Из автобуса Гурон вышел с мальчиком на руках и большой сумкой через плечо. В нескольких метрах от дверей автобуса стояли двое полицейских, внимательно смотрели на выходящих пассажиров. Гурон физически ощущал цепкий изучающий взгляд двух пар глаз. А мальчуган вдруг открыл глаза, посмотрел на Гурона и заплакал Многоголосо шумел вокзал, голос диктора объявлял посадку на автобус, уходящий в Пенеда-Жереш. Было очень душно. Гурон чувствовал, как прилипает к телу рубашка. Взгляд полицейского давил
Хосе,сказала женщина очень нежно и погладила мальчика по голове.
Полицейские проводили Гурона взглядом.
Obrigada, сказала женщина, когда они дошли до стоянки такси. Гурон выдавил:
Nao ha de gue.
Гурон двинулся в город. Вообще-то, он планировал прямо на вокзале купить телефонный справочник и узнать адрес советского посольства, но в последний момент передумал. Решил, что сделает это где-нибудь подальше от вокзала и бдительных полицейских.
Гурон шел неторопливым, уверенным шагом человека, который точно знает куда идет. Он шагал по широкой, плотно набитой автомобилями и пешеходами, улице. Улица называлась Avenida da Ribeira das Naus. Гурону было совершенно наплевать, как она называется. Он шел, периодически проверялся, но, кажется, все было в порядке. Примерно через полкилометра Гурон вышел к квадратной площади, пересек ее, резко изменил направление и пошел по крутым и кривым улочкам, по узким лестницам, поднимаясь вверх, вверх мимо работающих кафе и закрытых магазинов мимо бесчисленных вывесок мимо старинных вычурных фасадов, балконов и черепичных крыш вверх, вверх Он уходил от вокзала, стремясь потеряться в этом странном городе.
Он остановился на мирадору и закурил сигарету, обозревая панораму города. Мирадору еще была залита вечерним светом, а внизу уже лежали сумерки. Там, в сумерках, лежала широкая гладь Мар-ди-Палья с огнями судов, паромов и катеров. Там были растянувшиеся, насколько видит глаз, причалы и верфи Цепочки фонарей вдоль улиц Медленно ползущие букашки фуникулеров. Икрыши, крыши, крыши.
Лиссабон был прекрасен, но Гурон не видел этой красоты Не хотел ее видеть. Не мог. А главноеон был чужим в этом городе. Рядом с Гуроном на площадке были еще несколько человек. По всей видимости, туристы. Они тоже были чужими в этом городе. Но они были чужими по-другому.
Гурон выкурил сигарету, собрался идти и вдруг услышал русскую речь.
Его как будто током ударило. Он медленно обернулся, скользнул "рассеянным" взглядом по площадке, засек двух мужчин. Оба были в костюмах, но без галстуков кажется, слегка подшофе. Довольно молодые, крепкие, раскованные. Они остановились в нескольких метрах от Гурона, курили и разговаривали. В речи проскакивал явный украинский акцент.
Они говорили о каких-то поставках и сроках, обильно пересыпая свою речь матом Гурон вслушивался в их разговор, как в музыку. Про себя он решил, что ребята, видимо, сотрудники советского торгового представительства а кто же еще? На дипработников не похожини по манере держаться, ни по разговору не тянут они на дипломатов. И на туристов они тоже не похожинаши туристы за границей ведут себя по-другому.
Мужики тем временем перекурили, бесцеремонно бросили окурки на мостовую, выложенную из черно-белой брусчатки. Какой-то азиат с видеокамерой неодобрительно покосился на них, и один из мужчин сказал ему с вежливой улыбкой:
Че ты зыркаешь, чурка гребаная? В чайник хочешь, сука? Так это у нас строго.
Гурона такое поведение удивило. Он знал, как накачивают наших перед командировкой за бугор. По десять раз напоминают: товарищи, помните: возможны провокации. Он подумал: зря вы, ребята, так, зря. Напрасно. Провокацииэто, в общем-то, фигня на постном масле, но так себя вести не следует
Мужчины неторопливо двинулись вниз, Гурон выждал несколько секунд и пошел следом. Они совершенно ни на что не обращали внимания, были поглощены разговором. Гурон шел за ними, держась на разумном отдалении, контролируя обстановку. Он выбирал момент для контакта. Вообще-то, служебные инструкции запрещали не только раскрывать каким-то образом свою принадлежность к ГРУоб этом даже говорить смешно, но и вообще вступать за границей в какие-либо контакты без крайней необходимости. Гурон считал, что сейчас и есть та самая крайняя необходимость. А ему и нужно-то было только узнать, где находится советское посольство. Н у, иесли уж совсем честноему очень хотелось поговорить со своими. Совсем немножко, чуть-чуть просто перекинуться парой фраз.
