Не знаю почему, но мне все это с детства было интереснодаже думала в свое время, что только для этого и родилась, и называла себя жрицей любви, уверенная, что мое призвание, предназначениедарить людям сексуальное наслаждение. И дарила, до тебя ни разу не испытав оргазма. Мне интересно было посмотреть, как будет себя вести тот или иной мужчина, что и как он будет делать со мной, поэтому чего только у меня не было, чего я только не увидела и не испытала. Изнасилования, групповой секс, не говоря уже об анальном и оральном, садомазохизм. Я уж не говорю о самоудовлетворениикак начала лет с одиннадцати, так до сих пор это люблю. Равно как и лесбийскую любовь, которой начала заниматься еще до того, как лишилась девственности.
После тебя у меня только один мужчина былКореец и с десяток любовниц, наверное: и в Москве, когда в лесби-клуб ходила, и в Штатах. И теперь, хотя я и остаюсь жрицей любви, но проповедую свою веру только себе и Корейцу, хотя и сохраняя к ней огромный интерес. Если честно, то кем бы я была, если бы не моя тяга к сексу? Если бы у нас тогда ничего не было с тобой на выпускном вечере моего женишка, то не было бы ничего и потом. А если бы не хотел меня Кореец, вряд ли он пошел на такие фантастические ухищрения, чтобы меня спасти. Если бы не секс, удалось бы мне втереться в доверие к Кронину? Тоже нет. Если бы не секс, удалось бы мне обмануть и убить его телохранителя?
Так что моя религиясексв моей жизни роль сыграла огромную, определив с детства мой дальнейший путь, много раз меня спасая, сделав тем, кто я сейчас. Так могу ли я сейчас отказаться от нее, став атеисткой, отвергнув своего бога?..
Но стриптиз-бар, конечно, побочным бизнесом был. Тем более что официально он к нам никакого отношения не имел, управлял им тот человек, которого Яша нам дал. Я там и не появилась ни разудаже Кореец днем только заезжал, когда заведение закрыто, для того чтобы записи забрать, сделанные за вечер и ночьс шести до двух, да и то всего раз в неделю. Сергею этому, который всем управлял, объяснили, что камеры хочу вмонтировать, чтобы контроль был за девицами, если есть желание у человека, у клиента то есть, зачем ему бежать договариваться к менеджеру? Пусть на месте и решает, таксу девки знают. От осознания, что запретным занимается, у него еще острее ощущения будут. А камер не видноих в каждой комнатке по две, и вмонтированы так хитро, что только спец догадается.
Уже когда открылось заведение наше (назвали его Лестница на небо, как я и предложила, решив, что звучит заманчиво, и точно, и двусмысленно одновременно), я чуть ли в не в первый день поняла, что хотела немного другого, точнеесовсем другого. Пока обсуждали, как все будет выглядеть внутри, как надо все отремонтировать, каких девиц взять, а какихнет, казалось, что все здорово, но уже после первого просмотра видеозаписей стало скучновато.
Знаешь, в Амстердаме есть такой публичный дом знаменитый на всю Европуназвание забыла, правда, но оно и неважно сейчас. Я читала про него, когда мы там были, хотела Корейца отправить, но оказалось, что он только для членов клуба, для избранных, короче, для постоянных клиентов, давно себя зарекомендовавших. Шанс, конечно, был прорватьсявсе же Кореец у нас гражданин США, миллионер и все такое, но он желания не проявил: начал твердить, что хочет только меня и ни хрена ему больше не надо. Я это оценила, но хотелось бы услышать от очевидца, как там оно все.
В том журнале, в котором я об этом доме прочитала, говорилось, что внутрипросто фантастика. Гигантские, богато обставленные номеразалы, скореес огромными бассейнами, и девицы супер, и, хотя цены запредельные, клиенты счастливы. А среди клиентов этих, кстати, исключительно элитаи нувориша туда просто так не пустят, потому что это что-то вроде закрытого клуба, попасть в который достаточно сложно. А про услуги там не говорилось, кстатиможет, оттого, что большинство людей, в отличие от меня, убеждено, что такое понятие, как извращение, все же существует. Это только я верю, что в сексе все возможно и все естественно, а насчет другихбольшой вопрос.
