Я бы сейчас съездил поужинать в хорошее место. А потом остался бы у тебя, если ты не против.
Оставайся, почему мне быть против? Но я только что поела у себя в кафе.
Тогда посмотришь, как я ем. Ты говорила, что любишь смотреть.
Незаметно перешли с ней на «ты». Вернее, она так начала.
Хорошо, но я должна переодеться. Тебе стыдно будет сидеть в приличном ресторане с таким страшилищем.
Отнюдь, но, конечно, заедем.
В гостиной у Мари свет еще не включен, хотя почти вечер. Одевалась она у себя в спальне не меньше получаса. Несколько раз выходила из спальни в новом наряде, показывая Генри. Но после его одобрительного кивка снова исчезала в спальне. Наверное, все перемеряла. Наконец забегает в ванную, возвращается в спальню и выходит уже с наложенным макияжем. По мнению Генри, получилось неплохо, о чем он сразу же сообщил Мари.
В общем, выехали только в семь. Генри сразу объявил, что выбор ресторана за дамой, так как сам ничего здесь не знает. Думал, они поедут в Лион, но Мари, сев за руль, предложила отправиться в симпатичный загородный ресторан, находящийся не очень далеко в двадцати километрах.
Свернули с D306 на D346 (или E15, Генри так и не разобрался в ее номере), проехали по внушительному мосту через протоку Роны и вырулили на переплетение небольших дорог. Вокруг одноэтажные домики. Мари вела машину уверенно вероятно, бывала здесь не раз. Выехали на Rue Claude Mone и в самом конце ее оказались в небольшом дворике ресторана. На фронтоне вывеска «Lallee Des Vernes».
Ресторанчик типичный ресторанчик «на природе» не производит особого впечатления. Немного облезлое деревянное здание на высоком, почти метровом, фундаменте, столики под крышей и открытые солнцу (или скорее звездам, поскольку уже вечер). Но природы-то вокруг нет. Да и посетители практически отсутствуют.
Пока Мари обсуждала с подбежавшим официантом меню, Генри вышел прогуляться, осмотреть окрестности. Совсем рядом, менее чем в полукилометре, должны были быть водные просторы: с одной стороны озера, а с другой широкий разлив Риэ, протоки Роны, но ничего этого не видно. Поблизости еще небольшое, совсем пустое кафе, вокруг то ли дачи, то ли загородные домики. Вернулся к столу, Мари уже договорилась с официантом о меню.
Как здесь выживает это заведение? Посетителей нет. И на столе только графинчик с соком, высокие бокалы и тарелка с черным хлебом. Понятно, она соблюдает диету. Что, ресторан безалкогольный? Но мясо хоть подадут?
Успокойся, все будет.
Опасения Генри были преждевременными. Официант принес и расставил на столе заказанное. Увидев гору мяса, Генри возрадовался:
Вот это я понимаю. То, что доктор прописал. Расскажи, что нам принесли?
У тебя грибной жульен, говядина «Шатобриан», цыпленок в вине. У меня куриный сюпрем с соусом «шам-пань». Здесь цыпленка готовят отлично
Что-то продолжает говорить, но Генри уже не слушает, поглощенный процессом насыщения.
А ресторан наполнялся. Несколько пар приехали на весьма приличных машинах. За соседним столом уселись четверо мужчин ближневосточной наружности. Начинают обмениваться мнениями сперва тихо, но потом тонус беседы повысился.
Молодой араб говорит все энергичнее, начинает размахивать руками. Генри начал прислушиваться, даже отставил в сторону тарелку с цыпленком. Арабский он знает достаточно хорошо: приходилось бывать и в Ливане, и в Сирии. Вдруг араб несколько раз произнес:
Ал-яхуд ал-раджим.
Генри встал из-за стола и подошел к ним. Обратился в повышенном тоне:
Надоело вас слушать! Говорите тише. Здесь не только вы.
Два молодых араба вскочили из-за стола, перешли на французский язык.
Твое какое дело? Помалкивай, а то нарвешься.
Араб постарше, не вставая со своего места, процедил сквозь зубы:
Да это еврей!
Молодой араб, стоящий у края веранды, ругаясь по-русски с ужасным акцентом, упомянул всех гипотетических родственниц Генри: маму, сестер и будущих дочерей. Генри молча поддел его кулаком под челюсть. Юноша полетел с веранды вместе с хлипким ограждением, продолжая на лету что-то кричать.
