Что такое трап? наконец спрашиваю я, решив облачить для себя эту угрозу во что-то более конкретное, но меня никто не слушает.
Следует череда криков, которым Лютер дает какое-то время побушевать. Наверное, это и подразумевается под обсуждением. Кто-то кричит более громко и с жаром тычут в меня пальцем типо Ричи, кто-то высказывается более спокойно, но твердо. Кто-то и вовсе предпочитает промолчать, поддавшись большинству голосов.
От мысли, что эти люди могут сейчас решить кинуть меня во что-то под названием «трап», тем самым «избавившись от меня» становится дурно.
Наконец, Лютер проходит в самую середину. Они утихают и кружком собираются вокруг него. Вместо гула появляется едва заметное жужжаниешепот голосов. Так проходит несколько томительных мгновений, когда Лютер вновь разворачивается ко мне.
У хоплэтов разнятся мнения. Одни считаютчто ты опасен и тебя надо кинуть в трап. Другие считаютчто ты такой же, как мы, и тебе надо дать шанс. Короче, с очень небольшим перевесом голосов тебя решили оставить. Выходит, ты и правда везучий. Хотя черта с два я бы назвал везением пребывание в Хоплесе.
Не успеваю я сказать и слова, как он устало отмахивается:
Не спеши открывать рот. Это не все. Мы оставляем тебя с чередой условий.
Глава 2
-1-
Не успеваю я что-то понять в том, где я и что я, как мне уже собираются приставить ряд условий для того, чтобы я «тут» смог остаться.
А кто сказал, что я хочу?
С этими идиотами, считающими меня чокнутым или подсадным. Может, мне лучше рассказать, какого хрена здесь твориться и как отсюда смыться?
Но гляжу на Лютера и понимаю: сейчас мне лучше держать рот на замке. Для трещания еще выдастся время, наверное.
Корочеподытоживает он, серьезно глядя на меняу тебя сейчас будет, так называемый, испытательный срок. Ты должен будешь показать нам, что ты не хрен какой, как говорит Ричи, который отмудохает нас всех или не подсадная утка. Еще надо разобраться с твоими долбанными часами. Короче, мы должны понять, что ты точно чист и тебе можно доверять. До того момента у тебя будет ряд ограничений.
Ограничений? уточняю я, хмыкнув.
Закрой пасть и слушайшипит Ричиесли что, я голосовал за то, чтобы кинуть тебя на хрен в трап.
Как будто это секретбормочу я, но благо он меня не слышит, потому что Лютер уже продолжил.
Первое, и самое главноеговорит онодин из хоплэтов в порядке очереди постоянно будет рядом с тобой, Везучий. Следить за тобой, приглядывать.
Хочу возмутиться или сострить на счет сортирано все так запутано и непонятно, а мое здравие сейчас каким-то образом зависит от пары дюжин этих ребят, потому решаю промолчать и на этот раз.
Второеты получаешь работенку наравне со всеми. Но в отличии от олдовых хоплэтову тебя не будет какой-то конкретной ботрачки. Будешь каждый день трудится там, где трудится хоплэт, чья очередь в этот день за тобой смотреть. Это для того, чтобы присмотр тебе мог быть оказан всегда.
Работа?
Третье. Ты слушаешь, Везучий? Лютер изгибает бровь и его строгий взгляд скользит по мне, словно желая найти все изъяны.
Дакиваю я, вновь рефлекторно прикрыв ладонью часы, хотя их все уже видели и обсудилиработа, я слушаю.
Уже не работа, мать твою, слушай внимательнее. Потому что если нарушишь условияотправишься к чертовой матери в трап под личным руководством Ричи.
Перспектива этого и правда заставляет меня подсобраться и сильнее сосредоточиться на словах Лютера.
Значит.. третье. Пока ты не получаешь всей инфы, что мы подсобрали о Хоплесе. Расскажем лишь кое-что, необходимое для того, чтобы ты мог нормально понимать свою ботрачку и в общем наши цели здесь. Что и как. Остальноетолько когда закончится испытательный срок.
И когда он закончится?
Когда ты заслужишь доверие, долбанный ушлепокфыркает Ричи и вновь начинает свою шарманкуон ни хрена не понял, Лютер, с ним возится что сортир бумажкой драитьникакого толка, этот хоплэт все равно все напорет! Давайте уже его в трап и закончим это все на фиг.
Рич, уймисьцедит Лютер сквозь зубыголосование проведено, решение принято большинством голосов. И мне плевать, что ты думаешь об этом, усек?
