А что касается дур, то Мерс Корейцев, конечно, прав: неумно засыпать за рулем. Но, с другой стороны, хозяин его сам виноват: из-за него всю ночь провели на ногах. Вообще-то, на ногахэто громко сказано: скорее, на спине, на коленях, на животе, на боку и прочих местах. Он и так обычно похотлив, и ежедневный любовный сеанс у нас занимал два часа минимума тут разошелся так, что не остановить. Да я и не пыталасьтакое ощущение было, что оба подсознательно знаем, что расстаемся навсегда, а потому и занимаемся сексом с такой яростной страстью, словно это последний раз и другого не будет уже никогда. Никаких слов, признаний, заверений, объясненийпросто совокупление, то грубое и животное, то тонкое, утонченное и извращенное. Когда уходили утром, сексуальная моя комната была как поле боя: вся простыня в сперме и моих выделениях, любимые игрушки разбросаны повсюду, а мы с нимкак с трудом уползшие с этого поля бойцы, полуживые, все в шрамах и ранениях. У Корейца вся спина в кровавых полосах от моих ногтей и следы укусов на грудитак мучительно было порой, что уже просто не могла сдерживаться и впивалась в него ногтями и зубами, себя не контролируя, а он все равно не торопился, растягивая мучения и извлекая максимум из каждого движения, из каждой секунды.
Ну и я пострадала: на попке и спине следы от плетки, внизу распухло все, а в попочку словно до сих пор член вставлен. Как заснуть умудрилась, если по пути в аэропорт еле устроилась на сиденье? Но сон, во всяком случае, оказался сильнее боли, и отключилась-то я, кажется, на несколько секунд, которые, если бы не Крайслер, перешли бы в вечность. Но я уже догадываюсь, что мне снилось. Ох эта ненасытность! Может, я и перебарщивала, называя себя шестнадцатилетнюю пустой оболочкой с постоянным жжением в низу живота, но была недалека от истины. А сейчас оболочка полная, а жжение все равно не проходит. И чем больше этим занимаешься, тем больше хочетсятакое ощущение, словно с каждым актом сексуальность моя усиливается и еще больше раскрывается. Я только еще сильнее и острее чувствовать начинаю, лучше понимать себя и партнера, Корейца разумеется.
Господи, как же он это делает! Сам уверяет, что раньше занимался этим долго, но чисто автоматически, вгонял член в женщину как отбойный молоток, кончал раз за разом и отваливался, насытившись. Правду говориттак и было в самом начале наших отношений и в ту первую ночь, когда он меня привез из клиники в шикарный номер супердорогой гостиницы. И я сидела там вся из себя несчастная, абсолютно необрадованная своим спасением и лысая вдобавок ко всему, да еще с чужим, совершенно незнакомым мне лицом. Он еще рассказывал мне, как воровал труп из морга и хоронил другого человека, как вывозил меня в Штаты, и отдал мне вещи, захваченные им из сейфа нашей с тобой квартирыдрагоценности, твои часы, мои документы. Я сидела вся пришибленная свалившимся на меня известием о моей смерти и воскрешении и тем, что я в чужой стране и пути назад нет, но вдруг заметила его взгляд, нацеленный туда, где разошлись полы гостиничного халата, и спросила:
Ты меня хочешь?
И сама повела его в постель. Ощущение было такое, будто занимаюсь сексом с роботомточнее, не с роботом, а со сделанным под человека киборгом, не ведающим, в отличие от живого существа, усталости. И дальше так было какое-то время, но я постепенно вносила что-то новоенапример, когда накупила всяких секс-игрушек и чуть не потеряла сознание, когда он, заинтересовавшись, заковал меня, и заткнул рот кляпом, и хлестал, и насиловал потом. Чем дольше мы были вместе, тем больше нового появлялось, потому что я сама жутко хотела разнообразия, не от скукииз интереса.
И вот добилась-таки своего: после ночи разнообразия заснула за рулем. Но ночь стоила того, чтобы не спать, это точно. Закуривая, чтобы не заснуть (ненавижу курить за рулем, сигару надо смаковать, ни на что не отвлекаясь, но сейчас это вынужденная мера, да и тоненькую панателлу даже в машине курить удобно), и вспоминаю, не отрывая глаз от дороги, как огромный раскаленный член входит в меня медленно-медленно, продвигаясь внутрь по миллиметру, и так же медленно выходит. Я от этой растянутости начинаю дрожать, и дрожь переходит в конвульсии, в эпилептический припадок с битьем головой о кровать, а стоны переходят в крики, и хочется и не хочется одновременно, чтобы он делал это сильнее, быстрее и глубже, чтобы перестал дразнить, а он именно дразнит, чередуя медленные входы с быстрыми, меняя и ломая темп, не давая приспособиться, не давая возможности угадать, что будет дальше. Кажется, что я умру сейчас, что сердце разорвется от напряжения и бессилия, от все усиливающихся припадочных рывков, что лопнет все набухшее и тяжелое внизукоторое, после приходящего наконец взрыва, извергает обильную лаву, в которой я и обнаруживаю себя, приходя обратно в сознание. И тут же все начинается сначаладо тех пор, пока он не сознает, что я и вправду больше не выдержу и что надо дать мне небольшую передышку.
