Он услышал, как она подходит к крыльцу и вместо того, чтобы поприветствовать его, либо поинтересоваться, почему он ушел, вообще, проявить хоть какую-то заинтересованность, она просто швырнула свою одежду и погрузилась в джакузи с лопающимися пузырьками. Это вытащило его из ступора и просто перевело в состояние ярости. Он встал с дивана и обрушился всем телом на стол.
Она выглядела слегка затуманенной, он же гадал, какими еще наркотиками этот чертов режиссер ее накачал. Она даже, как он решил, его и не заметила. Она просто лежала в джакузи, окруженная пузырьками, и смотрела как розовые лучики света очерчивают силуэты деревьев и обрываются над кромкой озера.
- Ты даже "привет" не скажешь?
- Привет,спустя какое-то время сказала она.
- В чем дело? Тебя взбесило то, что я ушел?
- Нет.
- Я не мог выдержать, наблюдая за тобой.
- Bсе хорошо, Тоби, я понимаю.
Она по-прежнему не взглянула на него.
- Ты в порядке, Джесс?
- Да, я просто руку повредила во время съемок, так что Рутгер дал мне удивительный мышечный релаксант.
- Знаешь, ты не должна принимать лекарства от того, кого ты едва знаешь. Как ты вообще повредила руку?
- Махая дубинкой.
- Дубинкой? Что, черт возьми, ты вообще делала с дубинкой?
В ее глазах сверкнула искра.
- Веселилась... Очень сильно веселилась.
- Тебе походу понравилось, как тот парень тебя трахал.
- Он был неплох.
- О, то есть теперь я плох?
- Нет, конечно нет. Но он профессионал. Да, еще там была Кэнди. Ты реально многое упустил. Она просто динамит.
- Ну, я рад, что ушел. Я никогда не думал, что съемки порно такие криповые. Хотел бы я, чтобы мы оба ушли.
- Ну, я вернусь туда. Просто нужно немного поспать. Они предложили мне там место, но я хотела тебя проведать.
- Ага, конечно. Забота ни с того, ни с сего.
- Да не будь ты тем самым парнем.
- Каким парнем? Тем, который против того, что его девушка блистает в порнухе? Это, кстати, довольно обычный парень, Джесс. Я не так много прошу.
- Мое тело, мое дело. Если ты не можешь порадоваться за меня, мне тебе сказать нечего.
Ее слова пронзили его, подобно сосулькам с крыши - холодным, жестоким и абсолютно неожиданным. Он подумал собрать вещи и оставить ее. Пусть разрушит свою жизнь в этой грязи. Он подумал о разрыве и проклятии самого ее имени в разговорах с любым, кто готов будет выслушать, включая их общих друзей. Но рана была слишком свежа. Была еще часть в нем, которая думала, что все еще можно исправить, что все, что им нужно это простить друг друга, двигаться дальше, оставив эту ошибку в прошлом, и они снова сойдутся, почти как новые.
14.
Гарольд сшил пухлые губы Кэрри таким образом, чтобы у нее была легкая улыбка. Все прошло довольно неплохо для ее родственников, включая ее родителей, которые, по всей видимости, были настолько разбиты горем, что не узнали его. Не то, чтобы он сильно навязывался. В ходе смотрин он держался в тени. Он просто хотел узреть реакцию скорбящих на его работу, ничего более.
К его удивлению он обнаружил, что у Кэрри были дети. Растяжимость ее влагалища невероятно сохранилась. Приняв во внимание тот факт, что дети были уже подростками, он почувствовал себя невероятно старым.
Когда все закончилось, они с Гленом замотали ее и отнесли вниз. Кэрри должны были похоронить, и Гарольду по-прежнему нужно было сделать кое-какие приготовления. Сегодня он чувствовал себя сонно и уже думал о героине, но понимал, что если он сонный, то наркотик подействует не очень хорошо, а у него еще лежало два тела, поступившие днем. Мод была начальником кладбища, так что она получала информацию раньше его.
- Еще два жмура после восхода, - было все, что она ему сказала.
Гленн закончил свои дела в подвале, и Гарольд вернулся в него и запер дверь, чтобы он мог побыть с Кэрри наедине в последний раз. Он постарался, чтобы она выглядела даже красивее, чем после визита к любому из этих пластических мясников. Своей искусностью он пристыжал их. Он пришел к выводу, что они тоже повинны в ее смертивыборочно портящая медицина. Этим шарлатанам платили миллионы, чтобы привести пациентов к ничтожности. Это его бесило.
