Тьфу, ты! себе в бороду проговорил отец. Принес бес стервятников! Не успели сыти осушить
А я тебе, тять, говорил! зло отозвался с берега Василий. В Сосновку перебираться надобно!
А ну-ка, хлебало закрой! одернул его родитель. Говорливый, как наш протоирей, стал. В Сосновке и так ужо друг у друга на закорках живут.
Монахи, тем временем, уже спустились по тропинке к самой воде. Теперь они уже не торопились, видя, что из челна еще и сети не вытащены. Степенным шагом монахи шли вдоль линии прибоя, стараясь не черпать сандалиями сухой песок.
Шествие этой четверки возглавлял невысокий старик с куцей седенькой бородкой. Ряса висела на нем свободно, в отличии от одежды его спутников, перепоясанных плетеными четками. Да, и выглядела она много добротней. Еще одним отличием этого человека от остальных монахов, был массивный серебряный крест, который старик придерживал рукой.
Бог в помощь, Аверьян! проговорил старик, подходя ближе, и перекрестился тремя перстами. Я смотрю, улов тебе сегодня хороший господь послал?!.
Грех жаловаться, отец Никодим, ответил Струев-старший, так же перекрестившись. Твоими молитвами
Моими, моими! проворчал старик, глядя Аверьяну в глаза. Ты пошто, разбойник, тот раз сперва с уловом в Сосновку заходил? Опять с раскольниками рыбой делился, страдник?!. Что молчишь? Аль анафемы не боишься?!.
Так, брат у меня там больной, отче, опустив голову, ответил рыбак. Как с ним рыбой не поделиться? Сам-то третий месяц не встает, после того, как в бору сосной его привалило.
Ты меня стенаниями не проймешь! оборвал его Никодим, прожигая взглядом. Ты сперва монастырю четверть снятка плати, а затем уже с братом делись, чем хочешь!
Братья, обернулся старец к монахам. В наказание у него теперь двойную долю взимайте. Пол-снятка высчитывайте!..
Да, побойся бога! взмолился Аверьян. Мне еще четверть Ендогурову отдавать. Что сами-то останется?!.
А то и останется, что заслужил! отрезал Никодим, и приказал монахам отбирать рыбу.
Струевы стояли и смотрели, как в монашеские корзины летят отборные лещи, сверкая серебристыми боками. Золотые язи шли отдельно от остальных. В остальные корзины отправлялась густера с подлещиками. Впрочем, мелочь монахов не интересовала. Они отбирали рыбу пожирнее, напоследок прихватив острозубую щуку. Наконец, улов был разделен примерно пополам.
Скажи своим чадам, чтобы монахам рыбу в обитель донести помогли, распорядился Никодим и, увидев, что Аверьян делает знак Степану, остановил его: Бог с тобой, рыбак! Ты уж меньшого себе оставь. Он намедни и сам сподобился корзину уронить, и брата Елистрата с обрыва свалил.
Повелительно махнув рукою Василию и Савке, отец Никодим приказал монахам взять корзины с отборной рыбой, и широким шагом направился к торной тропе, ведущее, будто, в самое поднебесье. Проводив его взглядом, Аверьян тяжело вздохнул и опустился на теплый песок.
Он так и сидел, пока вереница монахов, сопровождаемых его старшими сыновьями, не скрылась за гребнем обрыва. Невеселые мысли хороводом вертелись в его седеющей голове. Как бы теперь и Ендогуров не приказал его высечь петровским солдатам, в узких иноземных мундирах, за мелкую рыбу. Угоди им всем, окаянным!..
Здравствуйте, люди добрые! раздался за его спиной приятный, ровный голос.
Аверьян резко обернулся.
Прямо у самой воды стоял странный человек. Одет он был в потертую серую монашескую рясу, поверх которой зеленел кафтан из добротного домотканого сукна. Через плечо свешивалась грязная котомка, выглядевшая почти пустой, а левой рукой странник опирался на корявый посох. На вид человеку было лет тридцать-тридцать пять.
И ты будь здрав, человече, настороженно ответил Аверьян, поднимаясь с песка. Кто таков? Откуда и куда путь держишь?
Зовусь я Ильей. Монах из Белозерского монастыря, спокойно ответил странник. Получил разрешение отца-настоятеля в отшельники на Волгу уйти. Грешную плоть смиренным постом изводить, дабы снизошло божественное откровение
* * *
Игорь затряс головой, пытаясь отогнать это наваждение. Он удивленно посмотрел вокруг, словно не понимая, где находится, а затем, еще раз покачал головой, пошел в дом, решив никому не говорить о странном видении, вдруг посетившим его. С этим нужно было сначала самому разобраться!..
