Прожаренный, умеренно.
Жанна, слышала?
Да, сейчас.
Моника неожиданно повернулась ко входу, так как в кафе вошли два негра, один из которых большой и спокойный, а другой значительно ниже и суетливый.
Подошла к ним сама. Начался разговор на фламандском, но говорят негры с ужасным акцентом. Интонации Моники стали резкими, куда делась ее мягкая спокойная речь? Маленький негр что-то втолковывает ей, поглядывая на фламандца в углу.
Моника удалилась на кухню. Маленький негр подошел к старику. Говорит на повышенных тонах, пытается что-то доказать старику, а тот отвечает негромкими короткими фразами. Высокий тоже подходит и молча стоит в стороне.
Генри с недовольным видом встает и направляется к спорящим:
Не могли бы вы вести себя потише?
Специально говорит на английском языке, так как уверен, что его понимают. Маленький негр возмутился:
А тебе что здесь нужно? У нас свой разговор, ты не вмешивайся.
Если вы хотите продолжить разговаривать, идите на улицу.
Смотри-ка, маленький обратился к высокому этот белый пытается указывать нам, как себя вести. Скажи ему пару слов.
Высокий пододвигается чуть ближе и оскаливает зубы. Хочет что-то сказать, но явно не может ничего придумать. Наконец произносит:
Иди, иди отсюда. Плохо будет. Моника, высовываясь из кухни:
Месье Пьер, может быть, я вызову полицию?
Не нужно, Моника, я сам разберусь с ними. Вот что, парни, валите отсюда, пока хозяйка не позвонила в полицию. Иначе я вас выставлю.
Маленький негр рассмеялся:
Глупые вы, белые. Ты собираешься справиться с моим другом?
Однако вы мне надоели.
Генри развернулся к могучему негру, уже надвигающемуся с поднятыми кулаками. Воспользовался его движением и аккуратно уложил на пол головой к выходу. Маленький съежился и на глазах стал еще меньше, пытаясь что-то вымолвить.
Генри холодно кинул в его сторону:
Забирай своего дружка на улицу. А если будете еще беспокоить месье, я именно тебе оторву яйца.
Вернулся к своему столу. Маленький негр послушно принялся помогать приятелю подняться, и они вышли из кафе.
С того момента как Генри прервал свою трапезу, прошло не больше трех минут. Жанна из кухни сразу же принесла бифштекс с яйцом, горкой жареного картофеля и соусом:
Месье, кофе, наверное, остыл, я заменю вам его на горячий.
Моника появилась следом с бокалом бренди:
Выпейте, хорошо успокаивает.
Да я же за рулем, хватит мне пива. Чего они приставали к старику?
Я не очень поняла их, но последнее время негры появились не только в Брюгге, но и у нас. Все пытаются найти выгодную работу или стащить чего-нибудь.
Пожилой фламандец встал из-за стола и, прихрамывая на левую ногу, подошел к Генри:
Извините, месье, я услышал ваш вопрос. Во-первых, спасибо вам они уже не первый раз наседают на меня. Работали у меня половину дня, но я их выгнал, так как они больше курили и отдыхали, а деньги потребовали за весь день. Деньги я был вынужден отдать, но теперь они требуют, чтобы я им опять предоставил работу.
Какая наглость! вмешалась Жанна. Их и в Брюсселе много, к девушкам постоянно пристают.
Пожилой фламандец не унимался:
Месье, вы, я вижу, не местный. Надолго к нам приехали? Где остановились?
Генри все это немного надоело, уже приступил было к бифштексу, но отодвинул тарелку в сторону:
Я пока нигде не остановился. Сниму на пару дней номер в гостинице или комнату у кого-нибудь. Хочу немного отдохнуть в вашем городе.
Зачем вам искать? Поедемте ко мне. А обедать и ужинать можно будет у мадам Моники. Мне ее кухня очень нравится.
Мне тоже известна кухня Моники. Но я вас, наверное, стесню?
Нисколько. У меня много места в доме, я живу один. С вас ничего не возьму и постараюсь не очень досаждать своими рассказами о былом. Вы, я вижу, в спецвойсках служили? Где, если не секрет? Я ведь тоже в молодости повоевал в Африке во французском Иностранном легионе. Там и ранили меня в ногу, до сих пор хромаю.
А что, видно, что я воевал?
Конечно. Так аккуратно приложить верзилу можно только со сноровкой.
