А я буду спать в катере.
Не поможет. Ладно, слушай Только ляг, пожалуйста, рядом со мной.
Так у тебя вот какая идея А я-то думал
Дурак! Ты можешь думать о чем-нибудь, кроме койки?
Я?!
Вот это финт!
Это, значит, я, а не она, думаю только о койке, это, значит
Я открыл было рот, но от возмущения не смог даже найти названия этому беспардонному этому наглому этому возмутительному
В общем, я закрыл рот и повалился на тахту рядом с Наташей.
Она тут же обвила меня горячими ногами и руками и зашептала мне на ухо:
Костик, милый, ты же знаешь, как я тебя люблю, знаешь, правда?
Я догадывался, что она меня любит, можно даже сказатьзнал, но как именно, оставалось для меня загадкой. Вот у пауков, например, тоже любовь, а чем оканчивается? То-то же. Она его потомами вся любовь! Но я, конечно, не стал говорить Наташе об этих своих соображениях, а просто промолчал.
Знаешь, правда?
М-м-м Ну, в общем, знаю.
Вот и хорошо. А то, что ты меня не любишь, это не страшно. Главное, что ты меня не гонишь от себя. Ведь так почти всегда и бываетодин любит, а другой позволяет себя любить. Так уж оно устроено.
Да, я слышал об этом и даже был почти готов согласиться с неизбежностью такого положения вещей. Но все-таки хотелось, чтобы
Костик, ты меня слушаешь? У тебя такой взгляд, будто бы ты думаешь о чем-то другом.
Да нет, Наташа, я об этом самом и думаю. Только по-другому.
Конечно, по-другому. Ведь ты же мужчина все-таки
Будем надеяться, усмехнулся я.
Тымужчи-ина, ласково протянула она и погладила меня по животу, а яженщина. И видишь, как получается Мы вместе уже вон сколько времени, и все никак нам не расстаться Так, может быть, нам и нужно быть вместе и не расставаться? Я уже так к тебе привыкла, как к родному
Я погладил ее по голове и спросил:
А ты знаешь, почему все романы о любви заканчиваются свадьбой? Ну, естественно, не те, где в конце «короче, все умерли»?
Наташа промолчала.
Наверняка она знала ответ, но не хотела произносить его вслух, потому что ее женская сущность приказывала ей: вот твой мужик, захвати его и владей. И она, конечно, хотела захватить меня и владеть мною. Но, будучи все-таки чем-то большим, чем обычная говорящая самка, она понимала, что это невозможно. Не такой я парень, чтобы похоронить себя в уютном семейном склепе. И разговор этот она завела исключительно для того, чтобы пройти этот поворот в наших отношениях. Для того, чтобы не было ничего неясного, а попростудля того, чтобы объясниться.
Наташа молчала, и, не дождавшись ответа, я со вздохом сказал:
А потому эти романы заканчиваются так, что там дальше ничего нет. И вся любовь. Так что давай-ка оставим все, как есть. Мы вместе? Вместе. Я бегу от тебя? Не бегу. Я предпочитаю тебе другую женщину? Тоже нет.
Попробовал бы ты предпочесть другую! Наташа резко села, толкнув меня руками в бок. Она бы и дня не прожила. Не веришь?
Я засмеялся и ответил:
Вот в это я как раз верю. И ни минуты не сомневаюсь.
То-то же!
И Наташа снова устроилась рядом, положив голову мне на грудь.
А я-то, дура, хотела предложить тебе бросить все и зажить спокойно где-нибудь на Гаити Или на Таити В общем, там, где этот был Ван-Гог? Или Гоген? Черт их разберет! В общем, хотела я простого женского счастья, а ты, глупый самец, только и думаешь, как бы позатейливей кульбит исполнить. Вот свернешь ты себе шею, не буду я тебя хоронить, как положено. Куплю себе виллу на Гавайях, а твою одноглазую голову надену на высокий кол при въезде, чтобы издалека видно было. Так и знай.
Договорились, покладисто ответил я, а теперь послушай, что я тебе скажу. Я тебя выслушал, теперь выслушай ты.
Я встал, взял со стола сигареты, пепельницу и зажигалку и снова завалился рядом с Наташей.
Значит, так.
Я сделал паузу и прикурил.
У меня есть другое предложение. Но сначала о том, что говорила ты.