Еще двое сидевших за столом поднялись навстречу к Генри. Движения у них замедленные. Пока находившийся слева старший араб вышел из-за стола, пока сделал недостающие два шага, Генри уже уложил на пол вставшего с ним молодого парня, не обращая внимания на четвертого, который замер на месте, потрясенный полетом своего товарища с веранды. Старший успел встать в стойку, как будто собирался боксировать все это выглядело довольно смешно. Генри крутнулся и ударил его правой ногой по левому уху. Тот замер на месте, оглушенный. Еще один удар кулаком по горлу, и он свалился. Последний из парней как будто очнулся и бросился бежать.
Догонять его нет времени. Генри спросил Мари, сколько нужно платить, не дождавшись ответа, положил сто евро под солонку и потащил Мари к машине. Встречаться с полицией ему ни к чему. Посетители и официанты застыли в изумлении, ничего не успев понять из этого быстротечного происшествия.
Потрясенная Мари молчала, вести машину она явно не могла. Генри сел за руль и двинулся к шоссе. Проскочил к окружному шоссе Лиона и по нему доехал до Брона. Там уже не спеша поехал по знакомой дороге к домику Мари. С удивлением увидел, что на стоянке его машины нет. Не ясно, кто ее увел полиция или злоумышленники, но Генри это обрадовало.
Мари пришла в себя только дома:
Что это? Почему ты начал драку? Кто ты?
Не волнуйся, это обычное внушение: он нехорошо отозвался о моих родственницах, такое терпеть нельзя.
Почему мы сразу уехали? Даже не закончили ужин.
Я же тебе говорил, у меня не все в порядке с документами, не к чему мне встречаться с полицией. А если ты сейчас приготовишь кофе, можно будет считать ужин завершенным.
Ты не ответил, кто ты?
Не думаю, что тебе интересно будет выслушивать небылицы, а рассказывать о себе подробно не хочется. Я Генри, твой знакомый. Мы знакомы уже целые сутки. Впрочем, я завтра уезжаю, и ты сможешь забыть эту небольшую неприятность.
Не думаю, что быстро забуду.
И изменив интонацию:
Ты не хочешь остаться еще хотя бы на один день?
Хочу, но не могу. Мне послезавтра нужно быть в Вене. Зачем ей знать маршрут.
Как же ты поедешь без документов?
Возьму где-то машину.
Возьмешь напрокат?
Ты вчера была такая проницательная, что с тобой? Выбил из колеи этот маленький инцидент?
Маленький? Ты, возможно, покалечил трех человек! Маленький инцидент.
Они парни здоровые, ничего с ними не будет. Если бы хотел их покалечить, делал бы все по-другому. Хватит причитать, иди на кухню, готовь кофе!
Окрик подействовал отрезвляюще, Мари ушла на кухню.
Потом на кухне пили кофе с пирожными, которые Мари вынула из холодильника. Генри заметил, что ни вчера, ни сегодня вечером ей никто не звонил по телефону. То ли нет друзей, то ли не очень коммуникабельна.
Тебе никто не звонит. Что, нет друзей? Расскажи хоть немного о себе.
Нечего рассказывать. Ничего интересного в жизни не было.
Так не бывает. Ты здесь родилась?
Нет, я здесь только пять лет. Жила с матерью недалеко отсюда, в маленьком городишке в департаменте Эн, в горах. Замуж как-то не вышла там никого подходящего в нашем городке не было. После смерти матери продала родительский домик, денег хватило только на первый взнос за этот вот дом. Поэтому и приходится по понедельникам искать клиентов.
Ну, ладно, мужа нет. А почему нет друга?
Был. Как раз в ресторан, в котором мы так неудачно посидели, ездила с приятелем. Тогда там было хорошо, прекрасный вид на обе протоки Роны, и карьера не было. Теперь грузовики с щебенкой ездят днем прямо рядом с рестораном. Но приятель узнал о моих поездках в Брон по понедельникам, и мы расстались.
Жалко, конечно. А как с работой?
Работа в кафе обычная официантка. Не очень напряженная, только в обеденный перерыв нагрузка серьезная. Платят мало, на жизнь едва и хватает.
Генри промолчал, в его мыслях промелькнуло: «Да, картинка не очень красочная, но зато без моих непрерывных приключений и проблем. Вот наберется в Праге приличная сумма, можно будет купить небольшой ресторанчик в Греции, жениться и тоже зажить спокойной жизнью, если удастся к тому времени остаться в живых».
