Он борется за чистоту веры начал было Джакомо, но отец перебил его:
Чистота веры возможна только в монастырях. Пусть следит там за чистотой. Люди не могут вести монашеский образ жизни. Торговля, управление, продление родаповсюду можешь найти грех, если захочешь. Жизнь всегда возьмет свое: мы грешны, уже рождаясь. Как ты думаешь, верующим важно, чье лицо у Мадонны? Нет! Спустя века никто даже знать не будет, кто позировал для фрески Боттичелли. Но гармония и красота его труда будут восхищать по-прежнему, волновать и вдохновлять к смирению и любви! Вот почему Медичи выбрали Джованну. Вот почему я дал согласие. И буду давать, если посчитаю нужным. Красота, сын мой, это Бог. Гармонияэто тоже Бог. Любовьэто тоже Бог. Если бы этот Савонарола мог любить, как проповедует, он бы не атаковал моих детей, он бы по-другому попытался склонить их к своим убеждениям. Но он слишком фанатичен, и это пугает меня. Добра от этого не будет.
Ты не прав, отец, мы все боимся Медичи, а он напрямую нападает на Лоренцо
Боимся?! синьор Альба вдруг вспылил. Он поднялся с трудом из кресла и ткнул пальцем в грудь Джакомо. Если ты боишься, говори за себя. Лоренцо Медичи спас наш город, добровольно и тайком поехав к Неаполитанскому королю, который вместе с Папой планировал его убийство. Он прожил там три месяца и смог, слышишь ты меня? смог переубедить своего врага и сделать его своим союзником против Папы. Флоренция расцвела при нем еще больше, чем при его деде. Да, порой он жесток, но жесток с врагами. Но бояться его может только тот, кто затевает против него недоброе. Ты что, Джакомо, решил присоединиться к его врагам?
Нет.
Тогда я больше не желаю слушать эти речи в своем доме. Дочка, Джованна подбежала к отцу и обвила его руками за шею, помогла сесть.
Синьор Альба как раз хотел перейти к делам, когда секретарь доложил о том, что граф делла Мирандола просит принять его.
Рановато для разговора о квасце или он передумал Проси!
Войдя в кабинет, Пико делла Мирандола быстрым взглядом окинул семью Альба. Джакомо весь в красных пятнах, синьор Альба, несмотря на сердечное приветствие, еще сердит. Значит, тут шел спор. Джованна стоит рядом с Валентином, старается держаться, но в ее глазах беспокойство. Только Лоренцо спокоен и расслаблен.
Граф делла Мирандола, боюсь, вы пришли жаловаться на моих рабочих.
Вовсе нет, граф изящно поклонился, и Джованна не смогла сдержать удивленного возгласа. Она вдруг поняла, кто скрывался за золотой маской.
Что случилось? синьор Альба посмотрел на свою дочь.
Джованна растерянно замерла: отец ничего не знал о происшедшем. Граф делла Мирандола смотрел ей прямо в глаза, чуть улыбаясь.
Я наступил ей на ногу, нашелся Валентин. Он почувствовал, что сестра по какой-то причине не сможет объяснить своего возгласа, но и сам не понимал ее. Когда отец отвернулся снова к графу и стал расспрашивать его дальше, Валентин попытался поймать взгляд Джованны, но она рассеянно смотрела в одну точку, пытаясь понять, как теперь определить делла Мирандола. Он спас ее, но она еще смутно помнила голодный хищный взгляд сквозь прорези в золотой маске. Или ей почудилось? Почему никак не удавалось определить его, почему все мужчины были так понятны, а этот представлял собой химеру, которая менялась в зависимости от ее чувств? Не она ли сама вдохнула в образ графа эту таинственность, опасность и яркий ум? не навыдумывала ли все на пустом месте И может, не он был это вовсе. А ей бы хотелось, чтобы был он. Она накручивала на кисть золотой пояс, натягивала с силой, потом отпускала и повторяла снова. Может, так она себя сама то пугает, то отпускает? а не граф?
Что ж, если вы всем довольны, что же привело вас сюда сегодня?
Это вовсе не деловое предложение, поэтому я позволил себе прийти раньше срока. Скорее, речь пойдет о более личном деле.
Граф делла Мирандола опустил взгляд и стал похож на наказанного школяра.
О личном деле? Хотите ли поговорить со мной наедине?
