Глава пятая
Ретроспектива: 2008 год, Киев
(продолжение)
***
Тогда я заворожено обмер, пойманный на горячем, у чужой жены под юбкой.
Я не знал, что делать дальше, как обыграть нелепую ситуацию.
И она! Она сидела, как истуканни «да», ни «нет!» отрешенно смотрела в окно, будто ее не касались мои потные руки.
Мы замерли. В упавшей тишине было слышно наше сбитое дыхание. Я чувствовал ладонями участившийся пульс, который отдавался в ее ногах. В унисон, будто подстроившись под метроном, стучало у меня в голове.
Долго так продолжаться не могло, иначе нелепая любовная сцена превратится в фарс.
Вы мне ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ нравитесьвыдавил я. Голос был жалкий, как у попрошайки. Давно. Как только вас увидел. Я о вас мечтаю
И вы меня хотите? шепотом спросила Аня, не глядя на меня.
Нет! То естьда Я даже не знаю. Не смею Я не причиню вам Лишь дотронусь.
Она неожиданно отпустила мои руки.
Поклянитесь, что НИКТО-НИКТО, НИКОГДА-НИКОГДА, об ЭТОМ НЕ УЗНАЕТ, прошептала Аня, прожигая меня пламенем серых глаз.
К-клянусь
***
Липкая нерешительность сковала мое тело.
Так вы согласны? тихо, будто опасаясь чужих ушей, спросил я, уже умирая от неожиданного подарка, страшно боясь любого ответа.
Аня не ответила, опять повернула лицо к окну.
«Она СОГЛАСНА!.. понял я, осознавая всю невозможность сложившейся ситуации.А если сейчас кто зайдет?Если муж узнает? Если».
Полчаса назад, на эмоциях, в сердечном порыве, безмерно симпатизируя этой красивой молодой женщине, начав невинную игру в гляделки, я даже представить не мог, что ТАКАЯ будет согласна со мною, в служебном кабинете, в школе
***
«Воистину, неисповедимы пути!».
Я отпустил ее бедраладони мои пылали от подъюбочного жара.
Поднялся и закрыл дверь кабинета на замок.
Возвратился на затекших ногах к Анюте.
Она все также сидела в кресле, наблюдала за мной. Обреченности в ее глазах не заметил. Там был интерес и тревога. И едва уловимая брезгливость.
***
Я подошел к Ане, взял ее покорные ладони в свои.
Наклонился, чтобы поцеловать.
Не нужно, Аня отвернула голову. И как вы собираетесь ЭТО делать?
Давайте на «ты», попросил я.
Как мы будем это делать? повторила Аня, не реагируя на мою просьбу. В ее голосе сквозило раздражение.
Я снизал плечами. Я действительно не знал. Не предполагал. Не готовился. Даже не представлял, что ТАКОЕ возможно.
Вы же мужчина, сказала Аня; в голосе отчетливо проступили глумливые нотки. Зачем тогда начинали?
Она была права, но упрек меня задел.
Поднимитесь. Станьте коленями на сидение кресла.
Анна встала. Изучающее посмотрела на меня, будто оценивая серьезность моих намерений: пальчики нервно теребили подол юбки.
Повернитесь Повернись!
Она повернулась ко мне спиной, лицом к креслу.
А теперь становись коленями на сидение.
Она уперлась руками в спинку кресла. Нерешительно поставила одно колено, затем второе. Открылись запачканные подошвы осенних туфелек.
Я присел, поочередно снял ее туфли.
Теперь подними подол.
Она не шевельнулась. Лишь шмыгнула носом.
***
Я подхватил юбку обеими руками, дернул вверх, выворачивая на спину. Юбка затрещала в нескольких местах.
Ой! взвизгнула Аня, обернулась через плечо. Осторожнее
Нужно было самой!
Под колготками виднелись простенькие трусы, бежевые, в мелкие цветочки; одна половинка трусов сдвинулась, застряла меж ягодиц.
Сами колготки были на нее чуть маловаты, сантиметра на три провисали в промежности.
«Вот как выглядят чужие жены под юбкой».
Я решительно ухватился за поясок колгот.
Сама! возразила Аня и принялась правой рукойлевой держалась за спинку кресласпускать колготки.
Вместе с трусами. До колен!
Она заторопилась, но все равно выходило медленно. По чуть-чуть показалась попка в мелких прыщиках, а между ягодицамикоричневый бублик ануса с небольшим пупырышком нарождавшегося геморроя. Затем розовые губы ее тайны, покрытые по краям каштановыми волосками. Я почему-то знал, что именно такого цвета волосы у нее ТАМ.
