У нас за спиной призраки начинают кричатьэто хриплые, жуткие, совершенно нечеловеческие крики, но я сразу понимаю их смысл. Они сконцентрировались. Перегруппировались. Идут за нами, и ничто их не остановит.
В темноте, в лесу, я понятия не имею, куда бегу. Мрак почти кромешный, я едва вижу ветви, хлещущие меня по лицу, но слышу рев водопада. Мы к нему приближаемсяк подошве: там шум воды не такой, как наверху.
Другие призраки подхватывают крик, воют, как стая волков. Их вопли повсюду: вокруг, спереди и сзади, справа и слева, доносятся с вершины горы над нами или с деревьев. Барабаны бьют тяжко отрывисто, быстрее, чем мои подошвы или сердце. Это песня войны. Песня охоты.
Я их добыча.
VI
Мы бежим целую вечность, хотя по-прежнему ночью. Я спотыкаюсь о корни, продираюсь сквозь заросли, ближе и ближе к водопаду, но никак не могу его найти. Трудно не оглядываться на каждый звук. Я призрак, мертвец, и волноваться не о чем. Если нет, мне нельзя останавливаться.
Это мой шанс.
Я больше не думаю о том, что это притворство, уловка, что-то подобное. Дайю оставила нож в животе главы призраков потому, что не смогла его вытащить, но у нее есть еще один и маленькая серая торба на спине. Она это планировала. Ждала. Знала, куда они отправились, чтобы найти Анну. И почему.
Я не в форме. Трудно дышать. Я еще не пришел в себя после драки, голени горят от усталости, в боку колет так, что, кажется, я свалюсь. Но я бегу. Это она, финальная гонка, победа необязательно сохранит мне жизнь, но сдатьсязначит обречь себя на смерть. Или на что-то хуже. Я представляю, как выбираюсь из контейнера у берегов Бразилии, тощий от голода, изможденный от жажды. Сколько месяцев займет это путешествие?
Я запинаюсь, падаю, лечу кувырком. Тропинка жесткая, безжалостная, утоптанная. Тени скрывают Дайю прежде, чем я поднимаюсь, прежде, чем успеваю сказать, что упал, прежде, чем ударяюсь оземь. Теперь можно как следует прислушаться. Никаких шагов, даже Дайю. Ветер шуршит в листве. Поют птицы, не знаю какие. Шорох. Шум воды. Мы уже близко, я уверен.
Я кое-как встаю, переваливаюсь с ноги на ногу, пытаясь двигаться дальше. У меня кружится голова. Хорошо, что смотреть не на что только тьма, тени и лужи мрака, бледные лучи луны падают в прорехи между ветвями. Лунаузкий серптусклая, скорей дразнит, чем светит.
Я приближаюсь к водопаду. Тропа огибает подножие горы. Вода падает в бассейн, и поток струится дальшепод пешеходный мост.
Пятен света на тропе становится чуть больше, но я вижу только контуры и смутные тени. Прежде чем пройти по мосту, останавливаюсь, чтобы перевести дыхание.
Не успеваю. Рука хватает меня за лодыжку.
Я пинаюсь, стряхиваю ее и едва не падаю. Из воды на меня смотрит золотистая маска Дайю.
Она снова хватает меня. Дайю ушла под воду, на виду только ее лицо и рука. Раздаются новые крики. Не так далеко, как мне бы хотелось.
Сюда,настойчиво зовет она.
Я погружаюсь, стараясь не слишком шуметь. Вода ледяная. Я обнажен и совершенно беззащитен. Дайю, с маской в руке, плывет к водопаду. Я следую за ней. Она ныряетпод струи. Я пробиваюсь сквозь холодную, тяжелую воду, давящую, как камень. Говорю, что скоро окажусь на другой стороне. Это возможно, иначе она не стала бы рисковать.
По ту сторону водопада что-то вроде пещеры, глубокая выемка. Никаких туннелей, только пара едва заметных выступов. Стены смыкаются вокруг. Дайю взбирается на один из выступов, переворачивается на спину, ловит ртом воздух. Сжимает свою маску. В темноте, среди теней, кажется, что ее кожа плавитсяиз-за серой краски. Вода не полностью ее смыла, но начало положено.
Я плыву к ней, забираюсь на уступ, тоже ложусь на спину. Задыхаясь, спрашиваю:
Теперь мы в безопасности?
