Здесь было пусто. Не было ни перекрытий, ни лестниц, ничего. Только на уровне второго этажа торчала из стены деревянная балка. Далеко наверху можно было разглядеть железную крышу с ребрами жесткости и заклепками.
Снаружи она напоминала какую-то часовню, разочарованно сказал он.
Садовский хохотнул.
Это была водонапорная башня. Таких в начале прошлого века тысячами строили. В стиле «модерн». Теперь их мало сохранилось.
Здесь ничего нет. Даже искать негде.
Иван прошелся по земляному замусоренному полу. Среди пустых бутылок, битого стекла и использованной туалетной бумаги валялись сломанные шприцы.
Подожди, сказал Садовский и подошел к стене. Это еще не все.
Стены башни были исписаны наркоманскими тегами, какими-то значками и простыми непотребными надписями.
Здесь где-то должно быть указание, пробормотал Садовский, водя по кирпичам чуть ли не носом. Да. Кажется, вот оно.
Он шагнул к противоположному выходу и спрыгнул в траву.
Иван присмотрелся к стене, ничего интересного не увидел и выбрался из башни следом.
Садовский сидел на карачках рядом со стеной и шарил в траве руками.
Здесь раньше была баня пристроена. После войны ее снесли. Но кое-что осталось. Помоги мне.
Иван нагнулся.
Из травы торчала массивная ржавая рукоятка.
Берем и тянем, сказал Садовский.
Иван сжал железо. Резкая боль пронзила пальцы.
Только осторожно! вдруг вспомнил Садовский.
Поздно, Иван поднял руку к свету и облизал кровоточащие пальцы.
Там кромка острая. Надо через рукав.
Иван вытянул рукав куртки и снова взялся за рукоятку.
Громоздкий железный люк скрипнул и поднялся вместе с толстенным слоем травянистой земли. В открывшейся дыре виднелись уходящие вниз кирпичные ступени. Пахло сыростью и плесенью.
Подвал, сказал Садовский. Мало, кто о нем знает. Язнаю.
***
Голову не расшиби. Тут балка торчит.
Смартфон вспыхнул мертвенным светом.
Подвал оказался довольно большим квадратным помещением с низким сводчатым потолком и кирпичными колоннами. Здесь ничего не было, даже мусора. Только по углам были навалены кучи давно слежавшейся породы. Видимо, когда-то подвал использовали в качестве хранилища для угля.
Вуаля! провозгласил Садовский. Добро пожаловать в местный унибаптистский музей.
Все стены были изрисованы черно-белыми рисунками, которые на первый взгляд казались нагромождением несвязанных между собой отдельных деталей. Приглядевшись, Иван понял, что имел в виду профессор, когда говорил о жутком впечатлении.
Фантазия у художников была явно инфернальная.
Здесь были чудища с гигантскими пастями вместо голов, пожирающие друг друга одинаковые люди, адский бык, разбивающий копытом голову ребенка, скелет, взвешивающий на весах чьи-то внутренности, жирная голая баба с растущими из промежности щупальцами. Рисунков было по паре десятков с лишним на каждой стене, и ни один из них не повторялся. Пространство между ними было заполнено каким-то знаками, больше всего напоминающими шумерскую клинопись.
Теперь я понимаю, зачем этих унибаптистов сюда упекли, сказал Иван. На месте врачей я бы их не выпускал из резиновых комнат.
В жизни они были довольно безобидны, сказал Садовский.
Это какой-то вернисаж имени Ганса Гигера. Им в голливуд была прямая дорога, монстров рисовать. Что мы здесь делаем?
Старожилы рассказывали, что унибаптисты создали в этом подвале тайник и спрятали что-то ценное.
Тут ничего нет. Прятать негде. Разве что в кучах закопали.
Это было бы слишком просто. Рисункикод, подсказка для поисков. Если их разгадать, поймем где тайник.
Скорее всего, соврали твои старожилы. Выпили пару лишних таблеток и придумали.
Может быть. А может и нет. Я целый год потратил на то, чтобы разгадать код, но тогда у меня ничего не получилось.
Санитары помешали?
Смейся, смейся.
Хочешь сказать, тогда за год не получилось, а сейчас за ночь получится?
Именно. С этим кодом, как с шифром. Чтобы разгадать, нужен ключ. Тогда у меня не было ключа. Теперь есть.
Удивительное совпадение, Палыч. И откуда он взялся?
Ты принес.
Иван глянул на профессора, как на психа.