***
Ждать больше я не мог. Ухватил колготки за пояс, одним махом сдернул на бедра.
Аня опять взвизгнула, выгнула спину, но я не обращал внимания.
Протянул руку, охватил ладонью ее открытую тайну, чуть потискал. Она была горячая, влажная и липкая.
Аня явно не была готова к ТАКОМУ развитию наших отношений. На ней были несвежие трусы, и она пахла.
***
Я поиграл с ее бархатной промежностью, хлопнул по ягодице и принялся расстегивать брюки. Щелкнула пряжка.
Вы меня сейчас будете это? обреченно спросила Аня.
Она вывернула голову, стараясь увидеть, что происходит сзади.
Буду! честно признался я, задыхаясь от нахлынувшего желания.
Не надо! Вы же говорили, что лишь потрогаете.
Я ничего не ответил. Что я мог ответить?
«Можно подумать, она не понимала, что ее ждет?..».
Я расстегнул брюки, высвободил на свет полумертвого приапа, который за два часа общения с девушкой многократно наливался и опадал; как результатзаснул летаргическим сном.
Наша прелюдия безнадежно затянулась, подарив мне десяток полюционных микрооргазмов. Зато теперь
«Соблазнитель, блин!».
Я взял безжизненное щупальце у основания, помотал, хлопнул несколько раз об Анино молочное бедро. Признаков жизни щупальце не подавало.
Зато всхлипнула Аня.
Не кончайте в меняпискнула в нос. У меня, как раз, овуляция.
Ты чего плачешь? спросил я, перестав теребить мертвеца. Толку все равно не было.
Аня разогнулась. Стоя коленями в кресле, вполоборота обернулась ко мне: несчастная и растерянная. На ресницах блестели слезы.
Взгляд мой нечаянно скользнул вниз: Анин лобок был покрыт пышными каштановыми кудряшками.
Заметив мой взгляд, она одернула блузку, смущенно прикрыла тайну и, уже не сдерживаясь, дала волю слезам.
Вышло очень натурально. Возможно она, и в правду, страдала.
По-че-му ты плачешь? Это было невыносимо! Я чувствовал себя последним мерзавцем!
Сейчас я изменяю м-мужу, она зарыдала сильнее. А я никогда
Она забрала руки с лобка и прикрыла глаза.
***
Я уставился на плачущую Аню. Обливаясь слезами, всхлипывая и шмыгая носом, она, в один миг, из объекта вожделения превратилась в сестру, и даже дочку, в несчастную обиженную девушку, которая страдает.
Ладно, сказал я. Одевайся Одевайтесь.
А-а работа? икнула Аня, утирая красный нос.
Будет вам работа. Вы же написали заявление.
Ну, да
Девушка мигом престала плакать, стала на пол. Одним движением натянула трусы с колготками. Расправила.
«Неужели она думала, что я помешаю ей выйти на работу, если».
Я устало сел в освободившееся кресло, которое еще совсем недавно обещало стать местом наслаждения, а сейчас было обычным потрепанным креслом.
«И местом незавершенного гештальта И будет об этом напоминать, черт бы его побрал!».
***
Анна же тем временем надела туфельки, поправила перед зеркалом прическу, накрасила помадой губы, попудрила носик.
Где и делась та испуганная девчонка, которая плакала над возможной изменой? Передо мною стояла деловая женщина, которая, умело играя, добилась своего.
Надеюсь, я вас удовлетворила? спросила Аня, когда все было собрано и приведено в надлежащий порядок. И мы с вами в расчете. И вы больше НИКОГДА не предложите мне ЭТИМ заниматься. И НИКОМУ не скажете. Потому потому что, если об этом узнает муж! Вы представляете, что с вами будет? А не узнаетне заподозрит. И никому не будет плохо. Вы понимаете?
Я молча кивнул. Аня одела куртку. Застегнула.
Это казалось удивительным, но я больше ее не хотел.
***
Еще раз повторяю: об ЭТОМ никто не должен знать, она посмотрела на меня серьезными глазами. Откройте!
Конечноя поднялся с кресла, подошел к двери, отщелкнул замок. Буду молчать. Обещаю. По-другому и быть не может. Честь женщины
Вынегодяй! Я никогда не могла о вас ТАКОГО подумать.
Во-первыхя по-любви. Вы мне очень-очень нравитесь нравились. А, во-вторыхпочему вы сразу меня не оттолкнули? Я бы НИ ЗА ЧТО!