Глава 2
Сумерки за окном сгустились необычайно быстро, ни никого из сидящих за столом это не волновало. Яркий свет хрустальной люстры, подаренной молодым пять лет назад на свадьбу, отгонял от окон любопытную старуху-ночь. А под ее покровом обитатели сумрачного мира выползали из своих укрытий, предъявляя право на господство, и втайне надеясь, что день уже никогда не вернется. Но ни писк летучих мышей, ни цвирканье сверчков, ни даже уханье заблудившегося филина, не могли заглушить веселый гомон, приправленный музыкой, что доносился из дома Мошкаревых.
Среди всеобщего веселья, пожалуй, только сам хозяин выглядел задумчивым и немного печальным. То непонятное видение, яркой вспышкой ослепившее его на крыльце, не давало Мошкареву покоя, но Игорь был реалист. Не в состоянии сейчас разобраться с этой непонятной аномалией, он гнал воспоминания о ней прочь от себя, чтобы постараться осмыслить происшествие в более спокойной обстановке.
Мам, громким шепотом проговорила Леночка на ухо Ольге, но магнитофон, в котором внезапно закончилась кассета, выдал сереет девочки окружающим. А тетя Вика похожа на злую ведьму! Помнишь, мы с тобой Белоснежку смотрели?..
Это заявление вызвало новый взрыв хохота. Изрядно подвыпившая Вика беспомощно обвела взглядом присутствующих. Темная искорка промелькнула в ее глазах, и тут же погасла, словно подернувшийся пеплом уголек костра.
Нельзя так, дочка! Ты что? Ольга улыбнулась и прижала ребенка к себе. Посмотри, какая тетя Вика красивая!
Да, ладно, Оленька! сквозь смех проговорил Вячеслав. Твоя дочка ей еще комплимент сделала.
На себя посмотри, гоблин! отшила его Вика и, на этот раз, рассмеялась вместе со всеми.
Она была единственным новичком в этой компании, и иногда просто не понимала атмосферы безобидных подтруниваний, которая всегда царила здесь. В моменты, подобные этому, с ее языка была готова сорваться откровенная грубость, но что-то всегда останавливало ее. Вот только, сегодня Виктория была пьяна
Серж! вполголоса произнесла она, дождавшись, когда снова заиграет музыка. Посмотри на Ольгу. Словно сучка со щенкомникак от ребенка не отлепится. Она и Игорю-то почти внимания не уделяет. А в постели, наверное, вообще, как корова!
Что это тебя прорвало? удивился Сергей. Да, и какое тебе, собственно говоря, до этого дело?
Да, так. Просто, Игоря жалко, кривая усмешка на лице Вики тут же приобрела форму очаровательной улыбки. Игорек, налей-ка мне еще своего фирменного пивка!
Сергей недоуменно пожал плечами, но тут же позабыл про инцидент: Мошкарев начал раскупоривать новую партию бутылок пива «Корвет». Пиво было, действительно, на редкость удачным, и благодаря ему фирма Игоря и Николая начала приобретать громкую известность во всем регионе.
Может быть, началу производства пива в этом поволжском городке послужила безмерная любовь Мошкарева к этому пенному напитку. Да и вся компания, что собралась здесь сегодня, испытывала к пиву некую слабость. В первое время исключением был только Сергей, но братцы Мошкаревы и его приучили к поглощению пива. На свою голову!..
«Смотри, Игорек, не раз предупреждал его Сергей. Возьмутся за вас пивные магнаты, чтобы конкуренцию им не составляли. Да и мне заодно голову открутят!»
«Да, ладно, отнекивался беззаботно Мошкарев. Какая мы им конкуренция? Всего 550 литров в сутки!»
Раскупоренное Игорем пиво было встречено новым потоком шуток и веселья. Все уже были достаточно пьяны, чтобы не стесняться в выражениях, и Ольга решила, что пора уводить дочку спать. Вместе с Татьяной они потащили упирающуюся Леночку в детскую, уговаривая и ублажая.
Ну, все, мужики! Давайте теперь потише, Игорь встал из-за стола и выключил магнитофон.
В наступившей тишине комнату сразу наполнили звуки ночной жизни, волной хлынувшие в раскрытые окна: далекий лай собаки, летевший, казалось, с другого конца света; шум машины, доносившийся откуда-то с берега Волги, и заливистое пение сверчков. В комнату ворвался прохладный ночной ветерок, словно гомон, царивший в доме, раньше мешал ему.