Тихо.Она оборачивается, прижимается ко мне всем телом. Наверное, благодаря этому обмену теплом мы пережили ночь. Мы не говорим, почти ничего не делаем. Просто изредка шевелимся. Она мимолетно целует меняраз, другой, третийв губы, откидывает с моего лица посеревшие волосы. В этом сумраке я вижу ее впервые. Вся серость ушла, глаза у нее нежные, старше, чем должно, маленькие губы складываются в подобие улыбки. Она прекрасна.
Закрыв глаза, я вижу только Карен. Я уверен, что Дайю это знает, но не говорю ей. Я хватаюсь за нее, как оназа меня, чувствую, что согреваюсь, живу, что у меня правда есть шанс. Я не знаю, как долго придется ждать, но понимаю почему. Призраки не перестанут искать нас лишь потому, что мы ускользнули. Теперь они организовали поиск и не остановятся, пока не найдут и не очистят нас. Этого я боюсь больше всего, кроме потери Карен и Тимми.
Что, если они найдут нас?спрашиваю я.
Она протягивает руку за спинув торбуи показывает мне нож. Он выглядит обыкновенным. Она кладет его чуть выше наших голов, чтобы мы оба легко до него дотянулись. Не отвечает. Не думает, что мы сможем выйти из пещеры живыми.
Глава 10
I
Они будут искать нас целую вечность,говорю я.
Тихо.
Убьют нас обоих, если я не смогу...
Тихо.
Как мы доберемся до Сиднея?
Тихо.
Это ее постоянный ответ. Я не выпаливаю вопросы один за другим, не строчу как пулемет, но спрашиваю на рассвете, когда первый лучик солнца медлит на воде у зева пещеры. Нас не виднотолько если они решат заглянуть за водопад...
Откуда ты знала, что это...
Она целует меня, чтобы заткнуть. Срабатывает. Но я отстраняюсь и напоминаю:
Ты не любишь меня.
Дело не в любви.
А в чем?
В выживании. В удобстве. В утешении.Она улыбается и повторяет:Тихо.
Не то чтобы ей не хочется говорить, но ответы не важны. Они ничего не изменят. Шум водопада должен скрыть наши голоса, особенно если учесть, что мы всего лишь перешептываемся. Конечно, лучше знать наверняка.
Я не могу забыть об Анне.
Я был последним, что она видела. Бросился к ней слишком поздно. Фиговый из меня супермен. Я замерз, хочу есть, измазан серой краской, обнажен, застрял здесь со странной женщиной, которую толком не видел. В прибывающем свете я в первый раз действительно смотрю на нее.
Надеюсь, что умереть от ножаэто не очень больно. Что это милосердная смерть. Что Анна не мучилась. Не думала, что я виноват.
Но это была моя вина. Я рассказал о ней главе призраков. Поведал, что не забыт. Он сделал все, чтобы это исправить. Уничтожить даже тень надежды. Немыслимая жестокость.
Я рад, что он погиб. Жаль, что не от моей руки.
У тебя есть план?спрашиваю я.
Тихо.
У нас есть план?спрашиваю я снова.
У тебяесть.
Ага. Конечно. Мой план по-идиотски прост. Забрать пистолет, изменить реальность. Звучит круто, да? Один раз выстрелить и вернуть потерянную жизнь, поправить одеялко Тимми, поцеловать Карен на ночь, заняться с ней любовью и, да, отдать немного денег Ларе Риддл и убедиться, что Дайю нашла где остановиться, работу, и, может, даже найти ей парня. Будет мило, чудно, распрекрасно и красиво с моей стороны.
Она права, план у меня есть. Зависит от нескольких унций свинца и быстрых рук. Проблема призраков и теней остается нерешенной.
Это нельзя назвать планом,говорю я.
Чем проще, тем лучше,замечает она.А теперь тихо.
Не получается,объясняю я.В тишине я начинаю думатьо плохом.
Мне жаль.
Мне не нужна жалость. Только отвлечься.
Дайю целует меня, но я отстраняюсь.
Карен,напоминаю я.
Она кивает. Улыбается. Это прекрасная, заразительная улыбкаили она такой станет.
Расскажи о себе,прошу я.Как ты сюда попала?
Так же, как и все,объясняет она.Меня похитили. Очистили, так они говорили. Приобщили.
Какой ты была раньше?
Мне было четырнадцать. Я еще никем не успела стать.
А твои родители? Реальность сдвинул кто-то из них?
Я не знаю, почему она сдвигается. Многие, как и ты, верят, что от чьей-то мысли. Но я думаю, это сложнеймысль просто подталкивает лавину незначительных постоянных изменений.
Если это так, то пути назад нет.
В это верят тени,подтверждает она.Вот все, что я знаю. Я... не слепо тебе доверилась, Кевин. Не из-за страсти. Я хотела этого до смерти. Что бы ни случилось, больше я не буду тенью.