Понимание того, что ее через пару дней погрузят в землю, навивало на него тоску. Он испытал неподдельную гордость от мысли, что он будет последним человеком, который вот так вот глазел на нее. Она была хорошей девушкой до предательства, которое положило всему конец. Она была смешной, авантюристской и всегда не прочь заняться сексом. Она научила его по-настоящему заниматься любовью с женщиной; как соблазнять ее, как дразнить ее и как сделать так, чтобы она кончала с брызгами. Взамен он взбудоражил ее своими знаниями анатомии, исполняя незабываемый кунилингус, с полным пониманием процесса. Это было то, о чем она всегда его умоляла.
Он прошелся рукой по ее волосам и поцеловал ее закоченевший лоб, запах дизинфиктанта смешивался с парфюмом, а после бальзамирования все тела больше напоминали куски льда. Но, даже в этом северном состоянии застывшей жизниили анти-жизниона по-прежнему была Кэрри, ну... или по крайней мере то, что от нее осталось. Ее скорлупа по-прежнему хранила ее последние мечты, забытые воспоминания и потерянные желания.
- Во имя ушедших времен, - сказал он, направляясь к куллеру.
Он не хотел, чтобы в морозильнике влагалище обморозилось перед тем, как он восхитится им снова. Он поместил его на огромных грудях Кэрри, прямо перед лицом, чтобы она могла видеть его. Он поиграл с волосами на лобке рукой, затем наклонился, чем создал дуновение ветерка. Мороз холодильника, конечно, забрал немного той блаженной остроты, но и не растворил ее полностью. Он погрузился в ее влагалище, проводя языком по половым губам именно так, как она любила.
Его уши наполнил шум, поначалу он подумал, что это были басы проезжающей машины. Но звук был продолжительным. Он оглядел подвал. Шум не исходил от его аппаратов, либо из труб над головой. Он очень хорошо мог их распознать. Но, глядя на потолок, он увидел как пятно красной пыли, которое он увидел вчера, расширялось по спирали. Он списал это на свой приход, который словил ранее, и подумал, что его до сих пор не отпустило, но тут же осознал, что абсолютно трезв. Пыль все закручивалась в своих спиралях, а шум становился громче, так, как будто он исходил от самих завитушек.
Затем послышался звук дождя, и он понял, что он доносится из влагалища Кэрри. Он нарастал и становился все громче, сливаясь со странным шумом. Половые губы расширились и пошли волнам, пока ветер выходил из мертвых губ, и стоны женского наслаждения вырвались из влагалища в сладострастной, лебединой песне. Стон становился все громче, и Гарольд почувствовал, как тонет в нем, удерживаемый крюком и цепями. Стон взывал к нему, ныл о нем, умирал за него. Он снова погрузился в ее влагалище и пылко стал вылизывать его и посасывать, идеализируя хладную безжизненную вульву еще сильнее, чем когда по ее венам текла теплая кровь и она была наполнена жизнью.
15.
- Ты должен увидеть, что эти ребята делают, - cказал ему Вик. - Ты есть после этого никогда не сможешь.
- В таком случае, я пас, - oтветил Рутгер.
- Они сделали запись, где девчонка раздвигает свою "киску", а друга срет прямо туда.
- Я не делаю ничего отвратительного Вик. Ты это знаешь. Никаких фекалий, блевотины и, как всегда, животных.
- Ну, это говно продается. Я имею в виду, буквально,Вик издал смешок на другом конце провода.
- Детское порно тоже продается, но я в этом участия принимать не буду.
- Плохо. Это гарантированные хиты.
- Поверь мне. У нас на руках тут хит. У меня есть Кэнди и восемнадцатилетняя порно-девственница, которая уже блистает с Кэнди наравне. Нам предстоит увидеть, как она развивается в индустрии. Это уже пол победы.
- Ну, не знаю. Mожет занять очень длительное время ее развитие в то, что мы хотим снимать.
- Да нет, она реально дикая, Вик. За одну ночь мне удалось заставить ее раздавить яйца мужика и избить его до полусмерти дубинкой, а все что он сделал, это просто поссал на нее.
- Звучит интересно. Вышли мне наработки.
- Ты же знаешь, я никогда не высылаю недоделанную работу.
- Но я - продюсер!
- Доверься мне. Такого материала стоит подождать.
* * *
Кэнди немного волновалась по поводу предстоящих съемок.
Она и Джессика ничего не надели, кроме белых мясницких фартуков.