Он шел и шел за двумя мужчинами, выбирал момент. Но момент все никак не подворачивался, а мужчины в конце концов обратили на него внимание.
Ты смотри, Олег, какой-то хрен за нами увязался,сказал один. Второй окинул Гурона взглядом и ответил:Тю! Да это местный синяк.
Гуронабородатого, дочерна загорелого, в потрепанных джинсах и не очень свежей сорочкелегко было принять за бродягу он решился. Он решился и, оглянувшись, сказал негромко:
Товарищи земляки мне нужна помощь.
Лица у мужиков вытянулись. Они переглянулись растерянно, потом тот, которого звали Олегом, оскалил золотые зубы и произнес:
Земляки? Какие мы тебе, москаль гребаный, земляки?
Второй сказал:
То-о-варищи ты что, блядькоммуняка недобитый?
Гурон растерялся. Он ожидал какой угодно реакциинедоверия, нежелания выходить на контакт из опасения той самой пресловутой провокации. Он ожидал любой реакции но не такой.
Что ты зенки вылупил, жопа? То-о-варищи! В совдепии были товарищи, в эсесесере. Так нету больше вашего сесесера горбатого. Кончилась ваша совдепия! Украина теперь незалэжна. Пошел на х отсюдова!
Гурон мгновенно побледнел. В нем как будто лопнула какая-то струнка, и он неожиданно подумал: а может быть, то, что он прочитал в газете в порту Танжераправда?
Первую газету после полутора лет полного информационного вакуума (на Острове, естественно, не было никаких газет) он увидел в порту Танжера, когда, дожидаясь ночи, отсиживался в пакгаузе Он проник в пакгауз, залез на высокий штабель ящиков и лег. Сверху, сквозь пыльное окно, ему была видна панорама порта и залив. По заливу сновали буксиры, лоцманские боты, а далеко-далеко, у самого горизонта, плыл в солнечном мареве белоснежный круизный лайнер Впрочем, Гурон не мог сказать с уверенностью, что это не мираж.
Он лежал на больших ящиках, которые пахли портом и тавотом, в открытые настежь ворота пакгауза влетал горячий воздух пустыни, наполнял помещение зноем. Гурон решил, что в его ситуации лучше всего выспатьсяночью-то спать не придетсяраспластался на досках и вдруг увидел газету. Она торчала из щели прямо напротив лица. Гурон механически прочитал заголовок статьи на английском: "Что ожидать человечеству от распада Советской империи?". Он ничего не понял, жадно схватил газету, дернул и в спешке разорвал. В руках у него оказался жалкий обрывок, а газета провалилась в щель. Он матюгнулся и начал читать: "итак, после подписания известного соглашения в Беловежской Пуще мир изменился кардинальнос карты мира исчез атомный монстр, известный под именем Советский Со"
Он ничего не понял, тряхнул головой и прочитал фразу еще раз. И снова ничего не понял. Он начал читать обстоятельно настолько, насколько позволял обрывок статьи без начала, конца и правой колонки: "вопреки результатам референдума о сохранении СССР президент России Борис Ельцин роспуск Варшавского договора очевидно, что процесс над КПСС требует политической воли (а также известной деликатности) и по значению сравним только с Нюрнбергским процес по образному выражению одного из демократических лидеров Анатолия Собчака ликвидация СЭВ является неудавшийся августовский путч президент Ельцин недвусмысленно дал понять, что возврат к коммунистическому прошлому невоз а также восстановление дипломатических отношений с Израилем"
Тогда Гурону казалось, что он бредит, что от жары и нервного напряжения у него начинаются галлюцинации. Конечно, он не поверил газетенке.
Посчитал, что статейкапровокация, футуристический "прогноз" какого-нибудь западного "советолога".
Кончилась ваша совдепия! Украина теперь незалэжна!сказал Олег и плюнул Гурону в лицо. Двое "земляков" засмеялись, повернулись и пошли вниз по лестнице. Гурон долго смотрел им вслед
* * *
Настроение было паскудноекрай. Гурон зашел в ресторанчик и выпил медроньи.
Он сидел, меланхолично курил и думал, что пора позаботиться о ночлеге вот тут-то и увидел на подоконнике визитку: "Массажный салон "Эммануэль". Работаем круглосуточно". На картонном прямоугольничке была изображена "массажистка" с большим бюстом, стоял и номер телефона и адрес. Гурон спросил у официанта, далеко ли салон "Эммануэль". Тот улыбнулся и ответил, что рядом, за углом, и "массаж" там делают очень хорошо. Он и сам иногда туда заходит ну, вы же понимаете Гурон спросил, можно ли там остаться до утра. Официант посмотрел на Гурона скептически и ответил, что если есть деньги, то можно остаться хоть на год.
