А ночью мне приснился сон. Один из тех снов, что иногда приходили ко мне, словно укор совестии не было от них никакого спасения
Глава 4
Картинки из прошлого
Литовская ССР, Вильнюс
Телецентр
Зимняя непроглядная ночь накрыла город своим черным покрываломно спокойствия не было. На какое то время город словно замер перед ударомно напряженность сохранялась, она висела в воздухе, заражая всех ядовитым безумием
Улица плыла в тягучем туманесловно ты пытаешься бежать в воде. Была зима, католическое рождество прошло, настало время христианскогоно снега в этом мрачно-торжественном городе не было. Только гулкие улицы, старинные дома центра, идущие навстречу люди, которым нельзя дать запомнить себя в лицо, привлечь их внимание
Все правильноименно этот перекресток, который показали мне на фотографии, а вон и тот дом. Теперь надо было пройти сто пятьдесят метров, войти в первый подъезд, подняться на последний этаж, открыть ведущий на крышу люкдужка замка заранее подпилена и нужно совсем небольшое усилие, чтобы его сломать. Япризрак, тень, меня нет, и никогда не было, просто не могло быть в этом городе. И люди вокругсловно серые тени на черном покрывале ночи, едва подсвеченные болезненно-желтым светом окон и уличных фонарей
Время теней
На улице было и в самом деле неспокойноночью так не бывает. Ночью людите, кто не достиг еще своего дома, обычно идут, предвкушая встречу с семьей, вечерний ужин. От них не исходят волны страха, неуверенности, злобы. А здесь от тех, кто попадался мне навстречуисходило именно этословно разлитое в воздухе электричество накатывало на меня волнами с каждым прохожим, поднимая дыбом все волоски на коже. Люди спешили, шли суетно и быстроони целенаправленно шли на разлитое за домами зарево, на костер, они стремились дойти туда, окунуться в разъяренную толпу, чья ярость умело подогревалась незримыми кукловодами, они хотели слиться с толпой, пропасть в ней, исчезнуть. Те, что шли навстречу были пешками, чье место на шахматной доске на эту ночь было определено незримыми гроссмейстерами. Центр города, площадь перед бетонной иглой телецентра, протыкающего пространство и уходящего куда-то вверх, в темные небеса Они были пешкамия же был ферзем и задача моя, и еще нескольких человек была совсем другойдостичь заданной снайперской позиции и выйти на связь с координатором, находившимся где-то на площади. Координатор был королема вот гроссмейстеров, разыгрывающих эту шахматную партию, никто не знал. И вряд ли когда-нибудь узнает
На мгновение замерев, я огляделсяза мной никто не шел, пешки не обращали на ферзя никакого внимания, как и было положено по правилам этих шахмат. Перехватив в другую руку потрепанный чемоданчик, я свернул к нужному подъезду и только потянулся к ручке дверикак дверь распахнулась
Извините
Чинить, что ли?
Да, да в критической ситуации, пока ты не понял, что происходит, лучше со всем соглашаться
Так чините! Ведь уже второй день течет! Дармоеды!