Вот именно такое заведение мне хотелось бы открытьнечто вроде театра секса, в котором клиент по желанию мог бы перенестись в любую страну и любую эпоху, максимум удовлетворить свою мечту, если имеется у него таковая. Хочешь египетскую рабыню, задействованную на строительстве пирамид, будь добр. Хочешь почувствовать себя великим шахом в гареме или Джоном Кеннеди в будуаре Мэрилин Монронет ничего проще, хочешь двухметровую негритянку с пятым размером груди или крошечную китаянку в национальном костюмепожалуйста. Сделай заранее заказ и получи продуманную до мелочей, выверенную ситуацию, в которой все будет так, как ты того пожелаешь. Разве не здорово?
Уверена, что персонал подобрала и воспитала бы дай бог, но то, что я называю театром секса, многие другие называют проституцией. А проституция в Америке запрещена, и публичные дома, естественно, тожеслышала, что в некоторых мелких графствах они есть, в занюханных городишках, если есть на то воля населения этих городишек. А такни-ни. Хотя снять проститутку здесь, в Штатах, так же легко, как и в Москвегде, кстати, проституция тоже вне закона. Я, конечно, ни о чем не жалела: в конце концов, не так уж дорого все это обошлось, и вложения должны были через пару месяцев вернуться, а там и прибыль обещает пойти. Но если бы я знала, какую роль сыграет это заведение в моей жизни, поставила бы там статую из чистого золота в знак благодарности.
Так что мы с Корейцем решили вскорости другим делом занятьсяоткрыть ночной клуб или дискотеку элитную, для обитателей Голливуда. Когда Мартену сказала, тот затею поддержал полностью, пообещал даже помочь в привлечении клиентурывсе же у него завязки в мире кино очень неплохие. Он тогда, осенью, вообще на верху блаженства был, и чуть ли не молился на нас, и всем, чем угодно, готов был помочь, хотя я его ни о чем и не просилапросто фильм шел на ура, и деньги шли. По его прогнозам выходило, что миллионов на десять, как минимум, мы будем в плюсе, что для начала более чем неплохо.
Пока мы в отпуске были, он мои наброски сценария изучил от и до, а затем долго и восхищенно кричал на первой после отпуска встрече, что идея просто гениальна, что в свете небывалой популярности русской мафии в Америке картина сулит грандиозный успехи в плане славы, и в плане финансов, что в Голливуде всегда взаимосвязано. Я, конечно, уже устала удивляться тому, что все это происходит со мной: спокойно улыбнулась ему в ответ и сказала, что к концу ноября, когда окончательно станет ясно, окупилось вложенное в первый фильм или нет, мы приступим к обсуждению бюджета следующей картины, наймем сценариста и все прочее начнем, что положено.
Прямо-таки голливудские магнаты мы с вами, мистер Кан, сказала я Корейцу после встречи с Мартеном. Тот только хмыкнул. Он к нашему партнеру относился несколько недоверчиво, да и я его не считала близким другом, на которого стопроцентно можно положиться, но больше ему доверяла, чем Кореец. Я еще подумала, что это перебор: здесь, конечно, людям верить опасно, особенно финансовым партнерам, адвокатам, агентам и прочим, сколько читала о том, как агенты, например, кидали кино-, поп-, рок- и спортивных звезд на такие суммы, что закачаешься. Но Кореец перебарщивает все равно. Знать бы тогда, насколько он был прав
А так жили, как всегда. Если никаких встреч не было с утра, я вставала часов в десятьдвенадцать, потому что ложилась всегда очень поздно. Ничего не поделаешь, люблю ночь, и, если есть возможность никуда не торопиться завтра, почему бы не посидеть с сигарой у дома, не подумать о своих делах и планах, о жизни вообще, не послушать музыку, не позаниматься сексом не спеша и в удовольствие? Кореец меня будил, руководствуясь тем соображением, что для того, чтобы отдохнуть, больше пяти часов спать необязательнохотя и у меня было все время такое ощущение, что двух-трех часов на сон мне вполне хватит. Эйфория была, все вокруг чудесно было и здорово. Вот когда ты погиб, я спать полюбила: во сне ты был рядом и все было хорошо. Тогда и просыпаться не хотелосьа теперь все наоборот.
Пока я душ принимала, Кореец уже завтрак готовилсам к моменту моего подъема уже поплавать успевал и в зальчике потренироваться час-полтора, как минимум. Так что, когда выходила, вся мокрая, накинув халат, меня уже сок ждал, тосты и кофепричем кофе он постоянно варил слабый, как здесь и положено, что для меня, любительницы крепкого густого варева, равнозначно воде. Но я только руками разводила: в Америке живемзначит, следует соблюдать местное правило, согласно которому забота о собственном здоровье есть дело первостепенной важности. Зато после чашки мерзкого пойла сама шла на кухню, засыпала в кофеварку столько кофе, сколько хотела, и запах шел по всему дому, волнующе ароматный, который американцам с их бурдой, потребляемой стаканами без всякого эффекта, и не снился.