Потом я беру инициативу на себяи отдаю должное тому, что с каждым разом он все выдержанней. Раньше особо подразнить его не удавалосьон мог схватить меня, скомкать в сильных руках и заставить кончить в три движения, кончая вместе со мной. Но потом потерпеливее стали я с удовольствием сажусь на него сверху, привставая так, что от гигантского члена во мне остается какая-нибудь десятая часть сантиметра, и не спеша скользя обратно, к его основанию, и смотрю при этом ему в глаза, видя в них наслаждение и с трудом обуздываемое желание схватить меня и изнасиловать. Тут только собственная воля может его удержать, никакие наручники не помогута уж белый шелковый шарф, используемый героиней нашей знакомой Шэрон Стоун в Основном инстинкте, просто на нитки разлетится от одного его рывка.
Вот так ночь и прошла, оставив незабываемые воспоминания о себе и ожидание повторения. Но ждать придется долготри недели. Целых три недели. Или
Ну нет, нет. Я же американка, а Америкастрана оптимистов. Тут по-другому не выжить, тут с детства приучают после падения вставать на ноги и не помнить неудач. Так что выскользнувшее откуда-то слово вечность кидаю обратно туда, где ему и местоза окно Мерседеса. Но ветер вносит его обратно, и оно летает по салону, шепча еле слышно, что кто знает, увижу ли я еще Юджина и если да, то когда
Двадцать четвертого он позвонил в последний раз, накануне вылета в Москву. Я еще подумала, что Рождество через месяц и до Рождества он должен вернутьсясам же сказал про две или три недели Другое дело, что это будут три недели без разговоров, без телефонных звонков, но изменить все равно ничего нельзя. Вот условий наставил, великий конспиратор. Но он всегда такойон и во время нашей тихой и мирной жизни в Москву звонил только с уличных телефонов, и то редко, раз в две недели. И Яше, как правило, так же звонил. Тот даже нашего домашнего телефона не знал, только мобильный Юджина. Кореец мне, заодно, подсказал, что надо сделать так, чтобы номера моего домашнего не было в телефонном справочнике, и я послушалась. Заплатила за эту услугу, среди богатых людей и звезд шоу-бизнеса весьма распространенную, и домашний телефон никому не даювсе на мобильный звонят. Да и кто все: Мартен, да еще пара человек со студии, да несколько голливудских знакомых, человек десять всего.
Когда повесила трубку, подумала, как пусто в доме в отсутствие Корейца. Не то чтобы он постоянно был на глазахзнал, что я люблю побыть одна. Поэтому он то в компьютер играл, то видео смотрел, то тренировался, но всегда был в досягаемости. А теперь он так далеко, что и позвонить ему нельзя: в Москве. В той самой Москве, возвращаться в которую ни он, ни я никогда не собирались.
Может, имело смысл полететь с нимно я бы там только помехой была. Помочь ему я все равно не могла ничем, да и что бы делала я там? Сидела бы в гостинице или в снятой квартире? Моталась бы по жутко дорогим магазинам и ресторанам? Да нет, нечего мне там было делатьи если бы не необходимость отомстить Кронину, я бы и не полетела туда в прошлом году. Ничто во мне не вызвало эмоций в ту последнюю поездку: ни дом, где жили с тобой, ни дом родителей, ни прочие места, с чем-то связанные, с чем-то казавшимся значимым, но оказавшимся бессмысленным. Разве что кладбище и памятник, на котором появились имя Оли Сергеевой и ее фотография, да тот ресторан, у которого тебя убили. А так все чужое было, из другой жизни, из прошлой. Этакое де жа вювидишь какое-то место, вроде незнакомое, и ощущение, словно видел его уже когда-то.
Странно. Двадцать один с половиной год там прожила, а все чужое. Я несколько раз уже думала, что Юджин, наверное, хотел бы слетать туда, пусть ненадолго, а вот мне не хотелось совсем.