Еще одна пешка. Пожилая женщина лет семидесяти, в черном пеплом пальто и дешевых очкахстранно, но мне она почему то напомнила воробья. Да, именно воробья Отступив в сторону я пропустил воробья на улицу, вошел в подъезд, на секунду замер. Биополя человека, тем более нескольких в замкнутом пространстве сильно влияют на энергетику места, нужно только уметь это почувствовать. А этонесколько человек в темном вильнюсском подъезде, для менясигнал беды, сигнал провала. Пешки вряд ли могли справиться со мнойно были ведь и другие фигурычужие! И какие бы договоренности не были достигнуты между ведущими партию гроссмейстерамиони могли в любой момент быть нарушены. Тогда рядом с клеткой шахматной доски, где должен был стоять я, могли появиться чужие фигурыи каждый выкручивался бы сам как мог. В отличие от обычных, классических шахмат, в этих фигурам иногда давалась определенная степень самостоятельностинапример, попытаться выжить несмотря ни на что, несмотря на то, что твой гроссмейстер сдал тебя, пожертвовал тобой как фигурой и на клетке доски, которая по праву была твоей, теперь находится противник. Такое тоже может бытьно сейчас этого не было. В подъезде было темно, тихо, пахло почему-то капустой. Опасностинаручников, пистолета в лицо, ярости рукопашной схватки на узкой лестницене было
Отпустил дверьи она гулко захлопнулась, влекомая пружиной. Стараясь не шуметь, и не задерживаться перед окнами и глазками дверей, преодолевая этаж за этажом, пошел наверх
Замок был подпилен даже сильнее, чем нужно былостоило только прикоснуться к нему, и дужка переломилась, лопнула в руках, замок повис на проушине. Стальные перекладины ступеней вели вверх, из теплого полумрака подъезда на пронизывающий ветер крыши, освещенный разгорающимся на площади безумным костром. Откуда-то сверху, из ледяного сумрака, на меня, на всех нас смотрели кукловоды, ожидая пока каждая фигура на шахматной доске займет свое, отведенное ей в этой трагедии место. Без этого игру начинать было нельзя
Снега не былоно ветер с лихвой компенсировал его отсутствие, его цепкие лапы забирались под одежду, отнимая остатки тепла. Было холодно, скорее даже не холодно, а промозглодо мурашек, до дробного стука зубов. Русская одежда, так называемый «ватник» висела комом, словно свалявшаяся, с колтунами шерсть на замерзшей лохматой дворняге, отчаянно жмущейся к подъезду в надежду урвать хоть толику тепла. Мы тренировались в разных местах, в том числе и на Аляске, где снег не сходит зимойно почему-то именно сейчас я промерз до костей, до нутра. Крыша была покрыта не гремящим при ходьбе скользким железом, а каким-то черным, похожим на асфальт материалом. Здание было господствующим над этой местностью, если не считать телецентрано все равно я не шел. Я полз по этой крыше, приближаясь к точке, откуда можно будет стрелять. Руки тоже замерзлитонкие вязанные «варежки» от холода ни черта не спасалиа приходилось еще и опираться на руки, продвигаясь вперед. Черный край парапета неудержимо манил, за ним неосторожного ждал черный зев девятиэтажной пропасти. А еще дальше бурлила площадькапище, где сегодня будет принесена жертва. Много жертвибо любая шахматная игра невозможна без того, чтобы жертвовать фигурами. Сколько же сегодня надлежало принести жертврешал не король и даже не гроссмейстеры. Решали мы, ферзи, расположившиеся в стратегически важных точках над площадьюто ли шахматной доской, то ли языческим капищем, то ли сценой театра. Это была наша властьприносить пешки в жертву и от нее нельзя было отказатьсяиначе мы не были бы ферзями
Из ящика одна за другой появлялись странного вида деталируки неумолимо и споро работали, словно по волшебству превращая куски стали и дерева в красивое и грозное оружие. Собранное вручную творение безвестных мастеров из какой-то американской оружейной компании. Длинный, толстый ствол, полуавтоматический механизм как у Драгунова, полностью съемный приклад. Делалось такое оружие вручную и патроны к немурусские 7,62*54тоже набивались вручную. Инструментподобный каменному ножу языческого жреца или скошенному ножу гильотины, инструмент палача, не воина. Впрочем, здесь не было ни палачей, ни воинов. Была теньеще один кусок черноты на крыше, причудливая игра света и тьмы
Рядом с винтовкой лег пистолетстранный, громоздкий, с длинной рукояткой и плавными линиями. Изящный, точный, с автоматическим режимом стрельбыих выдали нам только сегодня утром. Крайняя мера на случай, если что-то пойдет не так Последним, рядом с собой я положил увесистый прямоугольник рации с мигающей зеленой кнопкой, едва различимой в темноте шкалой настройки и удобным колесиком для настройки. Эфир привычно шумел, стрелял помехами, сквозь неумолкающий треск которых прорывались сигналы беды. Этим каналом русские не пользовалисьсловно специально оставили его для нас..
ГлавномуТретий на месте. Готов.
Принял!
