Глава 3Тайна хронометра
Безобразие какое, Дима! Где были твои глаза, ну почему ты её прошляпил?! Где нам теперь её искать, координаты потеряны из-за твоей безалаберности! Как же я в тебе ошибся, когда позволил тебе взяться за это дело!!!
Тот, кому были адресованы эти реплики, понуро стоял в измятом деловом костюме и уже полчаса безропотно принимал словесные выпады рассерженного начальника. Атмосфера в кабинете гендиректора накалилась донельзя: шеф был ужасно раздосадован, что затюканной серой мышке удалось сбежать из-под надзора главного экспериментатора, которому он поручил такое ответственное задание.
Дмитрий промямлил, чуть оторвав взгляд от верблюжьего ковра на полу:
Виктор Петрович, но я сделал всё, как вы велели Сначала мы планомерно доводили подопытную до нужного нам психического состояния. Потом вы мне позвонили и сказали, что в пятницу будет идеальный момент для осуществления задуманного. Все сотрудники ушли пораньше, в тот день ей специально нервы попортили сильнее обычного. Потом я с её сознанием немного поиграл, помните тот момент с сейфом? Но что-то вышло из-под контроля, она вытянула из пространства слишком много материи и была такова.
Шеф широкой пятернёй припечатал к столешнице ни в чём не повинную папку с бумагами и разорался пуще прежнего:
Егоров, ты вообще в нашей команде работаешь или как?! Ты хоть понимаешь, чему ты позволил случиться?! Лиза Тихонова у тебя на глазах вырвала кусок из Вселенной и создала из него свой личный мир, который день ото дня будет лишь расширяться! Это повлечёт за собой постепенный коллапс той области, откуда она захапала вещество! Как я на собрании акционеров перед Галиной Леонидовной отвечать буду?!
Выпалив гневный монолог на одном дыхании, он мрачно вперился в роскошный хронометр на своём мясистом запястье. Дмитрий знал, что в моменты раздумий или принятия судьбоносных решений Виктор Петрович всегда начинает пристально разглядывать свои дорогущие часы. Впрочем, это «всегда» неизвестно, когда началось. Поговаривали, что эти часы у начальника появились не так давно, где-то месяцев пять-шесть назад, короче, с полгода как, не больше. В воздухе назревала очередная буря: что же на этот раз гендир выкинет? Тем более, что про некую Галину Леонидовну скромный логист слышал впервые. Впрочем, это было неудивительно, учитывая его чётко обозначенную роль в организации.
Нет, Дмитрий не был пешкой или мальчиком на побегушках, но ему сразу дали понять, что, если он вздумает дать задний ход или усомниться в правильности своего выбора, его используют как разменную монету и сотрут из мироздания, будто его никогда и не было. За свою природную осторожность или даже трусоватость он не смог добиться положения выше условного «логиста», в чьи обязанности входило отслеживание ментального состояния жертвы и использование этого состояния в интересах компании.
Логистом здесь мог стать лишь тот кандидат, который обладал потенциалом вычислять подходящего для эксперимента человека. Кроме того, именно логисту предстояло провоцировать подопытного на чрезвычайно сильные эмоции, в результате чего наблюдаемый давал бы толчок к преобразованию пространства вокруг себя. Потенциальное перемещение жертвы сквозь время и расстояние ассоциировалось с обычной транспортировкой товаров до целевого рынка, поэтому в их фирме давно все должности на самом деле подразумевали нечто большее, чем просто «связи с общественностью», «грузоперевозки» или «маркетинговые стратегии».
Дмитрий занял свой пост пару лет назад, и всё это время он работал над порученным ему проектом. Теоретическая подготовка заняла больше года, шеф уже начал проявлять признаки недовольства, когда наконец логист объявил на закрытом совещании отделов, проходившем без внезапно заболевшей Тихоновой, что маршрут жертвы рассчитан с погрешностью в ноль целых одну десятую светового года. Помнится, Виктор Петрович тогда особо его не критиковал, но сидел с кислой миной, пока Дмитрий порхал у проектора с указкой, что-то суетливо лопоча про свои разноцветные диаграммы.
Со стороны всё это выглядело, как самая что ни на есть обыкновенная скучная планёрка в среднестатистической конторе, в которой трудится офисный планктон. Пиарщица Лена старательно строила логисту глазки и крутила в изящных пальчиках элегантную перьевую ручку, периодически делая бессмысленные пометки в специально принесённом для этого блокноте. Маркетолог Вася, с вечера крепко подружившийся с каким-то диковинным ликёром, полулежал в кресле, источал миазмы перегара и тупо пялился на слайды презентации, изредка почёсывая всклокоченную бороду.