Вечер кончился. Мари дала Генри халат, сказала, что выстирает рубашку и все остальное. Когда ложились спать, она была в пижаме. Под утро Генри ощутил на своем боку ее руку, не помешавшую, однако, ему спокойно выспаться.
А утром Мари отдала Генри выглаженную одежду, накормила, и они поехали в Брон.
Мец
Среда, четверг
7:40. 13 мая, среда. Брон.
Мари подвезла Генри в конец проспекта Рузвельта, около «Cinema les Alises»:
Все, больше никогда не увидимся?
Где-то я читал выражение: «Никогда не говори никогда».
Мари только пожала плечами, высадила Генри, махнула на прощание рукой и поехала вперед искать место для разворота. Честно говоря, и он тоже был уверен, что Мари, или как уж там ее зовут, никогда больше не увидит. Зачем бы им снова встречаться? Впрочем, мысли были заняты совсем другим.
Пошел к кинотеатру, вернее к полукруглому проезду, в котором машины стоят у всех на виду. Клиенты и покупатели подъезжают и отъезжают довольно часто Генри заметил это, когда позавчера рассматривал проституток. Машину удобнее брать именно на таком оживленном месте.
Прошел один ряд машин, неторопливо мимо второго, и тут почти сразу обнаружил автомобиль, у которого хозяин поленился закрыть окно. Просунул руку внутрь, открыл дверь, Генри уже на водительском месте.
Нет никакой сирены, ключей в замке тоже нет, но это проблема на одну минуту. Едет к Авеню 8 мая и следом к N346. Разворачивается на «клеверном листе», дальше путь по восточной дуге Лиона к съезду на A6. Можно было бы сделать проще проехать через центр, но там в дорожной сумятице не исключено случайно нарваться на полицию.
С A6 переходит на E15. Еще полсотни километров, и E15 уйдет в сторону Парижа, где, правда, делать нечего. А пока можно вспомнить детально о событиях в Марселе. В Броне о них думать не хотелось, или, может быть, инстинктивно отгонял неприятные размышления.
В Марселе его «засветил» посланец «конторы». Это Генри понял, наблюдая с чердака через окуляр винтовки вход в расположенный напротив отель, где поселился Ибрагим его «клиент». Из подъехавшего черного мерседеса вышли трое. Посторонний глаз не обратил бы внимания, но Генри видно, что средний из группы практически зажат между двумя другими. Все трое исчезли в дверях.
Ощущение разочарования. Даже в профиль легко узнать среднего, которого вели к двери люди Ибрагима мелкий проходимец, иногда выполнявший поручения «конторы». Конечно, он все сдаст: и адрес Генри, и его словесный портрет. Нужно выдвигаться. Разобрал и сложил винтовку в футляр, накрыл футляр ящиком, немного сдвинув его. Ушел по лестнице вниз.
Добравшись до своего отеля, Генри уложил вещи в кейс, протер спинки стульев, ручку двери, огляделся. Через открытое окно второго этажа слышен шум подъехавших машин. Выглянул в окно: узнал черный мерседес. Из него вышли люди, вторая машина просто стоит. Схватил кейс, покинул номер, спустился по лестнице и спокойно прошел через ресторан, кухню и подсобные помещения во двор, где стояла его машина.
Воспоминания прерываются появившимся указателем на Макон. Съехав на А31, объезжает его по восточной дуге. GPS показывает, что дорога далеко огибает Лангр, здесь можно было бы спрямить путь. Но нет желания уходить с А31, этой прекрасной дороги без перекрестков.
Пообедал в придорожном кафе у пересечения дороги с Е54. Дальше путь продолжается к Нанси. Солнце печет, несмотря на включенный кондиционер, жарко, хочется спать. К четырем часам уже остаются позади западные пригороды Нанси.
Пока все идет по плану, нужно только выбрать, где остановиться на ночлег. До Меца еще час езды, но это не лучший вариант: вдруг у полиции уже имеются сведения об угоне машины.
Объезжает Мец, сходит с основной дороги, рассматривая проплывающие мимо селения в поисках какого-нибудь кафе. Проехал по узким дорогам два поселка и только в Argancy на узенькой улице Rue de la Bergerie Rugy, недалеко от мэрии, цель была обнаружена. Глядит из машины.
16:00. 13 мая 2015 г., среда. Кафе.