Чертнадо было попросить его узнать, как там мои родители. Не знаю как, но он мог бы узнать, возможно. Вообще-то, сам должен догадаться. Но, с другой стороны, зачем это мне нужно? Это ведь как бы уже и не мои родители, а родители той, кого уже нет, к кому они ходят на кладбище. Вряд ли бы они радовались, если бы выяснилось сейчас, что дочь их жива-здорова и поживает себе спокойно в Америке, наслаждаясь жизнью и многомиллионным состоянием, оставленным ей бандитом-мужем. Думаю, они бы стали отнекиваться, уверяя, что их дочь лежит на Ваганьковском, и другая, живая, им ни к чему. Тем более что, если она на самом деле жива, значит, она просто жестокая, неблагодарная скотина, не дающая о себе знать, абсолютно не интересующаяся, как живут ее отец с матерью, скотина, которую воспитывали как настоящего советского человека и которой, как оказалось, нужны были только красивая жизнь и деньги. В общем, как в анекдоте получилось бы: умерлатак умерла.
Я бы не смогла им объяснить, как не смогла и раньше, что не в деньгах дело: мне никогда не нужно было столько. Я не знала, что такое дорогие магазины и рестораны, и обходилась бы без этого и дальше. И наверное, не чувствовала бы себя ущербной. Просто так вышло, что я полюбила человека, который был богат, не зная, кто он и что он, восхищаясь не его одеждой и Мерседесом, а уверенностью, умением себя держать, тем, что он первый довел меня до оргазма. И мне было все равно, сколько у него денег и чем он занимается. Я даже не мечтала быть с ним долготак вышло, что он сам меня полюбил.
Но они этого не поняли, их оскорбило, что я от первого мужа ушла, с которым прожила всего три месяца, ну не объяснять же им, что он убогий дурак с педерастическими наклонностями, что они сами подтолкнули меня к свадьбе, внушая, что ничего лучше мне не найти и что из себя я ничего не представляю. Оскорбило, что я без их разрешения осталась у тебя и начала жить с тобой. Что не вернулась, когда через несколько дней после того, как мы начали жить вместе, появилась статья, в которой говорилось, что тебя подозревают в убийстве, как раньше подозревали еще в двух. И мама звонила мне на работу и говорила, что отец все узнал и что я живу с бандитом и убийцей.
Ладно отецгенерал милиции, как-никак, притом честный и правильный, кажется, уверенный, что все бандиты плохие, а все люди в погонах хорошие, хотя в жизни зачастую все наоборот. Но мама-то должна была понятьтак нет. И потом, позжеведь мы общались все же, пусть и редко, она никогда не радовалась за меня. А когда приехала в первый и последний раз ко мне в гости в твое отсутствие и я показывала ей, какой мы сделали ремонт, какая у меня посуда и какие вещи, когда я хотела накормить ее повкуснее, тем, что она не ела еще, она тоже не обрадовалась. Зато назвала меня мещанкой, решив, что я окончательно помешалась, что кроме денег для меня больше ничего нет, что сбил меня с правильного пути бандит и убийца. Когда ты погиб, они, наверное, в глубине души были рады, что дочь теперь свободна, что избежала страшной участи погибнуть вместе со своимне мужем, нетсожителем. Они не знали, что мы в Америке поженились, а я не стала говорить, потому что для них такой брак, не признающийся здесь, ничего бы не значил. А когда все случилось со мной, думаю, сказали себе, что так и должно было быть, что дочь их выбрала тот путь, который мог привести только к одному.
А ведь я никогда не хвасталась ничем, не рассказывала, как красиво и хорошо живу, я даже на Мерседесе твоем не ездила, предпочитая подаренный тобой Гольф, и одевалась строго и скромно, так, что только сведущий человек мог понять, что это очень дорогие вещи. Никогда не предлагала им денег, зная, что не возьмут, и по той же причине не слишком дорогие подарки дарила на праздники. Да ладно, что об этомглавное, что никто меня там не ждет, никого у меня в Москве нет, кроме тебя, вот о чем речь.
И еще Юджин там. Не дай бог, если с ним что случится, я ведь понимаю, что он поехал искать виновных и устраивать разборки, а не с друзьями пообщаться и не по кабакам пошляться. Но если случитсяя буду по-прежнему разговаривать с тобой или с вами двумя, вы ведь при жизни были друзьями и после твоей смерти даже стали родственниками Через меня
Ну и мысли в голову лезут
Олли, это Боб! Мне сейчас один человек звонил на студию, искал тебя
Да? замолкаю настороженно, потому что голос у него какой-то странный. Он и так несколько забеспокоился, когда узнал о смерти Яши, совладельца нашей компании. Потом отошел, правда. Даже не придал значения отъезду Корейца и, по-моему, даже обрадовался. Пообедать меня приглашал постоянно, намекал не слишком прозрачно на что-то большее, но я делала вид, что не понимаю. А он не торопился и жутко рад был тому, что дела идут успешно и что деньги от фильма возвращаются. По его расчетам он полностью должен был окупиться к середине декабря, а дальше уже чистая прибыль должна была пойти. И тут такой непонятный, напряженный немного голос.
