Ну и не говори, с досадой бросила я.
Я отпихнула диванную подушку, вытаскивая из-под нее книгу Германа, и раскрыла в самом начале, сделав вид, будто полностью погрузилась в чтение.
Внутри меня трясло от возмущения, гнева, обиды и жгучей жалости. Еще никогда, даже когда я была маленькой, мы с папой не ложились спать, не помирившись друг с другом.
Что ты читаешь? после нескольких минут томительного молчания спросил папа.
Да так, произнесла я, не поворачивая головы. Внеурочное чтение.
Я глядела на страницу и не замечала букв. Черная вязь ползла строчкой за строчкой, но не отображалась смыслом в голове.
А теперь мы вновь рассорились, и я не в силах уступить. И лечь спать с подступающими к глазам слезами и с роящимися мыслями в голове не могла.
Спокойной ночи.
Он встал, медленно задвинул табуретку под стол, отнес пустую чашку в раковину и, не оборачиваясь, вышел. Я услышала, как закрылась дверь общей комнаты.
Минут десять я сидела, чутко прислушиваясь к происходящему за стенкой к звукам, которым до ссоры обычно не придаешь значения. Тяжелый хлопок встряхиваемой ткани отец застелил диван покрывалом. Скрипнула дверца шкафа туда, на верхнюю левую полку складывались на день одеяло и подушки. Пружины матраса издали тихий скрежет, когда папа сел на постель, закончив готовиться ко сну.
Не зайдет он больше? Не захочет попить прямо из-под крана, чтобы я привычно пробурчала о вреде сырой воды. Не поцелует ли меня перед сном?
Мне не хватало одного его шага, ласкового прикосновения, объятий, чтобы волна слез подтопила изнутри ледяную стенку обиды. Чтобы забыть сразу обо всем, уткнуться лицом ему в плечо и расплакаться от ощущения потерянности одинокого существа, которое я испытала вчера.
«Ты даже не представляешь, как я испугалась», хотела сказать я, но слова застревали комом в горле.
Пытаясь успокоиться, я стала читать. Первая история называлась «Сказка о небесной Ткачихе».
Давным-давно было на свете одно могучее княжество, и правил им старый князь человек злой и корыстный. Прознал он, что далеко за горизонтом, на берегу свинцового моря стоит одинокий замок из янтаря и белого камня. А в башне замка живет Лада Дочь Небакудесница-ткачиха, плетущая небесные кружева и вплетающая в них звезды. И решил Князь заполучить ее чудесный секрет, но не отправился сам. А созвал дружину свою и тому, кто узнает тайну, посулил богатство несметное и первую в жены красавицу.
И вызвался добыть разгадку самый храбрый воин в дружине князя Светозар. Отправился он в путь через темный лес, полный жутких чудовищ. Через извилистые реки и обманчивые болота. И на берегу холодного серого моря увидел воин тот замок и окошко в самой высокой башне. А со всех сторон подступала к замку туча черная, тьма-тьмущая, напущенная безликой сущностью. И понял воин, что это дочь Бездны, старшая сестра Дочери Неба, что, обернувшись тучей, стерегла Ткачиху в башне.
Вышел Светозар на бой и бился со злым полчищем, с тенями, приспешниками жуткой Бездны. А соратником был ему верный волшебный конь. И стелились Тени по земле, пытаясь обманом взять воина, но одолел он войско мрачное, и Тьма отступила.
Тогда вошел воин в замок и поднялся к девице в ее высокую башню.
Возрадовалась спасению и теплым чувством прониклась юная девушка к храброму воину. Подарила ему Ткачиха звезду со своего полотна, чтобы разум его был ясен и зорок. И нить небесно-синюю, чтобы связывала воедино самые отдаленные уголки земли и вела бы воина домой, где бы он ни находился. И спрятал Светозар те дары прямиком в своем сердце.
Открылась ему большая правда о мире, и сделался он неуязвим для всякого обмана, меча и стрелы благодаря подарку Ткачихи.
Вернулся домой воин, и разгневался старый князь, что лишь одному ему поведала Ткачиха свою тайну. И бились они боем смертным, но победил Светозар и стал новым князем в своих землях, а дочь неба Ткачиху Ладу взял в жены. И жили они долго, и правили мудро, и были радость и благодать в их княжестве.
