Если сейчас же не вырубишь это нытье, я тебе так дам промеж глаз, что шкура на жопе треснет! Петю явно раздражала моя улыбка. Не смотри так на меня! Ты пока еще говно на лопате! (Приятно слышать. Взаимно.) Будь ты на моем месте, то давно бы вздернулся! (Ну, зачем так грубо?) Я терплю адские боли! Адские! (Да не торопись ты так, все впереди!) Думаешь, ты крутой художник? Ты малюешь бред, который на хер никому не сдался! Этим ты ни черта не заработаешь! Мужику нужно ремесло! Профессия! (Становится скучновато.) Оглянись вокруг! Что ты видишь? Я растерянно начал вертеть головой по сторонам. Все этоэлектроника! И если ты в этом шаришь, то тебя любая шлюха в зад поцелует, несмотря на твой паршивый глаз! (Нехорошо обзываться. Некрасиво.) Молчишь? Потому что тебе сказать нечего!
Он закашлялся, чем сильно меня порадовал, я взял пульт и сделал музыку чуть громче.
Петю накрывало, и он с трудом ворочал языком:
У меня есть друг, Антон Мельников, он электронщик. Вместе в Польше служили, я, как поправлюсь, сведу тебя с ним, онголова Ох, он башка! Приемники в «мыльнице» собирал! Все офицеры перед ним скакали на задних лапках Он научит тебя, но одно условие: половину заработка будешь отдавать матери, потому что Потому что она
Тут Петю окончательно сморило, и он засопел. Теперь мой выход! Я поставил песню «Shape of my heart». Ведь Петр Николаевич обожал фильм «Лион», и я решил исполнить последнее желание приговоренного. Он хотел, чтобы его жизнь походила на крутое кино? Нет ничего невозможного! Пусть финальный эпизод его жизни будет максимально приближен к высокой кинематографии.
Я притащил из кладовки горючий скарб, облил все бутылкой растворителя, раскурил сигарету и попытался вставить ее в безжизненные пальчики дяди Пети, но они каждый раз роняли ее на матрас. Я хотел забрать у него четки, но правая рука зажала их бульдожьей хваткой. Ну и черт с ними!
Я пересел на стул и взглянул на комнату: огонь начинал разгораться, и вкупе с музыкой все это придавало моменту некий символизм! Под конец второго куплета пламя превратилось в настоящего дракона, который безжалостно залатывал убогую обстановку комнаты. Я закашлялся от неожиданно едкого дыма и решил, что пришло время убираться.
Я встал, обернулся, посмотрел вокруг, чтобы убедиться в том, что ничего не забыл, и бросил взгляд на иконы: интересно, что Бог думает о моем поступке? Почему не помешает мне прямо сейчас? Почему не остановит? Я вгляделся в лики святых и удивился, что они закрыли глаза! Что бы это могло значить? Да какая теперь уже разница? Поступок совершен, и мотивация не имеет никакого значения. Если уж святым было плевать на жизнь Петра Николаевича, то мне тем более! Поддерживаю! Песня доиграла.
Я закрыл все окна, двери и поставил диск сначала. Неизвестно же, сколько будут ехать пожарные, а у Пети появится гипотетическая возможность очнуться в объятом пламенем доме и спасти самого себя под хорошую музыку. Диск, конечно, жалко, но пусть это будет ему моим последним подарком. Финальные титры. Ха-ха-ха!
В студии вовсю шли занятия, и я на цыпочках незаметно пробрался в комнату Ольги Робертовны. Я достал мольберт, закрепил холст, достал масляные краски и включил «Shape of my heart» теперь уже у себя в плеере. И вдруг внутри меня словно разорвалась петарда! Я почувствовал невероятный прилив сил, на меня обрушилась лавина необъяснимого вдохновения.
Я начал выдавливать краски на холст и щедро размазывать их мастихином, начисто забыв об экономии материалов. Меня несло, словно в потоке горной реки, и я потерял волю к возможному сопротивлению. Музыка врывалась в мозг, и создавалось ощущение, что сам Стинг дирижирует моими руками. Каждый мазок я накладывал в аккурат музыкальной фразе. Феерия! Мое сердце пылало огнем, и пальцы обжигали языки музыкального пламени. Бесконечный поток бессознательного смешивался с творческим экстазом, и неведомая сила все глубже затягивала меня в омут внутреннего «я». Музыка постепенно стихла, мое тело расслабилось, я потерял сознание и очутился в кромешной тьме.