Капище Арена для гладиаторских боев, которая еще не окропилась кровьюно уже замерли в предвкушении патриции и сходятся на золотистом песке Колизея бойцы. Площадь беды
Принесение жертвэто всегда зрелище. Зрелище, которое будит в нас древние, темные, неподвластные нам инстинкты, заставляет жадно смотреть на бьющуюся в агонии жертву, не пропускать ни единого мгновения из ее страданий. Зрелище, что в Средние Века доступно было всем, сейчас желишь немногим. Но то зрелище, свидетелем которого нам предстояло стать, можно было видеть раз в тысячелетиеибо здесь, на площади, предстояло убить не человекапредстояло убить страну. Державу. Империю
Освещенная мерцающим светом фар, костров и уличного освещения посреди кровавого капища жертвенным столбом высилась башня Вильнюсского телецентра, ее верхние этажи терялись в ночной тьмеи со всех сторон она была окружена зыбким людским морем. Развевались какие-то флагини одного красного, какие то странные, похожие на радугу или на флаг какого-то маленького бананового государства, люди пытались возводить баррикады. Где-то в стороне, на самом краю площади перед телецентром, ночь была расцвечена синими всполохами милицейских машинмаяком беды
Главныйвсем! Доложить о готовности по порядку
Четкие, короткие, рубленые фразы сменили сумятицу помех, дождавшись очереди, внес свою лепту и я. Ферзи на позициях
Главныйвсем внимание! Начинаем работать по условному сигналу! Рации на прием, оставаться на частоте два.
Тени появились в Вильнюсе, когда уже было неспокойно. Несколько сотрудников ЦРУ и спецгруппа из "команды 6" спецназа ВМФ США, все под видом моряков торгового флота. Прибыли из Финляндии, на зафрахтованном грузовом кораблеи так же должны были уходить. Если удастся
Задачу поставили только утром двенадцатого, все делалось в спешке, ситуация менялась с сумасшедшей скоростью. Восемь снайперов с наступлением темноты должны были рассредоточиться и окружить телецентр, где ожидались массовые столкновения демонстрантов с армией и милицией. После прибытия подразделений советской армии снайперы должны были открыть огоньпрежде всего по офицерам. Разрешалось также стрелять и по гражданскимв общем, нужно было сделать все, чтобы спровоцировать столкновение демонстрантов с военными. Оружие было под советские патроныдля того, чтобы в произошедшем можно было обвинить советских военных
Лишних вопросов никто не задавал и в правомерности приказа не сомневался. В конце концовмы были на земле Империи Злаи должны были сделать все, чтобы ее уничтожить
Главныйвсем! Вспышка, повторяювспышка! Зеленый свет!
Сигнал
Первым на площади появился танкон медленно выплыл из окружающего площадь полумрака, словно какое-то доисторическое бронированное чудовище, совершенно неуместное здесь, в большом современном городе, в только что наступившем последнем десятилетии двадцатого века. Танк повел орудием, словно оглядывая поле предстоящего сражения. Передние ряды толпы в едином порыве отшатнулись назадно сзади напирали, не давая уйтии людское море, колыхнувшись, еще больше приблизилось к танку
Второй танк взял чуть левее, по пути легко, словно банку из под шипучки смяв попавшую под гусеницы легковую машинуи тут толпа не выдержала, начала колыхаться, распадаться на молекулы, на атомы. Танк в городеэто само по себе страшно, а когда танк идет на тебя пусть и со скоростью пешехода Танки наступали на площадь, на колышущуюся людскую массу, освещенные прожекторами и кострами, они не стрелялино Молох уже ждал жертвоприношений, и площадь должна была окраситься кровью
Следом за танками, рыча моторами, на площадь выползали крытые армейские грузовики, с них прыгал десант, разворачиваясь и готовясь к штурму телецентра. Казалось я был там, на этой самой площади, в скопище белых и черных пешек, перемешавшихся на этой дьявольской доске, разъяренных, ненавидящих друг другахотя и черные и белые были сынами одного народа и лишь безумный мастер раскрасил их в черные и белые цвета и бросил умирать на этой площади
Со стороны десантников застучали автоматысо стороны это было похоже на трещотку шарманщика, красные трассы распороли небо. Толпа немного отхлынула
Огонь
Линии прицела метались, выбирая жертву там, среди пешек на площади. Этот? Или этот? Приказ был не убивать гражданских, а только ранить. Пешки, оставшиеся в живых, должны были говоритьобо всем, кроме гроссмейстеров
Выстрел
Высокий молодой парень в кожаной курткеон размахивал каким-то странным, цветов радуги флагом, древко которого заканчивалось зловеще поблескивающим острым стальным наконечником. Пешка, которая изо всех сил хочет стать ферзем и которую нет, даже не гроссмейстерсудьба принесла в жертву. Пешка, которой ферзем стать уже не суждено
Пуля попала в бедрои демонстрант рухнул на грязный асфальт, выронив флаг. Толпа глухо заворчала, в наступающих солдат полетели бутылки и камни
Спецназ.