Пойдемте-ка лучше на улицу. Посидим на крылечке, покурим, поговорим
Возражений не было. Все вмиг были очарованы спокойствием майской ночи и, прихватив с собой пиво, потянулись на свежий воздух. Славка просто вынудил Николая взять гитару, и вскоре ночные звуки дополнял переливчатый звон струн. Игорь выходил из дома одним из последних.
Игорек, мне плохо, Вика подняла на него взгляд, преисполненный страданием. Помоги мне!..
Идем, солнышко, даже не думая о том, что может поступать неправильно, Мошкарев помог девушке подняться и, приобняв за талию, повел в ванную комнату. Сейчас умоешься холодной водичкой, и станет лучше! А потомна свежий воздух
Придерживая Вику, Игорь открыл дверь и пропустил девушку вперед. Ванная была слишком тесно и, открывая кран, он прижался к девушке бедром, почувствовав сквозь тонкую ткань ее платья жар женского тела. Неожиданно нога Вики поползла вверх по его икре и охватила колени. Ее руки властно притянули Игоря к себе.
Эй, ты не Виктория не дала Игорю договорить, закрыв ему рот страстным поцелуем.
И в этот момент распахнулась дверь ванной.
На пороге стояла Ольга с Леной на руках. Ее брови удивленно поползли вверх, а губы раскрылись в немом крике возмущения. Несколько секунд она стояла замерев, словно пытаясь осознать, что видит перед собой.
Дочь хотела поцеловать тебя медленно, словно находясь в трансе, произнесла Ольга, и вдруг словно взорвалась изнутри: Свинья!!!
Хлопнула дверь, заставив Игоря вздрогнуть, как от удара. Он сильно сжал плечи Виктории, отстраняясь от нее. Лицо Мошкарева резко побледнело. Такая перемена всегда пугала тех, кто знал, что за этим может последовать. Цедя из себя каждое слово, Игорь произнес:
Ну, тымолодец! и отшвырнул Вику от себя с такой силой, что та едва не упала в ванную.
Пробежав мимо недоумевающей Татьяны. Игорь догнал Ольгу в детской. Она сидела на кровати, закрыв лицо руками, и рыдая. Дочка, по-детски, пыталась успокоить маму, не понимая того, что произошло. Ее хрустальные слезинки падали на пижамку, покрывая желтых утят соленой росой. Сердце Игоря переполнилось болью, и он упал перед женой на колени.
Послушай, малыш, торопливо проговорил он, стараясь отвести руки Ольги от лица. Все было не так, как ты думаешь
Не так, как я думаю?! Ольга вскинула голову и посмотрела Мошкареву в глаза. Она уже не плакала, и ее воспаленные глаза зажглись звериной яростью. Ах, не так?! Подлец! Скот! и звонкая пощечина обожгла и лицо, и душу Игоря. Я убью ее!
Ольга рванулась к дверям, словно дикая кошка, едва не сбив с ног Татьяну, которая попалась ей навстречу. В этот момент не было ничего на свете страшнее еежены, матери, хозяйки, вступившей в борьбу за семейное гнездышко, которое она сама и создавала.
Танюша, успокой Ленку! отрывисто бросил Игорь, устремляясь за женой.
Сергей, Николай и Славка стояли в дверях коттеджа с недоумевающими лицами. Уперев руки в бока, Виктория что-то говорила им. Вся ее позапосадка головы, выпяченная грудь, широко расставленные ногиговорила о том, что она очень довольна собой. Услышав позади себя шум, Виктория обернулась, и Игоря поразила усмешка, вспыхнувшая на ее лице: в ней было что-то демоническое, полубезумное. Впрочем, Игорь обращал на это внимание не больше нескольких мгновений.
Ты, сучка корявая Ольга замахнулась для удара, но муж поймал ее руку и крепко прижал к себе. Слезы обиды и ненависти новым потоком хлынули из ее глаз, словно река, прорвавшая запруду. Вика даже не шелохнулась.
Сучка, это ты! полным злорадства голосом произнесла она. Трахалась, тварь, с кем попало, пока тебя Игорь с помойки не подобрал, а теперь правильную из себя корчит. Ты лучше расскажи мужикам, как тебя по кругу пускали!..
Волна неконтролируемого бешенства захлестнула Игоря с головой. Слова Виктории он принял, как личное оскорбление, затрагивающее честь его семьи. Мошкарев рванулся вперед, оттолкнув от себя Ольгу. В такие моменты Игорь даже не понимал, что делает. Он даже не видел, как исказилось болью лицо жены, почти не заметил, как удивленно вытянулись лица парней, еще непонимающих, что происходит. Единственным желанием Мошкарева было вышвырнуть эту тварь, Викторию, из своего дома.
