Стоп! А какой у этого дома адрес? Я внезапно поймал себя на мысли, что не могу вспомнить, ни на какую улицу выехал, ни на какой остановке сошел, даже не мог вспомнить, что вбивал в навигатор смартфона, который теперь валялся на полу в квартире каннибалов. К черту, не важно!
Я в девятиэтажке, в той, что на поле, я не могу отсюда выбраться, меня преследуют
Я знаю, где ты, Андрей, голос, раздавшийся из динамика, казалось, весь состоял из помех и скрипа, звучал, словно говорящая игрушка, батарейки в которой садились, Тебе не нужно никуда выбираться. Ты на своем месте.
Кто вы? На каком месте? Помогите мне! истерика, уже начавшись, и не думала прекращаться. Видимо, какая-то часть моего сознания все еще верила в то, что у этого кошмарного сна есть конец.
Но его нету, Андрюша. Тебе здесь самое место. Ты останешься с нами, осознавать и раскаиваться, слова звучали, как шум в вентиляции, как стук мусора, падающего в мусоропровод, как гудящие трубы, как искрящая проводка, Здесь истинное убежище для порочных.
Я не порочный! надрывался я, стараясь заглушить червячок сомнения, который вторил голосу из панели: «Здесь тебе самое место!»
Прислушайся к себе. Вспомни, что ты сделал. Загляни в свою сумку старуха-доносчица передала мой подарок? Маленькое напоминание из прошлого? Ты ведь не забыл? Столько воды утекло голос зашумел, напоминая туалетный смыв, Если так ничего, мы все здесь, чтобы ты вспомнил.
Чего вам от меня надо?
Ты не исключение, не льсти себе Вы все повидали немало ужасов, но теперь вы в безопасности, вздохни спокойно. Мы станем для тебя уютным домом. Не мешкай, найди что-то свое, места хватит всем. Нежно разлагающуюся постель, в которую можно прилечь шипело нечто пробитым котлом.
Что ты такое? возопил я в отчаянии, и мне ответил сам лифт, щелканьем кнопок, скрежетом дверей, стуком снаружи и шуршанием динамика:
Мы Управдом!
Двери открылись, и я выбежал, затыкая уши, лишь бы не слышать этого дьявольского шепотка, но, казалось, я вынес его из зассанной кабины в собственной голове. Выйдя на площадку, я огляделся и увидел лестницу, ведущую на крышу. Закрытая решетчатой дверью с ржавым замком, она была скрыта тьмой лестничной клетки, но я чуть не разрыдался от счастья. Когда уже казалось, что дом чудовищен и бесконечен, что у него нет ни верха, ни низа, я нашел подтверждение тому, что у кошмара есть границы. Можно ведь кричать с крыши, пока тебя не услышат прохожие, можно кидать всякий мусор вниз, можно по крайней мере скрыться от чудовищных жильцов этой обители кошмаров.
Подарок «старухи-доносчицы», как ее назвал голос, оказался весьма кстати. Я орудовал вернувшимся из прошлого куском арматуры, будто фомкой, раскачивая давно прогнившую дужку замка, пока тот с лязгом не свалился к моим ногам. Путь на крышу был свободен.
Снаружи моросил тот самый гадкий дождик, сопровождавший меня по дороге в этот гадюшник. Холодные капли отрезвляли увиденное в доме на секунду показалось страшным сном, но изогнутый кусок арматуры в руке убеждал в обратном все предельно реально. Гудрон топорщился под ногами, многочисленные погнутые антенны казались все теми же высохшими зарослями борщевика.
Серое бесцветное небо заставляло поверить, что время остановилось что никогда больше не наступит ни ночь, ни рассвет. Сам не зная, зачем, я подошел к самому краю крыши и посмотрел вниз грибок засранной песочницы, облезлая «паутинка» и козырек подъезда, на котором скопился мусор.
Наверное, я бы шагнул вперед прыгнул бы прямо в бездну, лишь бы никогда не возвращаться в эти обшарпанные вонючие конуры с их жуткими обитателями. В конце концов, я это заслужил. Но некто прервал мои размышления схватил за шиворот и прислонил к шее какую-то острую железку.
Не дергайся, раздался из-за спины хриплый девчачий голос, Кто такой?
Андрей я, я не хочу проблем! я устало приподнял руки.
Не шевелись, сука! Железяку брось!
Я послушался. Почему-то кусок арматуры я бросил не с крыши, а рядом, на гудрон, словно он имел для меня какую-то ценность. Отчасти так и было.
