В этот момент и позвонил Дракула. Будь Сиволапов немного трезвее, он непременно отказался бы от рандеву, постарался бы перенести на более удобное время, а тут вот взял и согласился. Конечно, свою роль сыграла и фраза о важной теме, оброненная авторитетом. Иван Тимофеевич почему-то сразу решил, что речь пойдет об Акулове, и на секунду нахмурился, но тут же убедил себя, что новости будут хорошими.
Уже будучи в дороге, он крепко выругался. Второй раз, за короткое время, являться в бандитский вертеп при полном параде ему не хотелось. Пришлось нестись в управление, менять форму на штатский костюм.
Бросив пакет с обмундированием в багажник своего «ниссана», полковник наказал дежурному немедленно извещать его при любых неприятностях, заставил дважды повторить номер своего мобильного телефона, прыгнул за руль и через пятнадцать минут был уже около бани.
Здесь он снова посетовал, что согласился на встречу. Из распахнутых окон бильярдной доносились звуки отвязного гульбища, площадка перед входом была забита самыми разными тачками, от ржавых ведер до внедорожников за сто тысяч долларов. Среди машин слонялись подозрительные личности. Кто-то чинил разборки, другие хлестали пиво или, нахлеставшись сверх меры, опорожняли желудок, сопровождая действия громкими плавными звуками.
«Надо наряд сюда вызвать, чтобы порядок навели», с неприязнью думал полковник, выруливая в поисках места для парковки.
Едва не зацепив боковину черного джипа, Тимофеич выматерился в полный голос. Машина, как он знал, принадлежала Дракуле. Если бы полковник ее хотя бы поцарапал, сыскалась бы масса желающих прогнуться перед авторитетом, начистив рыло неуклюжему чужаку. Что в такой ситуации делать? Отстреливаться? Размахивать ксивой? Представив, как его, избитого, тащат к Дракуле для решения вопроса о размере контрибуции, Сиволапов заругался совсем плохими словами.
Несмотря на всю нервотрепку, до точки свидания удалось добраться без ущерба для самолюбия.
Дракула храпел, лежа поперек дивана. Из бутылочки «Туборга», зажатой в волосатой лапе, на подогретый кафельный пол толчками выливалось пиво.
Иван Тимофеевич снял брюки, пристроил их на вешалке, поверх нацепил табельный пистолет в наплечной кобуре из бежевой замшине практично, но красиво, и прикрыл все это дело пиджаком. Заворачиваясь в простыню, невольно вспомнил могучий торс авторитета и с неприязнью посмотрел на свой отвисший бледный живот. Визуальное сравнение физических данных оказалось не в пользу правоохранительных органовну так и представитель этих органов не отличался чистотой рук, форму таскал, но морального права называться сотрудником давно не имел. Наклонившись, чтобы выбрать шлепанцы, Сиволапов заметил черную рукоять пистолета, торчащую из-под футболки бандита, небрежно брошенной на скамейке. Оружия у Дракулы он не видел несколько лет, а потому полюбопытствовал, что за модель. Машинка оказалась боевой, иностранного производства, с приспособлениями для крепления глушителя и лазерного целеуказателя.
«Дразнит он меня, что ли? подумал Иван Тимофеевич, стирая с затвора и рукоятки свои отпечатки. Или разрешение где-то надыбал? Да кто ж ему даст, с его-то судимостями?»
Авторитет проснулся сам, так что ко времени, когда Иван Тимофеевич закончил переодеваться, сидел на диване прямо, смотрел с обычной насмешкой и самоуверенностью. Полуопустошенную бутылку пива он заменил другой, только что извлеченной из холодильника. Еще одна стояла посредине стола.
Хлебнешь, Тимофеич? Дракула эффектно сорвал пробку движением большого пальца правой руки. На, возьми, пока не нагрелось.