Призраком, думаю я, но не поправляю ее.
Я родилась в Шанхае. Мои родители переехали в Австралию, когда мне было десять. В четырнадцать, довольно неожиданно, их не стало. И меня тоже.
Это ужасно.
Она улыбается:
Мне не нужна жалость.
Прости.
Ты хотел знать, и я сказала. Тени нашли меня, приняли, заботились обо мне. Женщина по имени Магда, поблекшая несколько лет назад, научила меня целительству.
Поблекла? Как это?
Кладбище слонов,говорит Дайю.
Я понятия не имею, о чем она, и это отражается у меня на лице.
Это западный миф, да?уточняет она.Когда наступает время умирать, ты уходишь в лес и не возвращаешься.
Мы поблекли,говорю я.Ушли в лес и не вернемся.
Она хихикает:
Ты прав.
Мы поблекли,повторяю я, качая головой, мысленно прокручивая слово. Воспоминания блекнут. Это нас ждет? Когда последний человек, который нас знает, умрет, мы просто исчезнем? Я не могу в это поверить. Скорее всего, призраки блекнут потому, что устают от такой жизни. Идут дальше. Начинают заново. Я гадаю, не был ли Иеремия одним из таких поблекших. Или Иезавель. Призраки не стали ее обращать. Нет, они с самого начала хотели ее очиститьбез споров, обсуждения и шансов.
Это,говорит Дайю,дает мне надежду.
Она прижимается ко мне, смотрит сквозь струи воды и добавляет:Мы можем победить. Можем жить снова.
II
Нужно идти,говорю я.
Уже разгар дня. Призраки не входили в пещеру, но, чтобы узнать, не ждет ли нас целая сотня на мостике, надо проплыть под водопадом. Конечно, они не бросят поиск. Они не глупы. Скорее всего, вернутся сюда.
Нельзя,говорит Дайю.
Мы должны.Я соскальзываю вниз, стараясь не поднимать брызг, хотя рев водопада их заглушает. Я жду, что будет холодно, но вода просто ледяная. Хуже, чем я помню. Одежда на вершине списка моих приоритетов. Бегать по лесу голым, наверное, можно, но в Сиднее так далеко не уйдешь.
Большую часть серой краски смыло, хотя это просто предположение. Единственные серые частички теперь пятна и разводы, что, похоже, решили остаться на коже навсегда. Я не вижу своего лица, но у Дайю оно чистое. Я снова чувствую себя человеком.
Нельзя,повторяет Дайю, хватая меня за плечо. Она недостаточно сильна, чтобы остановить меня, но и не полагается на это.
Времени мало,говорю я
Ты боишься, что новый сдвиг снова изменит твою реальность.
Именно.
Это глупо.
Как и все в этой ситуации.
Осторожно, без всплеска, Дайю соскальзывает в воду, забирая с собой торбу. В ней не хватит места для одеждытолько для ножа. Оннаше единственное средство защиты.
Теперь нам не затеряться в толпе,говорю я.
Это неважно.
Она медлит. Оставляет маску на выступе, золотистую, с красными и черными линиями. Тянется к ней, касается, пытается бросить и, наконец, берет.
Я ее сделала,говорит Дайю, хотя уже объясняла это.
Разве она не значит то же, что и серая краска?
Дайю замирает.
Бассейн не слишком глубокий. На цыпочках я могу дотянуться до дна, но Дайюнет. Барахтаясь в воде, сжимая маску, она переводит взгляд с меня на нее, снова и снова, а потом говорит:
Ты прав,и разбивает ее о выступ.
Золотистые осколки разлетаются в разные стороны. Она смотрит на них еще мгновение. Одниплывут, другиетонут, третьиприземляются на камень. Она все еще держит в руке кусок щеки. Смотрит на меня, улыбается и швыряет его в дальнюю стену.
Потом мы уходим.
Проплыть под водопадом на этот раз легче: со светом снаружи и ясным представлением о том, что делать и куда идти. Единственный вопросчто нас ждет на той стороне?
Ответничего страшного.
Мы выбираемся из воды. Дайю очень хорошенькая, вода с нее течет ручьями, мокрая одежда прилипла к телу. Она кажется взъерошенной и не готовой к реальному миру. Слишком долго жила с призраками.
Я обнажен. Трясусь от холода. Еще менее подготовлен, но лучше знаю жизнь. Только этот мир не реаленне для меня.
Что в торбе?спрашиваю я.
Нож,говорит Дайю.Немного пороха.