Черные ферзи, стоящие на другой стороне доски. Советский спецназ был здесьхотя он был одет в обычную форму Советской армиино бронежилеты и, самое главноеспециальные пулестойкие каски с забралом, каких у обычных мотострелков не бывает, говорили о многом. Командовал ими среднего роста, плотный офицер, он постоянно передвигалсяи ни один из ферзей не мог атаковать его, выбить с доски. Адскими вспышками громыхнули взрыв-пакеты и пока толпа не пришла в себяспецназовцы, разбившись на группы по несколько человек, отмахиваясь руками и прикладами, врезались в людское море, прокладывая путь к осажденной башне телецентра
Третий, четвертый, пятыйработать по противнику! Остальныесвободная охота
Пуля врезалась прямо в толпуно скучившиеся люди невольно стали лучшей защитой для спецгруппы, прорывающейся к зданию. Там, где шли бойцы спецназа, черное людское море волновалось, мелькали кулаки, палкино сделать точный выстрел было просто невозможно
Шанс был только одину самых дверей телецентра был ярко освещенный парапет, людей там не былоа пройти в здание, минуя его, было невозможно. Его надо было проходить на рывкено не каждый мог это сделать пробившись через людское море. И когда громоздкие фигуры в зеленом показались в лучах светапрогремели выстрелы. Один из спецназовцев, дернулся, упално мгновенно вскочил и снова побежала через секунду вся штурмовая группа уже скрылась в дверях телецентра
Пятый! Пятый, внимание! Опасность в твоем секторе!
Метка прицела замерла на одном из окон, за которым угадывалось движениеи плюнула смертью. Освещенное неверным светом костров и фар, стекло мгновенно покрылось паутиной трещин с аккуратной черной дыркой посередине
Второйвнимание всем! В секторе пятого движение! Пламя!
Ферзи черных начали контратакуигра была им уже понятна и о нашем присутствии они знали. Промедлил пару секунд, выискивая новые цели за стекламиа когда просек, было уже поздно
Трупы где? Мне нужны трупы! Синий, белый, что копаетесь?
Будем через три минуты, в морге задержались
Хорошо.
Главный, ясектор три. Журналистов скорее ко мне, здесь кого-то танком раздавило.
Я седьмой. Пятый выбыл, пятый выбыл. Главный, смените частоту.
Всем на частоту шесть.
Игра шла по максимальным ставкамсигнал «пламя» означал зачистку. Зачистке подлежал любойпри угрозе пленения противником. Как бы мы ни были подготовлены для действий на территории противника в условиях особого периода, правила были просты и незамысловатыни один из нас, ни один из спецгруппы не должен был попасть в руки противника живым. Если станет известно, что в акции участвовал хоть один американецэто станет катастрофой. Поэтому любой из нас должен был ликвидировать любого из своих сослуживцев, если тот попал или может попасть в плен. Такова была игра
Главныйя Второй. Сектора два и четыреопасность
Фактор внезапности был отыгран полностьюферзи черных, попавшие под огонь, в любой момент могли начать поисковую операцию. По сути, они уже ее начали. Раненые и убитыеи военные и гражданские, попавшие в мясорубку геополитической шахматной игры, сломанными куклами истекали кровью на площади под беспощадным светом прожекторов. Это были пешки, отброшенные с доски и теперь бессильно лежащие рядом с ней. Отыгравшие, выполнившие свое предназначение фигуры. И будут они жить или умрутэто уже никого не волновало
Главный всемотход! Эксфильтрация, вариант три!
Третий! Третий, опасность! Третий, внимание, слева!!!
