Ты куда? раздался сонный голос Макса.
За картой. В рюкзак переложить.
Уже переложил. Спи, давай.
Я вернулся на диван, хотел ещё немного подумать о карте, но неожиданно быстро уснул. Снился мне странный сон: зелёное небо, взрывы, бесконечные синие коридоры, круглая, похожая на колодец комната с золотым троном посередине. На троне сидит кто-то в светлом плаще с капюшономневозможно рассмотреть ни лицо, ни фигуру. А вокруг водят хоровод рыжие, белые, чёрные, большие и маленькие, снежные люди.
Глава четвертая: Поездка
Доводилось ли кому-нибудь ехать на рассвете по ровной дороге навстречу солнцу? Машина мчится, сглатывая километры и, кажется, вот-вот врежется в сияющий оранжевый шар. Но солнце медленно и упорно поднимается вверхвот оно уже над капотом, вот поднимается к крыше и машина не успевает, несмотря на скорость. Дорога слегка поворачивает, и солнце смеётся уже с левой стороны, крутой повороти солнце справа. Игра в догонялки. Бойся, дневное светило, бабушка за рулём.
Бабушка, ты гаишников не боишься? я волновался, что выскочит из-за кустов страж дорожного порядка с полосатым жезлом и радаром, остановит, и неизвестно, сколько времени мы потратим, прежде чем двинемся дальше. Бабушка же ехала, как ни в чём не бывало, тихо-тихо напевала себе под нос странную, тягучую, нескончаемую мелодию. Услышала мой вопрос и будто очнулась:
Так я же сто тридцать иду.
Бабуля, это не автобанздесь девяносто!
Ой, взволновалась бабушка. Спасибо, Алмасик. Сбросила скорость и чинно покатила по трассе. Впереди блеснула водане голубая, светло-серая с блестящими золотыми и оранжевыми дорожками отражённого света. Капчагай, огромное рукотворное море. Не могу никак представить, что эту громадину сотворили люди. Ну, бассейн, это понятно, ну там прудрыбу разводить. Озеро, наконец, на лодках кататься. Но море?! На берегу даже город небольшой построили. Там раньше фарфоровый завод был, потому что рядом песок хороший, сырьё ниоткуда возить не надовсе своё. У бабушки есть чайник и пиалки с росписью: по белому фарфору синие виноградные грозди. Когда из этих пиалок пьёшь, даже ромашковый чай вкусным кажется. Я хотел разбудить всехпусть посмотрят, но бабушка не позволила. Никуда Капчагай не денется, а когда с трассы свернем, на ухабах сами проснутся. И точно, проснулись.
Жёлто-зелёная равнина казалась бесконечной. Редко-редко появлялось одинокое дерево, с которого тут же с резкими криками взлетали галки и оставались позади чёрными точками на фоне голубого неба. Кривые глубокие колеи виляли, разбегались далеко по степи, потом снова сливались в одну, потом опять разделялись, взбирались на пологие холмы и устремлялись вниз, повторяя путь шальных весенних дождей. Глинистая мелкая пыль стелилась за машиной, плотно скрывая всё, что находилось позади. Я люблю степь, её простор, её неброскую красоту, её сухой, пахнущий полынью, ветер. В степи мне спокойно.
Есть у нас на Или своё постоянное место. Река делает небольшой изгиб и получается крохотный пляж с мелким песком. Вверх по течениюузкая полоска рогоза, а внизпо берегу вдоль реки растёт несколько ив. Удобно и красиво. Обустроились мы быстро: натянули тент для машины, поставили палатку. Кострище уже готовоне первый раз здесь. Камни закопчённые и таганок для котелка в середине. Сделал делогуляй смело: кто купаться побежал, кто на песочке валяется, Петька с Жовхаром в футбол затеяли играть. Счастливые Мура и Коныр играли вместе с ними, громко лаяли и путались под ногами. А я пошёл на охоту. Точнее на рыбалку. Это невозможно объяснить словами, что происходит, когда достаёшь коробочки с крючками на разную рыбу: маленькими на лещей, побольше и «позаковыристей» на амура и сазана; пакетики с мормышками и блёснами. А какие у меня поплавки! Круглые, толстенькие, для ловли в быстротекущей воде, каплевидныедля медленного течения, универсальные «челноки» из сосновой коры, для стоячей водыдлинный красно-белый из иглы дикобраза. И мой любимыйиз пробки от винной бутылки. Любимый потому, что это мой самый первый поплавок и смастерил я его сам. Нет, не рыбаку этого не понять. Когда снаряжаешь удочку и представляешь, какую рыбу на неё поймаешь. О! В общем, пока народ наслаждался жизнью, я за два часа наловил мелких карасиков, трёх судачков, пять лещей и очень приличного белого амура килограмма на полтора. «Добытчик», похвалила бабушка.
