- Здесь все может измениться. Полностью, - сказала взволнованно Люси. - Это как-то связано с Фрауеншафт. Просочилась кое-какая информация, но это мы знаем почти наверняка.
- Фрауеншафт? Что с этими суками?
- Да, - кивнула Люси.
- И какая же птичка на хвосте это принесла?
- Тед сказал Сэму сегодня вечером. Он что-то как-то услышал и очень нервничал из-за этого. Тед! Нервничал!
Элис покачала головой.
- Тед всего лишь обычный надзиратель. Откуда ему знать что-то действительно важное?
- Я не знаю, - сказала Люси, нахмурившись.Очевидно, где-то подслушал. И по его словам, изменения коснутся и некоторых сотрудников. В основном, надзирателей. Он считает, что после этих перемен в тюрьме даже надзиратели не понадобятся.
- И ты ему веришь?
- Верю, - сказала Люси, в ее голосе прозвучал вызов. - Особенно учитывая то дерьмо, которое происходит в последнее время. Какими неприкасаемыми стали эти нацистские сучки.
Элис задумалась.
- Ладно, - сказала она, теперь уже более спокойно. - Что это за якобы большие перемены, которые изменят все? И как в этом замешаны нацистские бляди?
Люси рассказала ей все остальное. Выражение лица Элис менялось от скептического до глубоко обеспокоенного, пока она слушала. Под беспокойством, однако, скрывалась смесь страха и волнения, что в точности отражало то, что чувствовала и Джессика. Если все это было правдой, то существовала большая вероятность того, что она сможет выбраться из этого места гораздо раньше, чем себе представляла.
Выбраться отсюда или умереть, одно или другое.
Мысли Джессики словно вихрь проносились в ее голове, и она едва не пропустила бросок Элис, когда та бросила в ее сторону дубинку. Отточенный инстинкт спас ее от удара по лицу, и ей удалось поймать дубинку на лету. Она взвесила ее в руке, а затем посмотрела на Элис.
- Что я должна с этим делать?
Элис улыбнулась.
- Разве это не очевидно? - oна повернула голову и посмотрела на Люси очень выразительно, но ничего не сказала.
Джессика сделала еще один глоток из бутылки вина и поставила ее на стол.
Люси Торн в замешательстве наморщила лоб.
- Что происходит? Элис?
Элис продолжала молча улыбаться.
Люси и моргнуть не успела, как Джессика, проносясь как молния, с размаху ударила дубинкой по лицу Люси. Удар сломал ей челюсть, и та свалилась на пол. Тяжело упав на бок, женщина перекатилась на спину, когда Джессика навалилась на нее и подняла дубинку для нового удара.
Ошеломленный Сэм хотел вмешаться. Он засуетился и сделал неуверенный шаг к женщинам на полу, но Элис бросила на него предупреждающий взгляд.
- Отойди, Сэм, не вмешивайся.
Надзиратель застыл на месте, ничего не понимая.
Люси зло смотрела на Джессику, пытаясь что-то сказать сломанной челюстью:
- Пух... пух...
Джессика вложила в новый удар всю свою силу. Дубинка раздробила зубы, и кровь хлынула изо рта Люси.
- Да, сучка, - сказала Элис, с усмешкой глядя на свою бывшую приближенную и любовницу.Удачи в аду. У меня теперь есть кто-то получше тебя.
Она рассмеялась.
Джессике было наплевать на Люси. Возможно, она действовала слишком жестоко, особенно после того, как та принесла им такие известия, но это было шоу Элис, она была всего лишь исполнителем трюков.
Во всяком случае, пока.
Элис снова засмеялась.
- Прикончи ее, Джесс.
- Как скажешь, босс.
Джессика снова подняла дубинку и обрушила на голову Люси град ударов, раскроив ей череп и основательно изуродовав ее лицо. Поскольку она знала, что Элис ожидает кровавого зрелища, она продолжала бить еще долго даже после того, как женщина под ней была уже мертва.
Глава 22
Когда голоса начальницы тюрьмы и доктора смолкли, Ливия подняла глаза вверх и увидела, что они целуются. Викман страстно обнимала Воронову за шею, прижимая ее губы к своим, выпустив поводок из рук. Ливия почувствовала яростную ревность к доктору, которая получала то благосклонное внимание, которое, как она считала, должно было принадлежать ей.
Поцелуй был прерван появлением официантки. Это была молодая женщина не старше двадцати лет, стройная и подтянутая, одетая в короткую черную юбку и обтягивающий белый топ. Левый бицепс обхватывала красная нацистская повязка.