Я повернулся на бок и, глядя на Наташу, спросил:
Это от кого же я слышу про тихую жизнь? И кто же это тянет меня в уютную последнюю гавань? В теплое семейное болотце? Ладно, я не буду указывать пальцем, пожалею. Но тогда скажи мне, кто прыгал с моста с резинками на ногах? И у кого это загорались глазки, если представлялась возможность встрять в какую-нибудь смертельную историю? Ты что, думаешь, что у меня вовсе мозги отбиты? Да ты бы видела себя, когда размахиваешь пушкой или играешь в шпионские игры с федералами! Ты ведь только тогда и живешь. А мне тут грузишь про полированные шкафы, набитые добром.
Про какие шкафы? Каким добром? возмутилась Наташа и села, опять толкнув меня в бок, ни про какие шкафы я тебе ничего не говорила. Да еще про добро какое-то
Не говорила, кивнул я, ни про шкафы, ни про добро. Но все это логично вытекает из твоих обывательских мечтаний. Так что и шкафы будут, и добро будет, и салфеточка уголком вниз на телевизоретоже будет.
Салфеточка? Наташа ошеломленно уставилась на меня, салфеточка, говоришь? Я тебе покажу салфеточку!
Она разъярилась и, схватив меня за ногу, стащила с тахты.
Я свалился на пол и попытался встать, но Наташа, вооружившись тонким и длинным валиком, изобретенным мудрыми старцами с Востока, стала бить им меня, стараясь попасть по голове.
Я закрывался руками и ногами, но Наташа не отставала и наконец, отбросив валик, кинулась на меня с голыми руками. И, между прочим, с голым телом. А поскольку я тоже был без фрака, то очень скоро обнаружил, что быстро победившая меня Наташа сидит на мне верхом и, закрыв глаза и стеная, плавно поднимается и опускается, двигая тазом вперед и еще раз вперед и еще
Ей это оч-чень нравилось, как, впрочем, и мне.
За время нашего знакомства мы неплохо приспособились друг к другу и теперь, соединяясь, знали, как сделать это наилучшим образом
Я повернул голову и посмотрел на Наташу, с томным видом лежавшую рядом. Ее глаза были закрыты, а на губах была довольная улыбка.
Эх, много ли бабе надо, подумал я, закуривая.
Потом посмотрел на нее еще раз и подумал, что этоймного.
Наташа приоткрыла глаза и, протянув слабую руку, забрала у меня сигарету. Закурив новую, я выпустил дым вверх и сказал:
Так на чем мы остановились? Ага, вспомнил. Ты там что-то говорила про то, что мою голову надо насадить на кол Возможно. Но пока что на мой кол, и я надеюсь, что он тебе нравится, насаживается то твоя голова, то ты, так сказать, целиком. Что скажешь?
А мне действительно нравится твой кол. И чем чаще ты будешь казнить меня на нем, тем лучше.
М-да Посмотрим. Может быть, ты заслужишь снисхождения.
Не хочу снисхождения! Хочу на кол!
Все. Кол не работает. Закрыто на обед.
Вот всегда так обиженно пробормотала Наташа и ткнула окурком мимо пепельницы.
Я вскочил и забегал вокруг тахты, оглядываясь в поисках жидкости, но, кроме пива, ничего не было, поэтому пришлось вылить на отвалившийся от сигареты огонек остатки из моей бутылки.
Огонек тихо зашипел и погас.
Я б в пожарники пошел, пусть меня научат, продекламировала Наташа, с интересом следя за моими поспешными дейстиями.
Я б в надсмотрщики пошел, парировал я, на женскую плантацию, с плеточкой-семихвосточкой.
Расскажи это на могиле своей бабушки. Я то знаю, зачем бы ты пошел в надсмотрщики на женскую плантацию. Вот там бы я тебе и оторвала твой яйцекладущий хоботок, чтобы ты его не совал в разные другие дырки.
Я закончил пожаротушение и снова улегся на тахту.
Вообще мы тут только и делали, что лежали. То на тахте, то на песочке, то на траве или на скалах. А также на крыше, в воде и иногдапросто на полу.
Так что у тебя за предложение? поинтересовалась Наташа, возвращая разговор в прежнее русло.
Предложение повторил я, почесывая живот, предложение Какое предложение?
Ну как этокакое? Вот ты меня раскритиковал за мои обывательские устремления и тут же заявил, что у тебя есть встречное предложение.
А-а-а Предложение развлекался я.
Убью! пригрозила Наташа.
Ладно. Слушай.
Наташа повернулась ко мне, подперла голову рукой и стала слушать.
