И мы жили долго и счастливо. Вот только с ней было что-то не так. Нечто большее, чем жестокое и ненасытное сексуальное влечение. Что-то, что просачивалось в меня. Все в этом было что-то не то. Я трахал женщину, которую убил или, скорее, она трахала меня, трахала меня прямо в могиле рядом с собой.
Каждую ночь она терзала меня, и каждое утро я мчался в отделение неотложной помощи, чтобы привести себя в какое-то подобие моего первоначального состояния. В конце концов, мое сексуальное влечение начало ослабевать. Мне нужно было отдохнуть от нее. Исцелиться от ран и восполнить свои собственные желания. После многих лет относительного воздержания, я теперь был полностью сексуален, раздражен и истощен. Мои эрекции были болезненными. Мои оргазмы были пропитаны кровью. Каждую ночь я проводил в коконе калейдоскопического вихря неописуемой агонии и наслаждения. Терпение к таким оскорблениям каждую ночь истощало меня. Но она не оставляла меня в покое, и я не мог устоять перед ней. Когда я попытался, все закончилось плохо.
- Не сегодня. Мария, мне нужно отдохнуть. Моя работа страдает. Я как зомби в офисе. Я продолжаю просыпаться все позже и позже. Ребята в офисе тоже начинают замечать рубцы и порезы. Я сказал им, что был на занятиях по кунг-фу, но они знают, что что-то не так. Мы должны остановиться на некоторое время.
Она ответила рычанием и пощечиной, которая сбила меня с ног. Моя челюсть слетела с петель и отвисла. Мои глаза наполнились слезами, и я перевернулся на спину, скрестив руки на лице, словно защищаясь от дальнейших ударов. Мария схватила меня за обе руки и прижала их к полу своими руками, которые были похожи на раскаленные тиски. Затем она прижала свою влажную, потную "киску" к моему лицу, и прижала её к моему рту, когда я закричал от боли и попытался высвободить голову из-под ее бедер. Я задыхался, моя челюсть была в агонии, но она не освободит меня, пока я не дал ей оргазм, которого она требовала.
- Ш-ш-ш! Не кричи, - прошипела она, и я послушно заглушил свои крики и сделал, как она велела, облизывая ее клитор, который все еще был засорен верхним слоем почвы после того, как она выбралась из ямы.
К тому времени, как она кончила, моя челюсть просто разрывалась от боли. Затем она насильно вырвала из меня нежелательный оргазм, чуть не вырвав при этом мой пенис прямо из паха. На следующий день я прихрамывал на работе с закрытой челюстью, а мой ушибленный и опухший пенис был привязан к ноге.
- Дэвид. Могу я увидеться с тобой в моем кабинете?
Мой начальник был из тех частных антисоциальных деспотов, которые разговаривали один на один со своими сотрудниками только в тот день, когда их увольняли. Я собрал свои вещи еще до того, как вошёл в его кабинет, и вышел на середине разговора. Меня не волновали мои пособия по безработице или то, что мне нужно было делать с моими 401(k) моими пособиями по медицинскому страхованию. Все, о чем я мог думать, была Мария.
Я начал запирать свои двери и окна на ночь. Я даже запер дверь спальни на засов. И все же она пришла. Прорвавшись сквозь гипсокартон, чтобы добраться до меня, как какой-то адский зверь. Я подумывал повесить распятия и, возможно, даже гирлянду из чеснока и волчьего яда. Она убивала меня.
Я начал молиться по ночам, крепко прижимая к себе Библию и умоляя Господа не позволить ей снова восстать из могилы. Иногда я читал Молитву Господню, даже когда она оседлала мою эрекцию и доила из меня мое семя. Я пытался читать Библию, но усталость и изнеможение привели к странной пресбиопии в моем зрении, и я не мог сфокусировать размытые страницы.
Первые несколько ночей она старалась оставлять только поверхностные раны, которые можно было залечить несколькими швами или стежками, небольшим количеством льда, обезболивающими и некоторыми противовоспалительными средствами. Теперь Мария снова открывала раны на следующую же ночь после того, как их зашивали явно раздраженные и испытывающие отвращение медсестры скорой помощи, и она не всегда оставляла после себя кусочки, которые она оторвала или отрезала, не оставляя возможности для повторного прикрепления. Я все больше и больше походил на несчастную жертву несчастного случая, нуждающуюся в пластической операции. Вскоре мне стало слишком стыдно выходить из дома. Я сидел в темноте с плотно задернутыми шторами, пытаясь найти способ защититься от Марии. Я должен был расстаться c ней.