То четверостишье о красной башне, сказал Садовский. Это и есть ключ.
Иван огляделся, рассматривая жуткое психиатрическое творчество.
А подробнее?
Сам подумай. Ты уже нашел кровь и боль, когда открывал люк.
Кстати, хорошо, что напомнил. У тебя наверняка водка есть. Продезинфицировать надо. А то подхвачу столбняк от вас, психов.
Садовский достал плоскую флягу.
Теперь мы на второй стадии. Нужно искать знаки небес.
Сложно найти знаки небес, сидя в подвале, сказал Иван, поливая пальцы водкой.
Как раз наоборот. Знаки небес тут, на стенах. Присмотрись. Меня сегодня как током ударило, когда понял. Ведь они просто скрыли их среди массы лишних фигур. Никогда бы не догадался, что здесь только часть рисунков имеет значение, а остальныепросто отвлекают.
Иван присмотрелся. Все рисунки на стенах были примерно одинакового размера и сделаны в одном стиле. Ничто не выделялось.
Кроме сюжетов.
Знаки Зодиака, сказал Иван.
Конечно! Всегда знал, что ты самый умный из моих учеников.
Знаки Зодиака были разбросаны только по одной стене. Баран с торчащими из пасти небоскребами, бык с копытом на голове ребенка, пожирающие друг друга близнецы, некое членистоногое чудище с клешнями, торчащими во все стороны, бабища с щупальцами, скелет с весами. Они были нарисованы вразнобой, кто с краю, кто почти по центру. Дракон с ножами вместо голов, зомби, вытягивающий свои кишки, пьющая из корыта свинья с физиономией Бориса Ельцина, видимо, должны были отвлекать внимание.
Ну, хорошо, сказал Иван. Знаки мы, предположим, нашли. А дальше то что?
Садовский нахмурился.
Вот этого я пока не знаю. Что там у нас на очереди?
Иван порылся в смартфоне.
Если сочтешь то, что прочтешь. Белиберда какая-то. Может они здесь не все?
Нет. Все, Садовский поскреб бороду.
Они стоят не по порядку, сказал Иван. Наверное, смысл в том, чтобы расставить их правильно. Как в армиипо порядку рассчитайсь.
Садовский подумал, нашел в куче маленький кусок угля и подошел к рисунку с бараном.
Если так, то Овен должен быть первым.
Он провел углем по стене линию от рисунка наверх, к потолку. Затем протянул такую же от быка к месту чуть правее. Затем от близнецов.
Линии тянулись через всю стену, расставляя знаки в круг по периметру стены.
Спустя минуту все было закончено.
Все двенадцать линий пересеклись в одной точке ближе к центру.
Садовский достал складной нож.
А ведь я все кирпичи простукивал в свое время. Не помогло.
Тут ножика мало. Отбойный молоток нужен.
Не нужен. Если мы с тобой правы, то раствор здесь хлипкий, не такой как сто лет назад.
Лезвие ножа с первого же раза вошло между кирпичами почти на половину. Садовский быстро вычистил сухой раствор, и первый кирпич упал к ногам.
Здесь ниша, сообщил профессор, заглянув в дыру.
Он выломал еще несколько кирпичей.
Посвети. Не видно ничего.
Иван подошел ближе, подняв смартфон.
И чуть было не отскочил от стены, когда из темной дыры на него взглянули чьи-то глаза.
Тьфу! Палыч! Я с тобой кони двину!
Садовский невозмутимо шарил в нише рукой.
Тут пусто, наконец, сообщил он. Никакой книги.
Иван вновь поднес смартфон к дыре.
Всю заднюю стенку ниши занимал рисунок, видимо, скопированный с чьей-то фотографии.
Это было лицо молодого человека, с высоким лбом и волевым подбородком. Он смотрел из темноты прямо на них, в упор, и глаза его были глазами террориста или наемного убийцы.
Кто это? спросил Иван.
Не знаю. Но лицо знакомое. Где-то я его видел.
Главный среди художников? Гуру унибаптистов?
Вряд ли. Но есть прекрасный способ узнать.
Садовский просунул смартфон в дыру и сделал снимок.
Если не найду, значит это что-то личное, сказал он и запустил интернет-поиск по картинкам. Пригляделся к вывалившимся маленьким иконкам, открыл одну и сунул экран Ивану под нос. Нашел.
С экрана смотрел тот же самый человек.