Денег у Гурона было значительно больше, чем можно предположить по его виду. Он сходил в туалет, спрятал под раковиной часть денег и пистолет, потом отправился в салон. Как и положено в классическом борделе, ему предложили на выбор трех "массажисток". А ему было все равно. Он, собственно, хотел только выспаться. Он пожал плечами и выбрал молодую бразильянку по имени Мерседес.
* * *
С утра было душно, парило, с Атлантики ползли тучи. Гурон испытывал изжогу от выпитого накануне портвейна. Он попрощался с Мерседес, оставил ей щедрые чаевые и пошел в ресторанчик, где накануне оставил свой пистолет. Он вяло позавтракал, перекинулся парой фраз со вчерашним официантом (Понравился "массаж"?Очень.) и ушел. В киоске он купил телефонный справочник и схему Лиссабона.
Он устроился на одной из мирадору и быстро выяснил, что советское посольство находится на Rua Visconte de Santarem, 59. Гурон остановил такси и отправился на эту самую Rue. Из соображений конспирации назвал таксисту соседнюю улицу. Таксист был мулатом, всю дорогу трепался, не обращая внимания на то, что пассажир вовсе не слушает его. С утра было душно, кондиционер в машине не работал. Зато на полную мощь орала магнитола, наполняла салон старого "мерса" латиноамериканской музыкой.
Было очень душно С океана ползли тучи, постепенно затягивая небо над столицей. Гурон ощущал тревогу.
Машина выехала на Rua Visconte de Santarem, Гурон впился взглядом в улицу. Он очень надеялся увидеть красный флаг у дома59 где-то над океаном змеисто выпрыгнула молния, громыхнуло. Тучи закрыли небо почти целиком, сделалось темно.
Гурон напряженно всматривался он очень надеялся увидеть красное полотнище у дома ? 59. Он уже видел здание посольства, видел флаг у входа, но в темноте не мог разглядеть его.
Упали первые капли дождя, над Rua Visconte de Santarem прошел вихрь, развернул флаг. Снова ударила молния. В ее вспышке Гурон рассмотрел незнакомый бело-сине-красный триколор.
Когда доехали до конца улицы, Гурон попросил остановиться, расплатился и вышел. На тротуар падали крупные и редкие капли дождя, взрывались, как миниатюрные бомбы. Вовсю грохотало, молнии били почти непрерывно. Гурон двинулся обратно, в сторону дома ? 59. Он шел медленно, дождь усиливался, редкие прохожие раскрывали зонты. Напротив посольства Гурон на секунду приостановился, бросил взгляд на массивную бронзовую доску прочитал: "Посольство Российской Федерации"и прошел мимо.
* * *
Весь день Гурон бродил по городу, а к вечеру снова пришел в "Эммануэль". Спросил Мерседес, но оказалось, что она занята. Ему предложили Николь, француженку Он подумал: Николь так Николь. Какая разница? После "посещения" посольства он уже принял некоторые решения, и теперь ему нужно было кое-что спокойно обдумать и нормально выспаться.
Вместе с Николь он прошел в ее "кабинет", устало опустился в кресло. Никольвысокая, спортивная, с короткой стрижкойбыстро разделась, осталась в одних чулках и туфлях на высоченной шпильке. Гурон сидел, курил, молчал Николь спросила, не хочет ли он выпить. Он кивнул. Она спросила: чего?Медроньи. Она достала из бара бутылку, фужеры, орешки. Выпили. Николь легла на сексодром, сказала:
Ну, что ты расселся, козел вонючий?
Гурон не понял В первый момент ничего Гурон не понял. И во второй тоже. И только спустя три секунды до него дошло, что Николь произнесла фразу по-русски.
Он посмотрел в глаза женщине, а она сказала:
Ну, до чего же козлы тупые Ты трахаться пришел? Так нечего сношать Мумураздевайся.
Ты русская?спросил Гурон по-русски. Женщина мгновенно сжалась в комок, натянула на себя простыню, посмотрела на Гурона изумленно и испуганно.
Тырусская,повторил Гурон. А она вдруг заплакала.
Она вдруг заплакала, Гурон тоже растерялся.
Ну перестань, перестань,сказал Гурон.Успокойся. Никто тебя не обидит тебя чтообижают здесь?