Честно говоря, я бы наловил больше, но пока я разбирался со снастями, Граф Дракула не переставал причитать, что ему жарко, что он «погибнет от теплового удара», что крысам противопоказано солнце и, вообще, он не ест рыбу. Достал по-страшному. А когда я предложил ему отправляться в лагерь своим ходом, посмотрел, как вегетарианец на сервелат. Пришлось нести на руках. Устроившись на заднем сиденье автомобиля, Дракула потребовал воды, сыру, яблоко и сказал, что до вечера я абсолютно свободен. Мне было странно, как перед закрытой дверью, за которой скрыто что-то важное, но эту дверь страшно открыть. Любопытно, что ещё расскажет крыс и кто, в самом деле, приходил вчера к нам домой?!
Как мы варили ухуистория отдельная и очень вкусная. Но когда всё было готово, уже настал поздний вечер. На небе высыпали звёзды, их было много, они подмигивали, будто знали какой-то секрет и готовы были поделиться этой тайной. Стрекот цикад прорезался острым и тонким вскриком ночной птицы. От реки тянуло свежестью. Звенели пока ещё немногочисленные комары. Петька лениво перебирал гитарные струны, он на гитаре здорово играет, но петь стесняется, поэтому мурлыкал вполголоса:
От моря и до моря
Плывёт рыбачья лодка,
А море беспокоится,
И нет ему конца.
Ни острова, ни паруса,
А ни звезды, ни месяца
Фируза обняла Жовхара за плечи, и они сидели, глядя на огонь. Блики от костра играли на лицах, а мне отчего-то стало не по себе.
Жовхар появился в нашей семье недавно. Его отец, Рамзан, и отец Фирузы, дядя Аслан, были родными братьями. Рамзан, старший, с семьёйженой Галей и детьми Жовхаром и Оксанкой жил недалеко от Грозного. Нам не сказали, что там произошло, но как-то зимой к дяде Аслану приехали мужчины в камуфляже и высоких папахах, привезли мальчика. Зашли на кухню и о чём-то долго говорили с дядей. Мальчика оставили в гостиной с тётей Бетой. Он, прижимаясь к стене, дошел до окна, сел на пол и вцепился рукой в стояк батареи. Тётя Бета пыталась его разговорить, мальчик смотрел в угол и молчал. В комнату вошли мужчины, тётя спросила, почему молчит племянник, а они сказали, что он теперь всё время молчит. Номужчинане плачет. А родных больше никого нет. Попрощались и уехали. Бабушка Фирузу привела. Ей говорят, познакомься с братом, она ему ладошку протягивает, а он в стену вжался. Бабушка посмотрела и сказала, чтобы к нему не приставал никто пока. В доме тишина, все тенями ходят. Но Фируза долго молчать не может, начала потихоньку напеватьстаринные песни, красивые, горскиедядя Аслан её научил, потом разошлась, да как запоет в голос украинскую «Нэсэ Галя, воду. Коромысло гнэцця» и к окну идет. Тут Жовхар с места сорвался, кричит: «Падай, Оксанка, падай», толкнул её на пол, сам сверху упал, прикрыл. Никто не понял ничего, а это братишка опять прошлое пережил. Фируза ему Оксану напомнила. Ну, скорую, конечно, вызвали, увезли Жовхараон долго в больнице лежал. Уже потом, после выписки, рассказал, как им в окно из гранатомета выстрелили. Дядя Рамзан в милиции служил, отомстили ему за что-то. Так вся семья и погибла. Только Жовхар выжил. Больше года уже прошло, а он по ночам часто кричит, маму и сестру зовёт. Бабушка Жовхара к психологу водит и говорит, что время лечит.
Макс достал из конверта карту, понизив голос что-то начал рассказывать бабушке. Она слушала, слушала, потом вздохнула, погладила брата по голове, как маленького. Тот надулся, торопливо запихал карту вместе с конвертом в рюкзак и тоже стал смотреть на огонь. Я подумал, как здорово было бы, если б с нами был дед. Сидел бы сейчас у костра, рассказывал истории, мы бы слушали, раскрыв рты, а бабушка смотрела на него влюблёнными глазами.
Примечания
1
Песня «Море» группы «Белая гвардия».