- Здравствуйте, дамы. Меня зовут Эллисон. Могу я вам что-нибудь предложить? Напитки или какую-нибудь еду? Правда, особое угощение будет чуть позже.
Начальница тюрьмы задумчиво гладила подбородок, размышляя об этом.
- Хм. Мы не хотим есть. Во всяком случае, пока нет. Думаю, мы закажем после представления.
Официантка кивнула.
- Хорошо, мэм. Может изволите попробовать легкие закуски сейчас?
Ливия вздрогнула, когда снова почувствовала руку Викман на своей макушке.
- Для нас ничего, спасибо, но, возможно, есть какие-нибудь объедки для нашей собаки.
Официантка посмотрела на Ливию, ухмыляясь.
- Да, мэм. А напитки?
- Мы уже заказали, но сегодня особый случай. Принесите нам еще что-нибудь. Я выпью бокал вашего лучшего красного. Доктор будет то же самое.
- Что-нибудь выпить для собаки?
Викман вздохнула. Ливия услышала в его тоне насмешливую пренебрежительность.
- Полагаю, это было бы неплохо. Принесите ей миску с водой.
- Да, мэм.
- И, милая?
Официантка остановилась на полпути и повернулась к столу.
- Да, мэм?
- Поторопитесь.
- Да, мэм.
Официантка поспешила исполнять заказ.
Доктор рассмеялась.
- Посмотрите на официантку. Вы ее напугали.
Викман усмехнулась.
- Мне нравится пугать милых юных леди. Эта была особенно восхитительна. Возможно, я приглашу ее к себе на ночь.
Доктор засмеялась.
Затем они вернулись к своему поцелую. Он был еще более страстным и сопровождался стонами страсти. Ливия подняла голову и увидела, что рука начальницы тюрьмы снова обнимает доктора за шею. А та запустила руку под платье Викман и шурудила там пальцами.
Еще через несколько минут Хельга вернулась с бутылкой водки. Она налила изрядную порцию в каждый из стаканов на маленьком столике, подтолкнув Ливию, чтобы та освободила место, а затем села напротив мисс Викман. Поводок упал на пол. Начальница тюрьмы отвлеклась на время от доктора, и в страстном порыве прижалась к Хельге. Так попеременно она и целовалась с обeими женщинами. Наблюдая за этим, Ливия возбудилась, несмотря на свое положение.
Вскоре вернулась официантка, неся на подносе бокалы и бутылку вина. Она поставила их на стол. Также на подносе были две небольшие чаши из нержавеющей стали. Их она поставила на пол перед Ливией. Одна была наполнена водой, другая - окровавленными кусками мяса. Опустившись перед ней на колени, официантка протянула руку и почесала Ливии макушку.
- Ой. Какая она милая.
Доктор Воронова фыркнула.
- Не такая уж и милая.
Официантка нахмурилась.
- Знаете, вы правы. Обман света, я думаю. На самом деле это обычная дворняжка.
Доктор Воронова рассмеялась.
- И глупая к тому же.
Они все засмеялись.
Мисс Викман махнула рукой официантке.
- Свободна, милая.
- Да, мэм.
Официантка снова поспешила прочь.
Ливия, угнетенная оскорблениями, почувствовала руку на своей шее. Рука подтолкнула ее к мискам.
- Ешь, псина, - раздался голос сверху, в котором она узнала Хельгу фон Трампе.Начальница тюрьмы проявила щедрость, заказав тебе это угощение. Прояви немного гребаного уважения.
Беспомощное выражение отвращения появилось на лице Ливии, когда она взглянула на содержимое миски. Она не могла понять, что это было за мясо, оно было окровавленным и измельченным, словно кого-то пропустили через мясорубку. По крайней мере, оно выглядело относительно свежим. Она бы не удивилась, если бы мясо было гниющим и кишащим личинками. Так что все могло быть и хуже.
Она потянулась рукой в миску, чтобы достать один из кусочков мяса, получив за это удар по затылку, вскрикнув от боли.
- Не будь дурой, сучка, - сказала Хельга. - Ешь так, как подобает твоему виду. Подставь свою глупую морду к миске.
Доктор Воронова хихикнула.
Конечно, блядь, хихикнула. Она всем своим видом показывала, что наслаждается унижением Ливии даже больше, чем другие за этим столом. Ливия решила, что когда-нибудь отомстит этой женщине. Воронова изменяла ей с начальницей тюрьмы, и судя по всему, уже долгое время. И явно в их отношениях не было никакого принуждения. А теперь издевалась над ней здесь. Определенно она заслуживала жестокой расправы.
Злорадство доктора было настолько откровенным, что Ливия подумала, что все эти издевательства над ней были исключительно задумкой Вороновой. Возможно, она уже давно нашептывала на ухо мисс Викман гадости о Ливии, медленно и тонко подготавливая почву для такой ночи.
При таком раскладе недавняя холодность доктора по отношению к ней была вполне понятна. В конце концов, Ливия решила, что не имеет смысла выяснять причины столь ужасного к ней отношения со стороны Вороновой. Все, что ее волновало - это месть.
Месть, однако, пришлось отложить.
Ливия опустила лицо к миске. Она широко открыла рот, чтобы взять один из кусочков мяса зубами. Кусочки были скреплены друг с другом прожилками, и ей пришлось рукой помочь отсоединить из друг от друга. Она боялась, что за это получит еще один удар или в ее сторону снова посыплется поток брани. Но ее мучители, очевидно, были удовлетворены тем, что она ела из миски, как собака, и простили ей эту вольность. Сырое мясо имело неприятный вкус, но, опять же, могло быть и хуже. Вкус был не настолько отталкивающим, чтобы вызвать рвотный рефлекс, и она продолжала поглощать его, пока не съела все до последнего кусочка.
После ей захотелось пить, так как в горле першило от крови. Она наклонилась к миске с водой и стала губами втягивать жидкость, решив, что так напьется быстрее, нежели будет лакать языком, как собака. Поначалу холодный вкус воды был восхитителен, так как он перебил привкус мяса во рту и смягчил гортань после крови. Однако вскоре она ощутила другой вкус, и тут же почувствовала и запах исходящий от воды. Только через несколько мгновений она поняла, что пьет мочу. Вода была разбавлена чьей-то мочой.
Она выплюнула воду и откашлялась.
Сверху раздался дружный хохот. Затем последовал еще один удар по голове.
- Посмотри, какой беспорядок ты устроила, сучка! - Хельга наклонилась, схватив Ливии за волосы и ткнула в лужу возле миски. - Плохая собака! Плохая собака! Плохая собака!
Ливия разрыдалась. Она ничего не могла с собой поделать, как бы ей ни хотелось сохранить хоть каплю достоинства.
Ей уже казалось, что они весь вечер будут только и издеваться, и пинать ее, когда электронная готическая музыка была прервана голосом ведущего.
- Дамы и господа, - произнес мужчина с ярко выраженным немецким акцентом. Ливии подумалось, что акцент, как всегда, сымитирован, потому как с тех пор как она работала в Тюрьме 13, то не встречала настоящих немцев, хотя акцент звучал вполне достоверно. - Спасибо, что пришли сегодня в "Берлин 666". Как всегда, мы ценим ваше присутствие. Как некоторые из вас уже знают, сегодня у нас особенная программа.
Раздались пьяные возгласы. Ливия с запозданием поняла, что за то время, пока она стояла на четвереньках у ног начальницы тюрьмы, в клубе собралась немалая толпа. Большинство кабинок вдоль стен были заняты, больше, чем обычно было посетителей в "Берлин 666". Она задумалась, что могло собрать здесь сегодня столько людей. Что бы это ни было, от нее это словно специально хранили в тайте. Когда готовилось что-то особенное, об этом знали все сотрудники тюрьмы. И такая секретность насторожила ее.
Рука с ее затылка исчезла, и, после недолгого колебания она рискнула взглянуть на троицу женщин над ней. Они больше не обращали на нее ни малейшего внимания, сконцентрировавшись на сцене.
Центр сцены, задрапированную холстом конструкцию, осветил луч прожектора. Несколько секунд спустя в свете прожектора появился мужчина с микрофоном в руках. У мужчины были короткие светлые волосы, и он был одет в смокинг. Он немного помедлил, уставившись в пол, словно что-то высматривая. Затем он поднял взгляд и поднес микрофон ко рту.
- То, чему вы сейчас будете свидетелями, давно назревало. Мы в "Берлине 666" всегда стремимся обеспечить уникальными развлечениями наших уважаемых посетителей. Сегодня мы представляем зрелище, которое поразит даже самых искушенных зрителей.
Еще один, более громкий раунд аплодисментов прозвучал в зале.