Сиволапов хотел отказаться, чтобы не понижать градус после коньячного спирта, но почему-то не отказался, а взял и первый глоток произвел с демонстративным удовольствием, крякнул и похвалил, вытирая губы ладонью;
Действительно, ледяное. ; Тем же манером Дракула разделался со второй пробкой и высосал свою порцию в четыре глотка.
Все это время Иван Тимофеевич стоял перед ним, переминался с ноги на ногу и ощущал растущую тревогу. Возможно, причиной ее появления служил брошенный на край стола средних разме-г' ров конверт из плотной черной бумаги, наполнена ный чем-то, по контуру похожим на пачки банк-к нот. Когда полковник вошел, конверта вроде не было. Откуда он взялся? Что в нем может нахо-г диться? И почему бандит смотрит как-то странное разбавив усмешку долей сочувствия?
Я тут нам девочек заказал, сказал Дракула. Сейчас должны подъехать. Развлечемся, а потом и поговорим.
Меня в любой момент могут вызвать, сказал Иван Тимофеевич, испытывая страстное желание узнать тайну черного конверта немедленно. Я же сегодня ответственный! Вдруг какое ЧП случится
Ничего не случится, махнул рукой Дракула. Я сказал своим ребятам, чтоб не буянили.
А то, кроме твоих, некому! Вон, перед входом болтаются, весь асфальт заплевали
Пожав плечами, Дракула согласился поговорить без проволочек, и Сиволапов очень быстро пожалел о том, что настоял на своем.
Лежа под проституткой, Ванька-вор почти что страдал. Он всегда был падок на дармовщинку, которой периодически его баловал Дракулапроклятое коммунистическое воспитание мешало ему заводить интрижки на работе, а платить из своего кармана офицер чертовски не любил, так что, когда удавалось, отрывался по полной программе, забыв о возрасте. Но сегодня, после разговора с авторитетом, развлекаться как-то не получалось. Профессионалка продемонстрировала весь спектр оказываемых услуг, но довести клиента до нужной кондиции не смогла. Иван Тимофеевич сжимал зубы и кулаки, пыжился и напрягался, но результат оказывался невелик. Как только что-то страгивалось с мертвой точки, перед глазами вставали показанные Дракулой фотографиии происходил мгновенный и полный дефолт. Сиволапов чувствовал себя так, словно его насилуют, а он никак не может расслабиться. Последней каплей явилось то, с каким понимающим выражением шестнадцатилетняя соплячка, уменьшив амплитуду совершаемых телодвижений, погладила полковника по голове и спросила участливо:
Устал, да? Или слишком много выпил? Одним могучим рывком Сиволапов сбросил продажную девку на пол:
Пшла на хер, дура дешевая!
Она безмолвно удалилась, а он остался лежать на диване, только перевернулся со спины на правый бок и поджал ноги, продолжая думать свою невеселую думу.
Несколько дней назад, по приказу Дракулы, за Акуловым установили наружное наблюдение. Работали хорошие специалисты, из бывших ментов, оставивших службу по причине безденежья, так что опер слежки не углядел, в то время как все его контакты оказались зафиксированными.
Акулов нашел Новицкого, которого зять Сиволапова, работающий в Управлении собственной безопасности и стоявший у истоков всей провокации, якобы так и не смог отыскать, чтобы представить на суд. Потом Андрей шлялся в жилконтору и по другим инстанциям, наводя справки о квартире. Из всех жилищных афер, провернутых Иваном Тимофеевичем, эта получилась наиболее безударной. Собственно, он никогда особо не умничал, не стремился оборвать все концы, делая ставку на собственное служебное положение, связи во властных структурах и возможности группировки Саши Графова, и работал только в «своем», Северном, районе. Но если раньше комбинации выходили пусть и не самыми совершенными, зато достаточно гладкимив этой он, говоря прямо, накосорезил. Спешка виновата! Спешка и жадность.