Я дернулсяпытаясь успеть, сменить длинную снайперскую винтовку на АПСи
Черттихо, тихо
Лицо Старого было едва заметно во мраке
Что? я все еще не понимал, что происходит, где я. Перед глазами стояли танки и переполненная площадь
Нормально все. В Афгане мы, понимаешь В Афгане. Вспомнил?
И тут я вспомнили где я, и что я тут делаю. Привстали меня вдруг затрясло как в лихорадке. Намертво сжал зубы, чтобы ничем не выдать своего состояния.
Что с тобой?
Нормально взглянул на часыдо моей смены было еще полчаса, но спать я уже не мог
Афганистан, провинция Нанхаргар
Окрестности Хела
21 июня 2008 года
Просыпался тяжело. После того, как отдежурил свою смену, снова завалился спать, проспал два часаи подскочил, словно укололи иглой в мягкое место. Снова трясло как в лихорадке, липкий, холодный поткак будто заболел. Взял аптечку, сожрал две таблеткиаспирина и антибиотик ещеполегчало немного. Блин, если так и дальше будет
Остальные уже проснулись и обживались в здании как могли. Спецназ вообще может обжиться в любом, даже самом неприспособленном для этого месте. Это пехота пошла в атаку, вышла на намеченный для нее рубежи ждет, пока интенданты лагерь соорудят, быт наладят, пока повар жрать приготовит. А в спецназекак ты сам обустроилсятак и жить будешь, никаких интендантов нет
Первым делом, проверили всю окружающую местность на наличие мин, две нашли и сняли. Советские противопехотные мины, опасная штука, могли бы вчера напороться. В этой неприветливой, каменистой земле мин вообщемиллионы, а карт минных полей давно и нет.
Прямо в здании оборудовали два помещенияв бывшей столовой (здание строили по советскому проекту, а там обязательно столовая должна быть) оборудовали что-то типа походной кухни, в соседнем помещениикак смогли, заделали оконные проемы и затащили туда весь скарб. В открытую с оружием ходить было нельзяно все оружие мы достали, как смогли (без стрельбы) проверили и зарядили. Большую часть оружия перенесли на второй этаж, там у нас что-то типа комнаты отдыха будет, там же и оружие пусть лежит. Поближе к рукам.
Оборудовали ослятник. Кстати, почем я про ослов так долго молчал. Видели бы вы этих тварейдико орущих, загадивших вертолет и машину, склочных, тупыхпоняли бы. Таскать ихведь ни в вертолет, ни в машину они не идут, пришлось связывать и перетаскивать. От самого слова «осел» тошнит уже
Оставалось только однокупить пару машин. Причем сделать это надо было срочно
Но первым делом мы купили себе местную одеждуесли хочешь выжить, не выделяйся на общем фоне. Прямо там купили, на местном базаре в Хелевообще, рядом с дорогой в каждом населенном пункте было два бизнеса, от которых кормилась вся деревнястоянка для дальнобойщиков и базар, на котором в основном торговали для тех же дальнобойщиков и солдат НАТО. Это, да выращивание опиумного макавот единственные доступные источники дохода для трех четвертей жителей страны. А, нет, забыл еще один источникталибы платили за участие в налетах и подложенные на дорогу фугасы
Одежду купили самую обычную, в какой ходят афганцысерые, утепленные камисы, длинная теплая рубаха. Поверх всего этоготолстая вязанная накидка из овечьей шерсти, которую используют в горахи как одежду, и как матрас и как одеяло. В ней можно спать даже на снегу. Афганцы довольно быстро переориентировались на обслуживание покупателей, у которых есть деньгипоэтому нашлись как раз подходящие для нас размеры. Ботинки оставили те, в которых мы приехалибольшая часть афганцев ходила в таких же. Вообще, большую часть имущества НАТО, поступавшую в страну, вскоре можно было приобрести в любом дукане
Прокатиться до Джелалабада решили вдвоемя и Седой. Оба знаем русский язык, то что на афганцев не похожитак мало ли народа сейчас по стране мотается. Если попадаем в руки какого-нибудь патруля НАТОговорю я, если нужно будет пообщаться с афганцамиговорить будет Седой. Он пушту знаетхоть и в пределах офицерского разговорника, а знает. Я же не знаю пушту совсем
Переоделисьнадели свежекупленную афганскую одеждуоказалась непривычной, но удобной и теплой. Из оружия взяли с собой два складных ножапочему то их не воспринимают как оружие в отличие от обычных, нескладных. Хотя опытный человек и со складным ножом дел наделаетне разгребешь. Я надел под куртку пластиковый пояс с деньгамисколько стоят здесь машины, я не знал, может меньшеа может и больше чем в Пакистане. Еще немного рассовал по карманамчтобы не светить пояс без необходимости. Единственное, в чем я был уверенчто здесь примут доллары. Самое гениальное изобретение американской цивилизацииэто, конечно же, доллар
Мы неспешно шли вниз, направляясь к дороге, серой змеей тянущейся вдали. Слева тек какой-то ручей и женщиныневысокие, закутанные в черные покрывала, похожие на каких-то диковинных птиц, набирали воду в кувшины. Водопровода здесь никогда не было, а труд наносить из речки воду для семьи лежал на женщине. Слева играли чумазые, почти голые несмотря на прохладную погоду дети
Ничего здесь не меняется тихо, по-русски проговорил Седой.