А когда пришла пора уйти воину на покой, передал он дары обоим своим сыновьям и разделил их поровну между ними одному звезду, а второму нить из небесного полотна. А те в свою очередь передали отцовские подарки своим сыновьям.
Так появились на свет люди с тайным даром ясно видеть скрытое от чужих глаз и находить тайны тропы в неведомые миры
Мне показалось, я ненадолго задремала, сидя на кухонном диване. Удерживая в голове образ чудного сладкого сна, я выключила свет и побрела в комнату. На ощупь забралась под одеяло и заерзала, устраиваясь поудобнее. Странное, непослушное видение окутывало мягким коконом, и мысли уносились вдаль.
В ушах бились глухие удары боевых барабанов. Мне казалось, я на самом деле слышу далекое ржание коня, звон мечей, серебряный звон спиц в руках Ткачихи и мягкий шелест небесного полотна со звездами. Как будто сказка на миг сошла со страниц, проникнув из вымышленного в реальный мир.
Мне снились серебристые упругие нити, зависшие в черном космическом пространстве. Они сплетались в замысловатый узор, похожий на кружево, по которому пробегали едва уловимые вибрациикак будто дыхание или прикосновения невидимых рук. На пересечении нитей сияли яркие точки-звезды блестящие рыбки, попавшие в сеть небесного рыбака. Отчего-то знала, что на одной из них меня очень ждут, и всю ночь проворочалась, пытаясь поймать ускользающую догадку кто это.
Параллельно во сне я бежала по пепельно-снежному саду за ускользающей тенью человека, теряясь в лабиринте живой изгороди, натыкаясь на запертые кованые калитки и перебираясь через брошенные поперек быстрого ручья мостки. Я не знала, куда тороплюсь и зачем, но отчаянная мысль «Надо успеть! Надо успеть! Надо» бухала в голове вместе с тревожными ударами сердца.
Но утренний будильник зазвенел прежде, чем я догнала уходящего вдаль незнакомца на тропинке и увидела его лицо.
ГЛАВА 5
В школе мое появление на следующий день произвело если не фурор, то уж точно новостное потрясение. Если на первом уроке одноклассники только тихо перешептывались, обмениваясь многозначительными взглядами, и поглядывали на меня, спокойно сидящую за своей третьей партой, то к середине дня вся школа от младших классов до старших гудела.
Послушав мимоходом обсуждения в коридорах, я за пятнадцать минут успела получить три детально составленные версии, как на старом городском кладбище завелся маньяк, охотящийся на симпатичных девушек.
Поговаривали, маньяк старый бородатый сторож, живший все на том же кладбище, в деревянной бытовке. Или его сын, якобы совсем недавно сбежавший из психушки, где сначала попытался зарезать и съесть своего соседа по палате.
Некоторые особо ярые сплетники утверждали, якобы своими глазами видели нашего завхоза, который с подозрительным (и даже зловещим) видом бродит ночью возле школы. В эту байку многие решительно поверили.
Идя к кабинету, я чувствовала, как у меня натурально встают дыбом волосы. Впрочем, с кладбищем они правда угадали.
К третьему уроку причины возбужденного состояния учеников наконец докатились до директора. К школьному завхозу Павлу Семеновичу была отправлена целая комиссия во главе с завучем. В ходе расследования комиссия установила, что предмет интереса вышеупомянутого составляли исключительно старые парты и стулья, которые хранились в подвале.
Уличенный в обмане, Павел Семенович под строгими взглядами признался, что по ночам тихонько разбирал их и сдавал по частям на металлолом.
Одну часть слухов удалось загасить. Но разошедшихся учеников уже вряд ли могли остановить. Версии сыпались с каждым разом все более изощренные. Я чувствовала себя героиней дешевого сериала: убегала ночами от маньяка, сражалась с хулиганами в подворотне и оказывалась вдруг адептом субкультуры, ну, знаете, той самой, в которой по кладбищам бродить ночами любят. Танька Иванова в ответ на мой грозный взгляд делала невинный и непонимающий вид.
После четвертого урока меня, порывавшуюся незаметно проскользнуть в раздевалку за шубой и по-тихому смыться, поймала за руку классная руководительница на «серьезный разговор».
Простите, но я тороплюсь. Мне срочно нужно идти я попыталась извернуться и проскочить к выходу, но классная вцепилась мне в плечо мертвой хваткой.
Куда? Уроки еще не закончились!