Денег у нас с тобойхоть жопой ешь. И я хочу использовать их с толком. А именносыграть с арабами в интересную игру и забрать второй Коран. Но это только начало. Когда у нас будут оба Корана, мы сможем добраться до сокровищ Мурзы. А это такие деньги, что с ними может сравниться разве что бюджет Российской Федерации. Понимаешь?
Наташа кивнула, и я с облегчением увидел, как в ее глазах засветились так знакомые мне безумные огоньки. Она наверняка представила себе, с какими приключениями это будет связано и какой для нее экстрим начнется, стоит нам только приступить к выполнению плана, которого, кстати, у нас пока еще не было.
Железо разогрелось моментально, и я ковал его, не теряя времени.
Но это только цветочки. А ягодки я почувствовал, как мои скулы напряглись, а ягодки будут потом.
А что за ягодки-то? спросила Наташа, прищурившись.
Я встал и подошел к окну.
Солнце давно уже село, и над морем была ночь.
В небе висела полная седая луна, и дорожка от нее шла прямо к нашему островку. В невероятной вышине перемигивались микроскопические, но яркие звездочки, а на далеком горизонте, где черная вода соединялась с темно-синим небом, медленно двигалась горящая множеством огней громада морского парома, шедшего со стороны Северной Африки.
Я повернул задвижку и толкнул раму.
Окно открылось, и в искусственную прохладу комнаты хлынула жаркая средиземноморская ночь со всеми ее звуками. Наташа встала с тахты и, подойдя ко мне, обняла, прижавшись к моей спине. Она заговорила, и я почувствовал, как ее губы щекочут кожу между лопаток.
Так что дальше, Костик? Что ты хочешь сделать, когда сможешь купить больше, чем тебе нужно?
Я долго молчал и наконец, почувствовав, что готов ответить на этот вроде бы простой вопрос, сказал:
Воры.
В комнате настала тишина, которую нарушал только тихий плеск волн, доносившийся с берега.
Лунную дорожку бесшумной черной тенью перечеркнула летучая мышь, охотившаяся на ночных насекомых, в кустах под окном раздался шорох, а на воде недалеко от берега захлопала крыльями какая-то птица.
Я вздохнул и, не отрывая взгляда от ярких огней парома, задумчиво продолжал:
Воры В старом русском языке ворэто не только тот, кто хватает чужое. Ворэто вообще злодей. Изменник, например, тоже вор. Всякие там взяточники, вымогатели и прочая дряньтоже воры. А в Ветхом Завете можно найти и такое: если ты делаешь подарок, заранее зная, что от него откажутся и он останется у тебя, и твоя жаба будет радоваться этому, так тывор, и нет тебе другого названия. Ворочень широкое понятие.
Я помолчал немного и сказал:
Всегда, во все времена, было такзлодей прятался от людей и свои темные дела творил тайно, по ночам. А теперь он среди бела дня совершенно открыто и самодовольно заявляет перед людьми: я вор, я злодей! Уважайте меня за это! И он больше не прячется, потому что тот, кто должен схватить его и отрубить ему голову, такой же, как он. Вор научил его думать по-воровскому, он заразил его своей смертельной болезнью, и теперь все, как в песне, «злодей и стражник, как всегда, бьют по рукам, во всем согласны».
Я замолчал, а Наташа тихо спросила:
А может быть, ты не там ищешь? Может быть, все-таки не в ворах дело, а в ментах? Ведь именно они клятвопреступники, а не воры?
Конечно, ментыэто оборотни, кто бы возражал! И они страшнее воров, потому что люди рассчитывают на их помощь, на защиту, а вместо этого получают подлый нож в спину. С ними мы тоже разберемся. Но сначалаворы. Потому что именно от них исходит стремление изменить мир под себя. А менты, хоть и далеко опередили воров по части подлости и коварства, все же вторичны. Так же, как есть причина болезни, а есть следствия, симптомы. Так что сначалаворы, а потомменты. А можно сразу же и тех и других
И тех и другихчто?
Что надо, я засмеялся, подумай сама.
Наташа тоже засмеялась.
Но это еще не все, сказал я, есть еще и продажные чиновники, которые покрывают продажных ментов и находятся в доле с ворами.
Ой-ей-ей! Ты что, революцию затеял?
Да ну, какую там революцию, так, по мелочи
Ага, с такими деньгамии по мелочи. Спой эту песенку кому попроще.
Да нет, действительно не революцию. Но я сейчас не об этом. Вот смотримы говоримпродажные менты, продажные чиновники. И почемуто останавливаемся на этом. А ведь логика подсказывает: если что-то продается, то кто-то это покупает. Кто покупает ментов и чиновников? Правильно, воры. А кому от этого плохо? А плохо всем остальным, то есть тем, кто не вор, не мент и не чиновник. А именноплотникам, детям, писателям, врачам, шахтерам, таксистам, женщинам, поварам, продавцам, фрезеровщикам, рыбакам, артистам, пивоварам, учителям Продолжать?