Ричи вновь шипит что-то про «долбанный ушлепков с часами», но все-таки в итоге замолкает.
Итак.. мать твою, Рич, из-за тебя забыл, какой пункт сказал!
Третийподсказывает рыжая девушкапро инфу рассказал.
Да, спасибо, Сьюкивает онага.. ну и последнее. Тебе в любое время дня и ночи запрещается самому расхаживать по территории Хоплеса, что-либо смотреть, делать и уж тем более брать. Не важноотвлекся твой хоплэт-надзиратель, или ты сам улизнул у него из-под носа. Если вдруг такая фигня случитсяпуть тебе в трап заказан. И мне плевать, почему и зачем ты это сделал, окей?
Окейкиваю я, сам еще не до конца понимая, с чем именно соглашаюсь.
Так.. ну вроде все. Ну и конечно общие правила для всех хоплэтов, разумеется.
Что за общие правила?
Не трогать девчонок, отбой и подъем по времени, жрать только вместе со всеми.
А почему.. даже не знаю, что здесь меня удивляет больше. Что у стаи подростков, огражденных от правилпоявился собственный устав, то, что они ему подчиняются или то, какими глупыми в нынешнем свете кажутся эти правила?
А почему мы не можем общаться с девчонками? говорю я в итоге. Смотрю на девчонокони вроде сидят все вперемешку, никто особо не отгораживается.
Не трогать девчонок и не общаться с девчонкамиразные вещи, Везучий. Конечно, если они сами будут не противможешь и потрогать, так сказать, да только за два месяца не наблюдал я здесь ни у кого романтического настроения. Как-то нам ни до этого.
Жрать без спроса нельзяпредупреждая мой следующий вопрос, продолжил онпотому что неизвестно сколько еще еды здесь есть и насколько хватит. Едимне чтобы в кайф, а чтобы могли дальше работать. По этой же причине подъем и отбой у всех общийпотому что кумекать над выходом отсюда мы можем только общими стараниями всех сфер хоплэтов, а если одни будут обедать, когда другие только встали, а третьи леглини черта из этого не выйдет уж точно. Еще вопросы?
Ты сказалвстаете и ложитесь в одно и то же время. В какое?
Все вновь приглушенно зашептались.
Часы есть только у тебя, умник хреновфыркает Ричии это тебе далеко не преимущество. У нас этих хреновин нет. Мы ориентируемся по окну. Как только потемнелоотбой. Как рассвелоподъем.
Да, по очереди спим возле самого окна. Солнце чуть встанет, и тому хоплэту что возле окнасразу лучи в рожу бьюткивнул Лютера он уже всех остальных будит.
Ага. А Почему хоплэты?
Лютер смотрит на меня, как на идиота:
А кто еще живет в Хоплесе, Везучий?
Почему просто не называть друг друга по именам?
А ты их все запомнишь? он абстрактно окидывает взглядом ребятмы здесь узники, а не друзья. Я знать не знаю имен и доброй половины, и не особо жажду запоминать. А они мое знаюттолько потому что благодаря мне все еще не сдохли и не перегрызли друг другу глотки. Проще, когда все мы обозначаемся одним словом.
Хоплэты.. повторяю я озадаченно, смакуя словоесли дословно, то получается что мы отчаявшиеся найти выход из Отчаяния?
Впервые я вижу на его угрюмом лице горькую усмешку:
Все верно, Везучий. Наконец-то ты начинаешь смекать. Добро пожаловать в Хоплес.
-2-
Однако, я совсем не собираюсь здесь оставаться без явных причин. У меня много вопросов, и уверен, на большинство из них они могут дать ответы. Но перед тем, как Лютер пускается в краткую «ограничительную» историю о Хоплесе для меня, я спрашиваю то, что волнует меня уже давно.
Что такое трап?
Лютер смотрит на меня какое-то время, после чего мотает головой:
Нет, Везучий, это тебе пока рано знать. Единственное, можешь мне поверитьтебе точно никогда не захочется там оказаться.
Почему рано? Вы так много о нем говорите, и угрожаете им, а что это такоея знать не могу?
Держи свои возмущения при себе, хоплэтрезко отвечает он, давая понять, что с ним пререкания плохисказал нет, значит нет. Но если тебе так невтерпежя могу тебе не рассказать о нем, а сразу показать. Но тогда ты там, на хрен, и останешься. Ну что, идем смотреть трап?
