«Так расплавься хоть ты,
Просто так невзначай,
Есть немое кино,
Но нет слова «молчать»»
Твоя любимая песня Я помню. Я иду к тебе, еле слышно очертила слова бледными губами девушка.
Дмитрий, зажатый с двух сторон седым хмыкающим старичком и девушкой с черным рюкзаком, любопытно разглядывал людей, обитающих слева. Другая сторона была недоступна ему, потому что весьма просторные карманы женщины, поедающей недавно купленную булочку, мешали обзору. Его глаза смотрели на всех, но не видели никого. Серо-цветная толпа томительно пережидала время проезда, и она бы закричала, завизжала, завопила, если бы то разрешило бесчувственное общество.
Старушка отчаялась журить подростков и переключилась на свою соседку, даму лет тридцати пяти, рассказывая ей о своих семейных проблемах. Оказывается, её зять целый год обманывал её дочь, зажимая половину зарплаты. Женщина слушала с наигранным вниманием и широко раскрытыми глазами. Напротив них сидели мужчины в котелках, словно подобранные для какой-то рекламы или исторического фильма. Они поправляли сползающие на кончик носа очки и, слюнявя пальчик, перелистывали страницы каких-то классических книг. В проходе шатались слабые, мелочные, противные сами себе, люди. Закрыв глаза, Дмитрий выдохнул.
Евгения вздрогнула. Какое-то странное предчувствие остановило цепь тяжёлых мыслей в её вдруг прояснившейся голове. Какое-то холодное, острое, яркое, внезапное Неужели судьба желает подкинуть мне ещё какие-то сюрпризы? Не дай Ну, кто-нибудь да не дай.
Девушка вновь осмотрелась, верно, надеясь найти в чьих-то глазах поддержку своему беспокойству. Не нашла. Но взгляд зацепился за весьма колоритную личность. Немолодой мужчина в потрёпанном спортивном костюме, лакированных туфлях и с плетёной авоськой в руках сидел, глядя немигающим сосредоточенным взглядом чётко перед собой, возможно, изучая своё размытое отражение в тёмном окне напротив. Через несколько секунд он повернулся к сидящему рядом мальчонке в точно таком же спортивном костюме. Мальчик вопросительно взглянул на мужчину.
Ты это видал? удивлённо воскликнул мужчина.
Что?
Я батю своего покойного только что видал, мужчина медленным плавным движением стянул с лысой головы кепку.
Где? откровенно усмехнулся мальчик.
Да то ли за окном, то ли у окна кто-то похожий мелькнул
Пить надо меньше, мальчик громко рассмеялся, ловко увернувшись от потенциального подзатыльника.
Двери в очередной раз раскрылись, и масса вывалилась наружу. Всего лишь пару человек забралось на этой станции. Школьница в кремовой шапочке, её папа, ведущий девочку за руку, мужчина в форме правоохранительных органов, кудрявая женщина с папкой под мышкой и её светловолосая подруга почти не привлекли внимание Дмитрия. Лишь затаившийся в углу, маленький, в чёрных одеждах, с руками в карманах, юноша приковал к себе его пристальный взгляд.
Парнишка, отгороженный поручнем, стоял у стены и бросал секундные взгляды в толпу. Казалось, он запечатлевал вагон в деталях, в подробностях, в нюансах и переносил всё к себе под ноги. Через несколько постукиваний колес его карман топорщился и возвращался в свое нормальное состояние. Держащие небольшую сумку плечи косились, образуя качающиеся весы.
Мужской безразлично-металлический голос сообщил о новой остановке, и двери, вежливо впустившие пассажиров, задвинулись. Над тёмным окном протягивалась синего цвета полоса, на которую были нанизаны кружки разных диаметров. Когда Дмитрий впервые поехал в метро, его беспокойная голова вообразила, что эта полосадлинное диковинное мороженное, а надписи рядомто, что подарят шарики разных размеров, если их съесть. В этот огромный город он попал, ещё когда отец был в состоянии водить машину, и началось их знакомство с памятника писателю или поэту с большим носом. Каменный, бледный, строгий дядька с огромной головой смотрел куда-то в сторону, задушенный бантом. На его единственном плече любили останавливаться тёмные голуби, бессмысленно разглядывающие давно мёртвые губы.
Дмитрий провел ладонью по лицу, выдыхая из себя воспоминания. Бесконечный город начинался с этого незначительного дядьки. Он, недвижимый, грозный, ровно бритый, дарил неизвестно откуда берущиеся спокойствие и силу. В очередной раз подняв глаза к синему мороженному, мужчина неожиданно для себя решил, что прежде поедет к дядьке, а потомна остановку. Время было.