Нет, не надо.
Наташа стояла рядом и прищурившись смотрела в ночь.
Если мы доберемся до сокровища Мурзы, денег у нас хватит, задумчиво сказала она, а вот жизнихватит ли?
Этовряд ли. Но повеселимся от души.
Веселый ты парень вздохнула Наташа.
Я-то веселый. Но ты хоть поняла, что я сказал?
В общемда. А что?
А то, что если верить нормальному, древнему, великому и могучему русскому языку и его пророкам господам Далю и Ожегову, то под определение вора автоматически и совершенно надежно подпадают и менты, и чиновники. Оните же самые воры. И когда я говорю тебевор, то это не только блатной урка, который прячет общак в старом рюкзаке под сараем. Это и подлый милицейский начальник, и жирная тварь из мэрии. И тот, и другойсамые натуральные воры. Натуральнее некуда.
Ого! И ты собираешься один воевать с такой толпой?
Что же ядурак, что ли?
Э-э-э Об этом поговорим отдельно, ладно? Но ты же понимаешь, что для этого нужны деньги и люди. Деньги у нас есть. А люди?
Эх, Наташа, пустая твоя голова! А беспредельщики на что?
Беспредельщики?
Наташа изумленно уставилась на меня.
Ты что, Костик? Да они такие же твари, как и те, с кем ты собрался воевать!
Совершенно верно. Но они думают, что я поведу их за собой. И пусть думают. А Ганстак тот вообще меня за фюрера держит. В этой ситуации лучше всего заставить их всех биться друг с другом.
А самому сидеть на пригорочке и наблюдать, засмеялась Наташа.
Точно! И при этом пить пиво.
Я потряс бутылку, но в ней снова было пусто.
Наташа посмотрела на меня, потом в окно и сказала:
Слушай, Аника-воин, а не искупаться ли нам?
Я тоже посмотрел на море и ответил:
Искупаться? Это отличная мысль.
И мы, как были, голышом, вышли из домика и начали неторопливо спускаться к воде. Хорошо быть вдвоем на острове!
Идя следом за Наташей по извилистой тропинке, я думал о том, что если все это когда-нибудь благополучно закончится и у меня еще останутся деньги, то я куплю себе остров и заживу на нем.
И, возможно, даже с Наташей.
Глава 2ПОЧЕМ ДЕВСТВЕННИЦЫ ДЛЯ БЕН ЛАДЕНА?
В дверь номера постучали.
Уильям Паттерсон, лежавший на роскошном диване, обитом темно-синим шелком в золотых звездах, оторвал взгляд от свежего номера «Таймс» и сказал:
Войдите.
Высокая белая дверь отворилась, и в номер медленно въехал многоэтажный столик на колесах, которым управлял надменный лакей в униформе отеля и белых перчатках.
Ваш завтрак! торжественно провозгласил лакей, и сопровожавшие его двое официантов расторопно, но не теряя британского достоинста, стали переставлять посуду и приборы на большой овальный стол красного дерева, стоявший посреди гостиной.
Паттерсон кивнул и снова погрузился в чтение газеты.
Его совершенно не занимало то, чем сейчас занимались джентльмены с кухни. Биржевые новости и светская хроника интересовали его гораздо больше.
Уильям Паттерсон, приехавший в Великобританию из Соединенных Штатов, фигурировал в списках отеля как организатор всемирного конкурса «Мисс Европейская Мусульманка-2003». По всем признакам он был мультимиллионером.
Только эксцентричный богатей может позволить себе приехать в «Отель Рояль» на мотоцикле «Харлей Дэвидсон», в черной куртке «ангелов ада», расшитой черепами и костями, и бросить окурок на полированный мраморный пол огромного, как самолетный ангар, вестибюля.
Метрдотель мистер Макинтайр, увидевший такое поругание хороших манер и вековых традиций, нахмурился было, но вслед за странным рокером, голова которого была обтянута цветастой косынкой, а левый глаз пересекала черная шелковая повязка, в тенях отдающая синевой, ворвался целый взвод носильщиков с чемоданами и сундуками. Следом за носильщиками в вестибюль вошла небольшая группа людей в серых деловых костюмах, и один из них, подойдя к стойке администратора, посмотрел на лоб метрдотеля и сказал: