Марни выбросила окурок в окно, включила передачу и поехала через город в другое знакомое место. Она въехала на стоянку возле дома престарелых, где на втором этаже жила его мать. И снова она не сказала ни слова, закурила ещё одну сигарету и выкурила её до упора. После этого она отвезла его в несколько других мест, разбросанных по городу, каждое из которых имело для него личное значение. Он хотел сказать ей, что в этом нет необходимости, потому что к тому времени он уже понял суть, но его беспокойство было так велико, что он держал рот на замке, пока она заканчивала свою экскурсию по городу.
Она хранила молчание, пока не вернулась в район Нади и не припарковалась на том же месте у обочины, которое они освободили часом ранее. Она похлопала свою сумочку и посмотрела на него. Её пистолет лежал там рядом с сигаретами.
Я не буду стрелять в тебя, Майк. Ты мне слишком нравишься для этого. Правда. Но у меня нет такого уровня привязанности к твоей сестре, твоей матери, твоим чёртовым дедушке и бабушке или твоему проклятому лучшему другу детства. Понимаешь?
Майк изо всех сил старался не задыхаться.
Да. Я понимаю
Будь спокоен.
Майк закрыл рот и вздрогнул, когда его расстроенный желудок снова забурчал.
Марни протянула руку и коснулась его колена, заставив его немного подпрыгнуть.
Ты один из нас, Майк, и будешь им до самой смерти. Спасения нет. Навсегда. Понимаешь?
Он кивнул, но его трясло.
Это было несправедливо. Это было неправильно. Он был свободным человеком. Гражданином со всеми правами и свободами, как и любой другой. И, как любому другому свободному человеку, ему должно быть позволено определять ход своей жизни, включая людей, с которыми он решил общаться. Но даже когда он думал об этих вещах, он понимал, что это уже не совсем верно. Теперь он принадлежал к этому культу. Этому проклятому Дьявольскому Заговору. Они владели им. Ему хотелось кричать, злиться на несправедливость, но он знал, что никакие крики ничего не изменят.
Если ты когда-нибудь дашь мне повод усомниться в твоей приверженности делу, я вернусь в каждое из тех мест, которые мы посетили сегодня. И в следующий раз, когда ты увидишь кого-то из этих людей, он будет в чёртовом гробу. Понимаешь?
Он посмотрел на неё, дрожа, встретив её непоколебимый взгляд.
Ты ты раньше убивала людей?
Да.
Ответ без колебаний. Он уловил намёк на гордость в её тоне? Он так и думал. Наверняка в её жёстком выражении лица было больше, чем след самодовольства. Она убивала людей, чёрт возьми, да, и она гордилась этим.
Она вынула ключ из замка зажигания и бросила связку ключей Майку.
Как Надя сказала тебе прошлой ночью. Просто отдайся этому. Прими это. У тебя действительно нет выбора. И не думай предупреждать своих близких, потому что мы обязательно пронюхаем, она улыбнулась и снова коснулась его колена. Ты можешь забрать меня сегодня в шесть вечера.
Что?
Забери меня в шесть. У моего дома. Какая-то проблема?
Эм-м-м он вздохнул и покачал головой. Нет проблем так сказать мне просто любопытно, зачем я должен забрать тебя? У вас, ребята, уже намечается другая встреча, не так ли? Я не могу справляться с этим дерьмом каждую ночь, несмотря ни на что.
Расслабься, встречи пока не будет, она сжала его колено и подмигнула ему.
Какого хрена?
Ты забираешь меня, потому что ведёшь меня на ужин. А потом в кино. По моему выбору, конечно. Помнишь, я обещала тебе свидание, если пойдёшь со мной на вчерашнюю встречу?
Майк понятия не имел, что на это сказать. Настоящее свидание с Марни было тем, чего он хотел больше всего в течение многих месяцев. Но теперь, когда это происходило на самом деле, это было чуть ли не последним, чего он хотел. Странно, как иногда мир переворачивался. На самом деле, это было довольно хреново. Как, чёрт возьми, он мог вести вежливую беседу за обедом с кем-то, кто только что угрожал убить всю его семью?
Она коснулась его лица, погладила его щёку кончиками пальцев.
Я знаю, о чём ты думаешь, и тебе нужно расслабиться. В конце концов, ты получаешь только то, чего всегда хотел, она наклонилась к нему, когда её рука скользнула ему за шею и прижала его ближе. А теперь поцелуй меня, ублюдок.
Он поцеловал её.
Больше он ничего не мог сделать. Как она и сказала, он должен принять то, что происходит.
Поцелуй стал жарким, неожиданно страстным при данных обстоятельствах. В какой-то момент она ненадолго прервала его и вгляделась в его лицо, её глаза ярко сверкали.
Скажи, что любишь Сатану.
Он сказал ей то, что она хотела услышать.
Скажи так, как будто ты сам в это веришь.
Поэтому он повторил это снова, пытаясь наполнить свой голос убеждением, которого на самом деле не чувствовал. Она заставила его повторить это ещё несколько раз.
И с каждым разом становилось всё легче это говорить.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Три месяца спустя
Последний в этот день звонок поступил за шесть минут до окончания рабочего дня. Майк знал, что человек на другом конце линии вызовет проблемы ещё до того, как он произнесёт хоть слово. Три с половиной долгих, убивающих душу года работы отточили его инстинкты до остроты, граничащей с телепатией. Это было очень похоже на то, как Надя, казалось, могла читать мысли участников Дьявольского Заговора, за исключением более узкого и специализированного пути. Он услышал это в быстром вздохе звонившего перед тем, как начать громкую, едва различимую тираду о якобы плохом обслуживании клиентов. В тот момент, когда он услышал, он знал, что это произойдёт, и знал, что шансы велики, что он не будет отключаться, по крайней мере, ещё полчаса. И он был прав. Конечно, был. К настоящему времени он так хорошо знал каждый тип клиентов, что мог почти процитировать всё, что они могли сказать заранее. Это включало в себя ожидание интонации голоса и того, в какой момент разговора они будут вставлять определённые стандартные фразы, включая, но не ограничиваясь ими, самые популярные за всё время разговоров, такие как «Я хочу поговорить с менеджером!», «Есть ли там кто-нибудь выше вас?», «Я сообщу о вас в Better Business Bureau!» и (его личный фаворит) «Я никогда больше не буду иметь дело с вашей компанией!»
На это можно было только надеяться.
Тридцать пять чертовски утомительных минут спустя он смог завершить обмен, предложив покупателю бесплатную доставку при следующем заказе и одноразовый код на двадцатипроцентную скидку. Он считал это своей личной победой, как всегда делал каждый раз, когда ему удавалось не позволить покупателю уговорить его дать ему то, чего он не заслуживал. Потому что он действительно считал себя находящимся в состоянии войны с легионами испорченных, рвущихся к власти засранцев. Большинство из них полагали, что могут получить что-то бесплатно, если будут кричать достаточно громко, и, возможно, они могли бы, если бы им посчастливилось поговорить с новыми более легко запугиваемымпредставителем. Но Майк был закалённым в боях ветераном войн за обслуживание клиентов и не стал бы мириться с этим дерьмом. Время от времени кто-нибудь звонил с обоснованной жалобой. Их было так же легко сразу узнать, и, как ни странно, эти люди обычно были гораздо спокойнее, чем ханжеские, визжащие ублюдки, с которыми ему приходилось иметь дело бóльшую часть времени. Он был счастлив обслужить людей в этой, к сожалению, меньшей категории звонящих, и относился к ним с уважением, которого они заслуживали. Но когда дело доходило до крикунов, он не мог уступать. Он позволял им кричать и извергать воздух столько, сколько им хотелосьи часто это действительно было очень долго, но он никогда не двигался с места, которое, как он знал, было правильным.
Это было жёсткое, с трудом выработанное мышление.
Так что жаль, что психологическая стойкость не распространилась на некоторые другие сферы его жизни, например, на борьбу с Дьявольским Заговором. Он думал о нём в своей голове, с большой буквыс тем же акцентом, который делали все остальные участники культа, когда произносили его название вслух. В этом отношении он последовал их примеру, как и в любом другом аспекте членства в культе. Но каждый день он боролся с желанием встать и предпринять какие-то действия против группы. Его совесть говорила ему, что он должен что-то сделать. Может быть, даже рассказать свою историю копам, какой бы устрашающей ни казалась ему эта перспектива.
Исчезновение мэра стало большой новостью и источником бесконечных спекуляций. Множество выдвинутых теорий охватывало широкий спектр маловероятных судеб мэра небольшого города. Некоторые утверждали, что Донни Уилкерсон стал жертвой мафии в стиле Джимми Хоффа, в то время как другие говорили, что он покинул город с тайной любовницей и чемоданом расхищенных городских средств. Неважно, что не было никаких доказательств, подтверждающих это. СМИ ненавидят информационный вакуумособенно когда вакуум существует в центре крупной историипоэтому иногда они просто фабрикуют свои собственные «факты». Майк находил болезненно забавным, что ни одна из циркулирующих диких историй даже не приблизилась к чистому безумию правды.
Он мог положить этому конец в любой момент. Сегодня даже. Прямо сейчас. Он снова подумал об этом, когда, наконец, вышел из колл-центра и поплёлся через полупустую стоянку к своей машине. Хотя сейчас было настоящее море открытых пространств, его машина была там, где он оставил её сегодня рано утром, на очень дальнем углу стоянки. Первая смена всегда была самой укомплектованной, и тогда стоянка была почти заполнена. Утром было много шума и суеты, так как его коллеги спешили попасть внутрь и быть готовыми к своим столам до начала смены. Однако теперь всё было устрашающе тихо. Уныло-серое небо над головой и лёгкое дуновенье в воздухе создавали атмосферу гнетущей тьмы. Это заставило его напрячься. Просто паранойя. Он несколько раз оглядывался через плечо, наполовину ожидая увидеть шпионов Дьявольского Заговора, следящих за каждым его движением. Это было абсурдно, но он ничего не мог поделать. С той тревожной утренней поездки с Марни, последовавшей за его первой заговорщической встречей, бóльшая часть его души чувствовала, что живёт в глубоко странной сатанинской версии шпионского романа.
И да, он мог положить этому конец в любой момент.
Сегодня, он снова напомнил себе. Прямо сейчас.
Скоро он будет за рулём своей машины, снова занятый самым освобождающим моментом своего рабочего дня. Снова устроившись в собственном автомобиле, он снова почувствует себя одиноким, отбросив, наконец, все ежедневные стрессы, которые были неотъемлемой частью его профессии. Он больше не был привязан к столу. Он мог ехать, куда хотел. Домой. В магазин за продуктами. Или в бар, или в кинотеатр. На самом деле не имело значения, что и где, просто его время снова принадлежало ему, и он мог делать всё, что ему заблагорассудится. Например, вместо того, чтобы сейчас ехать домой, он мог бы повернуть в другом направлении и доехать до полицейского участка. Он мог рассказать всё, что знал. Он мог бы предложить надеть прослушку на следующую встречу Дьявольского Заговора. И он мог раз и навсегда покончить с этим безумным дерьмом, поглотившим его жизнь.
Но каждый раз, когда он доводил себя почти до такой степени, что думал, что сделает именно это, он вспоминал ту леденяще-тихую утреннюю поездку с Марни и откладывал эту идею. Он подозревал, что она преувеличила масштабы культа и его способность предвидеть и устранять угрозы. Рациональная часть его разума говорила ему, что смешно полагать, что они начнут систематически убивать всех его близких, как только он появится в полицейском участке. Но они забросили свои крючки слишком глубоко внутри него. Он поверил ажиотажу, несмотря на его внешнюю абсурдность. Им уже много раз удавалось избежать наказания за убийство, и они никогда не были разоблачены. В конце концов, он просто не мог переварить даже отдалённую возможность причинения вреда людям, о которых он заботился.
Так он попал в ловушку.
Если только ну, если только он не убил бы себя. К слову об отдалённых возможностях. Но он не исключал этого полностью. Если ситуация когда-нибудь дойдёт до точки, когда он почувствует себя совершенно невозможно, это может стать осуществимой стратегией выхода.
А до тех пор
Он начал хмуриться, приближаясь к своей машине. Что-то было зажато за дворником со стороны водителя. Белый листок бумаги, может быть, или конверт. Было что-то зловещее в том, как его края трепетали на усиливающемся ветру, словно привлекая его внимание. Ещё больше паранойи? Быстрый просмотр разбросанных поблизости других машин не выявил других белых клочков бумаги, прикрепленных к другим лобовым стёклам. Конечно, нет. Служба безопасности преследовала бы любого, кто пытался бы распространять листовки на территории компании. Нет, что бы это ни было, это, несомненно, была попытка связаться с ним напрямую.
Блять.
Внутри него образовался тугой узел страха, когда он подошёл к машине и увидел, что это был конверт, прикрепленный за дворником. Каким-то образом запечатанный конверт казался даже более зловещим, чем сложенный лист бумаги. Он открыл машину и бросил свой рюкзак внутрь, прежде чем выхватить конверт из дворника. Этот узел страха затянулся ещё на несколько градусов, когда он увидел печатные буквы, изображённые на лицевой стороне конвертаДЗ.
Дьявольский Заговор.
Майк хлопнул конвертом по ладони свободной руки и пнул камешек на асфальте, который покатился по стоянке, пока не исчез под синим Lexus. Чем он и хотел бы заняться сейчас. Бля, просто исчезнуть.
Блять! Блять, блять, чёртова блять, чёртова блять в квадрате!
Он знал, что это. На каком-то уровне, с первого же взгляда на штуковину, прикрепленную к его дворнику, он понял, что она каким-то образом связана с этими злыми ублюдками. Он не знал, как понял об этом, но знал, хотя с той первой ужасной ночи на этом фронте почти ничего не было. Была ещё пара встреч, но они прошли без происшествий, почти обыденные. Убийств больше не было. Никаких больше оргий. А последняя встреча была больше месяца назад. Однако что-то внутри него почти мгновенно угадало истинную природу этого существа. Словно что-то во Вселенной говорило с ним. Пытаясь предупредить его. Что он не мог истолковать иначе, как очень плохой знак.
Он ещё немного посмотрел на буквы, написанные на конверте.
Потом он сел в машину и вскрыл его.
Содержащаяся в нём записка была краткой и тоже написана печатными буквами:
ПОЕЗЖАЙ К «ЖИРНОМУ СЭМУ» НА ЦЕНТРАЛЬНОЙ УЛИЦЕ. СПРОСИ ДЖАСПЕРА. СКАЖИ, ЧТО ТЫ ПРИШЁЛ ЗАБРАТЬ ПОСЫЛКУ. ДЗ.
Майк перечитал записку несколько раз, и с каждым разом, когда он просматривал загадочное сообщение, его бровь поднималась всё выше. «Жирный Сэм» был популярным бургерным заведением. Местная собственность с двумя ресторанами, один рядом с тем местом, где он жил, а другой на противоположной стороне города. Он не мог себе представить, какие дела у Дьявольского Заговора могут быть с «Жирным Сэмом», да и не хотел знать, что это за дела.
Он покачал головой и тихо выругался:
Чёрт меня побери.
На один безумный, головокружительный момент он решил не обращать внимания на записку и просто отправиться домой. Но он знал, что не может этого сделать. Когда он не выполнял инструкции, его наказывали. Как-то. Каким-то образом. Надя, вероятно, выпорет его или ещё что-нибудь на следующей встрече заговорщиков. Также Марни ждала его дома. Она переехала к нему в начале месяца. Её идея, и у него не было иного выбора, кроме как принять. Возможно, она уже знала о записке и её цели. Чёрт, возможно, она даже прикрепила записку к его лобовому стеклу. На первый взгляд почерк не был похож на её собственный, но ксилография была сделана явно преднамеренно, возможно, чтобы скрыть личность автора. Что вызвало ряд очевидных вопросов. Зачем вообще оставлять записку? Почему бы не позвонить ему на мобильный?
Он снова покачал головой.
Очередная чушь про шпионский роман.
Смешно это или нет, но здесь у него не было выбора. Он мог только делать то, что ему сказали. Поэтому, скомкав записку в комок и отбросив её в сторону, он завёл машину и направился к «Жирному Сэму».
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Майк вошёл в ресторан «Жирный Сэм» на Центральной улице сразу после 17:30 вечера. Он бы добрался туда раньше, если бы не мучительно медленное движение в час пик, которое более чем втрое превышало обычное время в пути. Паранойя снова окрасила его мысли и сделала его всё более нервным на протяжении всей поездки. Главной причиной этих чувств был его поздний уход из колл-центра. Человек, организовавший эту таинственную миссию, должен был знать об обычном времени окончания его смены, но не смог бы предвидеть сегодняшнюю вопиющую задержку. Что, если то, что он должен был совершить сегодня вечером, зависело от того, сделает ли он это в очень сжатые заранее установленные сроки? В таком случае он может уже опоздать. Ужасные вещи, возможно, уже были запущены, вещи, которые он, вероятно, был бы бессилен остановить.