Я усмехнулся и кивнул головой. Офигеть, я не верю, что это происходит со мной! На всякий случай ущипнул себя за руку и чуть не сдох от боли, но она этого уже не увидела.
Разумеется, я не мог просто так отвести от неё взгляд. У нее на веках тени коричневого цвета, и когда она опускает глаза в пол, замечаю ее длинные ресницы. Все ее движенияплавные, однако в точности выверенные. Что-то в ней выдавало какой-то секрет, и мне так отчаянно хотелось его разгадать. Но действовать надо было быстро. Я засунул свою руку в карман. Мелочи вроде хватит на нас обоих. Даже, если нет, завтра пойду пешком!
Куда бы она ни выходила, куда бы ни занесло этот чертов автобус, я должен выйти вместе с ней.
Сделал я все правильно: сначала посмотрел на ее руки: обручального кольца или намека на помолвку не увидел. Если она мне так улыбается, значит, я ей вроде приглянулся. Ну, еще быя ведь сегодня реально круто выгляжу, да и стало легче.
Она выходила на две остановки раньше, чем нужно было мне. Заметив, как она начала собираться, чтобы встать, я быстро поднялся сам и отдал деньги, громко произнеся, чтобы перебить ребенка: «За двоих». На ее лице я увидел смущение. Она тихонько улыбнулась. Затем я почти первым выскочил из автобуса. Нужно же было подать ей руку.
У меня теперь завелся герой? она произнесла это с такой теплой улыбкой, что я глаз не мог оторвать. Я искренне старался держаться умеренно равнодушно и сильно.
Меня не сломать.
Сейчас я представляю, как это выглядело со стороны: я стоюне в силах пошевелитьсякак статуя, и она ловит меня в свои сети.
Жо Жорж Монсиньи! я поднял одну руку вверх, а другой болтал в воздухе, изображая мантию, словно я супергерой. Как тебя зовут?
Как же это было глупо, Господи.
Эсмеральда, ответила она. Ее голос так похож на детский. Она ещё и ниже меня, точно маленький ребенок. А я теперь буду ее защитником?
Я тебя однажды уже видел Возле «ШексБира» на улице Аннуи. Плакат и паровоз, улыбкой я старался сбить отсутствие слов и неловкие паузы.
Я нервно выдержал одну из таких секундных пауз и сорвался:
Ты такая красивая.
Она опустила глаза вниз и засмущалась. Это не она была на плакате? Ей стыдно за то фото?
Я смотрел на нее, и напряжение от пустословия стало покидать меня: когда она улыбнулась, на лице ее четкими линиями нарисовались чудесные складочки выпуклых щек. Она спрятала в шарф милую ямочку на подбородке. В зимнем воздухе стало чуть покалывать, расплывались в темноте силуэты деревьев возле парка. Это был мой ответный удар и, заодно, проверка. Можно действовать дальше:
Ты не будешь против, если я провожу тебя?
Хм, а вдруг ты маньяк? Рядом темный парк, почти без освещения. Почему же я должна тебе доверять? она не переставала улыбаться.
Опасная ситуация.
Ха-ха, ну, в таком случае, тебе просто не повезло. Я, знаешь ли, в самом деле, маньяк, который раскошелилсяпроезд-то подорожал!
Стены крепости вокруг сердца пали. У меня нет слов.
На самом деле, у меня их тоже не было. Она была точь-в-точь та девушкадевушка моей мечты. Это она смотрела на меня с плаката у бара; она уже появлялась на моем путизнамение: все будет хорошо. Неужели, в моей жизни наступит светлая полоса? Я что, забуду о своей неполноценности? Охренеть!
Мы пошли мимо парка в сторону домов. Я не решался пока ни брать ее за руку, ни, тем более, как- то ее отпугивать, обнимая или вообще дотрагиваясь.
Она шла рядом, и темп ее вскоре замедлился. Мы успели обмолвиться самым важным: она учится на третьем курсе худграфа, сидит на диете, обожает кошек и выставки картин. Всю эту информацию она выдавала до жути тихим голосомтоненьким, нежным. А еще она спрашивала меня, кем же я таким планирую стать, где учусь или работаю.