Всё шло своим чередом. Буднично, рутинно, предсказуемо. В какой-то момент у шефа зазвонил телефон, он подорвался с места и неожиданно резво для своей комплекции вышел из душной переговорки, на ходу махнув подчинённым рукой, чтобы они продолжали свои невероятно важные дела без него. Дмитрий тогда заметил, что при взгляде на звонящий мобильник у Виктора Петровича слегка исказилось лицо, но он не вполне понял, какая эмоция пробежала по и без того раздражённой физиономии начальника. Злость? Не похоже. Тревога? Вроде уже ближе. Неужели страх?
Но кого шефу бояться? Он же такой крутой и непобедимый. Захочет«уволит» сотрудника в один миг. Причём под словом «увольнение» в их компании имелось в виду физическое устранение неудобного человека. Нет, не банальное убийство, как у каких-нибудь бандитов, а буквальное растворение организма на элементарные частицы, причём за мгновение ока. Дмитрий никогда не становился свидетелем подобной расправы над проштрафившимися вассалами могущественного босса, но ему доводилось слышать о таком от коллег. Это всегда говорилось шёпотом, желательно в отсутствие гендира, а часто и вовсе какими-то туманными намёками и иносказаниями.
Дмитрий был честен с самим собой: он признавал, что боится такой участи и готов был пойти на любые поступки, дабы её избежать. Сейчас же, когда он был вызван в кабинет Виктора Петровича для «серьёзного разговора», у него по всему телу не прекращалась бесконтрольная дрожь, которую он тщетно пытался скрыть, переступая с ноги на ногу и поправляя запонки на измочаленных рукавах. Ох, не нравилось ему, какие слухи ходили про люксовый хронометр шефа. Может, глупая курица Лена просто так раскудахталась, не зря же она пиарщица Хотя алкоголик Вася из отдела маркетинга тоже какую-то чушь про часы генерального нёс
Мысли Дмитрия прервал бесцветный голос Виктора Петровича:
Егоров, Егоров Плохим ты логистом оказался. Не оправдал моих надежд. Мне теперь из-за тебя с самой Галиной Леонидовной объясняться, а она, к слову, не вмешивалась в дела фирмы уже знаешь сколько? А, ладно, какая разница Не тебе перед ней ответ держать. Считай, что тебе повезло!
Дмитрий вопросительно взглянул на грузного мужчину в директорском кресле. Лицо начальника ничего не выражало, он лишь по-прежнему водил ногтем по циферблату на своём запястье. Решив, что он себе всё надумал и гроза над ним всё же не разразится, Дмитрий призвал в свой голос всю искренность, на которую был способен, и благодарно зачастил:
Виктор Петрович, я рад, что мы пришли к консенсусу! Я обязательно внесу коррективы в план поисков Тихоновой, мы вернём в мироздание кусок, украденный ею, я обещаю, что уже завтра вы смож
Шеф задумчиво подкрутил пару шестерёнок в механизме на руке и негромко проронил:
Егоров, какое же ты ничтожество. Даже, знаешь ли, не жалко вернуть твои бесполезные атомы, из которых ты состоишь, обратно во вселенский хаос. Да поглотит тебя энтропия, мать твою!
Логист Дмитрий открыл было рот, но через секунду не стало ни рта, ни изжёванного пиджака, ни мозга, использованного этой офисной крысой при жизни на шестьдесят семь целых восемь десятых процента. Он исчез бесследно. Точно так же, как он провернул фокус с исчезновением вещей из сейфа перед напуганной до смерти Лизой. Единственной разницей между этими двумя фокусами было то, что на предметы Дмитрий наводил иллюзию невидимости и неосязаемости, но их молекулы всё равно физически присутствовали на том же самом месте.
А вот у стареющего Виктора Петровича с юмором было плохо. Шутить он не любил. И ошибок не прощал никому. Тем более, какому-то малодушному работнику, который умудрился так крупно подгадить ему лично. Господи, как теперь выжить после встречи с Галиной Леонидовной?! Вот уж кто точно ему душу от тела отделит, кишки сожрёт и не подавится. Не зря ей в совете директоров дали кличку Мафдет, она и вправду похожа манерой поведения на древнеегипетскую богиню мщения. А уж её зверские методы решения проблем
Виктор Петрович нахмурился, потёр виски и встал с кресла, попутно забирая со стола ключи от машины. У него в голове назрел свой план спасения от женщины, известной своей крайней жестокостью и беспощадностью. Шефу ещё хотелось пожить, попить хорошего вина, поесть лобстеров, пожарить пузо на солнечных курортах. Распадаться на атомы, как этот жалкий логист Егоров, не входило в его мечты. Поэтому он в последний раз окинул взглядом опустевший кабинет и бесшумно притворил за собой дверь.