Скрип вернул его внимание. Люди, жмущие к себе сумки, папки, кофты, собак, телефоны, выбрались наружу. Новообъявленная остановка. Папа объяснял дочери какое-то легкое правило по русскому языку и просил бедняжку, не понимающую ни единого слова, повторять его раз за разом. Вытягивая пальцы и рисуя ими что-то, он склонял голову и заглядывал в лицо девочки. Она стыдливо закрывалась волосами и выпячивала губу. Рядом с ними сидела рыжеволосая женщина, громко отвечающая по телефону. Разглядывая недавно сделанные у опытного мастера ногти, она кривила губы и едва ли не высказывалась всей палитрой матросских выражений. Кто-то охал и цокал, слыша её отборные словечки. Парнишки, всю дорогу копавшиеся по плоским экранам, поднялись, чтобы сойти.
Однако выстрела желтого света платформы не последовало.
Толпа качнулась. Поднялись испуганные глаза, шарящие по другим, не менее беспокойным. Как одно, сердечки людей замерли и побежали тарабанить в грудь. Над головами разразился спокойный голос:
Добрейшее утро, жители культурной столицы нашей прекрасной родины. Вас приветствует новый состав бортпроводников. Надеемся на понимание и сотрудничество.
Мужчины в чёрных одеждах, держа ладони на паху, медленно прошли к дверям. Любопытные тихие глаза проследовали за ними.
Мы просим вас соблюдать наши указанияи тогда никто не пострадает.
В толпе раздался короткий, разрубленный взвизг. Головы вжались в плечи. Кто-то тонко спросил, не шутка ли всё это, но ответ не был получен, и он выругался одним лишь словом, красочно характеризующим ситуацию. Дмитрий сжал губы и продолжил наблюдать за мужчинами в чёрных одеждах. Они стояли неподвижно, защищенные бронежилетами, скрытые чёрными бандитскими масками, по-партизански хранящие молчание.
Всё, чего мы хотим, ваше внимание и помощь. Пожалуйста, отдайте все мобильные телефоны, планшеты, ноутбуки, камеры, плееры, книги.
Низенький парнишка, открывая чёрную сумку, подходил к каждому и прижимал тяжелым взглядом ожидания. Рыжая женщина, неприятно вытягивая губы, поднялась и изрекла:
Какого чёрта я должна повиноваться какому-то говнюку? Знаете что? Это совсем не смешно, клоуны хреновы!
Парень молча протянул сумку.
Идите вы..!
Она сорвалась к дверям, но, не зная, как обойти широкого мужчину, пыхтела и толкала его. Коснувшись её плеча, он вызвал возмущенный крик и безапелляционные угрозы. Подельник, охраняющий противоположный выход, достал из-за спины автомат и ударил прикладом. Мгновенно упала тишина и женщина. Карманы справа шумно вздохнули. Мужчина, атакованный рыжей, поднес ко рту рацию и равнодушным тоном сказал, что встретили сопротивление. Её оттащили к поручню, обыскали, забрали все средства связи, привязали. Парнишка продолжил обход.
Люди боязливо смотрели на него и протягивали телефоны. Кто-то еще пытался возмущаться, но он всё равно отдавал, что просили. Мужчина в форме правоохранительных органов, замерший ещё когда спокойный голос сообщил, что вагон захватили, неумелыми движениями обучающегося жить робота бросил в чёрное жерло сумки телефон. Люди, окружающие его, пялили широкими глазами и беззвучно шевелили губами. Мальчик встал напротив Дмитрия. Он покачал головой. Мужчина в маске грабителя, бросив своё место у двери, медленно прошел между пассажирами.
Пожалуйста, не задерживайте.
У меня нет телефона.
Разрешите Вас обыскать? он протянул ладонь.
Дмитрий поднялся, расставив руки и ноги в разные стороны. Хлопая, мужчина тщательнейшим образом досмотрел его и одобрительно кивнул. Он заглянул в сумку и, вынув оттуда из поношенной футболки чёрный блестящий пистолет, снова поднес к губам, потрескавшимся, торчащим в разрезе маски, рацию. На другом конце ответили коротко и ясно: «Изъять». Мужчина, кивнув, вернул сумку, и убрал пистолет за пояс. Парнишка, опустив голову, пошел дальше.
Женя крепко прижала любимый рюкзак к себе. Как же не хотелось расставаться с этим потрёпанным гаджетом. Но все нужные слова прочитаны, все смыслы впитаны, и эта глупая техника не сможет подарить ничего более серьёзного, чем то, что уже было подарено ей. Девушка протянула мужчине свой телефон и планшет друга.