Кореец только головой качал с деланным осуждением, но молчал, потому что сам в неимоверных количествах поглощал такие вредные для здоровья продукты, как яичница и бекон. Я, конечно, понимала, что после таких тренировок, как у него, много есть просто необходимо, поэтому тоже ничего не говорила. За кофе обязательно сигару выкуривалатоненькую панателлу, которую и положено курить в начале дня, а потом шла приводить себя в порядок, надевать маску, в которой показывалась миру. Это Корейцу нравилось на меня смотреть, когда я без косметики, это он меня видел без парика, в котором я дома не ходила, но для других я должна быть совсем иной.
Я часами могла сидеть перед зеркалом, поправлять форму губ тончайшей кисточкой диоровского карандаша или припудриваться, чувствуя, как ложится прозрачным бархатом невесомый порошок и освещает лицо, совершенствуя его и завершая, или подкручивать специальными щипчиками ресницы, делая их немного кукольными. Все это такие мелочи, но сколько удовольствия от ощущения собственной привлекательности! Как я люблю все эти тюбики, баночки, коробочки и флакончики! Уже сами по себе они являются произведениями искусства, какими-то миниатюрными скульптурками, вылепленными мастерами разных школ, стилей и направлений. Так приятно смотреть на них еще перед тем, как краситься, брать их в руки, открывать, закрывать и ставить на место. Так, наверное, снайпер любит свое оружие, наслаждаясь его видом перед тем, как приступить к делу, потому что потом, в деле, уже не до него, уже другие задачи и цели, уже на другое он смотрит в прицел.
Здесь, в Штатах, макияж, кстати, не в честиздесь в моде естественность. Это поразительно: на улице видишь женщин, которым косметика могла бы помочь, сделать их красивее и привлекательнее, но они предпочитают эту так называемую естественность и остаются крокодилами. Вот и удивляешься тому, что они еще моются и пользуются дезодорантами и туалетной бумагойэто ведь уже неестественно. Странно, что женщины отказываются от возможности выглядеть лучше: они же не мужчины, которые, если они не голубые, конечно, косметикой пользоваться не могут и должны полагаться на природные свои качества. Мне, признаться, по духу ближе, скажем, средневековая Япония, где женщины красились так, что фактически создавали себе новые лица, новые образыкак это до сих пор делают гейши.
Но мне, впрочем, наплевать на то, что сейчас в моде в Америке, как раньше было наплевать на то, как принято краситься в Москве. Поэтому я крашусь сильно и яркокрасная помада, синие ресницы, черный лак. И парик у меня жгуче-черныйвот такая выходит картина, и я давно не удивляюсь, что привлекаю к себе внимание, и знаю причину собственной привлекательности.
Потом, накрасившись уже, я каждое утро стояла еще какое-то время перед большим, в полный рост, зеркалом, рассматривая себя, словно ища что-то новое. Короткий ежик покрытых черной краской волос, нежное без косметики, но жесткое и холодное после макияжа лицодаже в какой-то степени хищное и злоеможет, потому, что до сих пор кажется мне неестественным, искусственным и отчасти чужим, родившимся в ходе пластической операции; заметно похудевшее за последний год телорезультат ежедневного плавания и прочих физических упражнений, по-прежнему упругая, небольшая грудь. Мысль о силиконе мне в голову не приходит. Рост, естественно, по-прежнему маленькийв моем возрасте уже не растут, но я его компенсирую неизменно высокими каблуками, а изящность фигуры подчеркиваю обтягивающей и исключительно черной одеждой.
Пара часов мне, как правило, на макияж. Заезжали на студию на час-два, а если надо было, то на значительно больший срок. Всякий раз, когда оказывалась в Голливуде, мне вспоминалась книжка Лимонова, в которой он утверждал, что американцы больше говорят о работе, чем работают. Не верила ему, но потом вынуждена была признать, что так оно и есть, хотя со всех сторон только и слышишь, как много приходится работать, что вся жизнь проходит в работе и что важнее работы ничего нет. На самом деле впечатление складывается совсем другое. Бесконечное кофепитие, длинные ланчи, на пару часов, за которыми якобы необходимо обсудить важнейшие дела, долгие телефонные разговоры не всегда по делув основном вот так. Нет, конечно, когда возникает запарка, тут все пашут дай бог, потому что от этого доходы зависят, премии и повышения. А просто, в обычные дни, особого рвенияне показного, а реальногочто-то не видно.