Акулов давно ему мешал, но в силу своего тылового положения влияние на криминальную милицию района Сиволапов имел крайне слабое, так что устроить серьезные неприятности По службе или организовать перевод Андрея на другую должность, дабы расчистить в 13-м отделении место для Борисова, не удавалось. Было решено Акулова подставить, что и провернули с результатом, превосходящим запланированный. Иван Тимофеевич не предполагал, что несговорчивый замнач 13-го сядет на два года. Рассчитывали месяца на три, не большеи когда стало ясно, что Акулова упаковали всерьез и надолго, у Ваньки-вора закружилась голова. Казалось, все тузы пришли к нему в руки. И противника уконтрапупил, и своего человека, то есть Саню Борисова, в руководящее кресло протолкнул, и квартира, рыночной стоимостью в полсотни тысяч долларов, подвернулась, откуда не ждали. Как раз совпало, что Максим, вечная головная боль и проблема Ивана Тимофеевича, окончательно достал всех домашних. На закрытом семейном совете было решено его отселить. Супруга утверждала, что Максимка обойдется обычной «хрущевкой» из двух комнат, но товарищ полковник решил по-другому. Ему казалось, что богатым прощальным подарком он сумеет навсегда откупиться от блудного сына. Откупился, но не учел одного: менять своих привычек ребенок не хотел, что, в свою очередь, не могло понравиться его новым соседям, людям, в большинстве своем, не простым. Когда выяснилось, что в том же подъезде проживает дочь заместителя начальника главка, который давно уже на Сиволапова посматривал косо и рекомендовал писать рапорт об увольнении, Ванька-вор понял, что сына надо эвакуировать.
Потом с этой чертовой хатой случалось еще множество «головняков», так что Иван Тимофеевич в итоге сам бьи не рад, что затеял такую историю, но все, казалось, разрешилось. Прежняя хозяйка померла, хозяин сгинул, Акулов должен был получить реальный сроки на тебе!
Разглядывая фотографии, извлеченные из конверта, Сиволапов гадал, встретился ли опер с Новицким случайно и о чем они говорилини одну из двух состоявшихся бесед прослушать не удалось. Подключились к домашнему и служебному номерам Акулова, но интересной информации из его разговоров выкачать не удалось. А может, и не пытались, посчитав такие мероприятия нерентабельными? Проконтролировать Дракулу в этих вопросах Сиволапов не мог, приходилось верить авторитету на слово.
Одно было ясно: опер принялся ворошить старую историю, и добром это, скорее всего, не завершится.
Придется его опять останавливать
Два года назад, когда из-за действий Акулова сорвалась красивая цепочка квартирных мошенничеств; обещавшая принести прибыль, выражаемую шестизначной цифрой, Дракула конкретно дал понять, что вопрос физического устранения оперативника не стоит даже обсуждать. Не по каким-то нравственным мотивам, а из чисто прагматических соображений. Смерть Акулова могла дать краткосрочную победу в тактическом плане, но с точки зрения стратегии несла сплошные убытки. Вместо одного выбывшего из строя мента появятся несколько действующих, которые станут упорно копать, вполне возможнонарушая все границы правового поля, и ничто не помешает им докопаться до истины. Пусть не хватит доказательств для суда, но ведь могут дать ответку адекватными способами, без адвокатов и протоколов. Убийство одного офицера угрозыска может иметь смысл лишь в том случае, когда он работает на свой страх и риск, не делясь полученной информацией, желательнодля достижения «шкурных», а не служебных целей. В противном случае те, кто его заменят, пройдут той же дорогой, а «зачищать» всехвариант реальный только для книг про киллера по кличке Гуманоид.
Ладно, Сивый, сообразим, как тебе помочь, пренебрежительно сказал Дракула, когда закончил со своей девочкой и они опять соединились в предбаннике за столом с бутылками запотевшего «Туборга». Куда ж теперь мне деваться? Одной веревочкой повязаны Как, кстати, девчонка оказалась, шустрая?
Иван Тимофеевич покивал одобрительно, показал большой палец и вскоре отбыл проверять доверенное ему подразделение.