Как вы пожелаете, но ваша семья мне нравится, и просьба моя, возможно, касается всех вас, тут он поднял взгляд и посмотрел на каждого по очереди. У меня было время узнать вас всех ближе. Несмотря на те слухи, что ходят по городу, несмотря на проповеди фра Савонаролы, я знаю, что дети ваши, мессер Альба, прекрасны и чисты. Умны и образованны. Вынастоящая семья, любящая и верная. Увы, моя семья так далеко от меня, что я скучаю по семейному теплу. Потому-то и решил вести дела с вами. Но вынужден признать, что единожды упавшее на благодатную почву семя пустило корни так глубоко, что не только тепло солнечных лучей вашей семьи привело меня сюда сегодня, но и любовь, что расцвела в душе.
Сердце болезненно сжалось, и Джованна замерла. Граф делла Мирандола был прекрасен в своем смирении и признавался так искренно, что даже насмешливый Лоренцо остолбенел. Видеть своими глазами, как светило философии, гений и самый умный человек современности опускается на колено перед отцом, чтобы просить руки его сестры Его сестры! Лоренцо переводил взгляд то на отца, то на графа.
Граф, прежде чем вы попросите руки моей дочери, я вынужден отказать вам, потому что она помолвлена, мягко остановил его синьор Альба.
Граф побледнел, опустил взгляд, сжал руки в кулаки и снова поднял голову.
Я не знал. Я узнавал повсюду, я думал
Это еще не оглашено, но мы уже обговорили все с семьей ее будущего жениха.
Прошу вас, мессер Альба будьте милосердны, подумайте, возможно, вы все-таки поменяете решение, он повернулся к Джованне. Прошу, госпожа
Джованне хотелось плакать. Она словно оказалась в ловушке: к графу ее склоняло многое, а к Раулю Торнабуони совсем ничего. Но она знала, что должна ответить смиренно.
Мне искренне жаль, но я подчиняюсь решению отца.
Во взгляде графа было море любви и отчаяния, и он снова обратился к синьору Альба:
Прошу вас Обещаю, она будет счастлива со мной. Мне не нужно приданое Джованны, вы знаете, как я богат. Я отдам за нее квасцы, земли, что захотите, но без нее моя жизнь не имеет смысла.
Вы хотите купить мою дочь? обменять ее, как лошадь?
Нет! Я я
Отец, граф имел в виду не это! попытался вступиться Джакомо. Лоренцо тоже шагнул, чтобы вмешаться, но синьор Альба жестом остановил его:
Прошу вас покинуть наш дом, граф. Если вы пожелаете, мы оплатим каждый грамм квасца, но моя дочь не продается и не обменивается.
Граф делла Мирандола медленно поднялся. Он был бледен, глаза лихорадочно горели.
Мне жаль, мессер Альба, что вы не так меня поняли. Я люблю вашу дочь. Люблю вашу семью. Я прошу вас подумать над моей просьбой.
Он повернулся к Джованне и смотрел на нее, в отчаянии считая секунды. Известие о помолвке стало слишком сильным ударом. Он чувствовал, что необходимо обдумать, все обдумать как следует, но не мог оторвать взгляда от Джованны. Красавица была печальна, глаза полны слез, ее братья сочувственно смотрели на него. Как ощущает себя тот, кто надеялся на Царствие Небесное, но вдруг был оставлен за воротами, лишь издалека наблюдая за Раем? Даже ему не понять отчаяния Пико от отказа. Он все предусмотрел. Все рассчитал. Но потерял ее.
Но он найдет способ переубедить семейство Альба, пока еще не поздно. Пока еще Лань может стать его добычей. Он медленно повернулся и вышел.
Едва за графом закрылась дверь, Лоренцо бросился следом. Валентин, увидев, что сестра расстроена, без лишних вопросов обнял ее и прижал к себе. Но все же ему было горько, что Джованна очаровалась графом, а не Раулем Торнабуони. Он чувствовал ее нежелание этой помолвки и то, что ей не нравится, когда он слишком много говорит о Торнабуони. И теперь он понимал причину.
Возразить отцу осмелился только Джакомо.
Почему ты отверг его предложение? Он любит Джованну, живет рядом с Флоренцией, богаче всех Торнабуони вместе взятых, у него огромные залежи лучшего в Тоскане квасца, он знаменит на всю Италию! На весь мир! Что еще тебе нужно, отец?
Я не торгую дочерью. Я искал не только делового партнера, но и хорошего супруга для Джованны, возразил отец.
Чем делла Мирандола хуже? огрызнулся Джакомо. Лоренцо вернулся в кабинет, когда синьор Альба задал вопрос:
Что мы знаем о Пико делла Мирандола?