Да, было кое-что, но я не люблю об этом вспоминать. Моника вмешалась:
Это хорошая мысль, месье Пьер. У господина Ван дер Берга вам будет спокойно.
Жанна добавила:
А до Гроте Маркт у нас только три километра. Можно и на машине, и на автобусе доехать, если нужно, но на автобусе удобнее, в центре негде поставить машину.
Да, прекрасно. Сейчас, только закончу обедать.
Смешно было отказываться, ведь это как раз то что нужно. Оба отправились к господину Вильяму Ван дер Бергу.
Его ухоженный двухэтажный домик мало выделяется среди остальных на улице Egelantierenstraat. Отличие разве что в том, что участок справа выглядит запущенным. Гараж внутри дома на одну машину и стоянка перед домом на две-три машины. За домом угадывается зеленая лужайка, дальше небольшой лес или, лучше сказать, загущенная рощица. За рощицей проглядывает дорога, не видимая с улицы, а за ней поля. После полей точно такие же двухэтажные домики, а слева вдали многоэтажки. Так странно видеть поля внутри города.
Заводите машину в гараж, все равно будем ездить на моей.
Генри подумал: «Лучше не придумаешь. Зачем его машине с французскими номерами светиться лишний раз».
Кругом образцовая чистота. Гостиная совсем не заставлена мебелью. Вильям, заметив, что Генри осматривается:
Ко мне через день приходит женщина с Украины, убирает дом. А прежнюю мебель я выбросил лет пять назад. Давила она меня. Теперь есть чем дышать.
Но ведь нужно еще справляться с едой?
Завтрак готовлю сам, а обедать, пить кофе и ужинать езжу или хожу к Монике.
Не хлопотно это, ездить три раза в день к Монике?
Нет, а что мне делать целый день? Я давно на пенсии, вернее, на доходе от моей земли. У меня здесь рядом несколько полей, которые я сдаю в аренду, и большая ферма на юге, которую я тоже сдаю. Живу себе, как рантье. Только рантье все время беднеют из-за дороговизны, а моя земля приносит доход, растущий вместе с инфляцией. Меня все время просят продать соседнее поле, которое прямо за дорогой, надеются получить разрешение на строительство сервисного центра. Но я не соглашаюсь.
Разумное решение.
Вильям набил трубку, предложил и Генри, но тот отказался.
Вы говорили, что служили в Иностранном легионе. А как оказались владельцем этих участков земли?
Да, два года служил. В молодости у меня были проблемы, мог попасть в тюрьму, вот и подался в Иностранный легион. По ранению получил большую страховку. Тетушка уговорила меня в 1960 году купить участок поля рядом со своим и переехать к ней жить. А после смерти тетушки унаследовал и ее участки здесь и большую ферму на юге.
А почему вы сейчас один?
Был женат, но жене надоело жить «в глуши», как она говорила. Убежала с любовником в Брюссель, а потом мы развелись. Давно это было, в 1975 году.
И почти сорок лет живете один?
Да, привык уже. Много раз предлагал Монике выйти за меня замуж, переехать ко мне, сдать свое кафе и дом. Но она отшучивается говорит, что у нее есть друг в Брюгге, зачем ей еще и муж.
Ну, не права она. Друг другом, а муж тоже нужен. Одно другому не мешает.
Я ей тоже так говорил. Вы же понимаете, что я уже стар, не претендую на многое. Ну, проживу еще лет пять-шесть. Она бы унаследовала мой дом и земли. Это я не хочу продавать их, а она могла бы получить за них не меньше двух миллионов евро. Обеспечила бы Жанну.
Разумно.
Немного помолчали. Затем Вильям притушил трубку и предложил:
Отдохнем немного. Потом можно будет и поужинать. Пойдемте, покажу вашу комнату.
Ушли на второй этаж.
А через два часа отправились в кафе пешком.
У Моники все четыре стола были заняты местными мужчинами довольно почтенного возраста. У всех по кружке пива, в центре каждого стола тарелка с солеными орешками, и никакой серьезной еды. Нет ни одной дамы.
Вновь пришедшим ставится отдельный столик на улице. Майский теплый вечер. Вильям медленно произнес:
Здесь даже лучше, чем в помещении, воздуха больше. Генри заметил, что Жанна все время крутится около них, подходит даже после того, как уже поставила ужин и пиво. Чувствуется, что она хочет что-то спросить.
Что, Жанна, тебя интересует что-то?
