Пап, он на нас уставился, предупредила Эмити.
Варвар с дубинкой стоял у дороги, между фургоном и патрульной машиной, и внимательно смотрел, как отец с дочерью наблюдают за арестом хозяина галереи. Наверное, по социальным нормам здешних мест граждане не должны были обращать внимания на подобные сцены, а у слишком любопытных могли возникнуть проблемы. До Джеффи дошло, что ни один водитель, проезжая мимо, не сбавил скорость, чтобы посмотреть, что тут творится.
Глаза вниз, сказал Джеффи, как будто на тротуаре что-то интересное. И вперед, вон до того перекрестка.
Хоть он и не был знаком со здешним Эразмом Гиффордом, бросать его в беде было как-то неправильно. Но нужно думать об Эмити. Судя по всему, они оказались в авторитарном или даже тоталитарном государстве, и разумнее всего будет не лезть на рожон, пусть даже такое разумное поведение смахивает на трусость.
Они с Эмити продолжили путь на юг. В конце квартала перешли дорогу, и только тогда Джеффи рискнул оглянуться. Мигалка патрульного автомобиля раскрашивала тусклый день ритмичными красными всполохами. Обе машины отъехали от обочины и направились вниз, на север.
Отныне не отходи от меня ни на шаг, предупредил Джеффи. Ни в коем случае. Всегда будь на расстоянии вытянутой руки.
19
Должно быть, птицам наскучило летать в этой серости, и они вернулись в свои гнезда.
Ветер стих. Небо затянуло еще сильнее. Джеффи никогда еще не видел таких тяжелых туч. Казалось, из них вот-вот хлынет свинец.
В жилом квартале царила необычайная тишина. Никто не выходил во двор, не возился по хозяйству. Такое чувство, что дома по большей части были пусты.
Джеффи подумалось, что его окружает не воздух, а какое-то плотное веществословно он, ныряльщик, пытается достать до дна, а вода выталкивает его на поверхность.
В отличие от большинства зданий Суавидад-Бич, дом на Вишневой улице не был оштукатурен. Не был выдержан ни в мексиканском стиле, ни в стиле крафтсман, ни в стиле модерн, ни в псевдотосканском ключе, ни в современном, менее броском. В Южной Калифорнии таких домов почти не бывает: двухэтажное здание, обшитое белой доской, с зелеными ставнями на окнах. В любом ситкоме 50-х и 60-х годов прошлого века семья главных героев жила именно в таком доме. Глядя на него, ты понимал, что жильцы друг в друге души не чают, часто смеются, а их незначительные проблемыесли у них вообще есть проблемырешаются за тридцать минут эпизода, аккурат к рекламной паузе.
Кирпичная дорожка-«елочка» вела к кирпичным же ступенькам на веранду из того же кирпича, пристроенную к дому во время ремонтачерез много лет после того, как был возведен сам дом. Раньше здесь была бетонная дорожка и невзрачное крыльцо. Как только Джеффи увидел все эти кирпичи, его накрыло волной сентиментальных воспоминаний. В его родном мире (очевидно, и в этом тоже) кладку делал его отец. Поскольку было лето, шестнадцатилетний Джеффи нанялся ему в помощники. Здесь он впервые увидел пятнадцатилетнюю Мишель Джеймисон и тут же сделался ее тайным обожателем. Джеффи был стеснительный парень, очарованный стариной, а Мишель, весьма жизнерадостная девушка, совсем не интересовалась прошлым. Она любила современную музыку, новые фильмы, писала песни и собиралась стать хозяйкой своей судьбы. Тем не менее, оглядываясь назад, Джеффи так и не смог понять, почему ему понадобилось целых четыре года, чтобы набраться храбрости и пригласить Мишель на свидание.
Держа Эмити за руку, он поднялся по кирпичным ступеням, подошел к входной двери и застыл. От всплеска былой любви заколотилось сердце. Наконец Джеффи нажал на кнопку звонка.
Ее фамилия по-прежнему Джеймисон. Эмити стиснула его ладонь. Она так и не вышла замуж.
Может, не вышла. А может, вышла. Откуда нам знать, как сложилась ее жизнь в этом мире?
