бывает? словно учитель, произнес Проценко. Если не знаешь, могу просветить.
Он не успел договорить, как мужчина выбросил руку с ножом в его сторону.
Не подходи, сука, порежу! прохрипел мужчина и ткнул ножом, стараясь угодить ему в горло.
Однако реакция Ивана не подвела. Он ловко увернулся от этого выпада противника и, перехватив его руку, поймал на контрприем. Мужчина упал на гравий и застонал от боли. Незнакомец попытался вывернуться, но Проценко еще сильнее надавил ему на плечо.
Убью, сука! заревел, словно раненый зверь, поверженный им мужчина. Убью!
Что же ты, гражданин хороший, с ножом на меня? Если бы я захотел тебя сдать милиции, то сделал бы это давно. Видишь сам, я этого не сделал.
Отпусти руку! Клянусь свободой, что ничего не сделаю!
Я в этом и не сомневаюсь. Если дернешься, то убью сразу на месте. Понял?
Мужчина кивнул головой. Иван освободил его руку и помог подняться с земли. Незнакомец встал на ноги и посмотрел на него, еще не понимая, почему этот железнодорожник вдруг отпустил его, а не передал сотрудникам милиции.
Зачем полез в вагон? Ты же знаешь, что здесь охрана? Ладно, попал на меня, а если бы угодил на охранника, то давно бы лежал здесь с простреленной головой.
Глупые вопросы задаешь, мужик, сплевывая на землю, произнес незнакомец. Кому не нужны деньги, разве что столбу, потому что не пьет и бегать в магазин не может.
Вот что, забирай быстро свой мешок и вали отсюда. Советую тебе в следующий раз поменять место своего «скока», если, конечно, тебе дороги свобода и жизнь. Во второй раз счастье может пролететь мимо тебя. Предлагаю вечером встретиться за кружкой пива. Поговорим о жизни, о деньгах, может, что-то и замутим с тобой стоящее. Ресторан «Прибой» знаешь? Вот и хорошо. Приходи часов в семь вечера, я буду там.
Мужчина поднял мешок и, согнувшись под его тяжестью чуть ли не пополам, исчез под вагонами товарняка.
***
Иван Проценко сидел за дальним столиком ресторана и мелкими глотками пил холодное и вкусное пиво. Иногда он бросал свой взгляд на посетителей, стараясь вычислить среди этих людей возможных сотрудников НКВД. Своего знакомого он узнал сразу, когда тот еще переходил улицу. Мужчина вошел в зал и, оглянувшись по сторонам, быстро нашел глазами Проценко и направился к нему. Сняв с головы поношенную кепку, он положил ее на свободный стул и внимательно посмотрел на Ивана.
Может, познакомимся? предложил Проценко. А то как-то неудобно разговаривать без имени и отчества.
Павел, представился мужчина. Лабутин Павел.
Иван, коротко бросил он. Пиво будешь?
Лабутин кивнул головой и настороженно оглядел зал и сидевших за столами людей.