Надеюсь, в водонепроницаемом пакете.
Она не обращает внимания на мои слова.
И деньги.
Много?интересуюсь я.
Нам хватит.
Нужно будет купить мне одежду.
Сперва сойдем с гор.
Ты сказала, что знаешь дорогу.
Да. Но идти долго.
Мы оба босиком. Не готовы, но сейчас меня ничто не остановит.
Под долго она подразумевает очень долго. Мы идем несколько часов. Не встречаем никого. Сходим с тропы, чтобы не наткнуться на призраков. Выбираемся из пещеры, идем прочь от горы, через лес и ручьи, однажды взбираемся по трехметровой земляной насыпи. Легче сказать, чем сделать. Только на это мы потратили целый час.
Я хочу, чтобы на мне была одежда, любая, но в общем почти об этом не думаю. Дайю уже видела меня голым; теперь теплеепод солнцем мы обсохли. Я понятия не имею, какой городближайший.
В пути мы беседуем. В основном рассказываю я, иногда о Карен, как она ненавидит готовить, и моет посуду, и отправляет меня учиться на рыбный рынок. Как решила открыть мне Австралию. Водила в оперный театр, на прогулку по ботаническим садам, на пляж Бондидля серфинга. Смеялась, когда я впервые заказал креветок и их подали с головами.
Дайю говорит о жизни с призраками, хотя называет их тенями. Она училась на лекаря, никогда не убивала ножомдо прошлой ночи. Они часто танцуют и поютбольше делать нечего. У нее были любовники, дважды. Один умер, другой поблек. Дети-призраки вызывали у нее грусть. Напоминали о детстве. У нее их не было, как и у остальных «призрачных» женщин.
Она понятия не имеет, что будет делать, вернувшись в реальность.
Я больше не буду лекарем,говорит она.Хватит с меня крови.
И смотрит на свои руки так, словно они испачканы.
Мы беседуем шепотом, не только потому, что наши голоса охрипли. Честно говоря, мне нравится ее шепотв нем есть что-то личное, что призраки стереть не смогли. Я сиплювероятно, из-за ледяной воды и стылого ночного воздуха.
Мне начинает казаться, что мы просто двое людей, возможно парочка на романтической прогулке по лесам,с картами, камерами и едой для пикника. При этой мысли мой живот бурлит так, что Дайю хихикает, но мне не смешно. Если мы не выйдем из леса достаточно скоро, голод станет проблемой. Воду можно пить из ручьев. Но у нас нет оружия для охоты, и мы не видели ничего крупней какаду.
Мы оказываемся в тени другой горы. Здесь не Гималаивершины куда скромней, почти везде протоптаны тропинки. Я не узнаю мест, но понимаю, что мы где-то в Голубых горах. Может, в часе от Катумбы, можетв паре минут, но еда, одежда, убежище и машины уже близко. До Сиднея часа два или трина поезде или автобусе, а может, и того меньшенадо только выбраться из долины.
Время от времени мы останавливаемся, немного отдыхаем, прислушиваемсяне крадутся ли за нами призраки, нет ли поблизости людей, ведь мы недалеко от города. Солнце опускается слева, оставляя на горизонте алую полоску, когда мы спускаемся с горы.
До темноты нам удается выйти на асфальтовую дорогу. С одной стороны дома, с другойдеревья и долина. Мы держимся чуть поодаль, прячемся, потому что незаметным меня не назвать. Дайютоже, если честно, но она выглядит поприличней.
Жди здесь,говорит она и перебегает улицу. Машин и фонарей нет, небо наконец синеетскоро наступит ночь. Она бежит вдоль изгороди, перепрыгивает через забор, как акробатка, исчезает из виду.
Я жду.
III
Жду долго. Считаю звезды (больше пятидесяти), проезжающие машины (две), плохие исходы (почти все). Убиваю время и тревожусь. Представляю абсурдные сценарии, в которых Дайю возвращается с армией призраков, полицией (вот, офицер, этот голый мужчина!) или дробовиком. У нее много возможностей убить, ранить или покалечить меня, даже если шанса предать уже нет. Правда? Что, если это часть процесса посвящения? Чтобы я понял, насколько бесполезно сопротивляться? Чтобы знал: нет других вариантов, кроме легендарного Пути Призрака.
Я уверен, что у них есть о нем легендато, что я ее не слышал, ничего не значит.
Да, Путь Призрака долог, труден, ведет по городам, лесам и горам, через ручьи, возможно даже через Тихий океан. У меня впереди целые месяцы. С красоткой компаньонкой мне будет трудней. Без надежды, чести и братства я сломаюсь.