Они поссорились. Впервые серьезно поругались со дня знакомства. Утром, проснувшись, Галина сама не могла понять, из-за чего так разъярилась. Наверное, та кликуша расстроила ее, вот она и разошлась, наговорила лишнего. Надо бы позвонить, извиниться позже.
День был плотно расписан. Две встречи с клиентами: одна первичная, вторая повторная. А потом нужно ехать на Дробышева, проводить сеанс.
Первая клиентка была сложная. Тут без помощи Раисы не обойтись, ситуация запутанная. А с девушкой, что явилась повторно, все гораздо проще.
Галина давно уже далеко не с каждой мелочью обращалась к Раисе. Часто, хорошенько разузнав все о клиенте, проанализировав, могла дать совет и сама, разумеется, никому, никогда не говоря о таком, приписывая свои суждения оракулам из иного мира.
Что сложного, например, ответить: выходить ли девушке замуж за условного Васю? Галина сообщала искательнице три тщательно продуманных слова. Скажем, «встреча», «сердце», «сама». А потом говорила клиентке, что решение предстоит принять именно ей, никого нельзя слушать, только лишь свое сердце. А опираться надо на то, что ты подумала об этом человеке, увидев его впервые.
Далее есть два варианта. Или влюбленная девушка решит, что она сразу, увидев Васю, поняла: вот ее судьба! Побежит в ЗАГС, а там уж как сложится. Или, если у нее есть сомнения, сама себя убедит: Вася сразу ей не глянулся, так что замуж за него лучше не ходить. Тогда свадьбы не будет, а последствия опять-таки туманные (во всяком случае, отдаленные).
Решение принимает в любом случае девушка, Галина тут ни при чем. А деньги уже в кармане.
«Это мошенничество», шептал иногда внутренний голос.
Но Галина его обрывала: зачем из-за ерунды тревожить потусторонние силы? А если случай сложный, спорный, она так не поступает, по-честному спрашивает.
Сегодня ей предстояло выйти на связь с Раисой и спросить, нужно ли клиентке соглашаться на операцию дочери. В маленькой квартире все было по-старому, разве что стояла кофе-машина.
Галина вымыла руки, сварила себе кофе, медленно выпила его, смакуя каждый глоток, успокаиваясь, а потом, почувствовав, что готова, проделала привычные манипуляции.
Сосредоточилась, сделала пару глубоких вдохов. Коснулась корпуса радиоприемника, повернула ручки, пробежалась пальцами по клавишам, мысленно прокручивая в голове вопрос, и стала ждать ответа.
Минуты текли, но старый радиоприемник молчал. Никакого белого шумапомех, шипения. Никакого голоса на этом фоне. В эфиретишина, давящая, как могильная плита. Более чем за три года ничего подобного не было ни разу.
Галина ждала больше часа.
Сварила еще кофе, попробовала снова, стараясь не поддаваться панике. Никакого результата. Убеждая себя, что просто перенервничала, находится не в том настроении, Галина уехала домой.
Хотела позвонить Андрею, но передумала.
Назавтра вновь были встречи с клиентамии повторные, и с новичками. Как назло, вопросы задавали сложные, самой не выкрутиться.
Вечером Галина опять отправилась в старую квартиру, где изо всех сил пыталась наладить разорвавшуюся связь с оракулом, но ничего не вышло.
Не получилось и на следующий день. И еще через два. Раиса не желала общаться. Клиенты недоумевали, торопили, злились. Секретарша устала выкручиваться и прикрывать шефиню.
Галина, которая находилась уже на грани отчаяния, решила предпринять последнюю попытку и переночевать в квартире Раисы, вспомнив, что в самом начале покойница выходила на связь сама, среди ночи.
Спать Галя не собиралась, но диванскрипучий, жесткий, совсем не такой, как ее шикарная кровать, разложила. Попробовала позвать Раису, уже и не надеясь на благоприятный исход, а когда вновь ничего не добилась, легла, не раздеваясь, и уставилась в потолок.
Давно стемнело: зимой ночь наступает ранним вечером.
Люди расходились по своим квартирам, звуки дня постепенно угасали.
Старый радиоприемник включился, когда электронный будильник показывал четверть первого. Треск и шипение раздались внезапно, а еще (такого никогда не было) загорелись какие-то лампочки, аппарат озарился иллюзорным зеленоватым светом.