Они стояли перед той металлической плитой, на которой до этого Уолли пожертвовал своей рукой. Вдоль нее лежали шипастые молотки, кухонные ножи, мясные тесаки, крюки и старая мясорубка с повoрoтным рычагом.
Она могла сказать, что Джессика тоже была напугана. Рутгер набил ей нос кокаином, чтобы она взбодрилась, но теперь энергии некуда было деваться, кроме как подпитывать страх. Джессика вложила ладонь в ладонь Кэнди и очень сильно ее сжала. Кэнди была рада, что Джессика так поступила.
Над головой из колонок играла музыка, нарушая тишину между ними. Сейчас музыка не должна была звучать, ее должны были наложить при монтаже - как и эффекты, созданные с помощью йогурта и грязино, по-видимому, Рутгер не пытался создать правильное настроение. Играла классическая порно-мелодия, которая состояла из активной бас-гитары, легких фанковых гитарных рифов и синтезаторных сэмплов, как будто дешевая калька с Кертиса Мэйфилда.
- Вдыхайте на площадке дамы, - cказал им Рутгер,почувствуйте запах металла. Почувствуйте аромат вашей плоти. Вы - мясники. Смысл вашей жизни, это разделывание мяса. От этого вы заводитесь.
Кэнди подмигнула Джессике в надежде слегка ее расслабить.
- Мотор! - cказал Рутгер.
Джессика даже не мешкала. Выглядело так, как будто она реально хотела, чтобы секс ее успокоил и унес ее сознание куда-то далеко отсюда. Она начала целовать Кэнди и их руки проскользили к промежностям друг друга. Кэнди нужно было затащить ее на плиту, но на плите было слишком много острых предметов, так что она просто толкнула ее к стене, оголяя ее цветок. Кэнди принялась игриво пошлепывать ее, а Джессика отвечала тем, что трясла задницей и задыхалась в удовольствии. Они лизали, играли пальчиками, терлись друг о друга в позе ножниц на полу, и только они нашли подходящий ритм, распахнулась дверь и в нее протиснулся мужчина. Кэнди не проинструктировали, что придется заниматься сексом еще и с мужчиной, и это уже был не Билли.
Он был гол, руки были за спиной, скованные наручниками. Его лицо скрывала садомазо-рабская маска из черной кожи, его рот был скрыт за закрытой молнией. Как только он вошел, за ним зашел Хавьер. Кэнди в начале посмотрела на них, затем на Рутгера. Тот покачал головой, давая сигнал, чтобы та не волновалась. Она наблюдала, как Хавьер ведет раба к плите. Затем он принес еще наручники и заковал их на ногах раба, прямо над ступнями. Он опустил цепь, которая свисала с шестерни на потолке, и закрепил конец на наручниках, которые были на запястьях раба. Затем Хавьер покинул комнату и закрыл за собой дверь.
Джессика встала, Кэнди последовала ее примеру. Как обычно, им не дали каких-либо указаний, но Джессика направилась к мужчине, плюнула себе на ладонь и начала играть с его членом. Кэнди встала позади нее запустила руки под ее фартук и начала ласкать ее груди. Кэнди закрыла глаза, стараясь раствориться в моменте, и когда она открыла глаза, Джессика держала в руках мясницкий нож и водила им вокруг эрогированного пениса мужчины. Она не резала, она просто водила вперед-назад по кронке, как будто брила, даже не смотря на то, что там все было выбрито. В ее взгляде читалось что-то очень близкое к безумию, и Кэнди со скорбью для себя наблюдала, как невинность покидает этот взгляд. Глаза были устремлены на лезвие.
- Давай, дорогая, - cказал Рутгер Джессике. - Здесь нет запретов.
Нож поднялся к соску мужчины. Кэнди заметила, что на лезвии есть тонкий слой порошка; выглядел он как цветной песок, которым торгуют в сувенирных магазинах. Она смотрела, как Джессика целует сосок мужчины, а затем облизывает лезвие.
- Еще не поздно прекратить, - прошептала Кэнди. - Ты не должна это делать.
- Но я хочу, - oтветила Джессика. - Боже, как же я этого хочу.
Она погрузила кончик лезвия прямо под соском мужчины, он вздрогнул и потянул на себя цепь. Это заставило Джессику хихикнуть. Она изогнула лезвие, обхватив его сосок и разрезав его плоть.