«На встречу», чуть было не сказала я, но вовремя прикусила язык.
Училка отвела меня в сторону и зашептала сердито, едва не брызжа слюной. Глаза под роговой оправой недобро сверкали.
Соболева, ты что вообще творишь?! Что ты себе позволяешь? Что за выдумки?!
Валентина Дмитриевна, я здесь ни при чем! опешила я. Ну неужели она думает, будто дурацкие легенды распускаю именно я? Это же полный бред! Вы должны понимать!
Договорить мне не дали. Из уст с трудом сдерживавшейся классной на меня посыпались упреки в распространении сплетен и клевете на школу, нарушении общественного порядка и учебного процесса и еще много другого, в подробности чего ни я, ни она не стали вдаваться.
Из-за таких, как ты, потом и случаются всякие истории, что дети бесследно пропадают, а винят почему-то школу. А вовсе не родителей, позволяющих своему чаду шататься ночами по городу! Ну чего ты молчишь?
Я стояла на месте в ожидании, когда утихнет буря. Спасительный выход маячил всего в пяти метрах за спиной преподавательницы.
Я донесу вопрос о твоем возмутительном поведении до директора. И если ты не хочешь пробкой вылететь из школы, то будь добра
Внезапно я почувствовала горячую искру, проскочившую по руке, за которую классная придерживала меня, не давая уйти. Вспышка тепла стрельнула в ладонь учительницы.
Ойкнув, классная резво отшатнулась, а я, уличив момент, не мешкая рванула к выходу.
Быстро накинув на себя шубу и обмотав шею шарфом, я попыталась понять, что же такое произошло. Тепло, пронзительная вспышка. Ее ведь не только я почувствовала? К рациональным выводам сразу прийти не удалось. Посчитав случившееся еще одной странностью в копилку необъяснимого за последние дни, я мысленно поставила галочку и оставила происшествие как есть.
Когда я сбегала по ступеням крыльца, из-за колонны черной тенью отделился Волк, догнал, ткнулся мокрым носом в ладонь в знак приветствия и непринужденно потрусил следом. Герман решил подстраховаться, и сегодня с утра пес (или все-таки грим?) провожал меня из дома на занятия.
Герман уже ждал в назначенном месте. Переминался с ноги на ногу возле калитки кладбища, но смотрел исключительно под ноги, а не по сторонам. Услышав хруст снега от моих шагов, обернулся и доброжелательно улыбнулся.
Немного страшно было ступать на территорию после увиденного вчера, хоть Лисовский и уверял: днем ничего опасного произойти не может.
Вряд ли случится что-то более неприятное, чем поскользнуться и подвернуть ногу.
Я хихикнула, вспоминая утренние «танцы с ботинком» и наше знакомство. Ведь всего два дня прошло, а по ощущениям
Мы шли по центральной аллее. За ночь снегопад усилился, и к утру сугробы на дорогах достигали щиколоток, но здесь дорожки оказались аккуратно расчищены. Следов нет, все перемешалось или было стерто.
Случайно? Нарочно?
Вот где-то здесь, остановившись, я указала в сторону, неуверенно очертила квадрат из четырех занесенных гранитных камней. Над оградами толстыми шапками лежал нетронутый пушистый снег.
Совершенно никаких признаков чьего-то присутствия
Уверена? спросил Герман.
Уже не очень, честно призналась я. Но с дороги очень похоже, что здесь.
Вот только вчера издали были заметны разбросанные комья земли и свежевырытая яма. А сегодня, вблизи, при ярком дневном свете ничего.
Тяжело вздохнув не запачкаться не получится, Герман полез в проход между участкамии почти тут же провалился почти по колено. Да, сегодня он с собакой тут не полазал бы. Обернулся на меня. Я поморщилась, виновато улыбнулась и пожала плечами, мол, сам захотел.
Пока парень месил сугробы в периметре очерченного мной квадрата в поисках чего-то, известного и понятного только ему одному, мы с Волком топтались на месте, потирая замерзшие носы. Точнее, потирала нос только я. Сама не представляла, что ожидала найти. Разрытую могилу или другие страшные отметины. Но не унылую серую пустоту брошенного на зиму места.
Чего доброго Герман решит, что я его обманула. Или того хужефигуры на кладбище мне привиделись. Но Герман внезапно заговорил сам.
