Вера ПетрукЧудовище
Глава 1. Новенький
Из колонок лилась чарующая музыка, комнаты заволок густой дым табака, смешанный с паром кальянов, на белых потолках мелькали разноцветные огни, отражаясь от блестящих шаров на столах с закусками, дрожали оплывшие свечи, льнули друг к другу молодые тела, завороженные ритмами медленного танцавечеринка под названием «в гостях у доброй ведьмы», устроенная той самой ведьмой, проходила по плану.
В квартире у Карины, звавшейся среди друзей магиней Акашей, а среди недруговколдушкой Кашкой, собрался весь одиннадцатый «Б», отмечавший последние школьные каникулы. Начинался апрель одна тысяча девятьсот девяносто восьмого года, на удивление теплый, безветренный и многообещающий кусок весны, пропитавший ароматами талой почвы и любви сердца спешащих вырваться в жизнь подростков. Снег на крышах давно растаял, отзвенела капель, а на тополях набухли крупные липкие почки, местами уже показавшие свежую, зеленую, пахнущую летом, листву. Если бы не снег и резкое похолодание, которое обещали к концу недели, можно было подумать, что за окном богатой Карининой квартиры буйствует майконец шапок, грязи и зимнего уныния, начало зеленой травы, одуванчиков и жизни.
Мира Субукина, у которой тоже было «заработанное» за долгие школьные годы прозвищеБука, Карину не любила, хотя и колдушкой ее никогда не называла. Мире нравились книги, которые она брала в местной библиотекена книги из магазина денег не было; бездомные коты, населявшие подвал теткиного многоэтажного дома; вязание, которым ее «заразила» подруга; и тишина прогулок по старому парку Поморска, через который она обычно возвращалась из школы.
Маленькая, хрупкая Мира, прячущаяся от людей за густой челкой черных, как гудрон, волос, вязавшая шали и кормившая по вечерам бездомных кошек, не имела никаких шансов быть гостьей первой красавицы класса Карины Третьяковой, проживающей в собственном трехэтажном коттедже в центре Поморска. Чудо случилось лишь потому, что Карина после школы уезжала учиться в Новую Зеландию и последний день рождения хотела отметить в дружбе со всем классом. Мира была решительно настроена отказаться даже несмотря на то, что Карина пригласила ее личноколичество обращений первой девочки класса к Буке за весь период обучения можно было сосчитать по пальцам. Но тут Карина-Акаша произнесла заклинание из двух волшебных слов, и Мира поняла, что отказаться не сможет. Слова звучали так: Егор Хрусталев.
С Хрусталевым Мира сидела за одной партой с первого класса и к концу одиннадцатого была очарована мальчишкой с голубыми глазами настолько, что забывала дышать при одной мысли о том, что ее любовь оказалась небезответной. Пару месяцев назад, провожая Миру из школы по старому парку, Егор прижал ее к заснеженному тополю и поцеловал. И хотя с тех пор учеба, выпускные экзамены, неожиданная простуда Егора и семейные дела обоих не оставили им шанса повторить чудо, случившееся в парке, Мира была готова ждать сколько угодно. Поэтому, когда Карина объявила, что приглашены все одноклассники, включая Хрусталева, который уже согласился, Мира едва сдержалась, чтобы не обнять добрую магичку Акашу. Где еще, как не на школьной вечеринке, можно было рассчитывать на внимание красавца Хрусталева, по которому вздыхала вся женская половина одиннадцатого «Б».
Последний месяц они почти не виделись, так как простуда Егора дала осложнения, и Хрусталев в школе не показывался. Бабушка Егора никого к нему не пускала, возможно, он и, правда, был сильно болен, так как даже письма Миры оставались без ответа. Поэтому слова Карины о том, что Хрусталев поправился и придет на вечеринку, вскружили голову Мире настолько, что она даже забыла покормить котов перед тем, как отправиться в особняк одноклассницы.
Теперь Мира сидела на широком подоконнике третьего этажа Карининого коттеджа, смотрела на танцующих, куталась в плед и горевала. Во-первых, думала о голодных котах, которые, наверное, сейчас облизывают пустые плошки и вспоминают вчерашний куриный суп, проклиная Субукину на чем свет стоит. А во-вторых, она размышляла о Хрусталеве, который так и не явился.
Ночь давно набросила на Поморск рукотворную шаль, украшенную огнями уличных фонарей и оживших квартир, в которые вернулись жильцы после тяжелого рабочего дня. Понедельник, даже будучи понедельником на каникулах, проходил так, как и всегдабез чудес. Посидев еще какое-то время и чувствуя себя предметом интерьера, Мира решила, что еще не поздно вернуться и исправить то, что в ее силах, например, покормить котов.
Мира, ты здесь, голос прозвучал волшебно и так породному, что Субукина едва удержалась от всхлипывания. Шмыгать носом перед Хрусталевым было неподобающе.
Егор, только и сумела выдавить она, хотя в голове вспыхнули фейерверком и рассыпались тысячи вопросов, которые сразу захотелось задать: как он себя чувствует, почему так худой и бледный, отчего не отвечал на письма, почему такой красивый и чем от него так приятно пахнет. Первая партия вопросов испарилась, уступив место другой: почему она не может сказать ничего внятного, хорошо ли она замаскировала прыщ, который некстати вскочил на лбу под челкой, не помялось ли у нее платье и не видно ли стрелку на чулках, появившуюся после того, как Мира неловко забралась на подоконник.
Она и не заметила, как они оказались в центре полутемного зала, плавно качаясь под медленную песню, слова и мелодия которой не имели значения. Мира не поднимала глаз, разглядывая воротник сорочки Егорабезупречно белый, и ни о чем не думала, кроме этого ослепительного кусочка ткани, выделяющегося на фоне смуглой шеи. Красивым высоким блондином с атлетической фигурой пловца Хрусталев был не всегда. Однако Мира так и не могла вспомнить момент, когда Егор из долговязого мальчугана с забавной челкой превратился в прекрасного лебедя. Как не могла понять и то, почему этот лебедь выбрал ту, которая застряла на стадии гадкого утенка. Если утром у Миры еще и были сомнения в чувствах Хрусталева, то сейчас, ощущая тепло его ладоней, она окончательно убедилась: Егор выбрал именно ее.
Идиллию разрушил голос Карины, завладевшей микрофоном.
Друзья, настало время для сюрприза, торжественно заявила хозяйка вечеринки.
Слова Карины встретили одобрительными возгласамисюрпризы любили все. Все, кроме Миры.
Давай уйдем отсюда, прошептала она и удивилась тому, как быстро кивнул в ответ Хрусталев.
Да, надо уходить. Можно даже через кухню. Там есть черный выход.
Проследив за напряженным взглядом Егора, Субукина увидела незнакомца, которого тем временем представляла Карина.
Это Владислав Авелин, наш новенький. Ему предстоит учиться с нами всего пару месяцев, но он тоже станет частью истории одиннадцатого «Б». Влад приехал из столицы и летом отправится с семьей в кругосветное путешествие на яхте. А теперь кричим «ура» и «спасибо», потому что в конце каникул, в субботу, Влад приглашает всех на морскую прогулку по островам Поморска. Давайте в ответ покажем ему, что такое поморское гостеприимство.
Разгоряченные вечеринкой одноклассники встретили новичка одобрительными возгласами, аплодисментами и лихими криками. Каждому хотелось привлечь внимание симпатичного парня, который к тому же оказался из богатой семьи с собственной яхтой. Несмотря на то что Поморск был портовым городом, запруженным разными видами транспорта, личный катер или яхту могли позволить себе только очень состоятельные граждане.
Владислав Авелин, высокий, крепкий, черноглазый, Мире сразу не понравился. Неприязнь вызывало всеот майки с надписью «Делай, что захочешь, таков есть закон», до модной стрижки, которая мелькала во всех последних голливудских фильмах. Парень широко улыбался, кивал, отвечая на приветствия, и как ей казалось, смотрел прямо на них с Егором. Может, действительно, смотрел, так как Хрусталев вдруг сжал ее руку сильнее, чем раньше, и быстро повел ее из зала.
Тем временем диджей сменил пластинку, и тела вокруг задергались, словно марионетки на веревочках, а уши заложило от басов и всепроникающего быстрого ритма. Уйти незаметно не удалось. В проеме двери, нарочно загородив проход, стоял новичок Владислав Авелин, сложив руки на груди и улыбаясь своей странной хитроватой улыбкой.
Привет, Егор, сказал он, не меняя позы. Вот и встретились. Твоя девушка?
Быстрый кивок в сторону Миры, оценивающий взгляд, удивление в черных глазах. Мол, как же так, столько девиц вокруг, а ты с этой.
Мы не знакомы, холодно ответил Егор, и на миг Мире показалось, что он имеет в виду ее.
Эх, до сих пор стыдишься моих денег, наигранно вздохнул Влад. А ведь наши родители дружили, пока До того трагичного случая. Смерть всегда приходит внезапно. Кстати, прими соболезнования по поводу Майи. Я знаю, как ты хорошо к ней относился.
Мира знала про Майю, соседку Егора, погибшую пару дней назад в автокатастрофе. Ее сбил какой-то пьяный водитель посреди белого дня на пешеходном переходе. Родители Хрусталева тоже погибли в аварии, и Майя, знавшая его мать, помогала бабушке и дедушке Егора воспитывать внука.
Вы друзья? на этот раз вопрос адресовался Мире, которой любопытство Влада казалось все более странным.
Нет, неожиданно ответил Егор. Девушка перебрала с напитками, не смогла сама найти выход. Пока, Мира. Я скажу Карине, что тебе стало плохо и ты ушла.
Субукина открыла рот, потом закрыла его и поняла, что сейчас, действительно, похожа на пьяную.
Я вызову тебе такси, за мой счет, тут же любезно предложил Влад.
Сама доберется, резко заявил Егор, отстраняя новенького в сторону, чтобы освободить проход. Она не настолько пьяная, да и взрослая девочка уже. А с тобой давай поговорим.
И Егор отвел Влада в сторону, больше не обращая на Миру никакого внимания. И хотя ди-джей поставил рэп, заполнивший зал оглушительным речитативом, Субукина все же различила слова удаляющихся Хрусталева и Авелина.
Не знаю, зачем ты решил у нас учиться, но хочу предупредить. Если ты положил глаз на Карину, остынь. Это моя девушка, и у нас все хорошо.
Так значит это Карина. А я-то все гадал, неужели ты запал на ту чернявенькую кнопку. Слышал, ваша Каринатемный маг, и даже имя у нее магическое естьАкаша!
Держись от нее подальше, понял? Или я устрою так, что ты не только из школы вылетишь, но и из города уедешь. Карина никакой не маг, подрабатывает у матери в салоне эзотерики и порой путает сценическое имя с реальным. Обычные девичьи фантазии.
Так я тебе и поверил, рассмеялся Влад. Расслабься, я ведь здесь, чтобы помочь. А в смерти Майи я не виноват, ваши же с ней и расправились.
Больше Мира не смогла различить ни слова, да и в последней фразе сильно сомневаласьуж больно фантастично она звучала. Тела танцующих сомкнулись, скрыв фигуры двух парней, к которым она сейчас испытывала одинаковое чувствоиспепеляющую злость. Порыв броситься вслед за Егором и потребовать объяснений был временным и прошел, едва Миру обдало потоком свежего воздуха из открывшейся сзади дверикурьер доставил новую порцию пиццы.
Возможно, у Хрусталева были веские причины для такого поведения, возможно, он, действительно, знал богатого Авелина и не хотел, чтобы друг видел его с «непрезентабельной» девушкой. А может, правда была в том, что Субукина, слишком часто живущая миром книжных фантазий, перенесла вымысел в реальность, да еще и поверила в него так крепко, что не видела очевидного. Поцелуй в парке? Сегодняшний танец? Что-то подсказывалонастоящая любовь должна начинаться не так.
Глава 2. Шкаф
Обхватив себя руками и жалея, что не согласилась на такси, Мира бежала к дому, отсчитывая шаги и еще раз проклиная Егоранаверное, она и спать ляжет с его именем на устах. Меньше всего ей хотелось мокнуть под ливнем, первые тяжелые капли которого уже падали на голову и плечи. Однако приятным моментом в любой непогоде было отсутствие забулдыжек, обычно распивающих пиво в гаражных боксах, мимо которых лежала дорога девушки. Автобус останавливался далеко внизу, у основания анфилады лестниц, большинство из которых построили еще в довоенные годы. Власти о них благополучно забыли, а жильцы района каждый день штурмовали подъем, состоявший из покрошенных ступеней, вываленных бордюр, косогоров с народными тропами и ржавых перил, торчащих опасно, страшно и неуместно.
В Поморске было много сопок, однако дом Людмилы Аристарховны, родной тетки Миры по отцу, находился на самой крутой из них, в народе ласково называемой Крутяшкой. В хорошую погоду с Крутяшки открывался чудесный вид на море, острова, кладбище на соседнем холме и большой рынок внизу. Но дни с хорошей погодой на Крутяшке были редкостью, так как большую часть года сопку закрывало плотное облако тумана. Ветра нисколько не конфликтовали с туманом, гоняя влажные молочные облака между домами и выдувая из прохожих тепло даже в летние дни. «Уровень босса» так называл такую погоду Антон, двоюродный брат Миры, прирожденный геймер.
Глянув на часы и осознав, что оговоренные одиннадцать часов давно прошли, и стрелки приближаются к полуночи, Субукина горестно вздохнулатеткиной отповеди теперь не избежать. Утопив кнопку лифта и не услышав привычного визга старого механизма, Мира вздохнула еще раз. По ночам лифт отключали, но так как она впервые возвращалась домой так поздно, то надеялась, что «ночь» для управляющего дома начинается с полуночи.
Поморщившись от досады, Субукина подошла к лестнице и заглянула в темный проем уходящего ввысь лабиринта из ступеней. Будто ей и так неприятностей сегодня не хватало. Мира всегда ездила на лифте, потому что на третьем этаже стоял шкаф.
Старая дореволюционная гробина подпирала потолок лестничной площадки с незапамятных времен, оставаясь необъяснимым явлением домового дизайна управляющей компании. Шкаф был собран не из какого-то там ДСП, а из настоящей древесины, и когда-то был покрыт лаком, от которого сейчас осталась неопрятная серая шелуха, прекрасно собирающая на себя пыль и мусор. На дверцах еще виднелись следы вырезанного вручную узора, по мнению Миры, довольно нетипичного для мебели. Среди грязи слабо угадывались нечеткие геометрические фигуры, круги, квадраты, звезды и буквы, которые ее брат Антон считал еврейскими.
Ножки громилы давно провалились внутрь, отчего шкаф покосился, но так как наклон случился в сторону лестничного окна и никому не угрожал, уродливый антиквариат продолжал пугать детей, восхищать одну любительницу старины с нижнего этажа и настораживать остальных соседей. Однако, в целом, жильцы дома, как и сотрудники управляющей компании, относились к шкафу равнодушно, не замечая его или считая, что данный предмет мебель придает дому особый шарм, подчеркивающий старину здания. И это была первая странность, потому что дом на Крутяшке был построен лет двадцать назад, и с возрастом шкафа сравниться никак не мог. Второй странностью было то, что никто не помнил, как гробина появилась на верхнем этаже. А баба Мария, которая была одной из первых вселившихся в дом жильцов, вообще утверждала, что шкаф здесь стоял еще при строителях.
Третьей странностью шкафа, которая касалась лично Миры, было то, что его дверцы никогда не запирались. От влаги и старости створки разбухли и едва прикрывали огромное нутро мебельного монстра. Чтобы заглянуть внутрь, достаточно было с усилием потянуть дверку на себяона позволяла на короткое время заглянуть в темноту, а потом срабатывала какая-то пружина, или что там было еще во внутренностях шкафа, и дверца возвращалась на прежнее место. Каждый ребенок дома, желающий приобрести в глазах других детей статус повыше, проходил своеобразную инициациюдолжен был заглянуть внутрь.
По словам Антона, который открывал створки не один раз, внутри ничего интересного не было. Ржавое ведро с крышкой, похожее на бидон, и высохшая корявая ветка дерева, чудом не рассыпавшаяся в прах от старости, вот и все сокровища мебельного громилы. Дети их не трогали, веря в байки бабы Марии о проклятии, которое настигнет того, кто потревожит вещи из шкафа.
Мира дверцы не открывалани когда впервые поселилась в доме много лет назад, ни когда Антон с друзьями, напившись, притащил ее к шкафу, угрожая испачкать лицо в пыли, если она струсит. Мира струсила, и в квартиру вернулась с грязными щеками, по которым брат с дружками густо размазали пыль, собранную с дверей шкафа. В том, чтобы заглянуть внутрь громилы, ничего страшного не было, но Субукина преодолеть себя так и не смогла.