Покорные, осторожно блеющие, пассажиры отдавали технику и оружие, если таковое имелось.
Благодарим вас за сотрудничество, ласково пролепетал голос сверху. И просим вас спокойно посидеть ещё некоторое время. Спасибо.
Мужчины в котелках недоуменно переглянулись. Папа крепче прижал к себе дочь, по лицу которой бежали безмолвные слёзы. Белый платок постепенно темнел и неприятно сминался. Старушка что-то ворчала про себя, привлекая внимание крайнего мужчины в чёрном. Школьники, так желавшие сойти с вагона, жались друг к другу и смотрели снизу вверх на огромных бандитов. Стоявшие неудобно топтались на одном месте и нерешительно садились. Дмитрий уступил место большой женщине с широкими карманами и опустился на пол, запихивая сумку под сидения.
За жёлтым окном показались лица соседнего вагона. Белые ладони стучали в стекло, красные, синие губы что-то кричали, пытаясь привлечь внимание. Как только один из мужчин в чёрном подошел к двери, словно зверёныши, они отпрыгнули. Их испуганные глаза желали как можно скорее убраться оттуда. На смену им приходили новые, ничего не знающие, но такие же большие и трусливые. Этот широкоплечий, что молча и терпеливо стоял на своем посту до сих пор, поднял средний палец в чёрной перчатке. Он задорно засмеялся, когда женщина с густо накрашенными губами с визгом отбежала. Двери в соседних вагонах распахнулись, и люди, помятые, всё ещё сонные, уже получившие свою долю адреналина, с белыми мочками ушей, с красными шеями, выпрыгивали на землю. Они стучали, колотили, молотили в наш вагон и кричали, кричали, кричали.
Женя отрешённо смотрела на развернувшийся вокруг хаос. Казалось, что люди, собравшиеся здесь, в этом вагоне за несколько прожитых минут смогли стать единым целым. Каждый чувствовал страх. Причём страх не только свой, но и каждого, кто так же был подчинён и безоружен. Каждый чувствовал одновременно и отчаяние, и готовность бороться за свою жизнь до последнего вздоха. Но не начинал борьбу, потому что «страх» Довольствуясь лишь собственной готовностью, многие глубоко, часто и истерично впивались в воздух. В закрытом пространстве вагона становилось очень холодно и душно. Слишком мало пространства оставалось для «последнего вздоха» Окна слегка запотели, ещё больше отрывая пленников чужой игры от повседневной, спокойной жизни. По желтоватому стеклу пронеслась капелька влаги, вторя слезинке, скользящей по бледной щеке ребёнка.
Мужчина с родинкой над губой, стоявший у дверей напротив Дмитрия, сказал главному, который, видимо, осаждал кабинку водителя, о том, что люди снаружи не оставят их в покое. Ответа не последовало ни по рации, ни по громкой связи. С правой стороны стояло ещё четверо мужчин, снаряжённых будто на самую настоящую войну. Если бы Дмитрий увидел их не сейчас, захватывающими метро, а на улицах какого-нибудь военного города, он ничуть бы не удивился. Так хорошо и органично они были снаряжены, будто это мероприятие и было для них войной. Они стояли прямо, крепко сжав губы, пальцы, прочно держась на ногах, внимательно наблюдали за всеми и хмурились, когда кто-то совершал слишком резкое движение или издавал непомерно громкий звук. Пассажиры продолжали следить за ними, сидя на местах или на полу, устав от напряжения.
Люди, выгребшиеся из других вагонов, постепенно уходили в сторону станции. Правда, её света не было видно, и определить, как далеко до неё, было почти невозможно. Немногие оставались рядом с закрытым вагоном и стучали в двери, кидали маленькие камешки.
У поручня проснулась рыжая. Она дернулась и закричала, обнаружив себя привязанной:
Я обращусь куда надо! Вы не знаете, с кем связались! Я найду каждого из вас, подонки! Развяжите меня сейчас же! А то..!
И много, много всего неприятного извергала она из себя. Один из захватчиков опустился рядом с ней на корточки и басом проговорил:
Женщина, успокойтесь, иначе нам придется применить силу.
Что? Что?? «Силу»? Я тебе сейчас покажу силу! заорала она, яростно шевеля плечами и стуча пятками. Что за дерьмо захватывать метро?! Какого чёрта вы от нас-то хотите?!
Вас совершенно не касается, что мы хотим. Просто посидите спокойно.
А раз так, то зачем вообще делать что-то? Хоть бы убили кого-нибудь! набрав воздуху, она плюнула в него, но не попала в лицо, несмотря на то что целилась именно туда.