Есть такое поверье, что мирточно большое лоскутное одеяло, кусочки которого скреплены невидимыми швами. Мы с тобой на одном, а кто-то на другом. И никто не знает наверняка о существовании соседних, потому что не может туда попасть. Кстати, интересно наблюдение: во многих сказках появление иноземцев, чужих, выходцев из других миров замечают именно на кладбище или в других «ритуальных» местах, где граница между реальностями естественным образом истончается.
На фразе про «мировое одеяло» я невольно хихикнула.
Ты говоришь, прям как в той сказке из красной книги. Про Небесную Ткачиху и ее нити жизни.
Герман вскинул на меня удивленный взгляд.
Ты уже прочитала?
Почти.
Я хлюпнула замерзшим носом. На открытом пространстве ветер дул с завидным старанием, не спасали ни длинный шарф, ни варежки, ни капюшон. Наверное, я все-таки не слишком расстроюсь, если мы ничего не найдем.
И как?
Я глубоко вдохнула, набирая полную грудь воздуха, но не нашла подходящих слов.
Здорово!
Это я ее написал, признался Лисовский.
Герман выбрался обратно на дорогу и теперь отряхивал залепленные снегом джинсы.
А почему ты всем этим интересуешься? задала я весьма любопытный вопрос.
Давай будем считать, что загадочные истории и есть моя работа. Я здесь, можно сказать, глаза и уши.
Типа специалист по мистическим явлениям?
Герман весело усмехнулся.
Типа того, кивнул он. Сказка ложь, да в ней намек.
Мы уже возвращались с кладбища, идя навстречу своим следам, и мне хотелось чем-нибудь задержать остаток времени, перед новым, наверное уже окончательным, расставанием.
Честно говоря, ясности встреча не принесла, хотя я об этом пока не думала. Сейчас все казалось спокойным и безмятежным. Как же будут обстоять дела вечером, если понадобится выйти на улицу, я пока боялась представить.
Слушай, а когда мы встретились, ты, кажется, упоминал о Хозяйке.
А, Хозяйка Порога, хозяйка границы между мирами или просто Хозяйкатак сказать, местная управляющая. Следит за невмешательством. Самой первой Хозяйкой в открытых мирах была Лика Йарга. Сейчас она тоже своего рода легенда. Правильнее сказать, сказка.
Йарга, я покатала на языке смутно напоминавшее что-то имя. А нога у нее случайно не костяная? И изба на краю леса. Баба Йарга. Похоже, хи-хи.
Герман усмехнулся.
Ну назвал какой-то невежливый чародейку бабой, и в народ пошел именно такой вариант. Что поделать? А вот злые качества и слухи насчет ее внешнего уродства сущая клевета, точно тебе говорю.
А почему тогда ты решил, что я обязательно должна оказаться Хозяйкой?
Мне показалось, ты можешь видеть вещи, которые другие обыкновенно не замечают. Что ну, особенная. К тому же когда мы переезжали, здесь, обвел взглядом пространство, не было наместника. Вот я и подумал, что Пальмникем подсуетился. Наша тогдашняя встреча с толку сбила. Ты так внезапно возникла рядом, когда нужна была помощь. Я и подумал. Если обидел, прости.
Я не стала спрашивать, что такое пальм палимн В общем, не стала я спрашивать. Друг, может его. Не все ж мне одной странным имечком щеголять.
Мы подходили к калитке, когда мой рассеянно блуждавший по сторонам взгляд упал на крайний в ряду памятник. Нечто в нем показалось мне подозрительно знакомым. Я притормозила.
С запудренного снегом черного камня на меня смотрел портрет прехорошенькой молодой девушки. Взглядозорной и слегка насмешливый был направлен вверх и прямо, словно незнакомка старалась разглядеть что-то за плечом смотревших на нее людей. Легкая вуаль улыбки. Где-то она уже попадалась мне на глаза.
Я наклонилась, смахнула варежкой налипший на изображение снег, очищая надпись.
«Лиза Купер. Год рождения: 1989. Год смерти: 2021». Без дней и месяцев.
Лиза. Девушка с фотографии, оставленной моему отцу той сумасшедшей женщиной в тапочках. Как так вышло? Папа никогда не справлялся с заказами на памятники так скоро. Да и не вышло бы установить его зимой: земля сейчас промерзшая и твердая, прямо как железо. А камень стоит здесь, кажется, не один год. Влитой.