Галина вскочила с дивана и подошла к приемнику. Внутри него свистело, гудело, и Гале показалось, что звуки складываются в подобие мелодии. Прислушиваясь, она наклонилась над приемником, тронула ручку.
Ожидала услышать знакомый голос, но вместо этого все вдруг разом стихло. В наступившей тишине кто-то за ее спиной произнес:
Ты хочешь знать ответы?
Галя замерла. Стояла и боялась обернуться. В маленькой квартирке никого, кроме нее, быть не моглои все же некто явился глубокой ночью.
Тот, кого она настойчиво призывала сама! Вернее, та: голос был отлично знаком Галине, все эти годы он доносился из старого приемника, пробиваясь сквозь шумы.
Что молчишь? спросила Раиса. Голос звучал мягко, доброжелательно. Впервые Галя слышала его без помех. Почему не смотришь на меня?
Галина медленно обернулась, стараясь унять дрожь. Это ведь Раиса! Да, она мертва, но она не желает Гале зла, никогда не желала.
У стены, прямо под фотопортретом, стояла женщина. Лунный свет, струящийся в окно, освещал невысокую, хрупкую фигуру. Галина ясно видела старомодное платье, туфли на невысоком каблуке, забранные на затылке волосы.
Узнаешь меня?
Да, кивнула Галина.
Ночная гостья растянула губы в широкой улыбке, рот приоткрылся, зияя черным провалом. Она стояла неподвижно, с опущенными вдоль тела руками, но кисти ее, бледные, с неестественно длинными пальцами, похожими на паучьи лапы, непрестанно шевелились, сжимались и разжимались. Отчего-то казалось, что женщине тесно, неловко в собственном теле. Будто тело это вовсе не ее, а одолженное на время. Неотрывно глядя на уродливые руки посетительницы, Галина ясно поняла: перед нею вовсе не Раиса.
Но кто тогда?
«Нельзя переходить грань, тревожить их Вы открыли дверь, но понятия не имеете, кто в нее войдет в следующий раз», вспомнились Гале слова бывшего медиума.
Кого же она впустила по глупости?
Что молчишь? Голос внезапно исказился, став похожим на змеиное шипение. В нем зазвучало многоголосое эхо. Спрашивай! Мы так хорошо понимали друг друга.
Не хочу, тихо ответила Галина. Мне больше не нужны ответы. Ты не Раиса!
Существо зашлось мелким, дробным смехом, тело его резко изогнулось, голова вывернулась. Галина отпрянула. Принявшее облик покойной хозяйки квартиры создание сделало шаг вперед.
Ты умница, показала путь, открыла проход. Мы поладим, все тем же хрипящим, вибрирующим голосом проговорило оно. Мне известны ответы на любые вопросы. Ты станешь еще богаче, сможешь исполнить свои желания, получишь власть. Ты же этого хочешь? Быть особенной, иметь власть над другими?
Еще шаг. Галина смотрела на колышущийся, извивающийся, все более теряющий человеческий облик силуэт.
Взамен я возьму малость! хихикая, потрясло ладонями существо. Такую малость, что, лишившись ее, ты и не заметишь. Она тебе только мешает, внушает угрызения совести, не дает спокойно спать по ночам, делает слабой.
«Оно хочет мою душу», отстраненно подумала Галина.
Допятившись до противоположной стороны комнаты, она теперь прижималась спиной к радиоприемнику.
Деньги, красота, влияние! Андрей всегда будет есть с твоих рук, а захочешь кого-то другогополучишь. Это выгодная сделка!
Голос сделался мягким и бархатистым, но в то же время алчным.
Соглашайся!
А Раиса? внезапно спросила Галина.
Что «Раиса»? Существо не ожидало вопроса и замерло в шаге от нее.
Я ведь говорила с ней.
Ах, ты об этом
Жуткое создание выпрямило спину, разом став выше ростом, почти касаясь головой потолка. Оно выросло из тела Раисы, нависнув над Галиной.
Ты уже давным-давно говоришь со мной, а не с нею! Да и до того ты говорила с Раисой редко, тебе отвечали многие, желающих пообщаться с вашим миром полно! Конечно, ты этого не поняла. Раздался утробный смешок. Ну, а в последнее время рядом только я, всех остальных разогнал. Теперь ты моя! Поняла, как сильно нуждаешься во мне? Поняла же за эти дни, убедилась, что без меня у тебя ничего нетни клиентов, ни денег, ни репутации?
Я хотела помогать пискнула Галина.