Глядя вслед продажному менту, авторитет пробормотал:
Вот так-то, Ваня. Не имей сто друзей, а то они когда-нибудь окрепнут и поимеют тебя все сразу
Фраза, произнесенная с оттенком ностальгии, относилась к начальной фазе их сотрудничества,
когда милицейский полковник мог согнуть начинающего бандита в бараний рог и Саше Графову временами приходилось перед ним буквально стелиться, чтобы найти компромисс между интересами группировки и барыги в погонах. Но очень быстро уличный рэкетир превратился в авторитета и лидера не самой дохлой команды, а слегка дезориентированный офицер, оказавшийся между молотом нищенской зарплаты и наковальней дарованных чином возможностейв полную гниду, отрезавшую себе все пути к отступлению.
Дракула знал, как нужно сейчас поступить. Знал с того самого момента, как выслушал доклад старшего группы «наружки» и посмотрел фотоснимки.
Два соображения побудили его вмешаться в развитие событий.
Во-первых, естественное желание обезопасить. ценного осведомителя, которому квартирная история действительно могла выйти боком, и одновременно привязать его к себе еще более крепко.
Во-вторых, в отличие от Сиволапова, ему достоверно было известно, какие люди владеют квартирой сейчас и что может случиться, если они решат, что им подсунули некачественный товар,
13. Акулов попадает впросак
Артур Заваров? Где-то я эту фамилию слыхал, сказал Волгин на следующее утро, когда, после сходки у Катышева, они с Андреем сели в кабинете попить кофе.
Несколько минут Сергей напряженно листал свой ежедневник, просматривая всевозможные рабочие записи, потом вздохнул: .
Чисто оперской заскок: как только назовут чье-то имя или номер автомашины, сразу начинает казаться, что с этим уже приходилось раньше сталкиваться. Хотя стоп!
Он достал из сейфа стопку ОПД, уверенно отделил одно и раскрыл на нужном разделе. Пролистав десяток страниц, ткнул пальцем в подшитую справку, написанную на половинке стандартного листа, украшенного понизу двумя жирными пятнами:
Вот оно, творение товарища Борисова. Так, читаем На причастность к убийству гр-на Городецкого Е. М. отрабатывался частный охранник ОП «Шельф» Заваров А. А. В ходе проведенных оперативно-розыскных мероприятий положительного результата не получено.
Туфта полная, отмахнулся Акулов. В лучшем случае, один раз вызвали в отдел и поговорили. Не вы, товарищ, у нас на пустыре хулиганите? Нет? Точно? Ну, спасибо, идите. Я, конечно, верю в оперативный гений Борисова, но он все-таки не Эркюль Пуаро, чтобы убивца на голом месте расколоть.
Откуда-то они все-таки этого Заварова взяли, не придумали ведь. Может, подходы к нему какие-то есть. Или информация какая-то была, просто Борисов написал коряво, как и все, что он делает. В любом случае, у нас есть полные данные фигуранта, и понятно, кого спросить о нем первым.
Акулов усмехнулся. Волгин истолковал реакцию напарника по-своему:
Я понимаю, какое у тебя к нему отношение. Конечно, он дерьмо порядочное Примерно год назад, когда я бабу одну с наркотиком прихватил, он героин на сахарную пудру заменил. И другие хвосты за ним тянутся, но считать, что он в каждой бочке затычкаэто уже паранойя. Я с ним сам поговорю, узнаю, что к чему.
С ним надо разговаривать, вооружившись дубинкой. Или, на худой конец, Уголовным кодекс , он тоже весит прилично. Серега, у тебя в coрок девятом отделении нет знакомых? Нет? Жаль Мне надо туда смотаться, по поводу одной истории с ребятами поговорить.
Найдя в милицейском справочнике нужный телефонный номер, Акулову удалось дозвониться с третьей попытки.