Глава 4Косметический ремонт
Утро и вправду началось для беглянки так, как она ожидала. Лиза не выказала ни малейших признаков удивления, проснувшись в том месте, которое привиделось ей в свободном падении сквозь пучину космоса. Любой другой человек задался бы вопросом, как из душной июльской Москвы его перенесло в звонкую тишь северной деревни, и почему для путешествия был выбран не железнодорожный состав из двадцати вагонов, а какой-то прозрачный кокон необъяснимого происхождения. Обнаружив себя в доме, где она ежегодно проводила летние каникулы, Лиза выдохнула с облегчением. Пребывание в этом месте всегда успокаивало её, но то было раньше, в юношеские годы. Теперь же поводом для тревог оставалось одно существенное обстоятельство. В Москве у Лизы жили родители-пенсионеры.
Они никогда не делали попыток вмешиваться в дела взрослой дочери, отпочковавшейся от них лет пять назад после смерти деда и переехавшей в его квартиру, завещанную непосредственно ей. Да уж, дедуля её точно любил, раз так побеспокоился о решении жилищного вопроса внучки задолго до своей кончины. Вообще скромница Лиза никогда не враждовала с родственниками, её нередко приводили в пример детям из младшего поколения, назидательно упоминали её красный диплом преподавателя русского языка и наказывали юным оболтусам учиться так же хорошо, как «умная тётя».
Конечно, за глаза эту же самую умную тётю считали полнейшей неудачницей и девицей с большими странностями, однако при редких встречах на семейных праздниках за её успехи поднимали бокальчик красненького и желали сбычи всех мечт. Родня неустанно сплетничала про тикающие часики, про отсутствие заек и лужаек, но карьеристка Лиза равнодушно пропускала всю эту пустую болтовню мимо ушей. Ну не встретился ей такой человек, ради которого она захотела бы что-то изменить в своей жизни, не посыпать же голову пеплом из-за невезения в любви? Не будешь ведь в разгар хмельного застолья, когда гости орут хиты девяностых, перечислять собравшимся свои принципы отбора идеального кандидата в женихи.
А такие принципы у Лизы имелись! Но развитое чувство реализма вовремя останавливало её от необдуманных откровений. Она превосходно освоила навыки социальной мимикрии и никогда не устанавливала с людьми глубокой связи, крепкую дружбу не поддерживала. Так, поверхностные приятельские отношения на уровне «посидеть за чашкой капучино». В её душе за цветущим розовым садом начиналась запретная территория, куда входа не было никому.
Лиза отлично выспалась, валяться в постели ей наскучило. Она и впрямь, как в том видении, с хрустом потянулась на колючем сенном матрасе, поставила босые ступни на холодные доски пола и энергично встала. В том, что она находится здесь в полном одиночестве, женщина не сомневалась. Была, правда, ещё одна догадка, которую требовалось либо подтвердить либо опровергнуть. У Лизы до сих пор в ушах стоял подзуживающий голос того незнакомого типа: «Схлопни время и пространство, крошка!»
Поначалу она решила, что хамоватый мужчинка просто издевался над ней и плёл всякую околесицу, но очутившись в опустошающем вакууме Вселенной, она отбросила такие мысли. Теперь же, меряя шагами родную избушку и осматривая утварь, словно видит её впервые, Лиза старалась уловить в привычной обстановке что-нибудь чуждое, наносное, пришлое. И она это нашла. Чувство защищённости покинуло её душу. Так ясное небо затягивается дождевыми тучами, которые быстро и неодолимо скрывают солнце.
Лиза на подкашивающихся ногах подошла к комоду, втайне надеясь на то, что увиденное окажется обманом зрения. Она помнила, как из сейфа прямо у неё на виду дематериализовалось имущество компании. Возможно, и сейчас это обернётся неким глупым розыгрышем? Но кто тогда его организатор? Неужели логист Дмитрий настолько вездесущ? У Лизы отчего-то была уверенность в недосягаемости своего убежища для этого человека. Если он, конечно, являлся таковым. После, условно говоря, «вчерашних» космических фокусов она сильно сомневалась в человеческой природе невзрачного менеджера.