О нем знают все! пылко возразил Лоренцо. Он убит горем от твоего отказа. Подумай, отец. Ну, чем так хорош Торнабуони? Делла Мирандола достойная ему альтернатива. И Джованне не надо уезжать!
Что мы знаем о нем, чего не знают все? настойчиво повторил синьор Альба. Я не знаю, какой он человек. За кого я отдам свою дочь? За философа, бросившего вызов Церкви и прослывшего еретиком?
Это было давно, воспротивился Лоренцо.
Но он по-прежнему не имеет права покидать Флоренцию, возразил синьор Альба. Довольно. Я устал.
Он тяжело опустился в кресло. Возражать ему никто не посмел.
Джованна догнала Лоренцо в коридоре, крепко взяла его под локоть.
Это он, Лоренцо, я почти уверена. Тот самый, кто спас меня на карнавале.
Лоренцо крепко обнял ее.
А ты сама, пташка? Чего хочешь ты?
Не знаю, честно ответила Джованна. Просто не хочу покидать вас всех. Рауля я не знаю. Граф никогда не делал ничего предосудительного по отношению ко мне. Не понимаю, почему отец так сердит.
Отчасти его можно понять. Он уже договорился с Торнабуони. А Джакомо своим спором о Савонароле лишь разогрел его упрямство. Все же знают, что именно делла Мирандола уговорил Лоренцо Медичи пригласить монаха во Флоренцию.
Я не знала, Джованна отпустила Лоренцо и задумчиво зашла в свою комнату. Прошла по мягким коврам к кровати и села. Возможно ли, что делла Мирандола, осуждаемый Церковью, нашел соратника в лице того, кто атаковал их с кафедры сегодня утром? И может ли быть, что упрек Савонаролы касался не только ее позирования, но и переписки с графом? Как он сказал? «Даже женщины Флоренции возомнили, что имеют право спорить с мудрецами!» Возможно ли, что и это относилось только к ней? Откуда Савонароле известно об их переписке? Сам граф рассказал. Но зачем?
Джованна вздохнула, сцепила крепко пальцы, опустила на руки горячий лоб. Не придумывает ли она все на пустом месте? Почему, ну почему ей все кажется, что за ней устроили охоту? А это похищение?
Она содрогнулась, вспомнив о страшных минутах в руках похитителей. Кто же на самом деле охотится за ней?
Граф делла Мирандола еле сдерживал шаг, выйдя из кабинета Альба, а хотелось бежать, так сильно горел в груди гнев. Лоренцо догнал его.
Граф, прошу прощения за горячность отца.
Пико развернулся к Лоренцо и с благодарностью отметил его волнение.
Почему, Лоренцо? Почему я не подходящая кандидатура?
Красавец Альба развел руками и попытался улыбнуться.
Вы подходящая кандидатура, но соглашение с Торнабуони было заключено раньше. Вы опоздали, мой друг. Только и всего. Не стоит убиваться, Джованна не единственная красавица во Флоренции.
Для меняединственная, горько ответил Пико и вышел, не слушая более Лоренцо. Прохладный ветер не мог остудить его гнева, холодный дождь лишь напоминал о том, что его вышвырнули, как дворнягу, на обочину жизни.
Но я не смирюсь, Джованна. Я не смирюсь, шипел он сквозь зубы, пока мчался ко дворцу Медичи. Торнабуони, значит Который из них? Если будет нужно, ты станешь вдовой еще до свадьбы, моя Лань. Потому что никто больше не имеет права тронуть тебя.
Казалось, даже подковы коня выбивают по мостовой: «Моя! Моя! Моя!»
Но когда под проливным холодным дождем он прибыл во дворец, сменил одежду и сел возле камина, Пико делла Мирандола провел рукой по мокрым волосам и задумался более трезво. Можно ли жить без Джованны? Несомненно, можно. Сейчас в его груди горит обида, в чреслах бушует желание, но он переживал подобное однажды, смог жить дальше, смог переключить внимание на науку. Сможет ли сейчас?
Он откинулся со вздохом на спинку кресла и протянул ноги поближе к огню. Сможет ли?
Он умирает от желания обладать ею. Почувствовать власть над Джованной, стать для нее всем. Венсенское заточение показало ему, что власть одного человека над другим может быть до абсурда сильнее всей свободы человеческой воли. Абсолютная власть обладает невероятным зарядом энергии. Тот, кто его мучил, знал об этом слишком хорошо. Пико познал всю горечь узника, но каким-то извращенным образом в его душе воспоминание об этом унижении породило желание стать для кого-то такой абсолютной властью. Обладать. Стать сильнее за счет другого существа.