Разве что в самом начале, но уже давно хотела отнюдь не этого. От меня не может быть тайн, запомни, снисходительно проговорило существо. Я читаю тебя, как не слишком умную книгу. Соглашайся, и мы продолжим к обоюдной радости, только ты будешь действовать с открытыми глазами.
А люди, которые придут за советом? Которые приходили?
Они его получали, верно? Существо наклонилось к ее уху. И будут получать. Это их выбор. Дальнейшее тебя не касается. Соглашайся. Скажи: «Да!» И все станет проще.
На короткое мгновение ответить согласием захотелось настолько сильно, что Галя едва сдержалась. Искушение было так велико, что внутри все заныло от предвкушения грядущего наслаждения сказочными благами.
«А как же оните, кто ко мне обратятся? Что будет с ними?»
Галина никогда не считала себя верующей в бога, но в то, что на другой стороне что-то есть, убедилась воочию. Как и в том, что это может быть темная сторона, а еще в том, что выбор всегда естьведь явившийся к ней демон (или кем он там был), сам сейчас сказал об этом.
Конечно, я выберу, громко проговорила Галина. Давно пора было.
Резко развернувшись, она уперлась обеими руками в радиоприемник и, поднатужившись, столкнула его на пол. Аппарат, каким-то чудом превратившийся в портал, свалился с тумбочки с оглушительным грохотом. Соседи снизу, наверное, проснулись, подскочив в кроватях.
Что ж, придется им еще немного потерпеть.
Галя схватила тяжелый подсвечник, который стоял тут же, на столике, и принялась колотить им по корпусу, безжалостно разрывая тканевую обивку, круша динамики и рабочую панель.
Я достаточно ясно отвечаю? кричала она при этом. Надеюсь, сомнений в моем выборе быть не может?
Каждую секунду девушка ждала, что ей помешают, но этого не случилось. Галина остановилась, когда радиоприемник превратился в кучу обломков. В комнате никого, кроме нее, не было. Существо, предлагавшее ей все блага взамен на короткое «да», пропало.
Утром Галина стояла возле двери, снова и снова нажимая на кнопку звонка.
Это я, сказала она, когда Андрей появился на пороге.
Было шесть утра, он недавно встал и собирался на работу.
Вижу. Я звонил тебе много раз, ты не брала трубку.
Галина прикрыла глаза, потрясла головой.
Радиоприемник на свалке. Я позвонила риелтору и сказала, что не буду продлять договор аренды. Никогда не вернусь в ту квартиру, никаких больше предсказаний, с этим покончено.
Он выглядел озадаченным.
Но буквально на днях ты
Была дурой. Самовлюбленной, жадной, ничего не смыслящей в важных вещах дурой. Но люди меняются. Признают ошибки и могут стать лучше. Ты в это веришь?
Андрей улыбнулся, глядя ей в глаза.
Конечно, ответил он. Конечно, верю.
Время играть
Наверное, я сразу понял, что не стоит в это ввязываться. У вас так бывает? Вроде ничего не предвещает беды, а что-то внутри тебя шепчет: «Добром это не кончится!» Тонкий такой голосок, тихий Так простовзять и не услышать, так легко отмахнуться. Вот и я отмахнулся.
Было тринадцатое октября, День Осени. В нашем университете его всегда отмечают: сокращенные пары, концерт, а после то, что преподаватели чопорно называют «праздничным вечером».
Все началось, когда этот самый вечер был уже в разгаре. Желающие затарились выпивкой, преподы ушли (у них свои радости), а музыка звучала все громче и громче.
Я стоял возле стены в огромном полутемном зале и размышлял: уйти или еще рано? Липатов, сокурсник и сосед по комнате в общаге, куда-то подевался, и вот тут подошел Марк. Самый крутой парень в университете, настоящая звезда, внешне чем-то напоминает Бреда Питта в молодости, ездит на дорогущей машине. Одни говорят, что у него отец какая-то важная шишка, другиечто он торгует наркотой или делает еще нечто незаконное.
Марк собрал вокруг себя свиту, которая смотрит ему в рот и всюду за ним таскается. В том, что он подошел ко мне и заговорил, было что-то фантастическое. Я даже огляделся по сторонам: ко мне он обращается или нет? Но дальше начался просто космос, потому что Марк сделал глоток пива и небрежно спросил, не хочу ли я вступить в игру.
Заметь, я не всем предлагаю. Но мне сказали, ты неплох. У тебя может получиться.