Обедали мы часов в шестьодни, или с Мартеном, или с кем-то еще. Есть в Лос-Анджелесе несколько престижных ресторанов, где голливудский люд обитает, так что, если были с кем-то, туда и отправлялись. Ну а вдвоем, как правило, заваливались туда, где подавали любимую мою мексиканскую кухню, во всех мексиканских ресторанах Лос-Анджелеса меня, кажется, по имени знали и считали завсегдатаем. Кореец за время, что живет со мной, жаловаться на острую пищу уже устал, но я время от времени шла ему навстречу, отправляясь с ним в японское, китайское или корейское заведение.
А по вечерамлибо дискотека, либо клуб элитный, либо тусовка голливудская. Вездесущий Мартен чуть ли не от всех приглашения получал, ну и нас тянул с собой. Партнеры все же. Постепенно мы своими людьми в Голливуде становились, и уже совсем не удивляло, если рядом со мной кто-то из звезд оказывался, кого я раньше только на экране видела. Обычное делочему удивляться? Кореец, как человек более непосредственный, поначалу был менее сдержан: как-то с Шэрон Стоун познакомился, которая ему понравилась в Основном инстинкте. Это, кажется, в самом начале года было, когда у нас уже съемки шли. И тут Мартен позвал на вечеринку к кому-то, уже не помню, к кому точно. О чем-то мы с ним говорили, о нашем фильме скорее всего, и тут я оглянулась на Корейца и вижу, что глаза у него такие круглые, словно он пластическую операцию где-то в туалете себе сделал. Ему даже говорить ничего не надо былопроследила направление его взгляда и подумала еще, что в чем-то мы с ней похожи. Были похожи. Когда я была Олей Сергеевой, пухленькой блондинкой, правда, мне тогда многие делали комплименты по поводу сходства с Монро, и я под нее красилась и подражала ей какое-то время, даже специально все фильмы с ее участием просмотрела. И хотя сходством гордилась все меньше и меньше, о нем не забывалапока ты мне не сказал чуть ли в самом начале наших отношений, что Монро бесцветная пустышка, созданный миф, что я гораздо лучше, что яиндивидуальность и ни на кого походить мне не надо, кроме как на саму себя.
И мысль о сходстве со Стоун мне не польстилаОливия Лански совсем другая. Волосы у нее черныепосле того, как выписалась из клиники, лысая былаей необходим был парик, и только черный подошел к новому, изменившемуся под руками хирурга-пластика лицу. Я ведь и сейчас парик ношуих у меня несколько штук, и все исключительно черные, потому что сколько свои волосы ни отращивай, боюсь, что шрам все равно заметен будет. Вот тебе и касательное ранение
Бобби, обращаюсь к Мартену, мистер Кан у нас поклонник мисс Стоунне мог бы ты ему помочь
И Бобби помогподошел и Корейца ей представил. Они о чем-то поговорили немного, и я еще пожалела, что у Корейца английский не настолько хорош, хотя для того, чего ему хотелось, словарного запаса должно было хватить. И тихонько растворилась в толпе, пока он там с ней обменивался любезностями, она одна была, без бой-френда, может, и сварилось бы там чего у них. Подумала еще, как Кореец будет счастлив, наверное, переспать с женщиной, которая его возбудила с киноэкранану точно возбудила, с чего бы он тогда на нее так смотрел? и будет ему что мне рассказать потом.
А я перемещалась не спеша по залу в сопровождении Мартена, который меня знакомил с теми, с кем не успел еще, и все расспрашивал, какие мне актеры нравятсяи этим поверг меня в серьезные раздумья. Новомодные Бреды Питты и иже с ними, новые секс-символы Америки, совсем не в моем вкусе. Брюс Уиллисничего и, конечно же, Шон Коннери. В возрасте, благородный. Я усмехнулась при мысли, что, попади я сюда лет пять назад, наверняка использовала бы любую возможность переспать со всеми более или менее известными людьми. Не из тщеславия, которого не было никогда, а просто из интереса. А сейчас, запади на меня даже всегда нравившийся мне Коннери, я бы отказалась. И не только потому, что он мог в постели оказаться совсем другим и испортить такое хорошее впечатление о нем (как бывало, кстати, со многими мужчинами в моей жизни, которые внешне были приятны, уверенны и солидны, а без одежды либо терялись, либо вели себя по-хамски, либо пытались гонором компенсировать неумение), но в основном по той причине, что мне это неинтересно уже было и совсем ни к чему.