Это Валериан Куйбышев. Революционер, большевик. Довольно известный в свое время. В честь него даже город назвали.
И какое отношение этот Куйбышев имеет к унибаптистам и книге?
Ну, Ваня. Не разочаровывай меня. Очевидно же. Куйбышевэто новая подсказка. Раз книги здесь нет, значит, она есть в другом месте. И фотография Куйбышева указывает на это место.
Иван длинно выругался.
И долго это будет продолжаться?
Пока не найдем, что ищем! Это же прекрасно, Ваня. Тайны, загадки, расследования. Что может быть лучше?
Лучше может быть только результат, сказал Иван. И вот его я как раз не вижу.
Не волнуйся. На этот раз, думаю, дело будет проще. В городе есть только одна подходящая локация, связанная с именем Куйбышева.
Какая?
Об этомзавтра. Утром. Надо отсюда выбираться, пока не обнаружили.
Садовский посеменил к выходу.
Знаешь, что, Палыч, буркнул Иван, поднимаясь следом за ним по лестнице. Ты мне лучше сейчас про эту локацию все расскажи. Поеду, гляну. Времени у меня нет до утра ждать.
Он выбрался наружу и замолчал.
По траве и стенам башни бегали синие огни от припаркованных рядом полицейских автомобилей. Человек десять сотрудников не спеша бродили по окрестностям.
У входа в башню стояла Маша.
Вот вы где, холодно сказала она. Живо в машину. Оба. У нас еще один труп.
Глава 11. Рабыня
Номер Третий отпрянул в сторону.
Сквозь узкую щель в стене было видно, как Иван рыскает глазами по окнам, раскрыв рот.
Третий прикинул возможные пути отступления на случай, если эти двое залезут в дом. Здесь было так много рухнувших стен и перекрытий с темными нишами и ямами, что волноваться не приходилось. «Ноги поломаете», усмехнулся Третий, но все-таки отступил подальше в тень.
Двое потоптались на полдороге и двинулись к башне.
Третий видел, как они бродили внутри, освещенные тусклыми огоньками смартфонов. Потом вышли обратно и подняли люк в подвал.
Сперва он хотел подбежать ближе и найти что-нибудь тяжелое. Камень килограммов в пятьдесят. Кучу кирпичей. Навалить сверху на люк, чтобы не выбрались. Землей присыпать. Тогда все будет кончено. Их никто не услышит, и никто никогда не найдет. Ни один телефон не ловит под старыми кирпичными сводами. Все пойдет своим чередом, как и должно идти.
Но потом он вспомнил, что их смерть не решит проблемы.
Он достал смартфон и набрал короткий номер.
Алло, полиция? Хочу сообщить о преступлении.
***
Как ты нас нашла?
Маша тряхнула головой и нехотя ответила:
Подумала, к кому ты можешь пойти за консультациями. И вариантов особо не было.
Прекрасно, Мария, поклонился Садовский. Всегда считал вас исключительно разумной дамой.
Не надо, Викентий Павлович, отрезала Маша. Нормальные люди по ночам в дурдом не залезают. И с просроченными правами не ездят. Скажите спасибо, что вашу колымагу на штрафстоянку не увезли.
Спасибо.
И вы кстати так громко шумели, что кто-то из пациентов позвонил в полицию и сообщил о нарушении порядка. Мы уже к тому времени вас отследили и знали, где искать.
Машина свернула во двор и остановилась.
Насколько понимаю, сказал Иван, обвинения с меня сняты?
Да. Благодаря видеонаблюдению. Викентий Павлович, останьтесь в машине. Вам туда нельзя.
Садовский в знак согласия поднял руки.
Маша вышла и хлопнула дверью.
Иван сразу узнал это место.
Снова откос и набережная? сказал он.
Маша не ответила. Впереди, у пешеходного моста виднелся черный минивэн Следственного комитета и стояли несколько человек. Над ними нависала уродливая краснокирпичная многоэтажка, и, увидев ее, Иван вдруг подумал, что она тоже вполне может сойти за красную башню. Это был один из двух одинаковых домов времен развитого социализма, которые торчали над набережной Федоровского, как два квадратных зуба.
Заставляешь за собой побегать, хмуро сказал Воеводин, когда они подошли ближе.
«И в мыслях не было» хотел было сказать Иван, но осекся.
Жертва.
Девочка, на вид лет двенадцать-тринадцать, обнажена.