Она посмотрела затравленно, жалобно. По лицу текла черная тушь, превращая лицо в клоунскую маску. Гурон вздохнул, налил в бокалы медронью. Протянул один "француженке". Она села на кровати, взяла бокал в ру курука дрожала. Гурон выпил свою водку, поставил бокал на столик он сидел и смотрел, как пьет женщинанекрасиво, всхлипывая и обливаясь. Было слышно, как постукивают зубы о стекло.
Тебя звать-то как?спросил Гурон. Она вытерла рот рукой. Жест получился каким-то простонародным, крестьянским.
Анфиса.
Да уж имечко. Прямо "Угрюм-река" Как же ты из Анфисы в Николь превратилась?
Анфиса вскинула лицо, спросила неожиданно зло:
А тебе какое дело?
Да в общем-то в общем, ты права: не мое дело,Гурон пожал плечами, вытащил из пачки сигарету, закурил.
Дай и мне,попросила Анфиса. Гурон дал ей сигарету, щелкнул зажигалкой. Какое-то время они сидели напротив, молча дымили.
Ты чтоиз этих?спросила Анфиса.
Из каких "этих"?
Ну из братвы?
Он не понял и спросил:
Из какой еще братвы?
Анфиса посмотрела долгим взглядом и ничего не сказала.
Моряк я,произнес Гурон.С траулера.
Налей еще водки.
Гурон налил. Выпили. Анфиса сказала:
Моряк, значит?
Ага, моряк Николай меня зовут.
Я уже полгода здесь, а ни одного нашего моряка не видела.
Гурон раздавил сигарету в пепельнице и сказал:
Ну, ладно, пойду я.
Постой! А как же?
Да ладно, подруга, не переживай. За все уплачено.
Гурон поднялся, взял со столика сигареты. Анфиса сказала нервно:
Постой. Постой, Николай. Не уходи.
Гурон понимал, что лучше немедленно уйтии так уж глупостей наделал. Он понимал, что лучше уйти, но что-то удерживало. Он снова опустился в кресло. Анфиса, не глядя на него, сказала:
Если клиент заплатил за ночь, а ушел через пять минут, значит, он остался недоволен значит, меня накажут.
Гурон подумал: дурдом.
Налей-ка еще, Николай,попросила Анфиса.
Дурдом, дурдом, подумал Гурон. Сижу тут и пью с проституткой. Уж лучше б я попал к этой Мерседес он налил медроньи. Выпили.
Хочешь знать, как я из Анфисы в Николь превратилась?спросила Анфиса. Было заметно, что она опьянела. Гурон пожал плечами.
Не хочешь насрать тебе на это ну и правильно.
Анфиса сама налила себе водки. Многодо краев. Гурон сказал:
Не пей, напьешься.
Анфиса выпила и посмотрела на Гурона в упор.
Ты чтодурак? Если здесь не питьс ума сойдешь в две недели.
Ну так бросай свое ремесло, найди другую работу.
Она засмеяласьнехорошо, глумливо, потом резко оборвала смех и сказала:
Ты, Коля, точно дурак куда я уйду? Как? Кто меня отсюда отпустит, Коля?
Это как это?
Как, как? Ни хрена ты не понимаешь, рыбачок с траулера я же здесь никторабыня.
Нормальное кино,сказал Гурон озадаченно.Ну-ка объясни толком.
Толком? Толком тут не объяснишь,тоскливо произнесла Анфиса. Она провела ладонью по лицу, размазала свою маску. В коридоре кто-то пьяно заорал.
Толком не объяснишь, Коля я сама-то из Пскова.Гурон подумал: елки-палки, почти землячка!а Анфиса спросила:Не бывал во Пскове?Гурон соврал: нет.Зря, город у нас древний, красивый. Кремль у нас старинный, церквей много. Так вот: я сама-то псковская, скобарка. Мама у меня там, младший братЮрка я в техникуме училась, в сельскохозяйственном. А тут началась эта перестройка горбачевская, кооперативы потом пошла мода челночить кто в Польшу, кто в Турцию за шмотками. Меня подружка, Катька Листьева, подбила попробовать. Ну, я разок попробовала, смоталась в Польшу понравилось. То есть, конечно, нечему там нравитьсяничего там хорошего нет. Но жить-то надо! Отец нас бросил, когда мы еще совсем маленькими были, мать одна нас поднималатяжело! А тут еще и перестройка эта в общем, я один раз съездила, кое-что заработала. А тут говорят: Польшафигня, в Турцию надо ехать. Но это уже по-серьезному надо ехать, с реальными бабкамитогда круто приподняться можно у меня денег-то настоящих не было. И у Катьки не было. Стали занимать. Взяли у одного барыги под проценты чумовые много взяли. В общем, поехали мы с Катькой и попали!