Тогда было так же?
Да. Здесь вообще ничего не меняется. Возможно, и не изменится никогда
Настроение было хреновое
А зачем вы тогда сюда пришли? поинтересовался я.
А вы зачем?
А действительнозачем? Можно было начать нести всякую чушь про то, как мы всеми силами приближаем момент торжества демократии во всем мирено эта чушь хорошо проходит в уютной телестудии где-нибудь в Вашингтоне. А здесьстоит только посмотреть на это на всена нищие хижины, на чумазых детей, на женщин, на вереницу чихающих и кашляющих дымом машин вдалеке на дорогеи сразу становилось ясно, что кому-комуа местным жителям демократия наша и нахрен не нужна
Потому что придуркичестно ответил ясами придурки и «ДаблЮ»придурок из придурков, который не может пройти мимо кучи дерьма без того, чтобы не наступить в нее. Но ты не ответил на мой вопрос
Знаешь, сколько мы поставили сюда тракторов? внезапно спросил Седой.
Сколько?
Больше пяти сотен. И строили мы здесьполовина домов, которая здесь выше одного этажа, построена нами. Они стреляли в наса мы строили. В основном бесплатно. И не только здесь.
Так на кой же черт вы это делали? изумился я.
Потому что мы русские
С попутной машиной все оказалось проще простогона поднятую руку с зажатой в ней десятидолларовой бумажкой остановился первый же грузовик. Даже не знаю, какой марки был этот грузовикпо моему, когда то он был «носатым» длинным трехосным Мерседесом семидесятых годов выпускав теперь превратился в нечто, отдаленно напоминающее филиал индийского храма. Водительпожилой на вид афганец в зеленой армейской НАТОвской куртке со споротыми шевронами посмотрел на нас
По-русски ни слова! шепнул Седой и направился к водителю. Глотая дорожную пыль вперемешку с дизельной гарью, которая над трассой буквально висела, я направился следом
Последовали короткие переговоры с водителемиз всего, что я услышал понял только слово Джелалабад. После нескольких фраз Седой удовлетворенно кивнул и повернулся ко мне
Двадцать долларов с каждого
Ты уверен, что эта развалюха вообще доедет? спросил я по-английски, с подозрением вслушиваясь в шум работающего двигателя, больше напоминающий кашель чахоточного больного.