Не знаю. Я не хотела вас обидеть. Я же не думала, что до ЭТОГО дойдет Иона запнулась, я не хочу, чтобы в новом коллективе знали о наших, гм отношениях. Мы просто коллеги. Вернеевы мой непосредственный начальник. Так же?
Я кивнул.
Начальником и оставайтесь. Вы понимаете?
От меня, во всяком случае, никто-ничего-никогда не узнает.
Глава шестая
Ретроспектива: 2008 год, Киев
(продолжение)
***
Анна ушла. Я чувствовал себя сволочью.
После того позорного свидания, опасаясь встретиться с нею в общем коридоре «гостинки», я боялся лишний раз выйти из квартиры. Тем более с опаскою ждал появление Ани в школе, где буду ее начальником.
Однако мои страхи оказались напрасны. Дома она здоровалась со мною холодно; как всегдане смотрела в глаза и уходила от разговора. Так же и на работе.
***
Анна Васильевна пришла в школу через неделюпятнадцатого октября. Представленная директором на педсовете, она сразу же кинулась в работу, взвалив на себя классное руководство, и внеклассное, и кружок кройки и шитья для старшеклассниц, и литературную студию.
Ею не могли нарадоваться, а директор даже поблагодарил меня, что я смог отыскать для школы такое сокровище.
Со мною же на работе Анна Васильевна поводилась корректно и холодно, как со строгим нелюбимым начальником.
Она никогда не заходила ко мне в кабинет сама, отмалчивалась при общем разговоре, а когда я задавал ей вопросвежливо и четко отвечала. Но ни слова на посторонние темы.
Я тоже, памятуя обещание, никак не проявлял своих чувств. Даже, возможно, был излишне придирчив и строг с Анной Васильевной, чем вызывал легкое недоумение коллег, привыкших к моей деликатности.
В глазах окружения мы были совершенно чужими людьми без намека на общее прошлое.
Я так хорошо играл по отношению к ней равнодушного брюзгу-начальника, что мне самому в это верилось.
***
Порою мне казалось, что это совсем не она находилась в моем кабинете; что не она стояла коленями в кресле со спущенными до колен колготами и задранной юбкой; не она сверкала голыми ягодицами и запачканными трусами; что не ее трогал Порою мне казалось, что тот случайочередная предсонная фантазия или сон, а наяву между нами ничего ТАКОГО произойти НЕ МОГЛО!
А если произошло, то Анна могла бы стать достойной подружкой Бонда, продолжательницей дела Мата Хари. Она умело провела четко выверенную комбинацию, малой ценой добилась необходимого результата и победила.
***
Однако этот ее расчет, эта безупречная вежливость и такт по отношению ко мне, не только бесили. Они возбуждали.
Закрывшись вечерами в кабинете, я опять принялся обдумывать хитроумные планы овладения Снежной Королевой.
Но, как всегда, жизнь внесла свои коррективы.
Обстоятельства сложились так, что вскоре мне пришлось поменять работу. И я, даже, был рад этому: из глаз долойиз сердца вон!
Я напрасно радовался. Аня еще долго щемила во мне гештальт-привязкой, которая мучила своей незавершенностью, забирала силы и мысли.
Впрочем, с появлением Настеньки на новой работе, а потом, и Незнакомки-Веры на троллейбусной остановке, Анин образ почти не болел.
Я уже думал, что пути наши разошлись навсегда, и мы больше не встретимсяни во сне, ни наяву.
Глава седьмая
8 января 2014 года, среда
***
Еще раз присмотрелся: женщина, кормящая мента из судков, несомненно, была той самой Аней.
Словно горячей волной окатило несуществующее сердце: нахлынули прошлые образы, задушенные желания, затаенная обида Я дико захотел ЭТУ грустную женщину!
И теперь, когда мне многое было подвластно, овладение Аней стало делом времени.
Я растворил астральное тело до абсолютной прозрачности, спустился вниз и завис над парочкой.
***
Они, конечно же, меня не видели. Они говорили о своем, домашнем: о новой курточке для дочери-первоклассницы, об отсутствии денег и прохудившихся Аниных зимних сапожках. Аня просила мужа быть осторожным, потому что, не дай Бог, с ним что-то случитсячто тогда будет с нею и с дочерью?.. Муж соглашался и кивал головой, но так невнятно, будто сам был неуверен в своих обещаниях.
Эта неуверенность передавалась Ане: в ее глазах стояли слезы, которые она еле сдерживала.
Я сместил частоту колебаний эфирного поля вокруг тела Аниного мужа, рассмотрел его ауру. Как и ожидал, над самой его головой, в Сахасраре, пульсировали три темные точкипризнак скорой насильственной смерти.