Она лежала у решетчатого ограждения с сотнями разноцветных замочков, оставленных влюбленными парами. Руки и ноги были закованы в массивные деревянные колодки. Ржавая цепь тянулась от одних колодок к другим и была обмотана вокруг шеи. Сквозь растрепанные светлые волосы лица было не разглядеть. Под телом виднелась подстилка из многослойного гофрированного картона.
Прикройте уже что ли, резко сказал Воеводин и отвернулся.
Кто-то принес покрывало и опустил на тело.
От минивэна подбежал опер.
Машину засекли на Арзамасской трассе! Теперь не уйдет.
Отлично, Воеводин махнул рукой. Все за дело! Чего столпились? Живо по домам, опрашивать!
Как это случилось? тихо спросил Иван.
На площадку заехал внедорожник, сказала Маша. Кто-то выгрузил тело. И уехал. Но попал на кучу камер, да и свидетели нашлись, она кивнула на двоих старушек, сидящих невдалеке на скамейке. Номер запомнили.
Иван! Воеводин повернулся к нему. Колодки по твоей части. Посмотри.
Иван шагнул вперед. Его вдруг прошибла мысль, что лежащая перед ним девчонка напоминает Настю. Те же светлые волосы, то же худенькое тельце. Тот же возраст, когда Его затрясло. Он повернулся к Маше, но та стояла у ограждения и смотрела вниз, на ночной город.
Бред.
Насте было бы сейчас уже семнадцать. Он глубоко вздохнул и склонился над колодками.
Прежде такие он видел только в фильмах и на картинах. Тяжелые, вырубленные из цельного бревна для преступников и рабов. Вот только по всем граням и тех и других колодок тянулась искусная резьба.
Тот же самый резал, сообщил опер Егорьев. Что и столб с идолом. Я теперь, можно сказать, его почерк знаю. Наклон резца у него своеобразный. И все вычищает до идеала. Перфекционист.
Зато сюжеты другие, пробормотал Иван.
Ну, вот это уже по вашей части.
Колодки на ногах были изрезаны завитушками, цветами и травами, среди которых иногда попадались раскидистые деревья и сказочные животные. Львы с крыльями. Птицы с человеческими головами. Свернувшиеся змеи. Иван поискал волков, стоящих на задних лапах, но их здесь не было.
Надо будет поднять и посмотреть, есть ли резьба снизу, сказал он.
Потом, отмахнулся Воеводин. Судмедэксперты еще не закончили.
На верхних колодках стояли в ряд стилизованные человеческие фигуры в длинных одеждах и скакали всадники с мечами. По углам были вырезаны восьмиконечные кресты. Одна из граней была полностью заполнена витиеватой надписью.
Что скажешь? подошел Воеводин.
Сложно так сразу, Иван пожал плечами. Надо смотреть подробнее. Похоже на барельефы с русских домонгольских храмов. Если на идоле и втором трупе символика была языческой, то здесь она явно христианская.
А это что? Тоже тайнопись? спросил Воеводин, показав на надпись.
Не знаю. Вряд ли. Похоже на уйгурский текст времен Чингисхана. В тайнописи такие символы не использовались.
Это не уйгурский текст, послышалось сзади.
Садовский стоял в тени дерева и хмуро смотрел на тело.
Вы кто? взвился Воеводин. Кто пустил постороннего?!
Это профессор Садовский, сказала Маша. Бывший научный руководитель Политова. Может оказаться полезным.
Может или не можетэто я буду решать! сказал Воеводин. У вас нет допуска. Вон с площадки!
Это не монгольский текст, повторил Садовский. Это написано согдийским письмом. На согдийском языке. Я могу это прочитать. Учил в свое время, когда в Средней Азии крепости раскапывал. Но если у вас много времени на поиски переводчиков, я конечно могу уйти вон с площадки.
Он повернулся.
Стойте! Воеводин поднял руку. Не стройте из себя обиженку. Здесь произошло убийство. И если вы что-то знаете
Знаю, перебил Садовский. Тут очень простая фраза. Всего четыре слова. Здесь написано: «Русская рабыня для великого эмира». Ну, точнее не русская конечно, в согдийском не было слова «русская». Дословно «рабыня из северных лесов», но по смыслу
Воеводин выругался.
Что еще за согдийский? Что это вообще такое?
Давно вымерший язык. Его даже потомки согдийцев таджики уже не помнят. Откуда он здесь взялся, одному богу известно.
Таджики? Воеводин повернулся к операм. На кого зарегистрирован внедорожник?