Кафе совсем маленькое. Под пологом стол на шесть персон и столик под открытым небом. Скамейка и парапет обрамляют крошечный дворик.
То что нужно. Где-то близко Мозель и многочисленные пруды на левом, низменном берегу, совсем рядом шумный Мец с туристами. А здесь тишина, и он в этот момент единственный посетитель кафе. Возле мэрии находится, однако, приличный отель с рестораном «La Bergery hotel restaurant», но о нем Генри узнал позднее, да и время для ресторана сейчас неподходящее еще нет шести вечера. Плохо только, что некуда поставить машину. Возвращаться назад, на площадь перед мэрией не хочется, там не местной машиной может заинтересоваться полицейский. Даже в таком крохотном поселке должна быть полиция.
Навстречу посетителю из-за плотной занавески в вертикальные красные и голубые полоски на широкой двери выходит хозяйка. Полнокровная лотарингская дама лет тридцати пяти, в длинной темной юбке с белым передничком, мягких башмаках, белой кофточке на высокой груди. Правда, только в первый момент она кажется полной, на самом деле у нее широкие бедра и плечи. Чувствуется, что она уверенно стоит на своих крепких ногах.
Месье хочет ужинать? Генри из окна машины:
Месье хочет поставить где-то машину.
Переставьте вперед в тупичок. Никто ее у нас не тронет.
Пришлось передвинуть машину еще на пять метров вперед, почти загородив проезд. Вернувшись в кафе, уселся за маленьким столиком. Хозяйка снова появилась из-за двери, теребя белоснежный передник:
Будете что-то заказывать или принести кувшин вина?
Да, для начала я хотел бы попробовать что-нибудь из мозельских вин. У вас их производят?
Обижаете, месье, у нас прекрасные мозельские вина. Их изготовляют не только в Германии.
Я бы предпочел красное вино из винограда Пино нуар. Что у вас имеется?
Это дорогие вина, у нас их никто не пьет.
А что есть из красных вин?
Могу предложить прекрасное местное вино из винограда Гаме де Ливердён. Очень приятное и дешевое. Не пожалеете.
Ну, давайте на ваш вкус.
Хозяйка приносит и ставит на стол кувшинчик вина, стакан, тарелочку с сыром и корзинку с черным хлебом. Наливает вино в стакан. Вино среднее, но зато очень холодное.
Я не очень-то разбираюсь в винах. Но вино приятное, и главное, холодное. А с сыром и черным хлебом вы как будто угадали, что я люблю.
Хозяйка поминутно появляется перед столиком:
Месье не нужно что-то еще? Месье не жарко здесь? Может быть, месье перейдет под навес?
Мне нравится здесь на солнышке, мадемуазель.
Мадам. Но, к сожалению, Господь прибрал моего муженька два года назад.
По виду не чувствуется, что она очень сожалеет об этом.
А что, он болел сильно?
У хозяйки появился повод, и она уселась на краешек стула у стола:
Нет, обычная старческая слабость, сейчас он был бы в два раза старше меня. Он ведь болел последние три года, все слабел и слабел. Господь прекратил его мучения. Кафе полностью лежало и лежит сейчас на моих плечах. Правда, посетителей у нас всегда было немного. Хорошо, что от мужа остался принадлежавший ему небольшой виноградник он сдавал его внаем, и это помогало нам жить, да и теперь помогает мне.
Неизвестно, сколько бы она еще рассказывала о муже и о себе, но во двор вошли двое мужчин, заинтересованно оглядели Генри:
Софи, нам как обычно.
Хозяйка сразу же захлопотала, поставила на стол под навесом два пузатых кувшина, большую тарелку сыра и горку хлеба. Начала приглушенно говорить с ними на каком-то диалекте немецкого языка.
А Генри остался сидеть, наслаждаясь наступившей тишиной и мягким вечерним солнцем. Совершенно не хотелось куда-то ехать, да и некуда спешить. До встречи в Гамбурге еще много дней.
Хозяйка обслужила новых посетителей и снова подошла к Генри.
Извините, вас зовут Софи?
Да, Софи. Вам что-то нужно еще? Может, приготовить вам ужин, месье?
Меня зовут Генри. Ужинать немного рано, я бы поужинал через час-полтора.
Хорошо, месье Генри. Что вам приготовить? У меня есть мясо индейки, свинина и кролик.
Достаточно будет кролика в вине, с овощами. И кувшинчик этого вина. Да, Софи, а отель в поселке имеется?