Чёрными перчатками он смахнул её плевок с колена и поднялся. Рыжая хищно оскалилась, считая себя победительницей. Она ещё раз повела плечами, желая сбросить веревку, но на секунду расслабилась. В лоб метило похоронное дуло пистолета, конфискованного у Дмитрия. Он слегка приподнялся, увидев это.
Ты просишь убить кто-нибудь, хладнокровно пробасил мужчина. Что скажешь, если ты станешь первой?
Два круглых глаза вперились в бездонное жерло. Поёрзав, она выгнулась, направившись прямо на пистолет.
Ты пытаешься напугать меня? У тебя плохо это выходит, придурок! она хихикнула. Да-да, давай доложи там своему главному говнюку, что за комедия тут разыгрывается! выпалила она, заметив движение широкоплечего бандита.
Пожалуйста, успокойтесь, медленно ровно произнес басистый.
Как же, успокоишься тут, когда на тебя наставляют пушку! Чего ты хочешь, а? Вот зачем ты меня связал? Зачем ты забрал телефоны у этих людей, а? Чего заткнулся?
Пожалуйста, девушка, успокойтесь.
Что мы вам сделали? она посмотрела на мужчин в черном. Мы же все ехали по своим делам, зачем вам нужны мелкие людишки? Лучше бы уничтожали и привязывали так тех мразей, что мучают нас сверху! Вот тебе станет легче, что ты пристрелил меня? Душа твоя успокоится?
Люди слушали её выкрики, затаив дыхание. Женщина с большими карманами нервно сглатывала. Её пальцы, побелевшие на концах, теребили замок куртки.
Пожалуйстатише проговорил басистый, пытаясь успокоить рыжую.
Что «пожалуйста»? Что ты заладил? Ответь вот мне: тебе нормально живется, когда ты знаешь, какую пенсию получает твоя бабушка или дедушка? Тебе нормально спится и естся, когда ты знаешь, что твоя мать пашет по тринадцать часов и получает зарплату, как задрипанная поломойка? И, надеюсь, тебе отлично дышится, когда ты знаешь, что твоя сестра видит в телике богатую сытую жизнь, но себе может позволить только хлеб из травы? Как, душа не болит? Какого хрена вообще, а? её голос наконец понизился, и вагон заполнили рыдания. Зачем мы вам?..
Он опустил пистолет. Он попятился и едва не упал на мужчину в котелке. Кудрявая женщина, ступая на цыпочках и бросая на басистого осторожные взгляды, подобралась к рыжей и принялась успокаивать её, держа за плечи. Лепеча что-то, девушка плакала и качалась из стороны в сторону. Люди уставились в пол, пряча глаза.
Кто-то из бандитов бросил «дура», за что был награжден злобным взглядом. Рыжая набрала воздуху и уже хотела высказать всё, что мигом завертелось на языке, но женщина, приложив ладонь ко рту, шикнула на нее. Девушка удивилась, и это немедленно охладило её пыл.
Немая борьба обрела голос, но, увы, ненадолго. Голос снова попал под контроль страха. Евгения всматривалась в лицо рыжеволосой женщины, теперь абсолютно отчётливо читая в дрожащих его чертах непростую жизнь, к сожалению, отчаянно нарывающуюся на смерть. В голове внезапно возник ироничный вопрос. Интересно, а сколько вообще из всех собравшихся здесь заинтересованы в том, насколько хорошая пенсия у их бабушек?
Дмитрий смотрел за каждым движением захватчиков. Они казались ошеломлёнными, ведь никто не ожидал, что гражданские будут давать отпор, носить с собой оружие и произносить пламенные декламации о жгущей каждого правде. Басистый вернулся на свое место, рапортуя главному упавшим голосом. Спустя некоторое время он получил короткое сообщение: «Строй их». Мужчина кивнул остальным. Жесткими, сильными руками они хватали людей и пихали их в конец вагона. Некоторые поднимали ладони в знак того, чтобы их не трогали, и медленно шли в сторону. Папа еще сильнее прижал дочь к себе, двигаясь к самой стене. Мужчины в котелках не успевали захватить с собой купленные спокойным утром газеты и едва переставляли ногами, толкаемые бандитами. Кудрявую женщину захватчики попросили сесть рядом с рыжей, чтобы успокоить её в случае очередного припадка. Девушка, пылая глазами, давно бы удавила их, если бы не была привязанной к поручню. Дмитрия плюхнули в ряду тех, кто оказался ближе всего к мужчинам в черном, вместе с девушкой с черным рюкзаком. Те недоуменно заглядывали в её лицо и виновато отводили глаза.