Другие здесь не лучше
Отдал сорок долларовафганец поглядел каждую засаленную купюру на свет (вот придурок, как будто кто-то будет десятки подделывать), и только после этого молча показал на сидения рядом с собой
Один за другим мы забрались в кабинуи только тогда я понял, чем будет путешествие до Джелалабада. Пыткой, не иначе
Воняло в кабине так, как будто здесь совсем недавно кто-то сдох. Сдохда так тут и остался. Ужасная смесь запахов застарелого пота, мочи, овчины, лежащей за сидениями, какого-то местного "освежителя воздуха", болтавшегося на веревочке перед лобовым стеклом наряду с колокольчиками и еще какой-то дрянью. Дышать полной грудью было просто невозможно, к горлу тут же подступала тошнота. Рев мотора был не самой большой проблемойон действовал на нервы только тогда, когда водитель газовал. А вот коробка передач, в которой давно износились в хлам все шестерни, выла как банши зимней ночью под дверью. Она была настолько изношена, что водитель постоянно придерживал рычаг переключения скоростей рукойиначе включенная передача выскочила бы. Из дешевого китайского приемника лилась какая-то арабская мелодия. Удивительноно водитель всего этого кошмара не замечал, он даже улыбался, довольный тем что на ровном месте заработал сорок долларов
Сцепив зубы, я уставился вперед, стараясь запомнить в деталях борт идущего в нескольких метрах впереди грузовика. По моему опыту, такое вот занятие для умалегкое и бессмысленноелучше всего помогало скоротать время
Афганистан, провинция Нанхаргар
Джелалабад, рынок
21 июня 2008 года
Рынок в Джалалабаде, как и в любом другом афганском городе, был расположен в самом центре города, в новом районек нему надо ехать по главной улице, сначала слева будет гостиница «Спингар», единственная нормальная в этом городе, потом бывший королевский дворец, расхлестанный авиаударами до состояния руин. Дальше будет небольшая площадь со стоянкой таксиповорачивайте направо и как раз через пару сотен метров попадете на рынок. Судя по архитектуре, раньше тут были построенные русскими жилые доматеперь же афганцы их приспособили для нужд рынка. Первые этажи переделали под лавки, на вторых часто были склады товара и жилища для семей торговцев, на остальных этажах, если они были целыми после бомбежек и обстреловжили люди. Как и на любом базаре, на джелалабадском было людно, шумно и весело
Знаете, что больше всего поразило меня рядом с этим базаром? Автомобили! Прямо в ряд были припаркованы, один за другим несколько белых и черных внедорожников. Все японскиеТойота ЛандКрузер 200 и Ниссан Патруль. Последние модели, насколько это возможно для этой страны ухоженные, запыленные. На всех дополнительные антенны, на антеннах висят зеленые лоскуты, на одной из машин и вовсесловно наглый вызов болтается черный (прим авторачерный цвет, это цвет движения Талибан).
Наркомафия упредил мой вопрос Седойпохоже, тут как торговали, так и торгуют
А машинами здесь торгуют?
Жди здесь. Сейчас узнаем, где
Черт Хреново вообщеоказаться посреди незнакомого, да еще мусульманского города, да еще если при тебе несколько десятков тысяч долларов, а из оружияодин нож. То и дело я ловил на себе настороженные, явно недружелюбные взгляды, оставалось только прижаться к стене спиной и ждать
Седой появился внезапноон вообще обладал талантом пропадать и появляться внезапно. Рази есть человек. Рази он растворился в толпе и ты его не видишь, хотя отошел он от тебя всего-то на десять шагов. Полезный талант
Пошли. Там
От дилерской стоянки даже самого захудалого американского автомобильного дилера это место отличалось сильно. Скорее оно было похоже на гибрид автомобильной свалки и музея раритетных машин
Господи, Датсун Сейчас уже и марки-то такой не знают. Моей первой машиной был именно Датсун, я купил егокак сейчас помнюза три с половиной тысячи долларов. Маленькая, дешевая японская машина, каждый раз перед тем как завестись, она долго, секунд десять раздумывала, но потом все-таки зажигание схватывалось. Такую машину можно найти разве что в автомобильном музееа здесь она стояла на продаже. Оба крыла были оранжевыми и сильно отличались от грязно-белого кузова. Не было заднего стеклаа в некоторых местах на кузове были видны плохо заделанные дырки от пуль.
Автомобилями торговали чуть в стороне от рынкатам снарядами полностью разрушило один дом и половину второготаким образом, там получилось свободное место. Кое-как разровняли, поставили два ряда машинподходи, выбирай
На первом месте был старые, по десять и более лет машинырусские Газ-21, Лады, которые русские почему-то называют «Жигули». Был еще малоизвестный на западе «Москвич» с большими квадратными фарами. Два УАЗ-469, русских джипа, причем на каждомснят тентовый верх, а сама машина подготовлена для установки на нее пулемета. Еще несколько японских машин, по возрасту еще старше русских