Я на нее слегка похожа. Как думаешь, она поверит нам, если заметит это сходство? Поверит, что где-то есть мир получше этого? Отправится с нами домой?
Чем больше хочешь, тем меньше получишь, напомнил Джеффи. Так что давай-ка поспокойнее.
Эмити отпустила его руку и вытерла ладони о джинсы.
Дверь открылась. На пороге стояла Мишель Джеймисон. Последние семь лет сказались на ней сильнее, чем ожидал Джеффи: худоба, печать бедности на лице, морщинки в уголках глаз и что-то новое во взглядепожалуй, смирение и усталость от жизни, но Мишель все равно была красивее любой красавицы на свете.
Она озадаченно посмотрела на Эмити, словно лицо девочки и впрямь показалось ей знакомым. Подняла глаза, но Джеффи определенно не узнала.
Чем могу помочь?
Пару секунд он искал подходящие слова. Семь лет тоски, сожалений, угрызений совести Неудивительно, что он лишился дара речи. Джеффи не перестал любить Мишель, но со временем чувство это улеглось и потускнело. Теперь же любовь нахлынула на него с прежней силой. Он страшно хотел обнять жену, но не мог себе этого позволитьне в этом мире, где они не занимались любовью, не поженились, где Мишель не родила ему дочь.
Вы, наверное, меня не помните, сказал он, не узнавая собственного голоса. Я Джеффи Колтрейн. Восемнадцать лет назад мы с отцом и его бригадой сделали вам кирпичную дорожку, сложили крыльцо и вымостили патио. Мне было шестнадцать.
Из тени за спиной у Мишель вынырнуло бледное мальчишеское лицо. Мальчик выглядел ровесником Эмити. Волосы у него были черные как смоль.
Мама?
Он стоял рядом с Мишель, но вовсе не был похож на нее. Судя по позе и выражению лица, этот парнишка был слишком высокого мнения о себе. Поджав губы, он смерил гостей презрительным взглядом.
На мальчике были коричневые ботинки, брюки цвета хаки и такая же рубашка. На нагрудном кармане нашивкаволк с горящими желтыми глазами. На плечах эполеты. Похоже, рубашка была форменная.
Мама, что это за люди?
Этот мужчина говорит, что когда-то делал у нас кладку. Но так и не объяснил, зачем пришел.
Я Эмити. В дрожащем голосе девочки слышалась буря эмоций, и Джеффи подумал, что мать с сыном наверняка сочтут такой тон неуместным. Я Эмити, повторила она, и хочу лишь узнать
Эмити! одернул ее Джеффи.
Но сейчас Эмити стояла лицом к лицу с матерьюпо крайней мере, так ей казалосьи уже не могла остановиться: в конце концов, она ждала целых семь лет.
что вы здесь счастливы. Что у вас все хорошо.
Мальчик склонил голову набок:
С тобой все в порядке? Ты, часом, не сдурела?
Руди, веди себя прилично, сказала ему мать.
Из тени появилась еще одна фигуранезнакомец, ровесник Джеффи.
Не обратив внимания на слова матери, Руди с подозрением смотрел на Эмити:
Почему ты не в стае? По возрасту проходишь. Девочек сейчас тоже берут.
Что за стая?
«Волки Справедливости». А что, есть другие? Не тяни, вступай.
Что случилось? спросил мужчина из-за спины Мишель.
Деннис, это мистер Колтрейн, ответила она. Говорит, что они с отцом делали здесь кирпичную кладку, когда папа затеял ремонт.
Ага, я его знаю, сказал Деннис. Он сын Фрэнка Колтрейна. То-то, думаю, знакомое лицо.
В каждой новой фразеловушка, и угодить в нее проще простого, достаточно лишь сказать что-то не то. Но Джеффи решил, что пора объясниться.
Я я хотел, чтобы Эмити взглянула на работу старика. Зря мы вас потревожили. Просто я подумал, что И он умолк, не зная, как закончить предложение.
Примечания
1
Эдгар Аллан По. Заколдованный замок. Перевод К. Бальмонта. (Примеч. перев.)