Я стоял перед зеркалом, перечисляя свои травмы. Оба соска отсутствовали вместе с обоими яичками. Они были разжеваны и проглочены. Я думаю, что она даже заставила меня съесть один из моих собственных "орехов". Я смутно помню, как проглотил что-то с текстурой телятины.
У меня не хватало большей части левого уха, и даже часть щеки была откушена вместе с большей частью нижней губы. Куски плоти отсутствовали на моей груди и шее, там, где она порезала или съела меня. Мои ягодицы были минным полем из ран, разрывов и глубоких порезов, которые теперь заражались без надлежащего времени для заживления.
Каким-то образом Мария вернулась полной противоположностью той женщине, которую я положил в землю. При жизни она была подавленной и почти асексуальной. Я всегда хотел, чтобы она была более предприимчивой и раскованной, более готовой пробовать что-то новое. Теперь я получил то, что хотел. У нее больше не было никаких запретов. Она сделала бы почти все, что угодно. Все, о чем она думала, она немедленно выполняла, независимо от того, как это влияло на меня. Сначала это был Pай. Я чувствовал себя самым счастливым человеком в мире. Но теперь...
Я увидел в зеркале, как Мария подошла ко мне сзади. Я почувствовал, как ее руки скользнули по моей спине, затем ее рот и язык, а затем ее зубы. Я напрягся в ожидании боли. Я снова посмотрел в зеркало, когда ее руки поползли от моей спины к груди, и скальпель в ее руке скользнул в поле зрения. Она вскрыла меня от ключицы до солнечного сплетения, прежде чем я заметил. Я был в Aду.
Это поразило меня как прозрение, как откровение. Теперь я все это вспомнил. Да, я убил Марию. Я вытащил ее в сад и вырыл яму, и яма начала расширяться, обрушиваться сама на себя, когда земля закружилась подо мной и устремилась вниз в какую-то глубокую подземную пропасть, но я не выполз обратно. Я не насиловал труп Марии и не бросал его в землю. Я умер там, внизу, заточенный в тоннах камня и грязи. Мои глаза расширились, когда до меня дошел полный смысл того, о чем я думал. Я умер и попал в Aд, или это был Pай? Каждое мое желание, но все же каждый мой страх.
- Hет! Нет! Не-е-е-ет!!!
Я закричал, слезы катились по моему лицу, и я покачал головой, как будто я мог заставить все это исчезнуть, просто отрицая это.
Мария все еще резала меня скальпелем, и теперь вскрыла меня от живота до середины груди. Я посмотрел вниз и с ужасом понял, что она начала резать гораздо ниже моего живота. Мой пенис исчез. Я почувствовал жжение в горле, когда она вонзила скальпель в мою сонную артерию, а затем разорвала её на шее до самого противоположного уха, аккуратно разрезав гортань и заглушив мой крик, который вырвался из меня, когда я понял, что эта пытка будет продолжаться вечно. Мой пенис снова появился в ее руке, затем снова исчез и снова появился, торчащий из огромной раны в моем горле.
- Ш-ш-ш! - скомандовала Мария. - Не кричи.
Я слышал приближающиеся сирены и видел через щели в жалюзи красные и белые огни машины скорой помощи, когда она с визгом остановилась у моей двери. Я не вызывал скорую помощь и сомневался, что мои соседи тоже. Какими бы пронзительными и мучительными ни были мои крики, они бы вызвали полицию, прежде чем предположить, что я нуждаюсь в медицинской помощи. Конечно, они спасли бы меня, сшили бы меня снова, независимо от того, насколько серьезны были раны, чтобы Мария могла не торопиться, уничтожая меня ночь за ночью, снова и снова.
Hавсегда.
Мое удовольствие и мое наказание.
Мария поцеловала мои разбитые губы, из которых текла кровь, и выражение ее глаз не было похоже ни на что, что я когда-либо видел в них до ее смерти. Не ненависть и даже не любовь, а чистая животная похоть. Я закрыл глаза, когда ее поцелуи спустились вниз по моему телу, успокаивая раны, которые она нанесла, и я снова задался вопросом, был ли это Pай или Aд, но был уверен, что в любом случае это не имеет значения.
Перевод: Олег Казакевич
ТОНАЙ AЙНОТ"МОЧЕВОЙ ПУЗЫРЬ ДЖЕКА ДЭНИЕЛСА"
- Мне бы сейчас действительно не помешало отлить.
- Что?! Опять? Но ты же только что ходил, это было десять минут назад!