- Но сначала, - сказал мужчина в смокинге, благодаря за аплодисменты кивком головы и взмахом руки. - Несколько слов о том, что вы сейчас увидите. Несколько слов о вдохновении. Вдохновение может прийти от самых разных вещей. В данном случае оно проистекает из предстоящего возвращения этого учреждения к основным ценностям Третьего рейха. Я не могу придумать лучшего воплощения этого, чем то, что мы представляем здесь сегодня вечером.
Ливия нахмурилась.
Грядущее возвращение? Хм.
Неразборчивое ворчание сверху подсказало, что начальницы тюрьмы и ее спутницы также были озадачены фразой распорядителя вечера.
Мужчина в смокинге продолжил после того, как стихли очередные аплодисменты.
- Готовы ли вы увидеть, что скрывается под этим саваном?
Самые громкие аплодисменты наполнили клуб.
Распорядитель поднял кулак в воздух и закричал:
- Дамы и господа, представляю вам... Адскую печь!
Ливия нахмурилась.
Что?
Раздался звук фонограммы симфонической музыки. Где-то щелкнул выключатель, и система шкивов пришла в действие, поднимая тяжелый холщовый саван, обнажая конструкцию, которую он покрывал. Ливию охватило волнение момента, но в следующее мгновение она ощутила глубокое разочарование.
Сооружение выглядело невзрачно. Высотой около десяти футов, оно представляло собой простое сооружение из красного кирпича, с четырьмя большими дугообразными столбами по углам. Расположенные на расстоянии нескольких футов друг от друга, столбы поддерживали верхний элемент в виде короны, также из красного кирпича. Внутри элемента находилась толстая круглая плита из черного железа. Под конструкцией часть пола отошла, открывая вид на массивную канализационную трубу. Четыре тяжелые цепи свисали сверху над четырьмя железными крюками, торчащими из элемента на вершине конструкции. Очевидно, эту штуку можно было поднять при необходимости.
Ливия все еще размышляла над тем, что именно это должно быть, когда прожекторы резко погасли, возвращая залу его обычное тусклое освещение. Симфоническая музыка затихла. Наступила тишина, наполненная осязаемым ожиданием и волнением. Слышались приглушенные разговоры, но не более того. Женщины, сидевшие над Ливией, вообще не разговаривали.
Откуда-то издалека донесся стук барабанной дроби. Ливия повернула голову в направлении звука, который, как ей показалось, доносился откуда-то со стороны неосвещенной сцены. Пока она смотрела в том направлении, зажегся прожектор, осветив открытую дверь сбоку от сцены.
В дверь вошел человек, одетый во все черное, с черной маской на лице. С ремешка на его шее свисал барабан, в который он бил барабанными палочками по мере движения по сцене. За ним на сцене появились другие люди в черных масках. У них в руках были окрашенные в черный цвет бейсбольные биты с вбитыми в них шипами. Маски на людях придавали происходящему более зловещий вид. В конце концов, это была Тюрьма 13, где сотрудники ежедневно открыто совершали пытки и убийства, скрывать здесь свою личность, опасаясь возмездия за зверства смысла не было.
Человек, шедший впереди, продолжал медленно и зловеще бить в барабан, направляясь к центру сцены, к так называемой "Aдской печи", как и те, кто следовал за ним. Еще через мгновение в дверном проеме появился еще один человек в черной маске. Этот человек был значительно крупнее остальных, мускулистее, похожий на воина из одного из тех фильмов про варваров-викингов.
В одной руке он держал конец тяжелой цепи, остальная часть которой волочась по полу вслед за ним. Вскоре Ливия увидела, что на другом конце цепи находится обнаженный мужчина в кандалах, который, шаркая, плелся вслед за цепью, к которой был прикован. Человек в кандалах выглядел как сломленная, побежденная тварь. Он был тощим, а на его теле виднелись следы недавних побоев. Его густые седые волосы были в беспорядке и торчали во все стороны. Не сопротивляясь, он покорно шел за варваром.
Он был первым в цепной процессии обнаженных мужчин и женщин. Все они передвигались с одинаково пустым выражением лица, словно побывали в самых черных глубинах ада и оставили там свои души. Зажглись еще прожекторы, освещая всю процессию.
Ливия была озадачена количеством мужчин в процессии, их было больше, чем женщин, примерно три к одному. Тем не менее, это была исключительно женская тюрьма. Ее единственной целью, как ей говорили во время вербовки и на протяжении всего обучения, было содержание и наказание неугодных женщин. Так кто же эти мужчины и зачем они здесь?