Да, месье Пьер, вы надолго приехали к нам?
Дня два поживу здесь.
Если хотите, могу показать вам завтра Брюгге. У нас очень красивые каналы, и можно покататься в открытой карете на лошадях. Мама меня отпустит.
Жанна, спасибо, но я планировал посидеть спокойно с Вильямом, посмотреть его сад. А Брюгге я уже видел, когда четыре года назад жил здесь почти неделю.
Жалко.
Упорхнула в дом. Вильям рассмеялся:
Девушка-то заинтересовалась тобой.
Да она же еще совсем ребенок!
Нет, ей уже восемнадцать. А ты в ее глазах после вчерашнего прямо рыцарь на белом коне.
Я бы, как и вы, предпочел ее маму. Кроме того, завтра я действительно хотел посидеть у вас дома и отдохнуть.
Оба рассмеялись.
Ужин прошел спокойно, и они отправились домой. Устроились в гостиной за бутылкой вина, заботливо положенной Софи в корзину вместе со снедью. Вильям, закурив опять трубку, начал неторопливый разговор:
Генри, вы говорили, что уже были в Брюгге и здесь. По делам?
Генри задумался. Его воспоминания о Брюгге не очень приятные.
Май 2011 г. Брюгге. Номер отеля.
Генри сидит у окна, на коленях винтовка. В номере все подготовлено к спешному уходу после акции. Глядит на выход из отеля «Salvators».
Перед глазами полностью весь перекресток Sint-Salvatorskerkhof и Korte Vuldersstraat. Впереди справа громада кафедрального собора Sint-Salvatorskathedraal, уходящая далеко вправо. Превосходная позиция. Взгляд непрерывно устремлен на отель: люди входят и выходят довольно часто, но того кто нужен все нет.
Ожидание длится уже более двух часов, бывшему снайперу не привыкать сидеть в засаде часами. Работают только глаза, все остальное отдыхает. Так можно просидеть еще пару часов.
Из двери отеля выходит мужчина с ребенком. Генри оживляется, но тут же с досадой кладет винтовку в сторону. Убивать в присутствии ребенка? Исключено. Дело не в том, что есть опасность ранить ребенка с такого расстояния невозможно промахнуться. Но для ребенка в любом случае это будет травма на всю жизнь.
Собирает винтовку в футляр. Вынимает револьвер и глушитель, сует в кобуру подмышкой. Уходит из комнаты.
Да, была командировка в Брюгге. Нужно было решить один вопрос с компаньоном моего шефа.
И успешно?
Не сразу. Пришлось провести несколько циклов переговоров. Но в конце концов дело было успешно завершено. Тогда я и приехал в Осткамп и попал в кафе к Монике совершенно случайно. А оказалось, булочки здесь несравненные. Да и хозяйка Моника приветлива в хорошем смысле, не подумайте чего-то. Пробыл в Осткампе пару дней.
Опять перед глазами вечер в Брюгге в мае 2011 года.
Генри не спеша идет по Steenstraat. Впереди метрах в пятнадцати перед ним мужчина и молодая девушка. В пяти шагах за ними охранники двое серьезных мужчин средних лет. Генри не скрывается: по улице идет много людей, в основном туристы.
Парочка доходит до площади Гроте Маркт, направляется к открытым экипажам. Мужчина обращается к извозчику. Девушка, не дожидаясь окончания переговоров, устраивается на заднем сиденье. Один из охранников быстро уходит в сторону Breidelstraat спешит к концу маршрута, второй остается ему предстоит быстро шагать, почти бежать за экипажем. Генри быстрым шагом уходит через Hallestraat: этот путь чуть короче.
Генри уже на набережной канала, сидит на скамейке. После нескольких минут ожидания появляется один из охранников, занимает место в противоположном углу небольшого садика почти у колонки, где извозчики поят лошадей. Подъезжает повозка с парочкой. Мужчина обнимает девушку, что-то настойчиво втолковывает ей. Они сходят с экипажа, извозчик начинает поить лошадей, к этому времени прибегает запыхавшийся второй охранник. От канала подходит еще один человек, приглашает в лодку. Извозчик удивлен: обычно пассажиры уезжают назад, ведь оплачены оба конца. Мужчина треплет его по плечу, что-то говорит.