Старинный вологодский комод всегда ей нравился. Она сызмальства запомнила чёткие резные узоры на его ящиках, причём кое-где вздувшаяся от времени светло-голубая краска облупилась, обнажив под собой серое дерево. Лиза знала каждую проплешину под свёрнутыми лазурными завитками, и иногда она даже подолгу размышляла, каких существ ей напоминали эти хаотичные композиции на фоне грубоватых ромбов и лакированных косичек, оплетавших покрытые патиной ручки от ящиков.
Единственным обстоятельством, напугавшим её, было ощущение странной обезличенности этого самого комода. Обладая отличной визуальной памятью, она не могла не отметить, что у предмета мебели, стоявшего перед ней, не было ни трещин в краске, ни незатейливых элементов декора, ни даже ящиков. Изъясняясь языком геометрии, это был просто голубой деревянный параллелепипед, тупо и упрямо стоявший на полу и примыкавший к невнятного цвета обоям, будто бы наскоро прилепленным к стенам.
Лиза медленно и нарочито спокойно сомкнула веки, посвятила пару минут дыхательным упражнениям и в буквальном смысле обратила все свои внутренние ресурсы на то, чтобы не заверещать. Её опять почти что била дрожь, но она поклялась себе быть сильнее и не истерить. Когда она вновь открыла глаза и придирчиво осмотрелась вокруг, то, конечно же, заметила целую массу странностей в этом жилище. Только окончательно пробудившись ото сна, она смогла понять, насколько схематично и отдалённо похоже это помещение на то, что она приняла за дом своего детства.
Выражаясь штампами романистов, можно было сказать, что в её висках набатом гудел бешеный пульс, страшно было хотя бы уже от осознания того, что физика знакомой Лизе реальности явно дала здесь нехилый сбой. Мозг настолько устал быть постоянно начеку, что бедная женщина всё-таки позволила себе протяжно завопить в голос и броситься на поиски выхода из избы. За долю секунды в её воображении проскочила идея о том, что это она лично управляет здешним странным миром, поэтому ответ за моделирование абсурдных ситуаций Лизе придётся нести перед самой собой.
Эта несмелая догадка чуть отрезвила её, и она заставила себя перестать метаться по комнате как полоумная. В конце концов, если она напряжёт волю и впрямь захочет отсюда уйти, у неё это получится. Дверь или нечто наподобие проёма в стене точно найдётся. Тем более, если этот мирок состоит из тех же самых элементарных частиц, что и вся остальная часть Вселенной. А что, если это не так? Точно ли это молекулярная структура, скажем, вот той деревянной кровати соответствует тому, что знают земные корифеи от естествознания?
Лиза улыбнулась, рассматривая комнату, наполненную вещами, бывшими, по сути, суррогатами своих реальных прототипов. Она улыбнулась ещё шире, понимая, как безумно выглядит её сумасшедшая ухмылка со стороны. В этой гримасе сочетались ужас, восторг и слабое, едва зарождающееся чувство власти. Только вот власти над чем? Над доступным для любых модификаций деревенским домиком? Или можно будет попробовать поиграть в более крупном масштабе? А что, если попытаться силой эмоций возвести вокруг избы огород с грядками, полными урожая?
Лиза не сдержалась и загоготала, будто торжествующая ведьма. Какие грядки, что за мелочь? Да если она войдёт во вкус, есть великий соблазн ощутить себя божеством. Творцом. Демиургом, который от этой отправной точки выстроит такой мир, какой понравится лично ей. Ну что ж, пришла пора неплохо повеселиться. Или устроить тут коллапс целой галактики. Женщина сфокусировала взгляд на стене рядом с русской печкой, подумала о белом куске тюля, который в настоящем доме детства служил шторкой между спальней и кухней.
Через несколько мгновений в стене образовался темнеющий провал, закрытый точно таким же тюлем из воспоминаний Лизы. Ей удалось это сделать почти без усилий, и она воодушевилась лёгким успехом. Смело двинувшись в возникший проём, она оказалась в серой, почти без каких-либо красок комнатке. Это помещение казалось ещё более ненастоящим, чем первое, откуда она только что вышла. Видимо, на детальное продумывание уходит значительное количество душевных сил, только как метафизика связана с физикой, Лиза пока не могла уловить. Её вела лишь интуиция и дикое вдохновение, которое зиждилось на фаталистическом «будь что будет».