Погремуха твоя какая? Отвечай! меня ткнули в спину. Стоило большого труда устоять на ногах и не полететь с крыши вдруг, вопреки моим недавним намерениям, отчаянно захотелось жить.
Нет у меня погремухи! Андрей я! я старался отвечать спокойно, чтобы не спровоцировать очередного уродца.
Давно здесь?
Часа два-три, точнее сказать было сложно.
Так ты
Я почувствовал, как давление неведомого лезвия ослабло, а потом и вовсе пропало. Медленно, чтобы не нервировать незнакомку, я повернулся.
Уродкой она, конечно же, не была. Обычная девчонка, чуть младше меня. Рыжие волосы торчали сальными прядями из-под капюшона, лицо измазано какой-то сажей, одета в джинсы и куртку из искусственной кожи. На тонкой белой шее болталось бритвенное лезвие на тонкой цепочке. В руке зажат заостренный кусок жести.
А я уже две недели, ответила она, будто бы невзначай натягивая рукав на запястье. Тут-то я и заметил, что с девчонкой не так. Ее рука тлела в самом прямом смысле, бледным слабым пламенем, просвечивающим сквозь трещины в коже, точно в обугленном бревне. Под капюшоном слабо светилась еще одна большая трещина, рассекавшая лоб надвое.
Так ты из этих? разочарованно протянул я.
Из уродов? Нет. Хер меня кто пропишет! тряхнула девчонка волосами, Здесь он до меня не доберется.
Кто?
Управдом. Ты с ним уже Ты его слышал?
Да, кивнул я. Вспомнив жуткий голос в лифте, я почувствовал, как ноги становятся ватными, а в ушах гулко бухает сердце. Лучше отойти от края, от греха подальше.
Так ты
Арина. Просто Арина. Без кличек, понял? девчушка угрожающе ткнула обрезком жести в мою сторону.
Понял-понял, я поднял руки в примирительном жесте, Ты вообще знаешь, какого хера здесь происходит?
А сам как думаешь? зло спросила она.
Не знаю. Может, мы умерли? Попали в ад? Такой, российский? С решетками на окнах и отбитыми зеками вместо чертей? полушутливо предположил я, внутренне надеясь, что ошибаюсь.
Ну, тогда, наверное, мы умереть не можем, так? неожиданно девушка ткнула меня острым куском в руку, поцарапав до крови.
Ай! Ты чего? я машинально прижал царапину к губам.
Видишь? Не похоже на смерть, безразлично откомментировала Арина, Скорее, на какой-то правительственный эксперимент.
Сознание кипело. Оставаться здесь, на крыше, или там, внизу решительно не хотелось. Взяв себя в руки и подмяв панику логикой и расчетливостью, я принялся искать выход. Мужик я, в конце концов, или нет?
Думаешь, они так могут? Ты пыталась выбраться?
Спрашиваешь, горькая усмешка исказила когда-то красивые, а теперь разбитые и искусанные губы, На всех окнах решетки. Сидят крепко, не выломаешь.
А с крыши если предположил я, холодея от одной лишь мысли о таком спуске.
Ты вообще видел, кто здесь живет? Столкнут, как пить дать. По лестнице уже спускался?
Да А ты?
Сорок этажей прошла. Дальше не получилось, ее плечи дернулись, будто сами, независимо от воли хозяйки.
Почему? Что там?
Внизу девушка замолчала, ее зеленые глаза вперились куда-то в пустоту туда, где тянулись бесконечные замусоренные поля и виднелись вдали серые пятиэтажки. В глубине ее взгляда плескалось что-то, оставившее несмываемый отпечаток на душе девушки.
Ну? Что там? поторопил я.
Неважно, она отмахнулась, помотав головой, У тебя поесть что-нибудь найдется?
Извини, я приоткрыл сумку, показывая ее нехитрое содержимое остатки рекламных буклетов, папка с предложениями, ключи от квартиры, документы. Ничего полезного.
Как ты сюда попал?
Я менеджер по продажам, закрыв сумку, я устало уселся на мокрый гудрон, Продаю договоры на интернет. Начальство послало по заявке.
Сюда? Ты хоть адрес помнишь? встретив мой удивленный взгляд, она усмехнулась, Не мучай башку, никто не помнит. Кажется, это место вообще нигде не находится.
А зачем сюда пришла ты?
Репетиторствую я. К ЕГЭ готовлю, развела она со смешком руками, Близнецов видел? Вот к ним и шла.
Близнецы? я задумался. В память неохотно вплыла слипшаяся тень, что сбросила на меня комод с лестницы.