Алло! Приветствую, коллега. Колхоз «Советский»ваша «земля»? Хотелось пообщаться, есть повод
Волгин не стал уточнять, зачем напарника понесло в область. Рассудив, что тот, скорее. всего, продолжает заниматься «своим» делом, Сергей демонстративно погрузился в изучение бумаг и только когда Андрей закончил разговор и встал из-за стола, поинтересовался:
Ты как, своим ходом решил туда добираться?. За тобой же через неделю спасательную экспедицию придется отправлять!
Можешь предложить что-то лучше? Волгин достал из кармана ключи от своей «ауди»
Ездить не разучился?
За последние два годани одного ДТП. Просто образцовый водитель! Только прав нет«гестаповцы» на обыске забрали и забыли вернуть.
Как-нибудь ксивой от гаишников отмашешься. Держи. У меня вторая машина есть, «шестерка». Старье, конечно, полное, но на ходу. Могу тебе во временное пользование дать.
Предложение Акулову пришлось по вкусу, но соглашаться он не спешил:
Мне не прокормить ее будет, денег-то нет.
У Катышева завелся спонсор, который талоны на бензин иногда подкидывает. Думаю, договоримся с Василичем, чтобы он иногда делился.
Здорово. Жизнь начинает налаживаться. А какой-нибудь пушки запасной у тебя, часом, не завалялось?
Вопрос пока что не был насущным, но тем не менее как-то решать его следовало. Для того, чтобы за сотрудником милиции закрепили табельное огнестрельное оружие, он должен написать рапорт с соответствующей просьбой и обойти с ним нескольких начальников. Руководители задают хитрые вопросы о правилах применения пистолета, его устройстве и тактико-технических данных, после чего накладывают резолюции, разрешающие либо запретные. Как правило, с просто закреплением проблем не возникает, подписывают всем, тормозят разве что тех, кто никакого иного применения, кроме открывания пивных бутылок, для «макара» не знает. Боссы начинают упираться, когда у них просят разрешение на постоянное ношение оружия. По закону оно допускается для всех атгестованных сотрудников, нопо усмотрению непосредственного начальника. Сотрудник должен положительно характеризоваться, иметь определенный стаж работы, проживать в отдельной квартире, оборудованной сейфом, стоящим больше милицейской зарплаты, но приобретенным тем не менее на свои деньги, дабы исключить доступ к пистолету посторонних лицот несознательных членов семьи до воров-"домушников". Начальники почему-то не спешат давать своим подчиненным такие права, так же как не спешат сдавать дежурному свои табельные ПМ по окончании рабочего дня. Традиционно, уголовный розыск всегда имел приоритет перед другими службами в вопросах «постоянки». Ненормированный рабочий день, нередкие случаи, когда разыскиваемый преступник подворачивается под руку после окончания смены и нужно либо проявлять чудеса героизма и рукопашного боя, навыков которого у среднестатистического опера не так уж много, либо отворачиваться, не обращая внимания, как он хихикает за спиной Заказное убийство оперативникагромадная редкость, но получить бутылкой по лбу при облаве в притоне, шилом в бок при задержании карманника или ботинком по гениталиям при попытке «развести» обычную уличную потасовку вполне возможно. Конечно, опыт и интуиция, наравне с другими составляющими оперативного мастерства, позволяют снизить риск до минимального предела, но, как ни крути, всегда остается вероятность попасть в ситуацию, когда без смертоносной железки в руке становится очень тоскливо. Как поговаривают полицейские в одной цивилизованной стране, в которой до сих пор не отменили смертную казнь, пусть пистолет сто раз будет при мне, когда он не нужен, чем его не окажется однажды, когда он необходим. Если подобные ситуации возникают вне зависимости от профессиональной принадлежности, то можно посочувствовать и сказать, что все граждане страны, переживающей трудные времена, равны в правах, в том числе и праве стать потерпевшим. Но когда заставляют геройствовать по долгу службы и исключительно в силу того, что местный начальник предпочитает перестраховываться, обозвать подобное положение дел можно только словами, самые точные из которых оказываются нецензурными.