Он ее интуитивно чувствовал, потому и молчал. Он прощался.
«Его должны убить? Если он останется здесь, то умрет».
Я еще раз посмотрел на Аню: вспомнил ее голые прыщавые ягодицы, ее простенькие трусы, ее колготки не по размеру, с обвисшей ластовицей
Перевел взгляд на Аниного мужа.
«Я хочу, чтобы этот мужчина на протяжении часа заболел острым респираторным заболеванием. Чтобы его эвакуировали в госпиталь, где бы лечили двадцать один день. Такова моя воля. Пусть будет так!».
Милиционер недоуменно вскинул голову, посмотрел в мою сторону. Видеть он меня не мог, но, возможно, почувствовал взгляд.
Пластмассовый судок с недоеденной кашей скользнул по пластиковой крышке стола, упал на землю. Каша вывалилась на затоптанный снег.
Ты мой растяпа, сказала Аня, с нежностью глядя на мужа, который наклонился за упавшей посудой.
«Знак!» понял я.
***
«Ты что творишь!? раздалось во мне знакомое ворчание. Почему лезешь в заранее разработанный план? У них, у каждого, маленькие дочки и несчастные жены в дешевых трусах и дырявых сапожках. Из-за этого спасать от смерти? Так никакую революцию не сделаешь!».
«Это мое ЖЕЛАНИЕ. Я волен загадывать ЛЮБЫЕ желания?».
«Как знаешь» недовольно хмыкнул Велиал и исчез.
Мне тоже оставаться здесь не было смысла. Я взмыл вверх, на прощанье охватил взглядом две суетливые фигурки, отключил внешнее восприятие и представил себя дома.
Глава восьмая
Ночь с 9 на 10 января 2014 года
***
Было за полночь, когда зазвонил мобильный.
Взял трубку: Ирка.
Ты сам? Голос был хриплый, напуганный.
Да. А тебе какое дело? Ядебил. На «майданы» не хожу. Или забыла?
«Ты для меня умерла».
Обижаешься?
Нет, соврал я.
Можно к тебе?
Прямо сейчас?
Мне очень нужно.
Что случилось?
Потом! огрызнулась Ирка. Говори адрес!
Я продиктовал.
Не спи. Через час буду.
Отключилась.
«Хорошо, что нет Веры, и ничего не придется ей объяснять».
***
Спать мигом перехотелось.
«У Ирки, явно, что-то произошло. Серьезное. Не звонила бы среди ночи Так ей и надо, идиотке! Майдан головного мозга!» злорадно думал я, но под сердцем укололо тревогой.
«Жалко ее, дуру. Не чужая же».
Нагрел чаю. Сел в кресло.
Раскрыл на закладке «Град обреченных» Стругацких, который взялся перечитать в связи с событиями последних месяцев.
Медитируя над строчками, поражался необыкновенной схожести, с которой описывалось наше светлое настоящее, и не менее светлое будущее.
«Киев превратился в этот самый Град, населенный пациентами Фрейда и Франкенштейна.
Теперь эти милые НЕ-ЛЮДИ с маниакальным упорством, реализуют чудовищный эксперимент. И сам ячасть эксперимента».
***
Затарахтел дверной звонок.
Глянул на часы: половина второго ночи.
Отомкнул двери. На пороге стояла Ирка: бледная, несчастная.
Что случилось?
Можно к тебе?
Я же говорил, что можно, хмуро процедил я. Горло сдавила недавняя обида и злость.
Ирка переступила порог, захлопнула дверь.
Прислонилась спиной к дверному косяку.
Что случилось?
Я убила человека
***
Ну, ты! Еб Когда и где?
Два часа назад. В своей квартире.
Кого?
Мужика, выдохнула Ирка.
Она безвольно села на пол и заплакала, растирая слезы по несчастному лицу.
Кого конкретно? спросил я. Голос дрожал. До меня стало доходить: ЧТО ОНА СДЕЛАЛА!
Активиста из майдановских.
О, черт! Как он к тебе попал? В квартиру. Да еще мужик! Ты, вроде
Я сама пригласила, плакала Ирка. Жалко стало. Они за Европу, а мне так хочется в Европу Я узнала, что можно пригласить их переночевать, обогреться. Холодно в палатках. Морозы
Откуда?
Что?
Откуда узнала?
По телевизору.
А ты больше телевизор смотрисвоих мозгов совсем не останется. На то и рассчитано. Ну и ты, значит, сочувствуешь?
Да
И что дальше?
Не могу здесь жить!
Я не о том. Что с мужиком?