Власть красоты против власти тирана. Вот что его волновало и распаляло охотничий интерес. Изучить ее. Понять ее слабости. Подчинить. Обладать.
После Венсена может ли он снова повернуть корабль своих мыслей на науку и не плыть в это темное и мрачное море, которое даже его пугало своей неизведанностью?
Хочет ли?
Он ударил костяшками пальцев по лбу, взвыл от напряжения. Воля нужна! Железная, непоколебимая воля! Как вера! Как Бог! Куда направить неукротимое стремление к Джованне, как не к Богу? Заняться наукой, вернуться к трактату, закрыться на вилле, работать и работать, а она пусть выходит за Торнабуони. Но видеть ее Сталкиваться с ней Представлять, как другой обладает тем, чего хочет он
Он вскочил, пытаясь изгнать из воображения рыжеволосую красавицу.
Мироздание состоит из трех миров, зашептал он, словно молитву, текст из своих трудов. Ангельского, небесного и элементарного. Человек не принадлежит ни к одному из них и являет собой мир четвертый. Он и только он выбирает, к какому из трех миров принадлежать, потому что стоит в центре Вселенной. Яфилософ. Я могу править мыслью, я могу победить мир элементарный, мир животный, мир низменный. Я могу изгнать из души мысль о ней, как о теле, как о вещи, которой жажду владеть. Превратить ее в идею. Поднять свои желания на уровень выше. Думать о красоте, как о проявлении ангельского в человеке. Вернуться в божественный, философский уровень, ведь выше его нет ничего. Я могу!
Он почти выкрикнул это и замер. Потом помолчал, глядя на огонь, пожирающий поленья. Разве не так пожирает его душу низкая страсть?
Я отступлюсь, произнес он спокойно, но ноздри еще нервно расширились, словно он все равно пытался уловить ее запах. Отступлюсь, еще спокойнее повторил и даже поверил в такую возможность. Едва уловимое ощущение свободы вторглось в его сознание, он подхватил это ощущение и задержался на нем. Отступлюсь от Джованны Альба.
Неудачное сватовство было сильным ударом. Но в его жизни ведь были удары гораздо более серьезные. Он переживет это как истинный философ. Размышляя отстраненно над темой.
Глава 8Искусство смерти
Джованна не хотела больше встречаться с фра Савонаролой, но Джакомо умолял братьев и сестру сходить с ним на рождественскую службу. Сам он тайно посещал все проповеди Савонаролы, но не мог явиться на службу к нему отдельно от остальных на Рождество. Чтобы уговорить сестру и братьев, он даже попросил отца-исповедника семьи пойти с ними. Отец Бенедикт согласился по доброте душевной, он не был на той проповеди Савонаролы и не знал о его критике младших Альба.
На службу Джакомо попросил сестру одеться скромнее. Джованна в задумчивости смотрела на себя в зеркало, пока служанка поправляла рукава на платье. Этим утром она почти отказалась идти после комментария Джакомо об излишней пышности ее украшений.
Валентин уговорил ее.
Ты же знаешь, Джакомо хочет как лучше, Савонарола осуждает богатство нарядов флорентийских женщин, все приходят на его проповеди скромно одетыми, даже знать. Он лишь заботится о нас, потерпеть можно.
Можно потерпеть, кивнула Джованна. Но что будет потом, Валентин? До чего может дойти Савонарола в своих требованиях, если к нему уже прислушиваются? Может ли заставить женщин оставить яркие ткани и носить черное? Может ли лишить радости украшать себя? Возможно, он пойдет дальше? Запретит нам пить из золотых и хрустальных кубков, любоваться картинами, использовать дорогие ткани для драпировок комнат?
Ну, до этого вряд ли дойдет. Ты его изображаешь всесильным, а он всего лишь монах, засмеялся Валентин.
Да. Монах. Которого приходит слушать вся Флоренция.
Джованна резко выдернула руку, которую брат нежно держал на своей ладони.
К тому же после оглашения моей помолвки Медичи так и не прислали свои поздравления.
Помолвку огласили всего четыре дня назад, Джованна.
Он оскорбился. Лоренцо Медичи обижен на нас, а все из-за меня. Я знала, что так будет, Валентин беспокойно следил за тем, как меняется лицо сестры. Она смотрела в окно, едва сдерживая слезы. Глупая помолвка, обсуждения приданого, обмен подарками и обещаниями кому это все надо? Меня выбросят из Флоренции, как ненужную вещь. Все забудут про Лань.