- О, да ладно тебе, чувиха! Ты же знаешь, что у меня слабый мочевой пузырь, еще с детства. А издеваться над больными - грешно!
- Прости...
Семнадцатилетний Джек Дэниелс и его лучшая подруга Блуи сидели, дрожа в свете ранней вечерней луны, передавая бутылку друг другу. Они ждали, пока охранник закончит патрулировать территорию недавно закрытого парка развлечений. Это место притягивало их как магнитом. Еще бы, теперь она стало - "печально известным". Про трагедию в парке не писал, разве что ленивый. Это было во всех новостях: громкий взрыв и подозрительный пожар, который внезапно вспыхнул, разорвал аттракцион "Поезд-Призрак", раскурочил его и убил нескольких человек, находящихся внутри.
* * *
Блуи была немного сучкой, но она не ожидала, что эта глупая выходка вызовет такое опустошение и получит такую огласку. Они с Джеком всегда затевали какие-нибудь пакости в своем пьяном угаре. Как в тот раз, когда Джек потерял сознание на вокзале, обмочил джинсы и его вырвало прямо на себя, в то время как Блуи шла по платформе, поджигая все мусорные баки. Их поймали только потому, что Блуи не смогла вовремя разбудить своего приятеля, и он отказался быстро делать ноги. Когда к ним шли полицейские, Джек спросонья спустил штаны и поссал на одного из них. В ответ получил дубинкой в челюсть. Это отчасти их и спасло. Ведомство побоялось обвинений в превышении полномочий и отпустило парочку со строгим предупреждением и телефонным звонком родителям, чтобы они приехали за ними, а заодно и оплатили крупный штраф.
Но на этот раз все пошло не по плану. Ни Джек, ни Блуи не подозревали чем все закончится. То, что началось как простая безобидная шутка, веселый прикол, привело к катастрофическим результатам. Они ехали в "Поезде-Призраке", пьяные и веселые, как обычно, когда Блуи подумала, что было бы неплохо выпрыгнуть и спрятаться в одном из темных укромных уголков с полным карманом петард и зажигалкой.
Вагончики с пассажирами курсировали по разным локациям в полутемках, они проезжали комнаты с тыквами, вампирами, приведениями, куклой Билли из фильма "Пила", и другими персонажами их ужастиков.
- Это дерьмо, - сказал он. - Это действительно должно быть страшно? Хлопушки?!
- Я собираюсь напугать их так, что они не скоро забудут это вечер! - прошептала девушка и выпрыгнула из своего вагончика.
Прежде чем Джек успел что-то сказать, Блуи исчезла в темноте, оставив Джека заканчивать поездку самостоятельно. Он вроде как согласился с Блуи. На самом деле это было не так уж страшно, но он несколько раз прыгал и чуть не намочил штаны, когда с потолка упал какой-то механический призрак в рваных лохмотьях или когда с пола рядом с их маленьким экипажем выскочило застывшее лицо Майка Маерса из "Хэллоуина". Он знал, что все это было фальшиво, просто глупая поездка в парке развлечений, но происходящее в темном туннеле все еще заставляло его сердце бешено колотиться. Он определенно был самым смелым из них двоих и почти всегда оказывался подстрекателем, когда дело доходило до того, чтобы творить что-то нехорошее. Но не сегодня.
Когда проехал следующий вагон, Блуи вытащила из кармана пригоршню петард и зажгла их все сразу, бросив вслед проходящему вагончику и изо всех сил побежала обратно к входу. В тот субботний день парк развлечений был битком набит людьми, и Блуи удалось незаметно проскользнуть за спиной оператора аттракциона и сразу же смешаться с толпой. И именно в тот момент, когда она незаметно вышла, из "Поезда-Призрака" раздалось несколько небольших ударов и взрыв, сопровождаемый криками очень реального страха. Из туннеля повалил дым, и вагон внутри провалился, оставив перепуганных пассажиров в ловушке быстро расширяющегося огня, который последовал за вспышкой света. Блуи нашла Джека, прячущегося за вагончиком, бледного и потрясенного.
- Что, блядь, ты сделала, Блуи? - прошептал Джек своей перепуганной подружке.
Из пещеры, в которую въехал "Поезд-призрак" валили клубы черного едкого дыма. То тут, то там слышались крики перепуганных людей, выли сирены скорой помощи и спасателей. Люди поддавшись панике бежали куда глаза глядят.
- Это... это не я! - прошептала девушка, - или все же я?
- Напугать до смерти?! Так ты сказала?