Кэнди положила руку в промежность девушки и просунула пальцы внутрь. Она не очень понимала, пытается ли она сделать сцену более напряженной, либо просто старается отвлечь Джессику. Кэнди нравилось садо-мазо. Ее завели пленки, которые она смотрела накануне, и она должна была признать, по крайне мере самой себе, в прошлую ночь она испытывала оргазм, когда разносила задницы своим рабам с помощью плети. Даже когда она наблюдала за ампутацией руки у Уолли, ей удалось разогреть себя до громоподобного оргазма. Но сейчас настроение было иным. Воздух в помещении был переполнен злом, комнату наполнила плотская нечестивость, и даже Рутгер наблюдал за всем с интересом. Он как будто окаменел, а его глаза даже не моргали.
Джессика вся истекала соками, а ее соски, как будто вот-вот должны были лопнуть под тонкой тканью фартука. Она как будто погрузилась в бушующее море своей похоти, и Кэнди чувствовала, что в ней не осталось ни капельки разумного, ни капельки какой-либо причинно-следственной связи. Там была только зловещая одержимость, которая пришла с абсолютным контролем над другим человеческим существом.
Кэнди наблюдала как Джессика вырвала сосок из его груди. Он застрял на острие ножа, затем она стряхнула его на пол. Мужчина болтался и стонал, но сопротивлялся очень натурально. Его член увеличился. Она смотрела как Джессика кромсает его, а лезвие вытанцовывает в воздухе, мелькая во флуоресцентном свете и в горячих струях крови, которые пролетали, казалось, через всю комнату. Желудок выворачивало, грудь сдавило, а руки все покрылись гусиной кожей. Кровь покрыла плиту и инструменты клейкой массой.
Влажные красные капли брызгали на пол. Засохшие капли сползали по стенам.
Как будто устав от ножа, Джессика швырнула его в сторону и он воткнулся в стену. Она схватила молоток, посмотрела на него, нахмурилась и отшвырнула в сторону.
К этому времени Кэнди тоже была поглощена садизмом. Запах крови разогрел ее чресла до необычайной ярости. Это напоминало ей, как это, быть по-настоящему живой. Кэнди взяла один из мясных крюков и зашла мужчине за спину. Джессика последовала сразу за ней, она встала на колени за ее спиной и начала вылизывать ей анус. Кэнди взяла крюк и повернула его стороной к мужчине. Она провела концом крюка по ягодицам раба. Крюк был достаточно острым, чтобы разрезать его. Она окунула крюк в кровь, пока она была не свернутая и влажная, а затем вогнала его прямиком в его дырку в заднице, до самого упора.
Раб завизжал, как животное, под своей маской.
Кэнди дергала крюк вниз-вверх, трахая его им. Кровь и жидкое дерьмо сочились из его кишки прямо на ее руки и фартук, но она продолжала долбить его им. Язык Джессики полностью погрузился Кэнди в задницу, и она тянула голову Джессики, чтобы та погрузилась еще глубже.
Энергетика в помещении приближалась к неистовой отметке, Кэнди хищно оглядывалась, и самое первое, на что она обратила внимание, это на то, что кровь на стенах сейчас выглядела как отметины красной материи, которые распространяли флюиды в воздух, которые уходили в потолок, подобно песку. Она прищурилась, чтобы рассмотреть красный туман получше, но зрение у нее было сейчас не тем, что обычно. Все что она могла видеть, это кроваво-красное облако, которое проплыло мимо, туманное, настолько не в фокусе, что она подумала, не мерещится ли ей это.
Джессика пошла обратно к болтающемуся рабу, который сейчас весь истекал кровью. Она стала вылизывать его раны в диком танце языка, закапывая его в раны также, как она проделывала с анусом Кэнди. Кровь растекалась по ее щекам и капала на ее волосы. Она вонзалась ногтями в раны, зарываясь в них, калеча его. Она больше походила на бешеную кошку, на человеческий измельчитесь. Она стала кровожадной блудницей. Положив его вялый член себе в рот, она тут же принялась грызть его коренными зубами, при этом царапая его промежность.
Что-то странное накатило на Кэнди. Сейчас она смотрела на себя, как будто со стороны, за пределами своего тела. Ослепительная красная дымка покрыла все, на что падал ее взгляд, и даже ее мысли. Своим внутренним зрением она видела видения эротического ужаса, которые были громогласными как молот преисподней, все они кричали тысячей воплей.
Кэнди взяла молоток, замахнулась и нанесла удар в центр позвоночника раба. Джессика заблеяла извергая из себя ярость рыжей росомахи. Кэнди ударила по пальцам мужчины на ногах, а Джессика же снова завела его и у него снова встал. Его горящий член переливался и пульсировал в кипящей крови.