Ага, те, что спинами срослись. Тараканиха сказала, что они собственную мать уморили то ли отравили, то ли еще что.
Подожди-ка! картинка начала медленно вырисовываться в голове, А вот эти огоньки на тебе? Откуда они?
Сами появились. Чем дольше находишься в доме, тем быстрее меняешься. Только на крыше остановились, Арина задумчиво подняла тлеющую кисть и пошевелила пальцами, Наверное, все же это ад, раз мы страдаем за грехи наши.
Так ты что-то сделала? Что-то нехорошее? заинтересованно спросил я.
А тебя ебет? Все мы что-то сделали, и ты тоже, иначе бы здесь не оказался! безразличие снова сменилось агрессией.
Подожди, я просто пытаюсь понять, как нам отсюда выбраться! Может, так мы поймем, зачем вообще нужно это место? Может, нам нужно покаяться?
Покаяться? хмыкнула она, Ну давай, покаемся. Я сожгла свою сестру заживо. Покаялась? Твоя очередь!
Подожди, как это «сожгла»? Специально что ли? задница мерзла, пришлось встать на ноги.
Нет, конечно, девушка обняла голову руками и села прямо на опасно накренившееся заграждение, Дом загорелся, когда мы в прятки играли, лет по шесть нам было. Дом был небольшой, деревянный, в два этажа. Ленка куда-то зашкерилась, хорошо так спряталась, а она мелкая, я ее все найти не могла. Тут дым пошел с чердака проводка, наверное, заискрила. Отец меня в охапку и на улицу. И все спрашивал, где, мол, Ленка. Я вижу крыша горит, Ленку небось уже и не спасти, а за батю испугалась. Ну я и соврала ему, мол, к соседям сеструха пошла. Уж не помню, что сказала. Отец, когда ее труп нашли, два месяца пил, все простить себе не мог. А потом повесился. И виновата во всем этом я!
На этих словах обуглившиеся руки и лицо ярко вспыхнули, вырвались тонкие язычки пламени. По щеке Арины прокатилась одинокая слеза, которая тут же испарилась, оставив блестящую дорожку.
Послушай, но ведь твоей вины в этом нет, постарался я ее успокоить, Ты всего лишь хотела спасти отца, ты не могла знать, что так выйдет
Увидев глаза Арины, я осекся девушка смотрела на меня со злобным ожиданием.
Твоя очередь! с нажимом сказала она.
Какая очередь, ты о чем?
Покайся! выкрикнула рыжая, красивое лицо исказилось яростью, Я душу тебе открыла, твоя очередь!
Слушай, ну я ничего такого не вспомню даже, ответил я, отступая назад. Где-то в районе лба угнездилось ощущение, что я ей соврал, Я за всю жизнь даже собаку не пнул
Сука, ты наебать меня решил? Говна кусок! резко сорвавшись с места, Арина бросилась на меня, сбила с ног, и мы покатились по крыше. Ее раскаленный кулак болезненно врезался мне в руки, которыми я прикрывал голову, высекал искры из плеч и локтей, но я смиренно принимал удары. Будь я проклят, если еще хоть раз в жизни позволю себе ударить девушку. Как назло, змеем-искусителем под руку подполз изогнутый кусок арматуры, тот самый, которым
Ублюдок! кричала Арина, не переставая меня колотить, пока я пытался откатиться подальше от сыплющегося на меня града ударов, Покайся! Я хочу знать, что ты сделал! Ты должен, понял? Думаешь, здесь только я порочная? Мы все такие, сука!
Встав на ноги, девушка начала меня пинать ногами. Я, не разбирая дороги, полз по мокрому гудрону, пока не уперся в низкий заборчик, которым заканчивалась крыша.
Мразь вонючая! я почувствовал, как железная хватка Арины цепляется за пальто и протаскивает меня прямо под заграждением. Голова кружится от вида такой далекой и одновременно очень близкой детской площадкой. Мой торс повисает в воздухе, я болтаюсь вниз головой. Бесконечная степь топорщится грудами мусора и словно накрывает меня, готовясь поглотить. Скосив глаза, я вижу бесконечную вереницу окон, забранных проржавевшими, но крепкими решетками. Лишь на втором этаже я замечаю
Стой! Подожди, пожалуйста! крикнул я со смесью ужаса и надежды в голосе, Решетки не на всех окнах! Я вижу! На одном нету! Втащи меня обратно! Мы можем выбраться!