Лодка медленно плывет по каналу, Генри перешел на другой берег, идет следом за ними. Через полсотни метров мужчина в лодке встает, показывает девушке на одно из зданий, мимо которого они проплывают. Тихий, почти неслышный выстрел. Мужчина шатается, падает в воду. Лодочник испуганно пригибается, сильными гребками устремляется к берегу, не пытаясь вытащить мужчину. Оба охранника бегут к приставшей лодке, что-то кричат лодочнику.
Генри уходит неторопливой походкой к своему отелю, уверенный в результате.
В гостиной у Вильяма.
В комнате уже темно, Генри зевает:
Наверное, пойду уже отдыхать. Сегодня был большой путь.
Да, завтра тоже будет день.
Уходят на второй этаж.
07.30. 15 мая 2015 г., пятница. Дом Ван дер Берга.
На следующий день перед завтраком Генри немного позанимался обычными упражнениями, а потом вместе с Вильямом осмотрел двор. Генри предложил очистить заросшую дорожку от дома к дороге, идущую через рощу, все-таки, конечно, это был не лес, а небольшая рощица. Вильям сначала отказывался, однако после завтрака Генри взял топор, ручную пилу, секатор и отправился сражаться с молодыми зарослями. Уже несколько дней как он не тренировался по-серьезному, и дополнительная нагрузка ему сейчас шла на пользу.
Потом обед у Моники, послеобеденный сон, ленивый разговор в креслах во внутреннем дворике. Прекрасный отдых, во время которого Генри старался не думать ни о чем: ни о неудачах в Марселе, ни о предстоящей встрече в Гамбурге, ни о «конторе». Не вспоминал, что собирался погулять по Брюгге, заглянуть в одно кафе проверить, помнят ли его еще там. Ничего не нужно.
Вечером после ужина, когда Вильям пересказал пару пикантных африканских историй и ушел в свою комнату, перед глазами Генри образовались картинки отчетливые зарисовки из совсем недавней молодости. Да, вполне уже можно говорить о молодости в прошедшем времени, ведь ему исполнилось тридцать два года.
Много лет тому назад.
Через год после демобилизации, по повестке, переданной по телефону, Иван прибыл в новую для себя часть. Здоровенный сержант-марокканец лет двадцати семи осматривает его:
Новенький в нашем батальоне? Отслужил только год? Ты что, из льготников? Ничего. Теперь будешь ежегодно хлебать наши будни. Где работаешь?
В кибуце, строитель.
Арак пьешь? Нет? Да ты еще совсем салажонок.
Рассмеялся:
Ничего, послужишь с наше станешь нормальным человеком. Будешь радоваться тому, что раз в году можно пару недель не ходить на работу и будет дозволено встретиться с друзьями, чтобы выпить по-человечески.
Возможно, так бы оно и было. Но на следующий день Ивана пригласили в палатку командира роты. Там, кроме капитана, почти сразу удалившегося, на стуле сидел штатский. Перед ним тоненькая папочка личное дело Ивана. Штатский критически оглядел вновь прибывшего:
Так, Иван Иванович Иванов. Прекрасное имя для настоящего еврея. И рожа подходящая. Не зря тебя мне рекомендовали. Тут в бумагах указано, что ты снайпер. Кто тебя учил?
В роте.
Ты всегда так отвечаешь?
Как спрашиваешь, так и отвечаю.
Ишь, какие мы задиристые. Ладно. Тебя переводят в новое подразделение. Пройдешь медицинские проверки. Языки-то знаешь?
Да, русский и немного украинский. Иврит уже почти выучил.
Насчет иврита я уже вижу. А в школе-то учили английскому или немецкому?
Вроде да.
Вроде или да? Английский или немецкий?
Немецкий. Но у меня по нему двойка была. У нас учительница тоже немецкого не знала. Говорила, что иностранный язык нам не нужен.
Прекрасно. Значит, языки тебя еще не испортили. Может, чему-нибудь и научим. Все, собирай вещи, поедешь со мной.
09:00. 16 мая 2015 г., суббота. Возле кафе Моники.
Генри прощается с Вильямом и Моникой.
Вильям только сказал:
Приезжайте, Пьер, еще. Мы вам всегда будем рады.
Моника спросила:
Вы, Пьер, по-прежнему всегда в разъездах? У вас будет когда-нибудь дом?
Жанна только помахала рукой из двери, не решилась выйти.
Кёльн, Шмалленберг
Суббота понедельник
09:30. 16 мая 2015 г., суббота.
Машина Генри снова движется по дороге. Мелькают названия городков и поселков.