* * *
Как хорошо, когда тихо, верно? Мне нравится звенящая тишина. Это помогает услышать собственные мысли и задуматься над тем, кто ты есть и для чего послан на Землю. В последнее время я только и думаю над тем, КТО Я и ЗАЧЕМ Я? И что произойдет потом, когда все закончится? А если после смерти нет ничего? Темный экран перед глазами и такая же чернота в мыслях? Надолго ли это? А если навсегда?
Иногда жертвам кажется, что, чем громче они взывают о помощи, тем скорее придет спасение. Глупцы! Лишний шум, напротив, отталкивает «героев» и вызывает праведный гнев преступника. Мой вам совет: если вам не за что держаться в этой жизни, то просто смиритесь и уйдите достойно. Своей суетой вы лишь возбуждаете нездоровый аппетит палача. Примите смерть тихо, по-христиански.
Помните, сколько всего пришлось вытерпеть Иисусу? Смотрели фильм «Страсти Христовы»? Замечательное кино. Вы не против, если я налью себе чая? Я немного переволновался, хочется пить, в горле пересохло. Никогда не думал, что исповедоваться настолько трудно и утомительно. Потерпите, скоро будет повеселее.
* * *
Ларион! Проснитесь! Голос Ольги Робертовны вытащил меня из воронки и свет ударил в глаза. За вами мама пришла. Просыпайтесь!
Я взглянул на Тамару, ее лицо походило на бледную поганку, взгляд был опустошен, и я понял, что задуманное свершилось. Не думал, что внутреннее ликование будет скрывать так сложно, ведь, несмотря на тяжесть содеянного, на душе у меня щебетали воробушки. Я думал, как бы более естественно начать разговор, но в голову лезли только банальности.
Ольга Робертовна, а я долго спал? Приходилось изображать наивность и непонимание происходящего.
Мама вас ждет. Поднимайтесь!
Я подошел к Тамаре, и она кивнула в сторону выхода. Я пошел за ней следом. Спокойно, не торопясь, смакуя каждую минуту этого отрезка времени. Я старался не пропустить ни одной детали. По дороге от студии до дома я ловил на себе взгляды прохожих, и даже совершенно незнакомые люди словно подмигивали мне, поднимали вверх большой палец и как бы произносили: «Ларик, тымужик!»
Когда мы подошли к дому, то пожарные уже свернули шланги и собирались уезжать. Старший офицер покачивался на пятках и, посматривая в папочку с документами, равнодушно беседовал с местным алкашом:
Могу сказать, что это не проводка. Он бухал?
И бухал, и другого много чего делал! Он же инвалид, на Тамаркиной шее сидел. Наркоман!
Приятно слышать, что Петя тоже сидел на чьей-то шее.
Сто раз вам говорят, предупреждают! А вам все по хер! Мог бы еще жить! А все потому, что нельзя с утра пить, а потом курить в постели! В результате на втором этаже весь паркет на замену. Водой подвал залили и теперь комарье у вас будет всю зиму! констатировал пожарник.
Мы вошли внутрь квартиры. Последствия пожара меня озадачили. Я был уверен, что если Петр погиб, то от квартиры ничего не осталось, а меж тем кухня почти не пострадала. Единственное, что разочаровало, отвратительный едкий запах гари и залитый пол. Было очень любопытно разглядывать последствия своего гнева. Комната вся стала черной от копоти, и на месте кровати был ярко выражен очаг возгорания. Вот оно, то самое место, куда я воткнул сигарету. Тела, разумеется, уже не было, а вот эмалированная утка так и стояла под кроватью почти как новая. Значит, продавец не обманулдействительно хорошее качество.
И тут Тамара взвыла! Она толкнула меня в красный угол комнаты, и я обомлел: среди почерневшего интерьера висела нетронутая огнем полка с иконами, и лампадка горела как ни в чем не бывало. Святые снова смотрели на меня широко открытыми глазами, но уже с осуждением. Что это? Я перекрестился и, поклонившись, увидел в углу те самые четки. Очевидно, они были сюда отброшены Петром в минуту финального отчаяния. Я не мог отказать себе в удовольствии и решил сохранить эту вещицу на добрую память.