Жорж, мать вашу, Монсиньи. Метр восемьдесят один. В будущем все же стану известным писателем: уже вот, начинаю. Режиссером только не стал, фотографировать умею. Официант в баре «ШексБир»
Она часто смеялась. Не знаю, рассмешила ли ее моя работа или эта манера по-клоунски себя преподносить, но она тут же закидывала голову и начинала звонко-звонко смеяться. Против моего дикого напряжения в попытке найти нужные слова у нее был мягкий, непринужденно лёгкий тон: бархатным голоском она, как птичка, отвечала на мои вопросы.
Еще и танцевать любит. Зашибись.
Ее общежитие находилось в какой-то заднице. Там было так темно, что я забеспокоился: как же она возвращается сюда одна? Мрачная кирпичная постройка с тусклыми коридорами и ямами в тротуаре возле проходной. Пара гребаных гуманоидов ошивается возле помойки. Немного не дойдя до проходной, она развернулась ко мне и сказала:
Знаешь, ты очень милый. Со мной еще не было такого, чтобы я с кем-то в автобусе или на улице знакомилась, но, знаешь, мне нравится начало!
Она протянула свою ладонь и задержала ее прямо возле моего паха.
Можно?
Вы удивлены, что это за жест такой?
Ха, сейчас объясню. По законам Хааса любой ребенок, начиная с одиннадцати лет, имеет право сменить пол. Но для этого вообще необязательно отрезать себе что-то или, наоборот, пришивать. Можно просто называть себя Жоржем Монсиньи, а на деле оказаться Жоржиньей. Так что, гуляя здесь, будьте осторожны, если решите найти девочку по вызову. Одно хорошо: инопланетянки ещё не додумались делать такие операции!
Эсмеральда все же сразила меня своей уверенностью. С женским полом, кстати, проще: девушке пришлось просто приоткрыть нижние края пальто, чтобы я увидел, что ее платье не обтягивало ничего выпирающего.
Увы, мне не быть таким милым, как ты. И, черт возьми, теперь я люблю автобусы! а вот тут я даже не солгал.
Снова смех. Уже тише, предназначался он только мне. Драгоценный смех, почти шепотом: он вышел откуда-то из глубины.
В те мгновения на улице было совсем уже темно. Я видел лишь половину ее лица, охваченную белым светом уличного фонаря, закрепленного на здании общежития. И эта тускло окинутая светом половина скрывала всю ее красоту от меня, интригующе прятала и звала посмотреть на себя еще раз. Еще раз, еще раз
Я возьму у нее телефон.
Достаточно было лишь пары слов. Она сама вбила на моем устройстве нужные цифры и позвонила на всякий случай: ее умные часы отбивали фирменный гудок.
Спасибо тебе, что проводил. В темноте ждет много опасностей, а у меня тут был с собой рыцарь, сказала она.
А ведь Эсмеральда искренне положилась на меня, поверила, что я смогу ее защитить И я бы защитил, от кого угодно. Кроме вонючих гуманоидов.
Я улыбнулся ей.
Ну-у, может быть, рыцарь заслуживает объятий? с этими словами я развел в стороны руки и посмотрел на неё с жалостливым взглядом.
И она обняла меня. Чтоб я сдох!
Ее макушка коснулась моего подбородка. От нее пахло чем-то ягоднымможет, шампунь такой. Она прижалась ко мне совсем легонькоэто наши первые объятия и они, пока что, чисто символические. Но мне показалось, что та пара секундмгновение, ничего не значащее время в широте всей нашей жизнимне никогда не забудется. С сегодняшнего дня моя жизнь станет другой.
С этого дня я не смогу уже просто лечь спать, в глубине души надеясь вообще не проснуться. Я больше не смогу залипать в проектор на стене, безжалостно, уже ради галочки, наблюдая за тем, как очередной парень насаживает на себя очередную показушно стонущую бабу.
Внутри меня что-то зажглось. Этот вечертаинственно волшебный, прекрасныйот мрака повседневности до той секретной тишины каких-то трущоб, где я стою с нейс девушкой с картинки, с девушкой-эпизодомс девушкой, которая снова появилась, сойдя с холста. Такого не может быть, но со мной почему-то произошло.
Когда она миновала проходную и скрылась где-то за будкой сторожа, я побрел домой. В моей душе закрались сомнениясмесь чего-то нежного и приятного с постоянно зудящими вопросами: кто я, и что вообще делать с тем, что у меня есть чувства.