Николай оказался проворнее. Выскочив из-за спины Вики, он поймал Игоря в захват, словно заправский регбист.
Уведите ее отсюда! крикнул он Сергею и Вячеславу, застывшим, словно статуи, а затем добавил, намного тише: Игорь, успокойся.
Сергей схватил Викторию за руку, стараясь вывести ее на улицу, а Вячеслав бросился на помощь Николаю, пытавшемуся удержать рассвирепевшего Игоря. И никто, кроме Вики, не заметил, как Ольга, охватив голову руками, побежала назад, в дом.
Что, овца, не нравится?! с истеричным хохотом прокричала она вслед Ольге. Что же ты морду не кривила, когда у всех подряд в рот брала?!
Да, уведите ее отсюда! прорычал Николай, едва сдержавший очередной, бешенный рывок Игоря. Я кому сказал?!.
Сергей сильным рывком, буквально, вышвырнул Викторию за калитку. Она, вскрикнув от боли, едва удержалась на ногах и зашипела ядовитой змеей. Слезы ярости брызнули из глаз Вики, превратив лицо в оскаленную маску Фурии.
Да, вы всепедерасты! Готовы эту драную сучку с ног до головы вылизывать. Вы не мужики, а дерьмо собачье! это уже была настоящая истерика.
Пена полетела с перекошенных губ Виктории, падая на рубашку и лицо Сергея. Он ударил ее. Ударил не из жестокости или злобы, а для того, чтобы привести в чувство. Виктория ойкнула и, закрыв лицо руками, опустилась на траву.
Ну ты и дура! протяжно проговорил Сергей, и захлопнул за собой калитку.
Игорь уже успокаивался, оставив бесплодные попытки вырваться из крепких рук друзей. Волна бессильной ярости и боли захлестнула его, затмив собой весь мир. Что-то надломилось в его душе, и чувство безвозвратной утраты какой-то очень важной части его жизни, безжалостной рукой стиснуло его сердце.
Все, хватит, глухо проговорил он, обращаясь к друзьям. Отпустите. Я в порядке.
Николай разжал захват, с недоверием вглядываясь в лицо друга и компаньона. Он знал Игоря уже более десятка лет и понимал, что сейчас ничем не сможет ему помочь. Мошкарева всегда задевала чья-то грубость. Тем более, направленная на его близких. Он остро и болезненно реагировал на любые оскорбления, направленные близким людям, а практически любые нападки в свой адрес мог легко вынести и быстро забыть.
Николай знал, насколько его друг болезненно воспринимает оскорбления родных людей, и часто пытался его вразумить. Только это мало помогало. Вот и сейчас, чувствуя тщетность любых уговоров, Николай лишь укоризненно покачал головой, и отступил назад, потянув за собой Вячеслава.
Отпущенный друзьями, Игорь, словно сомнамбула, развернулся и побрел туда, куда ушла его жена. Горькая усмешка играла на устах Мошкарева и, когда он распахнул дверь в детскую, она не исчезла с его лица.
Ольга сидела на кровати дочери, обхватив голову руками. Она уже не плакала, словно забыв о реальности в своей отрешенности. Лишь изредка ее плечи передергивались, выдавая внутреннее напряжение, охватывающее женщину. Нездоровый румянец пламенными розами алел на ее щеках, делая до странности чужим, любимое Игорем лицо.
Татьяна сидела рядом, обхватив Ольгу за плечи, и что-то говорила ей. Но слова утешения, кажется, вовсе не доходили до воспаленного сознания МошкаревойОльга даже дочь не замечала, которая испуганным птенчиком жалась к ее ногам.
Таня, оставь нас, усталым голосом проговорил Игорь, подходя к жене. И весь мир для него сжался до размеров этой комнаты.
Глава 3
На улице заметно похолодало. Бриз с необъятной Волги остудил отогревшийся за день городок, принеся с собой запах воды, рыбы, водорослей и чего-то еще неуловимого, присущего лишь большим водным просторам. Может быть, запах далекого мора?..
Сергей зябко подернул плечами. В бледном, призрачном свете луны мир казался совсем иным, совсем не похожим на тот, каким он выглядел днем. Он не стал чужим и инородным. Просто. Был иным, словно один из ликов Януса.
Городок был погружен во тьму. Внизу, у самой подошвы Волги, он был залит светом фонарей, а здесь, на холмах, царила Ее Величество Селена, презрительно глядя с недосягаемой высоты на редкие пятнышки электрического света.