Думаешь, партнер и здесь побывал? спросил Фредди.
Я не ответилк чему гадать? но такая вероятность существовала. Чтобы найти первый «жучок», закрепленный на колесе, мне потребовалось пятнадцать секунд, и почти сразувторой, сантиметрах в двадцати левее. Расчет, видимо, делался на то, что, найдя первый детектор, я прекращу поиски. Я же продолжил их, но третьего так и не обнаружил. По крайней мере такого, который был бы уже активирован. Я заметил: в снятых с машины «жучках» сразу автоматически отключалось питание, давая Лавингу знать, что его электронных шпионов обезвредили. Теперь их уже нельзя было использовать, чтобы заманить его позже в новую ловушку.
Потом я проверил машину на наличие взрывчатки, но прибор ничего не показал. Впрочем, я и не считал такой риск особенно существенным. Лавингу нужно было, чтобы я привел его к своим подопечным. Убивать меня в его планы не входило.
Всему свое время.
13
Я снова сменил одолженную машину на «таурус» Гарсии и поехал в старую часть Александрии, загнав автомобиль в гараж при нашей конторе.
Округ Колумбия приютил множество подобных организаций и подразделений правительственных органов. Иногда это даже создает проблемы с пространством. Парковка в том же Лэнгли, например, слишком маленькая. Порой, когда у меня назначена встреча в штаб-квартире ЦРУ, машину приходится оставлять в ста с лишним метрах от входа. Но еще серьезнее проблема безопасности. Любому, начиная от последнего блогера в Интернете и заканчивая экспертами Моссада или Аль-Каиды, известны здания, где базируются АНБ, НРО и ЦРУ. А вот такие «фирмы», как наша, ухитряются в той или иной степени сохранять анонимность.
В гараже меня встретил Билли, и я попросил его основательно проверить машину Гарсии. Она ведь простояла без присмотра на многоярусной стоянке рядом с вокзалом несколько часов, пока я занимался ловлей Лавинга на живца.
По дороге сюда я остановился и провел быстрое сканирование. Не нашел ничего активного. Но тебе придется просмотреть ее как следует.
Существует много типов «жучков», которые имеют встроенные таймеры, автоматически включающие их через несколько часов, а порой и недель после установки. Необходимо весьма сложное оборудование, чтобы найти их не по испускаемым сигналам, а по микроскопическим источникам электричества.
Не сомневайся, Корт, ответил долговязый механик. Я поручу это своему лучшему специалисту.
Я посмотрел на него. С виду он напоминал шофера-дальнобойщика, только что вылезшего из-за руля своего тягача «петербилт».
Выйдя из гаража, я купил в соседнем киоске толстый кусок ростбифа на белом хлебе, сдобренный горчицей и маринованным огурчиком, и черный кофе. Потом направился к себе в офис. Наш вестибюль выглядел вызывающе неприветливо с чахлой пальмой в кадке, плакатом, изображавшим довольные физиономии мужчины и женщины, якобы только что получивших ссуду на ипотеку, и доской, где самоклеющимися буквами были обозначены названия шести разномастных компаний, хотя ни одна из них на самом деле не существовала. Я кивнул двум охранникам, за чьей стойкой, скрытый от посторонних, хранился целый арсенал разнообразного оружия, показал глаз и отпечаток большого пальца в отверстие стеновой панели и вошел, поднявшись по ступенькам.
Перед входом в кабинет сидела Барбарата самая, наполовину моя секретарша. Она вскинула голову и подала мне листки с принятыми сообщениями. Сухопарая, средних лет женщина намеренно сделала вид, что не замечает стакана с кофе в моей руке. Я знал она недоумевает, почему я не пью тот напиток, что каждый день варит она сама для обитателей всего этажа. Могла бы давно догадаться: ее кофе мне не нравился, потому что Барбара делала его на редкость плохо.
Казалось, свои темные с проседью волосы она заморозила в какой-то специальной форме. Хотя я прекрасно понимал, с помощью чего на самом деле достигался такой результатфена и огромного количества лака.
Поскольку наша организация функционировала круглосуточно, в здании всегда находился кто-то из вспомогательного персонала, но при этом ни одна, даже самая младшая помощница не обязана была работать больше сорока часов в неделю. Никогда не занимаясь подсчетами специально, я полагал, что Барбара эту норму превышала почти вдвое.