Тамара стояла на коленях в воде и дурным голосом выкрикивала текст молитвы. Со стороны это походило на собачье тявканье. Становилось жутковато. Я автоматически кивал, крестился и никак не мог понять: отчего она так убивается? Можно подумать, что из жизни ушел добрый и светлый человек! Да, квартира пострадала, но облегчение, которое наступило, того стоило! Я самостоятельно перекрасил черную полосу нашей с ней жизни в белый цвет! Сколько бы лет еще продлилось это мучение? Петр ненавидел меня, убил Маркиза, торговал наркотиками! Рано или поздно он бы извел ее окончательно, а меня бы снова отправил в детский дом! Я выполнил труднейшую работу! Меня бы стоило похвалить! Уверен, что за этот поступок даже (теперь уже) покойный Петр Николаевич зауважал бы меня и крепко пожал руку! Ведь теперь я никого не боюсь и могу за себя постоять, а значит, в его понимании я могу смело называть себя мужчиной. Круто!
* * *
Потом были утомительные похороны, причитания, прощания. Лично я до этого никогда не сталкивался со смертью, и похороны мне представлялись чем-то вроде праздника. В моем воображении все это обязано быть ярче, сочнее! Ведь это последнее свидание с умершим, а тут? Дежурные фразы, надуманная скорбь, кремация и грустная органная музыка на аудиокассете. Не впечатлило.
Затем последовали неизбежная тяжба с ЖЭКом и калькуляция ущерба в страховой компании. Тамара оказалась на удивление неглупой дамой и предусмотрительно застраховала квартиру еще осенью. Видимо, она что-то предчувствовала, иначе куковали бы мы с ней в какой-нибудь коммуналке, а так появились перспективы!
Во время беседы со следователем я вел себя спокойно и уверенно. Про дядю Петю рассказывал только хорошее и даже смешное, ни у кого не возникало сомнений: Петра погубило курение в постели! Я подписал протокол: «С моих слов записано верно». Поставил размашистую Z на пустых строчках и, ликуя, вышел на улицу!
Но на этом белая полоса не закончилась! Через неделю к Тамаре приехал молодой риэлтор и убедил ее продать квартиру под нежилой фонд. Перспектива предстоящего ремонта на меня наводила ужас, и поэтому я был в восторге от идеи начать все с чистого листа!
На радостях я пришел в студию. Меня не было там несколько дней, и Ольга Робертовна встретила меня в несколько необычном настроении. Она взяла мою руку и молча отвела в кабинет, поставила на стол вазу шоколадных конфет и налила чаю. Складывалось ощущение, что она хочет сообщить мне что-то приятное. Я взял чашку и приготовился слушать.
Ларион! Я могу у себя оставить вашу работу? Ольга Робертовна еще никогда не была настолько серьезной и предупредительной.
Какую? удивился я. Черт! Я совсем забыл про картину: интересно, что я там намалевал?
Она показала на картину, висящую на стене. Это был портрет женщины средних лет. У нее были огромные глаза, не то печальные, не то наполненные ужасом Сзади на общем плане бушевали стихии. Ураган когтистыми клешнями гнул деревья до самой земли, огонь вихрем поджигал ее волосы, а океан поглощал все это иссиня-черными волнами. Я отдавал себе отчет в том, что не могу иметь к подобной работе никакого отношения. Моих навыков элементарно не хватало бы для картины подобного уровня, но Ольга Робертовна настаивала:
Вы закончили эту картину и рухнули без сознания.
Я не помню.
Когда я зашла, вы лежали под мольбертом, а ваши пальцы, рукава и вся одежда были в красках.
Вероятно. Я оглядел свои чистые руки и пытался что-то припомнить.
Как вы назвали работу?
Я понятия не имею.
А кто на ней изображен?
Даже не знаю, что ответить. Это случайно. Я не вкладывал в это смысла. Если это действительно моя работа.
В соседней комнате зазвонил телефон, и она вышла. Я подошел к картине и вгляделся в лицо нарисованной женщины. Ее иконописные очи отрешенно глядели куда-то в сторону, но в тоже время прямо на меня. Казалось, что женщина смотрит в самую глубь моей души, словно Богородица, но мне не хотелось об этом думать. Ужас холодком пробежал по всему телу, к горлу подступил комок горечи, и меня стало корежить. Я зарыдал беззвучными слезами, зажмурился, вцепился в ручку дивана и начал считать до ста, чтобы хоть как-то успокоиться. Я сбивался, продолжал, путался и начинал считать снова. Когда я довел счет до седьмого десятка, на мою голову легла сухая ладонь Ольги Робертовны.
Удивительная работа. Вы прекрасно чувствуете цвет.
* * *
Основной плюс переезда в район массовой застройки заключается в том, что почти все люди там незнакомы друг с другом и поэтому никому нет дела до скелетов в вашем шкафу. Семьи съезжаются отовсюду, чтобы начать новую главу в своей биографии, и стараются быть чуточку лучше, чем есть на самом деле. Они активно сажают деревья, красят лавочки, играют в волейбол и проводят собрания жильцовкрасота! Именно поэтому так радовался переезду в Северное Бутово. Я был уверен, что своим поступком направил свою судьбу в правильное русло и уж теперь-то все будет зависеть исключительно от моего целеполагания.