Ему сказали! Сказали обо мне! Да еще и похвалили, и он прислушался!
Лихорадочно думая, что ответить, чтобы не опозориться, я прочистил горло и спросил, что за игра, какие правила.
Правила предельно простые. В игре три раунда. Если успешно пройдешь хотя бы один, выигрываешь. Если не получилось ни разувыбываешь. Согласен?
Конечно, я был согласен! Неужели кто-то отказался бы, очутившись на моем месте? Но, с другой стороны, что там за раунды? Облизнув пересохшие от волнения губы, я задал этот вопрос вслух.
Обычные детские игры. Салки, прятки, жмурки. У каждого игрокасвоя игра. Тебе скажут, что и когда нужно делать.
Детские игры? Улыбка у меня вышла кривая и неуверенная.
Скорее всего, Марк все же решил поиздеваться. Сейчас я соглашусь, а его дружки явятся откуда ни возьмись и поднимут меня на смех. Марк, видимо, понял по моему лицу, что я сомневаюсь, и сказал:
Запиши телефон. Захочешь играть, дай знать. Он продиктовал номер. Реши сегодня до десяти часов. Нет так нет. Но если откажешься, будет жаль. Тому, кто выиграет, как говорится, почет и уважение. Марк вдруг подмигнул. Учеба станет в радость, как сказал сегодня наш уважаемый ректор.
Не произнеся больше ни слова, Марк удалился, а его хохочущие дружки так и не появились. Значит, он говорил всерьез. Быть может, это что-то вроде посвящения для вступления в клуб избранных, поэтому предлагают не всем. Липатову, например, никто не предложил. Выходит, меня выбрали?
Короче, горделивые мысли, что я смогу войти в некую университетскую элиту (как показывают в голливудских фильмах), подтолкнули меня к тому, что уже через полчаса, выйдя из здания, я набрал номер Марка и объявил о согласии. Да и эти полчаса еле выдержал, велел себе выждать для солидности, чтобы не напоминать собачонку: ее поманилиона и побежала.
Отлично. Ты сделал правильный выбор, немного пафосно произнес Марк. Скоро с тобой свяжутся. Но имей в виду, что после того, как ты согласился, отказаться от участия нельзя.
Это прозвучало немного зловеще.
Я ни с того ни с сего вспомнил, как во время нашего разговора свет от крутящегося под потолком серебряного шара падал на лицо Марка неровными бледными полосами, отчего оно казалось неживым, ненастоящим, будто маска, и мне почему-то стало страшно. Вот в этот-то миг и захотелось отказаться, подумалось, что лезть в это не нужно, но я, конечно, отбросил тревожное ощущение и подтвердил свое согласие.
Марк сообщил, что игра длится всего сутки, причем отсчет начинается в тот момент, когда я дал согласие. То есть с десяти вечера до двадцати двух ноль-ноль следующего дня.
Липатов пришел в общагу позже меня, пьяный в дрова, рухнул в кровать и захрапел. Мне пришлось вставать и запирать дверьименно поэтому я точно знаю, что ночью никто в нашу комнату не входил.
Я подумал было, что это Липатов положил мне под подушку записку (тоже мне, Зубная Фея!), но он и после звонка будильника спал так же крепко, широко разинув рот, распространяя вокруг себя такое амбре, что хоть топор вешай, как говорит моя бабушка. Да и сон у меня чуткий, я проснулся бы, вздумай кто-то шарить у меня под подушкой.
И тем не менее записка там была. Вечером, когда я расправлял постель, ее не было, а теперь я держал в руках лист плотной белой бумаги, на котором печатными буквами было написано: «Игра первая. Сифа. Задача противниказадеть вас при помощи избранного предмета, ваша задачане допустить этого».
Я перевернул лист, на обратной стороненичего.
В сифу мы в школе играли. Стоило кому-то после звонка проорать: «Сифа», как все начинали кидаться чем-то грязным, противнымиспачканной мелом мокрой тряпкой или жеваной бумагой. Главной задачей было уклониться, чтобы «сифа» не коснулась тебя. Но в данном-то случае что это за «избранный предмет»? Кто должен его выбрать? Видимо, другой игрок.
Так ничего и не сообразив, я ушел умываться и чистить зубы. Всю дорогу до университета ждал, когда кто-то подбежит ко мне и бросит что-то, но так и не дождался. Мне вообще стало казаться, будто все это шутка, глупость. Какая игра? Да еще и в «сифу»!