Мне нравится выходить на службу в выходные, иногда поясняла она. В такие дни обычно спокойнее.
Для кого спокойнее, а кто-то только что вывалялся в грязи под пулями хорошо обученного снайпера.
Усевшись за стол, я сначала съел огурчик, а потом откусил огромный кусок сандвича, действительно огромныйтак я ел, только если меня никто не видел. И запил его глотком горячего, крепкого, очень хорошего кофе.
В промежутке я позвонил Лайлу Ахмаду в «Хиллсайд Инн».
Доложите обстановку.
Все под контролем. Мы с Гарсией по очереди совершаем обходы примерно каждые двадцать минут.
Кто-нибудь звонил? Вообще никто? Даже из службы размещения, например?
Нет, ответил он, не вдаваясь в подробности.
Семья Ахмада жила в одной из стран Ближнего Востока, поэтому он, вероятно, был мусульманином, хотя это вовсе не обязательно. В отличие от многих своих соплеменников-арабов Ахмад, казалось, не придавал этому никакого значения и не пытался объяснять свои взгляды или религиозные убеждения. Да это было и ни к чему. Подавляющее число тех, кто пытался убить, например, меня, были христианами, иудеями или вовсе атеистами.
Как там наши клиенты?
С ними все хорошо.
Хотя по некоторым его обертонам я догадался, что они, вероятно, нервничают, скучают или тоскуют, но он не может мне об этом сказать, стоя от них в трех метрах. До меня глухо доносился голос комментатора бейсбольного матча, а потом я услышала реплику Джоанн, которая разговаривала с сестрой:
Что ж, конечно. Мне только казалось Впрочем, если считаешь это необходимым
Моя мать порой изъяснялась такими же фразами.
Я буду у вас, чтобы продолжить путь к явочному дому, примерно через сорок пять минут.
Вас понял, сэр.
Закончив разговор, я еще пару раз со смаком запустил зубы в сандвич, размышляя о посылке со старинной игрой, которую собирался рассмотреть во время обеденного перерыва. «Интересно, в каком она состоянии? думал я. Все ли фишки и карточки целы, как обещал продавец?» Я даже обернулся в сторону сейфа у себя за спиной, но все же решил не доставать посылку.
Кстати, я спрятал ее в сейф не из-за опасения, что ее могут украсть. Нет, просто я не делился подробностями своей частной жизни ни с кем, даже с теми, кто работал со мной в тесном контакте. Формально это можно было бы объяснить соображениями безопасности, но на самом деле меня почему-то всегда успокаивала завеса секретности вокруг моей личности. И даже я сам не смог бы разумно объяснить причины этого.
Я потянулся к трубке, чтобы связаться с Дюбойс и узнать последние новости о делах, которые вел Кесслер, но телефон зазвонил раньше, чем я снял трубку.
Корт слушает.
Это Арон. Зайди, пожалуйста, ко мне на минутку.
Интонация чаще красноречивее слов, и в голосе шефа я уловил оттенок неловкости, странный в обычной на первый взгляд просьбе. Заходя в его кабинет, я ожидал увидеть там Уэстерфилда, но это был некто совершенно другой. Стройный, чуть лысеющий мужчина в костюме и лазоревого оттенка сорочке, но при этом без галстука. Его глаза смотрели мимо меня. Словно он видел не меня самого, а то, что я собой представляю.
Мы пожали друг другу руки. Он представился как Сэнди Албертс.
Эллис явно был уже с ним знаком, но ведь мой босс знал в столичном округе почти всех.
Сэндируководитель избирательного штаба сенатора Лайонела Стивенсона, уточнил он.
Умеренный республиканец от Огайо, припомнил я, он недавно попал на обложку «Ньюсуика» или какого-то еще крупного журнала.
На самом деле меня здесь нет, шутливо обронил Албертс, явно имея в виду секретный характер нашей организации. Эту шутку мы слышим от каждого второго посетителя. Уверен, что вы занятые люди, поэтому позвольте сразу перейти к сути, сэр.
Корт.
Тогда пусть будетофицер Корт. Дело в том, что сенаторчлен комитета по разведке.
Теперь стало понятно, как Албертс получил к нам доступ: это был первый вопрос, который я задал себе, увидев его.
В следующем месяце комитет устраивает слушания по вопросам разведывательной деятельности внутри страны, по закону «О патриотизме», облегченным правилам выдачи ордеров на арест и так далее. Цельопределить, насколько расширение прав органов правопорядка после известных трагических событий нарушает права граждан на неприкосновенность частной жизни. И сенатор попросил меня провести для него в этом направлении некую подготовительную работу. При этом он поднял руки жестом, выражавшим его наилучшие намерения. Мы вовсе не предполагаем, что с этим есть какие-то нелады непосредственно у вас. Просто опрашиваем как можно большее число людей из сферы обеспечения общественной безопасности. Собираем информацию. Выстарший офицер службы охраны в вашей организации, и нам хотелось бы побеседовать с вами, чтобы выяснить, не приходилось ли вам сталкиваться со случаями, скажем так, небрежности при соблюдении формальностей получения разрешения на прослушку телефонов или подключение к частной компьютерной переписке, проявленной работниками тех служб, с которыми вам часто приходится сотрудничать. Имеются в виду ФБР, ЦРУ, Управление по борьбе с наркотиками, АНБ, НРО, местные управления полиции.
Я бы рад помочь вам Но только сейчас я выполняю абсолютно неотложное задание.
Албертс понимающе закивал:
Мы прекрасно осведомлены о всей важности выполняемой вами работы. Но сенатордруг Арона. Взгляд в сторону моего шефа. А потому мы постараемся ни в коем случае не помешать вам. Просто нас уже поджимает время.
В каком смысле? спросил Эллис.
Как только в любом из комитетов намечаются слушания, в дело тут же вмешивается пресса, а если они что-то нароют раньше, чем об этом узнаем мы, мало не покажется никому из нас.
С этим трудно было не согласиться.
Но ведь есть много других экспертов, и вы могли бы побеседовать с ними, заметил я.
Да, но нам нужна настоящая звезда в своем деле, польстил мне Албертс.
Но тут на мою сторону встал начальник.
Пожалуй, я должен согласиться с Кортом. Ваш разговор придется отложить до завершения операции, которой он сейчас занят.
Явно недовольный, Албертс спорить, однако, не стал.
Тогда дня через три-четыре? спросил он.
Примерно так, ответил я. Но брать на себя обязательств не могу. Именно сейчас операция по защите семьи, порученной моим заботам, вступает в критическую стадию. Как только освобожусь, непременно дам вам знать.
Разумеется, я понимаю. Албертс снова смотрел сквозь меня и, видимо, думал, что улыбается, хотя такого выражения лица в его мимическом наборе не существовало. Буду признателен за любую помощь.
Он поднялся и, кивнув Эллису, взял свой дипломат.
И повторяю, мы весьма высоко оцениваем работу, которую вы, парни, делаете.
Когда он удалился, я спросил Эллиса:
Сенатор действительно твой друг?
Эллис горько усмехнулся, пожав своими широченными плечами.
Если человека, к которому ты регулярно ходишь с протянутой рукой, можно назвать другом, то мы, конечно, близкие приятели. Стивенсон, как правило, поддерживает все мои обращения по нашему бюджету. Он, конечно, из «правых», но не из безмозглых консерваторов. Не глуп и умеет выслушать оппонента. Нам не повредило бы иметь побольше таких людей в высокой политике. А то сейчас в конгрессе слишком много истериков. Их вообще-то везде стало слишком много.
Мне припомнились демонстранты, сквозь толпу которых я пробирался сегодня. Действительно, складывалось впечатление, что они готовы поубивать друг друга. Кажется, именно в этом и состояла суть статьи сенатора Стивенсона в «Ньюсуике»ему хотелось видеть больше признаков сотрудничества между политическими противниками в Вашингтоне.
«Флаг тебе в руки», мысленно пожелал ему я.
Мой взгляд уперся в рисунки детишек моего шефа на стенах. Река, в которой плавала одна, но очень большая рыбина. Пурпурный аэроплан. Кролики.
А что ты думаешь об Албертсе?
С ним я прежде встречался всего пару раз. Типичный вашингтонский профи. Организатор политических акций, сборов средств в различные фонды. Работал помощником у сенаторов, входивших в комитеты по финансам и обороне. Теперь вотпо разведке со Стивенсоном.
Эллис поерзал в кресле.
Ты с ним встретишься?