Я хмыкаю и Лютер удовлетворительно кивает:
То-то. Значит.. что касательно всего этого дерьма, в котором ты плаваешь вместе с нами. Первоеи самое главное, пожалуйспасательных жилетов нам не выдали.
Он смотрит на меня, а я молчу, не совсем врубаясь, что он имеет ввиду.
Мы в океане дерьма, плавать не умеем, а спасательных кругов нетпоясняет рыжая, единственная из девчонок не опасающаяся прямо смотреть на менявот что имеет ввиду Лютер.
Спасибо, Сьюкивает он ейа то Везучий походу не Везучий, а Тупой. Ну да ладно.
Немногое-то прояснилось, но ладно.
Итак. Мы, как и ты, Везучий, ни черта не помним. Ну, отдельные фрагменты до сих пор, бывает, всплывают в памяти.
Я вот вчера вспомнил, что надо делать, если в переходник попала водаскучающе кивает парень из общей толпына хрен мне только это надо, если здесь ни одного проводника? Только если на тот свет.
Кто-то приглушенно хохочет, но Лютер не обращает на них внимания:
В целом да. Память возвращается частями, обрывочная и зачастую бесполезная. Все мы вспоминаем то или иное, но большинство так и остается лишь белым листом .
А почему мы ничего не помним?
Мне откуда знать? жмет плечами Лютересли б знал, давно бы придумал, что с этой дрянью делать. Только в отличии от тебя, мы здесь появились всей гурьбой и сразу. Два месяца назад. Знаешь, как мы отсчитываем дни?
Как?
Он подходит к столу и берет исписанные мелкими-мелкими палочками лист. Большинство из них зачеркнуто:
Солнце всталоэто один день. Одна палочка. Солнце селодень закончился. Палочка зачеркивается. Сейчас у нас 67 зачеркнутых палочек и одна ждет сегодняшнего заката. Из чего мы делаем вывод, что торчим здесь больше двух месяцев.
Он кладет лист обратно как ни в чем не бывало.
Ручки мы нашли, когда обшаривали отсеки. В общем, появились мы здесь два месяца назад. Кучей, очухались прям в этом долбанном холле. Ни черта не помнимв жизни никогда друг друга не видели. А может и выделичерт его теперь знает, если мать родную не помним. Короче, естественно, сначала паника, все дела. Потом начали искать выход.
Неприятная горечь подступает к моему горлу, когда я понимаю, чем закончится этот рассказ.
Короче, выхода мы пока так и не нашли.
Но как-то же вы сюда попали?
Ага, как и тыкивает онтак же ни хрена не помним. Но мы хотя бы попали все вместе. Черт знает, может нас сюда занесли. А вот как здесь из пустого места очутился ты спустя два месяцаи зачемгораздо интереснее.
Я закатываю глаза, так как даже история Хоплеса опять вернулась к подозрением обо мне. Лютер принимает обоснованность моего «замечания», потому возвращается к главному:
Естественно, когда стало понятно, что мы в дерьмепоявилась необходимость что-то делать, чтобы протягивать дни и искать выход. Тут и осозналась потребность в коллективной работе, да и вообще работе, так сказать. В собранности, сечешь? Если один будет работатьа второй ноги закинет да начнет мамочку звать, а при этом жрать будут по равному, но далеко так не уйдет. Нам понадобилось время, понимание и хорошие тумаки, чтобы признать, что мы должны действовать сообща, если хотим отсюда выбраться.
Но так и не выбралисьмысленно замечаю я, а моя отчаяние становится все больше. Теперь я понимаю, почему Лютер назвал это место Хоплесом, а нас всех хоплэтами.
Мы не долбанная секта и не провозглашаем мир во всем миредобавляет Лютер даже как бы с презрениемникто не заставляет водить хороводы друг с другом, лыбиться и говорить «доброе утро, сэр». Не хочешьмолчи, и так далее. Главноевыполняй свои обязанности и соблюдай правила. Дружелюбия от тебя никто не требует. Но нарочно создавать конфликты тоже нельзяэто стопорит общую работу.
Он так много талдычит об общей работено где ее результаты, если они все еще здесь? Где-то.
Короче, батрачка у нас делится на несколько видов. Первыекормаки, они ищут еду в секторах, шкафчиках и так далее. Короче, ответственны за то, чтобы мы с голоду иной день не сдохли.
Здесь есть еда в шкафчиках? уточняю я, но он пропускает мой вопрос, тем самым не давая задать и новый. Например, откуда она здесь и как за 2 месяца и 20 голодных людей до сих пор не кончилась?