Несколько томительных, бесконечно долгих секунд ожидания, и я почувствовал, как Арина тянет меня за ноги. Я снова оказался на твердом гудроне, который мне хочется целовать от радости. Голова кружилась, сердце бухало в ушах, запоздало гоняя адреналин по сосудам.
Лучше бы я тебе втащила! Арина сплюнула совсем рядом с моим лицом, Ну? Где там нет решетки?
На втором! Слева! я пытался отдышаться, выкашливая слова вместе с воздухом, Там решетка торчит выломанная. Окно свободно.
Второй слева, задумчиво повторила Арина, Шестая квартира. Венечка, сука!
Что за Венечка? встав на ноги, я снова уселся на гудрон ватные колени отказывались держать вес тела.
Вертухай Управдомовский! с ненавистью выплюнула девушка, Вот, значит, кто выход сторожит.
Ну, справимся как-то, нас же двое! подбодрил я Арину и вдруг похолодел от ужаса. Перед глазами встала картинка тощий черный силуэт, неподвижно застывший в темноте коридора. Шлеп-шлеп. Где-то в затылке снова угнездилось ощущение чего-то непоправимого и кошмарного, что случится, стоит мне увидеть его лицо.
Вспомнил? хмыкнула рыжая, тряхнув торчащей из-под капюшона челкой, Вот и справляйся!
Но должен же быть какой-то выход! плаксиво возразил я, А что если как-то, ну, не знаю, отвлечь его, прошмыгнуть?
Где, между ног? девушка неприятно, по-лошадиному хохотнула.
А хоть бы и так, со злобой ответил я, Думаешь, лучше здесь, на крыше с голоду сдохнуть? Чем ты, кстати, две недели здесь питалась?
Картохой и луком, неприязненно ответила она, Не радуйся, кончилось все. Мамашкин огород-то два на два, всей картошки на пол-кастрюли. Хоть не сырой жрала
Она покрутила перед глазами свою горящую кисть.
Ну вот и я развел руками, не зная, что сказать. Последний аргумент произносить не хотелось, но еще менее привлекательной перспективой казалась мне голодная смерть здесь, на крыше. Или еще хуже жизнь там, внизу, в грязной халупе. «Даже не жизнь, а превращение» поправил я сам себя, вспомнив тот белый кусок теста с глазами, увиденный мной на одном из нижних этажей. Наконец, я решился:
Хотя бы один из нас выберется.
Я увидел в глазах Арины холодный блеск, когда та согласно кивнула. Каждый из нас и это было видно хотел, чтобы выбрался именно он. Вернее, она. Но это мы еще посмотрим.
Ладно, как-там-тебя, поднимайся! девушка протянула мне обычную, не объятую пламенем руку, Какой план?
Подобрав слегка проржавевший изогнутый кусок арматуры, я сунул его за пояс.
Будем прорываться.
А Управдом? Как быть с его болтовней? в голосе Арины я уловил страх.
Просто его не слушай, ответил я, беря девчонку за плечи, Ты ни в чем не виновата, как и я. Нам не место здесь.
Жестяная дверь та самая, от которой Арина оторвала заостренный кусок, зажатый в ее руке, со скрипом впустила нас обратно к лестнице с крыши. Внутри было тихо. Даже как-то подозрительно тихо.
Опять замок, вполголоса сообщила девушка, указывая на решетку. Она, кажется, тоже чувствовала напряжение, прямо-таки витавшее в воздухе.
Сейчас, привычным движением я просунул импровизированный лом под дужку и принялся ворочать арматуриной, издавая оглушительный скрежет.
Тише ты! одернула меня Арина, но я лишь пожал плечами что, мол, тут поделаешь?
Наконец, замок раскрылся я поймал его в руку, не дав тому упасть. Мы и так наделали достаточно шума.
Со скрипом металлическая решетка медленно отворилась. Прижав палец к губам, я первый вышел на площадку, стараясь не сильно топать по кафелю.
Вдруг, заставив меня вздрогнуть, двери лифта с громыханием раскрылись. Внутри было пусто, лишь неразборчиво шуршал динамик на панели.
Фшшш Пшшш Меня слышно? Опять балуемся? раздался искаженный помехами старушечий голос, Ей-богу, перестану я принимать вызовы Фшшш Дом уродов, чтоб вы провалились!
Нет, стойте! плюнув на соблюдение тишины, я в два прыжка оказался у динамика, Пожалуйста, вызовите кого-нибудь! Вытащите нас отсюда!
Батюшки, не ори ты так! недовольно ответил голос, Фшшш у вас происходит?