С Албертсом? Скорее всего.
Мне нужно, чтобы ты это сделал, Корт. Необходимо, чтобы люди, выделяющие деньги, были довольны нами, хотя сам ты, кажется, не слишком всем этим доволен.
Я все равно не смогу давать показания в ходе слушаний. Я тем и хорош, что меня как бы нет вообще.
Албертсу это прекрасно известно. Ему нужны лишь наводки на другие организации. На те, о которых знает широкая публика.
Но тебе ведь известно, как называют у нас тех, кто дает такие «наводки», не так ли, Арон?
Стукачами? предположил мой босс.
Именно это слово и вертелось у меня на языке.
14
Я вернулся в свой кабинет.
Ваш кофе остыл, сообщила мне Барбара, и я принесла вам другой. Только что сварила сама.
Какая досада! Я поблагодарил ее и отхлебнул из чашки. Напиток оказался еще хуже, чем в последний раз.
Я вдавил одну из кнопок быстрого вызова на телефоне.
Дюбойс слушает, ответил бодрый голос. Ты сейчас в конторе?
Еще примерно десять минут. Можешь зайти ко мне?
Она появилась на моем пороге через несколько секунд, и я подумал, что работа наверняка заставила ее отказаться от каких-то планов на выходные.
У Клэр были две кошки и молодой человек, если судить по обрывкам наших разговоровпостоянный, хотя они и не жили вместе. Я ни разу его не видел, потому что никогда не встречаюсь с коллегами во внерабочее время. Парень, как я понял, был из тех, что всегда готовы заскочить в ее отсутствие, покормить животных и вынести мусор. Иногда мне становилось немного жаль его. Но с другой стороны, быть может, с Клэр Дюбойс лучше было общаться именно так, чем обитать под одной крышей. Вот это могло превратиться в настоящее испытание.
Она уселась напротив меня.
Телефоны клиентов. И я передал ей сумку с «нокиями», «самсунгами» и «блэкберри», взятыми у Кесслеров вместе с вынутыми элементами питания. Она сохранит их в опечатанной комнате дальше по коридору, где начинались владения Ермеса. Если Райану или Джоанн вдруг срочно и неотложно понадобится номер телефона из памяти их мобильников, сам Ермес или один из «волшебников» из технического отдела войдет внутрь, подключит телефон и запишет нужную информацию так, что во внешний мир не просочится никаких сигналов.
Есть новости о Лавинге? спросила Дюбойс.
Он был там с партнером, но у нас не появилось никаких новых деталей словесного портрета или другой информации. Если не считать того, что в последний раз его видели за рулем синего седана, скорее всего «бьюика». Больше ничего.
Клэр вопросительно посмотрела на меня.
Светло- или темно-синего? Современная автомобильная промышленность выпускает легковые машины, окрашенные в зеленый цвет двадцати пяти оттенков. Первое, что пришло на память. Восемнадцать оттенков красного. Сколько их у синего, извини, не помню, но, уверена, не меньше. Да, и они к тому же изменяют цветовую температуру на один градус за шесть месяцев. То есть элементарно выцветают. Опять-таки все немного по-разному.
Цвет был темно-синий.
Она записала это в блокнот, с которым, по-моему, не расставалась никогда.
А есть еще вот это. И я протянул ей полиэтиленовый пакет со снятыми с машины «жучками».
Густые и темные брови Дюбойс выгнулись дугами.
Всего два? Хорошо. Ты мне говорил, что они иногда их применяют. Но чаще по три сразу. Это с машины, которую ты использовал при ловушке?
Я кивнул.
Установил их партнер Лавинга. Мне нужны отпечатки пальцев. Кем и где произведенытоже.
Я отслежу их.
Теперь о делах, которые ведет Райан.
Чтобы рассказать о них, Дюбойс не пришлось заглядывать в записи.
Начнем с поддельного чека. Грэм Эрик. Сорок девять лет. Вольнонаемный штатский сотрудник министерства обороны. Здесь у меня его биография. Работает в так называемом «внутреннем круге». На их жаргоне это «круг И», так, кажется. В самом сердце Пентагона. Чем именно он там занимается, я не смогла установить ни с моим уровнем допуска, ни через всех знакомых, но нам следует исходить из того, что его деятельность засекречена и связана с разработкой вооружений.