И действительно, поначалу, как только мы переехали, жизнь заиграла новыми красками! В квартире уже имелся приличный муниципальный ремонт, в подъезде присутствовал консьерж, соседи не бухали, и на этаже было всего четыре квартирымечта! Тамара, после смерти Петра заметно смягчилась ко мне, оставила наркотики и выпивала в одиночестве, но не больше бутылки вина за вечер. Это был прогресс! Теперь она просила называть ее мамой и стала очень сговорчивой. Работу она нашла в торговом центре и стала зарабатывать даже больше, чем прежде. В своей комнате я оборудовал художественную мастерскую, и мольберт теперь имел постоянное место. Денег за страховку мы получили достаточно для того, чтобы приодеться, купить новую мебель и массу необходимого инструмента для живописи. Здесь даже церковь была в шаговой доступности, и теперь дорога на службу занимала всего 15 минут.
В школе, несмотря на новый коллектив и переходный возраст, я сразу почувствовал себя комфортно. Кроме меня там было много новеньких, и я не выглядел белой вороной. Теперь я не стеснялся демонстрировать свои навыки рисования и развлекал одноклассников дружескими шаржами. Директор школы заметил меня и поручил разработать эскизы художественного оформления школы. Это было вершиной признания. Но сколько не вейся веревочка, а концу быть! А чему быть, того не миновать! Белая полоса моей жизни затянулась непозволительно долго.
Дело было под Новый год. Наш дом заселен был частично, и как минимум раз в неделю перед подъездом парковалась «Газель» с дряхлой мебелью переселенцев. Из фургончика потные грузчики сначала вытаскивали, потом затаскивали, затем впихивали, а после выпихивали житейский скарб, а старожилы мучительно раздражались утомительным действом и матерились шепотом в ожидании лифта. Так было и в этот раз. Обычно я вместе со всеми чертыхался и обреченно нажимал кнопку вызова лифта, но в тот вечер мебели было так много, что я тут же решился на пеший подъем.
Без определенной подготовки добежать до шестнадцатого этажадело непростое, у меня быстро закололо в боку, свело икры, и я решил присесть на ступеньку, дабы передохнуть. Сквозь замызганное стекло я стал всматриваться в декабрьские сумерки, но меня внезапно окликнул девичий голос:
Сигаретки не будет?
Можно ли описать этот миг одним словом? Молния? Гром? Укол? Извержение вулкана? Любое слово годится. Потому что этот моментестественная химическая реакция, которая неподвластна разуму. Было ощущение, что ангел-хранитель присел ко мне на плечо, аккуратно сложил крылышки и сочувственно произнес: «Тебе пиздец, Ларик».
Я остолбенел, она осветила меня прожекторами зеленого цвета и повторила вопрос. Вот только этого мне не хватало! Зеленоглазая, миниатюрная, сбитая фигурка, да еще и рыжая! Лучше бы меня сбил грузовик! Честное слово!
Нет!
А хочешь? Она засмеялась.
Вообще, здесь не курят. Моя онемевшая челюсть хоть что-то смогла промолвить.
Раньше не курили, а теперь здесь я! Она снова рассмеялась, обнажив ряд жемчужных зубов. Потом она спустилась на восемь ступенек и хлопнула меня по плечу: Это мы лифт перегрузили! Отец припер пианино, думает, что я начну снова играть, но мне его желания до фонаря, так что все это мартышкин труд.
Ты пианистка?
Шесть лет занималась, но этоне мое. Родители настаивали, чтобы я стала пианисткой, а я хотела голубей гонять и курить папиросы, а ты?
А я Я не знал, что ответить. Она была настолько красива, от нее так потрясающе пахло чем-то цветочно-сладким, что я смотрел на нее как баран на новые ворота и не знал, куда деть руки.
Я решила познакомиться с жильцами. Экспресс-методом. Кстати, тыпервый! Она протянула миниатюрную ручку с бесцветным лаком: Аня! И она заговорщицки подмигнула: Отцу не говори, что я курю! Ок?
Конечно. Ни за что!
Если он появится за моей спиной, то выхвати у меня сигарету и скажи, что она твоя! Договорились?
Взять огонь на себя? Я пытался настроиться на ее волну.
Точно! Она прикурила новую сигарету и протянула мне: Для надежности! Делай вид, что ты тоже куряга.