Я дал ему номер твоего мобильного, ничего? Он спрашивал твой домашний, но я ведь его сам не знаю
Да, все в порядке. Кто его просил, интересно, давать мой телефон. Что-то тут не так, что-то мне не нравится все это. А кто он? Я с незнакомыми людьми общаться не люблю
Он Он из ФБР. По поводу Джейкоба Цейтлина, нашего компаньона
Хорошо, Боб. Он о чем-то спрашивал тебя? Хоть узнаю, чего он хочет, этот фэбээровец, который свалился на мою голову в самый ненужный момент. Ну, положим, мне примерно понятно, чего он хочетузнать, не связана ли Яшина смерть с нашей студией, но по тем вопросам, которые он задавал Мартену, можно будет понять, куда он клонит, и что знает, и о чем думает.
Нет, я сказал ему, что мистера Цейтлина лично не знал, что это вы с Юджином его нашли и убедили профинансировать фильм. Позвоню завтра, окей?
Окей, твою мать. Вот это да, открестился моментом и от Яши, и от нас с Юджином. Может, прав был Кореец, ему не доверяя ни в чем? Надо было бы проверить все финансовые документыи так, когда подсчитали, сколько уйдет на работу над картиной, получилось, что сорок миллионов, включая расходы на мощную рекламу, хотя Мартен еще тебя уверял, что нужно намного больше. Следовало бы нанять человека, который бы все проверил, надо адвокату нашему поручить, Эду.
Тоже жук еще тот, но это профессия такая, адвокатне профессия даже, а образ жизни и состояние души. В Америке их не любят, хотя услугами их пользуются все, от самых бедных негров до самых богатых белых, и тем не менее вечно только и слышишь разговоры, как адвокаты обманывают клиентов, как зарабатывают бешеные деньги. Анекдотов про адвокатов больше, чем про кого бы то ни было. Как раз Эд мне последний и рассказал недавнокак пациенту перед операцией по пересадке сердца врачи на выбор предлагают два: одно молодого, здорового спортсмена, а второе старое, адвоката. И пациент выбирает в качестве донора адвокатаговоря изумленным врачам, что у адвоката сердце в идеальном состоянии, так как ему в работе орган этот абсолютно не нужен.
Но анекдоты анекдотами, а звонок фэбээровца положительных эмоций у меня не вызывает. Слишком много есть моментов в моей здешней биографии, которых я не знаю до конца и которые кажутся несколько опасныминапример, тот, что въехала я сюда для лечения по советскому паспорту, а со мной привезли вид на жительство в США, данный мне, как бизнес-иммигранту, еще в Москве. Ну это, может, и объяснимо: собиралась официально уезжать, а тут ранение и все такое. Права водительские мне Яша сделал без моего участия, карточку социального страхования тоже, даже без меня фотографии в документах переклеивалипосле пластической операции внешность у меня изменилась сильно. Так что много всяких странностей, которые без Яши объяснить я не смогуне смогу даже ответить на вопрос, где получала права. Может, ничего такого в этом и нет, но мне кажется в данный момент, что это не очень хорошо для моей репутации. Потому что если ФБР начнет что-то копать, то любая странность будет против меня работать.
Одергиваю себя: слишком мнительная стала. Это объяснимо отчасти: нет рядом Яши, который мог решить любой вопрос, или так казалось, по крайней мере. И Юджина рядом нет, да и когда все хорошо было и счастливо, о подобных вещах я просто не думала, а сейчас стараюсь, подобно Корейцу, по максимуму обезопасить себя, все предвидеть и все просчитать. Так что это не паникаосторожность, и ничего больше. И вполне объяснимая, потому что, не дай бог, ФБР решит, что Яшамафиози и отсюда последует вывод, что и мы с мистером Каном тоже, тем более что русские, которые, по мнению американцев, все родом из мафии. И могут начать рыть на нас компромат, и, хотя нечего рыть, нервы потреплют, и репутацию могут загубитьи не нужно это совсем, особенно в свете того, что мы вот-вот должны обсудить смету нового фильма.