А до чина полковника вы когда успели дослужиться? Дарий пробовал парировать осведомленность нагловатого худрука собственной наглостью.
Но того не смутишь и вопросами похлеще. Он притерпелся к подвохам и готов к ним постоянно.
В один день. Захмелевшие от свободы, разумеется, и от «оковитой» казаки присвоили мне чин на своем ковше, а я не привык отказываться от даяний, ибо всякое даяниеблаго. Коллективчик у меня ядовитый, разом забыл мое исконное звание, обзывает по-казацки. И тут же легонько хлопнул себя по лбу: Поскольку мы однокашники, не будем церемониться. Берите гитару у Лени-молодца и выходите на улицу, гляньте на село.
А если я не пою? Это Дарий.
Не поете ничего, кроме «Запрягай-ка, дядя, лошадь»?
Ну, сети шпионажа у вас! С режиссерами споритьсебе дороже
Дарий с малой долей презрения к провинциальным подмосткам шагнул под фонари, попробовал струны на звук, ударил песню. Это был задор, бравада, что-то от удалого ямщика или подвыпившего приказчика. Голос у парня, понятно, для хорошей оперетты.
Откуда-то появился милицейский свисток, Антон Романович тихо подул в негона сцену вышло полтора десятка исполнителей и помощница режиссера.
На завтра та же первая картина, в костюмах. Попробуем нового героя. Артисты свободны. И к помощнице: Катя, проводи молодую пару в комнату для гостей, за наш счет накорми. А я пока распоряжусь временно устроить их в студенческом общежитии..
Дарий Шалый поднял руку:
Антон Романович, а договор контракт?
Ты, лихой казак и однокашник, отдохнешь до завтра, на репетиции присмотришься к нашему ковшу. Может, тебе не подойдет мой пеший да охочекомонный ковш.
Эмма держалась в тени кулис, не сводила глаз с говорливого человека. Облаченный двойной властью в коллективе, где режиссербог, царь и воинский начальник, а директор и худрук в одном лицетем более, он не носил на плечах груз номенклатурной власти. Свой парень, иначе не скажешь. Управляет людьми не должность, а воля, ясность и простота характера. Стоит в этой житейской сцене так, что лучше никакой дотошный режиссер и не поставит, говорит то, что под силу сказать только драматургу с изобретательным диалогом. В тоне, в манере держаться и слушатьоткрытость и, вместе с тем, загадка. Интересно, как работается актерам у него в спектаклях?
Из затянувшихся размышлений молодую женщину вывел новый хлопок ладони по директорскому челу. Мизансцена менялась, к ней вплотную подходил Антон Романович.
К Эмме Георгиевне у меня просьба. Вы поешьте в гостевой ипрошу со мной в короткий вояж по весьма выгодному для театра делу. Если, разумеется, не возражаете.
А завтра нельзя?
До завтра могут уплыть тринадцать тысяч гривен, а то и вдвое больше.
За рулем сам директор, он же художественный руководитель. Дама справасвеженькая и прозрачная Эмма, вся внимание. Играя тренированными мышцами лица, возница рассказывает: