За все это время дыра должна была полностью зарасти, сказал Даллас. Как он смог прорваться? Он должен обладать нечеловеческой силой.
Имеешь в виду нечеловеческую силу, которая потребовалась, чтобы рассечь пополам взрослого человека одним взмахом какого-то оружия, скорее всего, мечом? Такую силу?
Сколько-то времени все молчали.
Значит, говоришь, эти туннели по всему острову? спросил Джино.
Не изучив их, невозможно знать наверняка, насколько далеко они тянутся. Хотя да, это вероятнее всего. Возможно, их здесь целая сеть.
Подожди, сказал Даллас, хватаясь за голову, ты сказал, что математика не работает. Что
Не работает. Никто из оставшихся или забытых здесь японских солдат той эпохи не мог сделать подобное, сказал Херм. Кстати, я даже не уверен, что человек способен так разрубить другого человека пополам.
Куинн огляделась, ей казалось, что они все еще не одни.
Конечно, это должен быть человек. Кто же еще?
Понятия не имею.
Джино, сказал Даллас, разве такое возможно?
Какое-то время тот, словно зачарованный, таращился на обнаруженный туннель, после чего наконец ответил:
Если это меч, то возможно. Он должен быть очень острым, и не знаю а убийца должен быть очень опытным и сильным я
Ну же, Куинн, вмешался Херм, ты единственная с медицинским опытом. Скажи, может очень сильный и опытный человек, используя очень острый и крепкий меч, разрубить пополам другого человекатакой же комплекции, как Мердок, с одного удара? Думаешь, в это можно верить?
Я не думаю, что кто-то во что-то поверит. Но если хочешь, чтобы я поверила в существование некоего психопатического сверхъестественного монстра
Никто и не говорил
бегающего по этому острову, мне потребуется куда больше доказательств.
Твое доказательство лежит там в виде двух половинок.
Может быть, этот психтакая же жертва кораблекрушения, как и мы. Может быть, он сошел с ума. Может быть, он нашел туннели и пользуется ими. Может быть
Может бытьэто, значит, маловероятно.
А сверхъестественное объяснениеэто не маловероятно? Ты серьезно?
Я хочу сказать, что
Все это не имеет значения, внезапно произнес Джино.
Он наконец оторвал взгляд от туннеля.
Ты о чем?
О том, что мне плевать, даже если это был пасхальный кролик. Кем быили чем быон ни был, он уже убил двоих из нас. И лишь вопрос времени, когда он доберется до остальных. Джино посмотрел на джунгли. Поэтому пока мы закроем эту дыру и будем следить за ней. Вооружимся, чем сможем, сделаем костер побольше и поярче и переждем ночь здесь, на пляже.
А потом?
На рассвете вернемся на другую сторону острова и устроим себе более удобное и защищенное укрытие, возможно, в одном из зданий. Территория там поменьше, поэтому следить будет проще. Там мы выясним, с чем, черт возьми, мы имеем дело. В том лагере есть ответы на наши вопросы. Должны быть.
Все снова замолчали. На этот раз надолго.
Остров и океан что-то нашептывали им, заполняя тишину.
А с Мердоком как? спросил Херм.
Джино повернулся и пошел прочь.
Похороните его.
* * *
Когда дневной свет угас, страх лишь усилился. В торжественной тишине Даллас и Куинн похоронили останки Мердока неподалеку от могилы Натали, не забывая при этом следить за джунглями. Когда они перетащили тело к вырытой яме, Даллас остановился, мучимый яростными приступами тошноты. Это были всего лишь позывы рвоты, исторгнуть он ничего не смог, но ему стало очень плохо, заболело в горле и в животе. За все годы, что Даллас и Куинн были вместе, они и представить себе не могли ничего подобного и тем более не думали, что столкнутся с этим напрямую. Но в прошлом Куинн хотя бы успела насмотреться на трупы и кровь, Даллас же никогда не видел ничего такого, что напоминало бы смерть Мердока. И это потрясло и встревожило его до глубины души. Еще минуту назад Мердок был живым, дышал. А теперь от него осталось изувеченное, рассеченное пополам, выпотрошенное нечто. Из-за всего этого ужаса рассудок Далласа отказывался перерабатывать произошедшее. Поэтому Даллас делал то, что нужно, чисто машинально, на время отключив мозг.
Всё в порядке? спросила Куинн.
Даллас глянул косо, продолжая сгребать в яму песок и землю.
Понимаю, как нелепо сейчас звучит этот вопрос, призналась она. Но в голову больше ничего не приходит.
Я знаю, что это лишь начало, но уже хочу, чтобы все закончилось. Я не готов к этому дерьму, Куинн. Ради бога, я же школьный учитель.
Никто не готов к этому.
Я даже не знаю точно, что это такое.
Это борьба. Она началась в тот момент, когда затонула яхта и мы оказались в воде.
А теперь мир сошел с ума, и мы вместе с ним. Ничто больше не имеет смысла. Он подполз к ней, изо всех сил стараясь сдерживать эмоции. За всю жизнь мне никогда еще не было так страшно.
Мне тоже, тихо сказала Куинн. Если б я знала, что это сойдет мне с рук, я свернулась бы калачиком и от души поплакала бы. А потом бы уснула, а когда проснулась, мы были бы уже дома. Целые и невредимые.
Глаза у Далласа наполнились слезами.
Извини.
Тебе не за что извиняться.
Мне нужно быть сильнее.
Ты очень сильный. Куинн взяла его за запястье, немного подержала, нежно гладя большим пальцем. Ты один из самых сильных людей, которых я когда-либо знала. И я люблю тебя. Больше всего на свете.
Его лицо искривилось в судорожной улыбке, и он нежно взял жену за подбородок.
Я тоже тебя люблю.
Куинн наклонилась ближе, и они поцеловались.
Давай закончим с этим, сказала она.
Пока они хоронили Мердока, Херм продолжал заниматься костром. Он разжег его больше и ярче, одновременно выступая в роли часового. Внимательно следил за джунглями и отверстием туннеля.
Джино и Харпер прошли по пляжу к скалам и пещерам, в поисках съестного. И хотя Херм и Куинн туда уже ходили и примерно через час вернулись ни с чем, Джино сумел добыть довольно крупного краба. Нанизанный на одно из самодельных копий, он еще не умер. Шевелил и пощелкивал клешнями, словно какой-то инопланетянин, пока Харпер с отвращением глядела на него.
Ну и ну, вы только посмотрите, сказал Херм, заметив краба. Где ты нашел этого гаденыша?
Вместо ответа Джино посмотрел на пылающий костер.
Хорошая работа.
Искренне удивленный, Херм отреагировал не сразу.
Спасибо.
Таким и держи. Сегодня ночью он должен быть как можно больше.
Вряд ли тот, кто прячется в джунглях, не знает, что мы здесь.
Вполне возможно, что он сейчас наблюдает за нами. Джино посмотрел на джунгли. Очевидно, ему ничто не мешает напасть на нас и днем, но в темноте мы в еще более невыгодном положении. Именно поэтому я хочу, чтобы пляж был освещен как стадион. Если этот сукин сын попытается атаковать ночью, я хочу увидеть, как он приближается.
Херм посмотрел на шевелящегося на конце копья краба. У Херма потекли слюнки, и он уже почувствовал во рту вкус крабового мяса.
Боже, как я хочу есть.
Что ж, сегодня мы поедим.
Жду с нетерпением, поверь. Но нам нужно раздобыть какое-нибудь оружие, сказал Херм, прогоняя мысли о еде. Я пока не понимаю, с чем мы имеем дело. Но что бы это ни было, чутье подсказывает мне, что нескольких заостренных палок будет недостаточно.
Знаю. Я работаю над этим. А пока будьте начеку.
Херм с улыбкой кивнул. Это был первый вежливый разговор у них с Джино с тех пор, как они покинули курорт. Даже на яхте Джино вел себя с ним надменно и грубо. И хотя Херм понимал, что они никогда не станути не могли бы статьдрузьями, было приятно пусть даже ненадолго отдохнуть от постоянных ссор.
Не говоря ни слова, Харпер подошла к костру и села, словно в трансе уставившись на пламя и летящие от него искры.
Она успокоилась? тихо спросил Херм.
Джино мельком глянул на Харпер, затем снова перевел взгляд на джунгли.
Нет.
И я все время как на иголках. Всякий раз, когда я слышу шум или смотрю на джунгли, жду, что кто-нибудь бросится на нас. Превратился уже в чертов комок нервов. Представить не могу, каково ей было видеть, как это произошло. Херм почесал загривок. Жаль, что я наговорил тогда всякого Мердоку. Я в том смысле, что у меня у меня даже не было возможности помириться с ним. Я я не всегда имею в виду то, что говорю. Мне мне нужно научиться иногда помалкивать. Я
Хоть я и за то, чтобы ты почаще держал язык за зубами, такой старый морской волк, как Мердок, должен был бы получше знать свое дело и увести нас от шторма в безопасное место. Правда в том, что он пьянствовал у себя в каюте, а все управление яхтой возложил на плечи Дэвиса. Это стоило Дэвису жизни, и всех нас он чуть не угробил. Так что в любом случае, сказал Джино, проходя мимо Херма к костру, ты прав. К черту его.
Херм не был уверен, что поразило его большепопытка Джино смягчиться или его последнее замечание, и никак не мог решить, что ответить и отвечать ли вообще. Его спасли вернувшиеся в этот момент Даллас и Куинн, грязные и мокрые от пота.
Готово, сказал Даллас.
Херм жестом указал на Джино, присевшего у костра с крабом в руках.
Наш прославленный вождь поймал ужин.
Боже мой, сказала Куинн, поспешив к Джино. Еда!
Даллас тоже сильно хотел есть, но желудок у него все еще ныл от позывов рвоты. Отчасти ему хотелось поддаться страшной усталости и просто отключиться, но остров стал слишком опасным. Вместо этого он, подобно воину, призванному сражаться, цеплялся за холодную ярость, растущую внутри него, за свою низменную сторону, которую всегда отвергал, за первобытность, выползшую из самых темных глубин души.
Над океаном собирались тучи, медленно похищая солнечный свет.
Наступает ночь, сказал Херм.
«На солнце уже кровь, подумал Даллас. Почему бы ей не появиться на луне?»
Джино убил краба, и все постепенно сгрудились вокруг него. Обезумев от голода, жажды, страха и душевных мук, они стали разрывать краба на части, насаживать мясо на прутья и совать в костер.
Скрытое джунглями и все же находящееся ближе, чем они могли себе представить, за ними наблюдало нечто, столь же голодное и кровожадное.
Глава десятая
Костер разрывал ночь, потрескивая и выплевывая в воздух искры и языки пламени. Чем больше в него подбрасывали хвороста, тем сильнее он становился и тем отчаяннее сражался с тьмой. Первобытный и завораживающий, он обладал могуществом и магией, как ничто другое. И давал достаточно света, чтобы озарить лагерь и пространство вокруг него. Несмотря на истощение, сон приходил лишь короткими урывками, если приходил вообще. Все еще парализованная страхом, Харпер уже несколько часов таращилась на костер или всматривалась во тьму и скрывающиеся за ней джунгли. Куинн пыталась пару раз поговорить с ней, надеясь понять ее состояние и помочь оправиться. Но Харпер либо не хотела, либо не могла говорить, и в основном не обращала на Куинн внимания.
Пока Херм поддерживал костер, Джино бродил вокруг словно неспокойный дух. Ходил по песку или спускался к воде, после чего исчезал в ночи, только чтобы вскоре появиться вновь. Во время одного из своих обходов он заметил, что Даллас оставил Куинн возле костра и прогуливается по песку между лагерем и океаном. Это напомнило Джино лучшие времена, хотя он не знал почему. Он никогда не видел своего друга таким измотанным, таким истощенным, напуганным и уставшим. И все же в тот странный момент, когда присутствие друга выдавала лишь смутная тень, Джино вспомнил счастливые времена, которые они проводили вместе.
«Мы никогда больше не испытаем ничего подобного. Даже если сделаем невозможное и выберемся с этого Богом забытого острова, даже если каким-то образом вернемся домой, мы никогда больше не испытаем того покоя и раскрепощенности. Это навсегда останется с нами, шрам, который никогда не заживет».
В жуткой ночной темноте Джино думал о своей жизни и обо всем, что он сделал. Теперь он осознавал, сколько времени потратил впустую. Да, он участвовал в бесчисленном множестве приключений, бывал в местах, о которых большинство людей лишь читали, и испробовал такие вещи, о которых другие знали лишь по телевизору. Но, помимо этого, чего он добился в своей жизни? Даллас и Куинн нашли друг друга. Построили совместную жизнь и все еще влюблены друг в друга, как в тот день, когда поженились, а он был шафером со стороны Далласа. У Джино была Харпер, но он знал ее не очень хорошо. Если честно, то никогда и не хотел узнать. У нее сиськи, задница, смазливое личико. Она помогает отвлечься, почувствовать себя моложе своих лет, тешит его эго. Он трахает ее, потому что может, а не потому, что испытывает к ней искренние чувства. Теперь, в этой ночной тьме, вдали от дома, Джино понимал, что пренебрегал по-настоящему важными вещами. Понимал, что заключил что-то вроде сделки, которая, как ему всегда казалось, того стоила. Он был свободен, не имел никаких обязательств, помимо работы, мог приходить и уходить когда угодно. Делать, что хотел, и покупать, что хотел, наслаждаться жизнью, как считал нужным. Так почему же он чувствует себя таким неудовлетворенным, таким несчастным, особенно сейчас, когда осознал, что у него никогда больше не будет возможности все исправить? Потому что он был неправ и теперь понимал это. Может, он, как и Харпер, был для остальных всего лишь тем, кто помогает другим отвлечься, немножко развеяться. Суровым, спортивным «крутым мужиком», с просто хорошей внешностью и телом, ради которого большинство парней его возраста готовы были убить. Ходячим клише, при виде которого другие закатывали глаза и смеялись, когда он не замечал.
Внутренний голос продолжал нашептывать Джино то, чего он не хотел слышать. И хотя он силился заставить голос замолчать, заглушить его не удавалось. Возможно, в голове звучал его собственный голос, но Джино не был уверен. Возможно, это предчувствие, инстинктивное предупреждение говорило ему, что их дни сочтены и сейчас пришло время признаться в своих грехах, пока не стало слишком поздно, чтобы искупить их. Даже если б Джино сделал это лишь мысленно, возможно, это принесло бы ему спокойствие. Осознание того, что, появись у него новый шанс, он все будет делать правильно. Он искал бы любви, а не только секса. И попытался бы строить жизнь не только на своих желаниях и потребностях. Он подумал бы о родителях, о сестрах и их детяхо его племянницах и племянниках, о своих друзьях, оставшихся дома, о коллегах по работе. О том, как обижал их всех тем, что редко бывал у них и думал только о себе.
А может, это была лишь очередная несбыточная чушь. Возможно, все это не имело никакого значения, потому что никто не покинет остров живым. На этом острове есть хищник, а ониего добыча. Как и любое другое животное, Человек чувствовал близость Смерти. «Возможно, годы тренировок и подготовки в итоге окажутся чем-то бо́льшим, чем удовлетворение собственного тщеславия», подумал Джино. Здесь, в этом аду, это было ценным качеством, оружием, тем, в чем они отчаянно нуждались.
Возможно, именно здесь он изменит не только собственную жизнь, но и жизни других людей, тех, которые рассчитывают на него. Джино никогда не был верующим и, когда дело касалось духовных вопросов, считал себя агностиком. Но если в его жизни есть великая цель, если все действительно происходит не просто так, как часто говорят и, кажется, верят многие, то, может, именно поэтому он здесь? Может, он тренировался и работал всю жизнь ради этой цели, сам того не осознавая.
Джино с вызовом посмотрел на ночные джунгли, будто прогоняя страх и перенося его на темноту и то, что пряталось в ней.
«Это мой шанс», подумал он.
Ты меня до смерти напугал.
Вздрогнув и тут же расстроившись из-за того, что утратил бдительность, хоть и на секунду, он увидел, что рядом с ним, откуда ни возьмись, возник Даллас.
Еще пара часов, сказал он, пытаясь говорить непринужденно, и рассветет.
Мердока убили средь бела дня. Даллас почесал отросшую бороду. В любом случае, мы здесь не в безопасности.
Как и то, что прячется там. Уголком глаза Джино увидел, как Даллас кивнул, хотя не был уверен, что тот согласился с ним и на этот раз.
Послушай, если со мной что-нибудь случится, пообещай, что
Ничего с тобой не случится, Дэл.
И все же
Джино наконец посмотрел на него.
Убедишься, чтобы Куинн
Шутишь? Куинн здесь самая крутая.
Ты понимаешь, о чем я.
Я скорее умру, но не позволю, чтобы с ней что-нибудь стряслось, сказал ему Джино. Или с тобой.
Я тоже. Даллас неловко прокашлялся. Мне нужно кое-что у тебя спросить, и я хочу, чтобы ты ответил честно.