Вторыепытаки. Они каждый раз обходят изученные сектора и пытаются найти выходы и лазейки, где бы эти выходы могли бы быть. Сейчас уже почти все сектора изучены, так что мы просто пробегаемся по ним и убеждаемся, что все еще в дерьме. Таким макаром тебя Ричи сегодня и нашел в 24-А.
24-А..
А, да.. чтобы не запутаться, мы составляем схематичные наброски каждого отсека, и называем его как-нибудь. Как угодноглавное, чтобы не повторялось. Это помогает скоротать время при их обходе. И третьичистяки. Они ответственны за чистоту нашего быта, так сказать. Мы нашли пару тарелок здесь, едим руками, но это ничего. Ну плюс сортиры тоже сами себя не почистят, а если этого не сделать вонища стоит жуткая. Короче всей грязной в прямом смысле работой занимаются чистяки.
Я морщусь и Лютер ухмыляется:
Вижу в твоих глазах, Везучий, вопрос: «кто согласится на такую работу?». Вот и узнаешь. Потому что рано или поздно к тебе будет приставлен хоплэт-чистяк и тебе придется заниматься этой самой работенкой целый день. Так, вроде все сказал. Ну.. из того, что тебе пока положено знать.
Я недоуменно вскидываю бровь:
Так стоп. То есть вы, ребята, хотите сказать, что торчите тут два месяца, исследуете это.. самое место, ни черта не находите, ни черта не помните. Но продолжаете ничего не менять и делать это по кругу, по кругу ни черта не находить, просто каждый день сильнее предыдущего бояться, что закончится еда, и при этом еще меня называете тупым..
Глаза Лютера тут же зажигаются от ярости. Он подбегает ко мне и толкает в стену, схватив за грудки:
А что ты предлагаешь, Везучий? У тебя есть какие-то другие варианты? Может подскажешь, что нам делать, умник?
Я ловлю краем глаза движение справа и поворачиваюсь, насколько мне позволяет хватка Лютера. Движение быстрое, едва заметноептица пролетела за окном. И меня осеняет:
Вы говорите, что не можете выбраться. Но вы пытались это сделать через окно?
-3-
Чувствую, что хватка Лютера на мне немного слабеет. Лишь чуть, но это позволяет мне юркнуть вниз и выскользнуть из его цепких рук. Провернув это, я быстро подхожу к большому окну под напряженными взглядами остальных хоплэтов и смотрю вниз:
Да, высота чертовская.. но можно ведь выбить и кричать, верно?
Я оборачиваюсь обратно, но теперь вижу, что Лютер выпустил меня не из-за недоумения. Или ошеломления снизошедшим озарением моей догадки. Он смотрит на меня скептично и даже как-то презрительно, скрестив руки на груди. Зато подает голос Ричи:
Ты думаешь, тут кроме тебя все ушлепки полоумные? Мы уже все что могли сделали с этим сраным окном. Выбить никаквидимо пуленепробиваемое. Мы и так и сяк пыталисьхоть бы трещинка одна появилась. Кричать тоже нет- нас не слышат. Днем делаем это..
Он подходит ко мне и подцепляет с пола большой белый лист бумаги. На нем написано ручкой «SOS» и раз сто, наверное, обведено для жирности.
Кстати, какого хрена ее сегодня не прицепили? осведомляется Лютер, на что отвечает рыжая девушка. Она так часто участвует в их разговорах, что я даже запоминаю, как ее зовут. Сью:
А смысл? Два месяца псу пол хвост. Всем либо насрать, либо ее никто не видит.
Пофиготмахивается Ричи и вновь поворачивается ко мне, раздраженно испепеляя взглядома вечером мы дежурим с фонариком перед сном. Посылаем сигналы через это окно в соседние здания. Но пока что все дерьмовоникто не откликнулся, как и сказала Сью, за долбанных два месяца, так что окно можно сказать не в счет.
Я вновь изумленно гляжу в окно. Напротив нас, через дорогу, такие же высотные здания. Там наверняка кто-то живет. Плюс снизу ездят машины. Ходят люди. Я хмурюсь:
Но как они могли не откликнуться?
Хрен их знает, мне насрать, насрать почему им насрать и почему всем насрать. Если всем насрать почему мне должно быть не насрать?
В какой-то момент Ричи кажется сам запутался в хитросплетениях своих «насрать» в предложении.