- О, Дьявол, что же я наделала...
Джек зажал Блуи рот ладонью.
- Ш-ш-ш-ш! Нам нужно убираться отсюда! Побежали, давай! Живо!
Когда пламя охватило обреченную поездку, двое негодяев скрылись среди паникующей толпы. Оказавшись за воротами, Блуи остановилась, а Джек огляделся в поисках места, где можно было бы незаметно отлить. У него слабый мочевой пузырь - и волноваться ну никак нельзя.
- Блядь! - воскликнула Блуи, лихорадочно роясь в карманах. - Моя зажигалка! Я уронила зажигалку! "Зиппо"!
- Мы... мы не можем вернуться туда сейчас, - сказал Джек, переминаясь с ноги на ногу и хватаясь за промежность. - Кроме того, мне действительно нужно отлить. Мои мозг сейчас взорвется от напряжения!
- Да, когда тебе не нужно помочиться? - Блуи хмуро посмотрела на своего расстроенного друга, который тоже хмуро посмотрел на нее.
- Да пошла ты, Блуи, - парировал он. - Ты только что убила десятки людей, и теперь как мелкая сука, ноешь из-за зажигалки!
- "Зиппо", твою мать! Это дорогая зажигалка!
- Но это всего-лишь зажигалка!
- Ты совсем дебил! Моча в голову ударила. Это моя фирменная зажигалка. Свиньи из полиции скоро будут обыскивать весь туннель с аттракционом. И что если они найдут МОЮ зажигалку. Снимут отпечатки и сложат два плюс два! Мне конец!
- Четыре.
- Что четыре, мудак?!
- Два плюс два.
- Ты совсем тупой. Я тебе про улику твержу.
- Ну так иди и найди свою зажигалку. А я собираюсь пойти и найти дерево.
Только главные ворота были распахнуты, и люди толпами, живой рекой стремились подальше от места трагедии. Теперь никто не собирался возвращаться внутрь. Блуи стояла, покачиваясь в пьяной панике, надеясь на шанс протиснуться сквозь выходящую толпу. Это выглядело не очень многообещающе, но Блуи была настроенa решительно.
- Прошу прощения... Извините... Простите, - она протиснулась сквозь толпу людей, только чтобы быть остановленной у ворот сотрудником парка и охранником в черной спецовке.
- Стоп! Стой, красотка, - сказал охранник. - Ты должно быть не заметила, но у нас ЧП. Вход закрыт. Мы тут людей эвакуируем!
- Да, я знаю, - сказала Блуи. - Я... я была там. Я потеряла... свой бумажник. В нем триста баксов, и я должна его найти. Пожалуйста, можно я просто быстро заскочу туда-обратно? Я знаю, где я его в последний раз доставала.
- Триста баксов? - удивился сотрудник парка и переглянулся с охранником. - Ты себя-то видела? Ты что, всю неделю сосала дальнобойщикам?
- Какого хрена! - вскрикнула Блуи. - Я говорю, что мне надо в парк!
Охранник смерил ее взглядом и покачал головой.
- Никто не войдет. Если ты сообщишь мне свое имя и адрес, мы свяжемся с тобой, если найдем его.
Блуи тут же дала парню фальшивое имя и адрес. Он был смазливым, а еще пообещал, что может подкинуть пару сотeн долларов за хорошее время вдвоем. Неохотно она развернулся и пошла искать Джека, который, похоже, уже нашел укромное местечко, чтобы облегчиться, и теперь сидел на траве, попыхивая сигаретой.
- Hашла зажигалку? - спросил он.
- Нет, мужик. Этот ублюдок охранник не впустил меня. Мы обязательно вернемся сегодня вечером, когда стемнеет.
- Блуи, это место будет набито полицией. Подумай об этом!
- Тогда мы вернемся завтра вечером и будем чертовски надеяться, что они тем временем не найдут мою зажигалку, - ответила Блуи.
У нее было встревоженное выражение лица.
Джек задался вопросом, была ли она больше обеспокоена своей пропавшей зажигалкой, чем людьми, которые погибли из-за ее идиотского розыгрыша.
- Хорошо, - сказал Джек. - Хотя, если будут какие-либо признаки полиции, то сделка отменяется, хорошо? Я не хочу в тюрьму! Я еще слишком молод.
- Хорошо, хорошо! Черт, иногда ты можешь быть таким куриным дерьмом! У тебя есть еще бухло? Мне нужно выпить.
- Нет. Но мы можем сходить и украсть пробники в супермаркете!