После последнего разрыва с девушкоймою последнюю попытку звали Рейчел, прошло не очень много времени. Месяцев десять. За это время я сильно очерствел: на людях я старался, подавляя свою гибнущую творческую натуру, быть веселым, остроумным. Мне нравилось быть заметным в обществе. Но при всём этом, где-то глубоко внутри я всегда был одинок и даже свыкся с этим. Возможно, на бумагеда, но из моего рта больше не должны были вылетать слова о любви или преданности. Преданным я мог быть только своим будущим произведениям. Пусть их пока нет, но скоро должны быть.
И туттакое. Она прекрасна, невероятна: онасамо совершенство. С первого же слова она поддерживала со мной беседу, улыбалась мне, и, вроде как, характер ее был мягок, сама она не чувствовала зажатости. Я не удивлен, что повелся на все это.
Внезапно меня настиг вопрос: а что, если этомоя муза? Нет, ну если логично подумать, такая красотаона ведь вдохновляет! Вдруг, мое время пришло? Я напишу что-то великое, больше не буду съедать себя сомнениями и муками одиночества. Она вдохнет в меня жизнь, окутает долей тайны, которую будем знать только мы, и это возбудит мой разум.
Нет, все-таки, это хорошо.
В последний за этот вечер автобус я зашел с небывалой легкостью. И без денег. Когда машина проезжала мимо жилых домовмуравейников, окна которых попеременно начинали светиться, я все думал о том, какое меня одолело предвкушение. Этот день Я больше не смогу о нем забыть. День, когда девушка мечты сошла с плаката и улыбалась мне. День, в который во мне наконец-то начали бурлить светлые мысли. День, в который я ощутил, что наконец-то перестаю существовать. Я начинал жить. Оставалось только выбежать из автобуса и еще метров двадцать нестись, не оглядываясь, чтобы робот-кондуктор не успел меня отсканировать. Мне уже было все равно.
Ты заходишь в свою комнату. Снимаешь куртку, футболку. Встаешь посреди комнаты и вдруг понимаешь: в привычном круговороте действий и вещей что-то поменялось. Что-то замаячило в ближайшем будущем. Берешь телефон, последний звонок в которомот нее. Иконка в меню с красной наклейкой «1» Еще не осознаешь, что именно почувствовал. Но тебя тянет ей написать. Ты осторожно сохраняешь этот номер, прокручивая в голове ее смехкак она посмотрела на тебя и как обняла.
«Теперь я буду доставать тебя здесь. Надеюсь, ты нормально дошла?»
Отправилось. Что она чувствует? Почему она сразу же начала улыбаться, смотря на тебя в автобусе? Откуда ей вообще знать, что ее копия улыбается мне с рекламы бара уже несколько лет?
«Привет. Я в порядке, чудовища и гуманоиды в темноте не украли меня! Сегодня им было страшно»
В первый раз за долгое время, смотря в экран телефона, ты улыбаешься. В сетикуча бессмысленных фотографий да реклама. Новые песни среди горы свежих записей о политике.
А тут внезапно улыбаешься, перечитывая одно единственное сообщение.
«Ну что, тогда до завтра?»
Буквально через минуту приходит ответ:
«Буду ждать. Спокойной ночи. С гуманоидской любовью»
Оглянись, пустоту в сердце мы уже пытались закрыть, Монсиньи. Закончилось ничем. Лишь обиженные девки желали тебе импотенции до самой смерти.
Но сейчассовсем другой случай. Уже не хочется думать о том, что было, потому что всене то. Я ещё полон надежд. Полон и сомнений, но все они будоражат сознание. Да и куда спешить? Она сама, словно маленькая деталь от цветастой мозаики: как-то прикрепилась к тебе и не обижалась на твои шутки, не посчитала маньяком.
Не стоит думать о ней так много. Лучше отвлечься и решить, с чего бы начать писать.
«Твою-то мать! Судьба тебя любит, сукин ты сын!». Когда я рассказал все, что со мной случилось в тот вечер, Родриго почти что впал в истерику от восторга.
Обычно друзья поздравляют тебя с этим: для них твое объявление о знакомстве с девушкой или о поцелуе, о предложениизнаменательная дата, и ты будто именинник; сидишь в самом центре потрепанного дивана, пока тебя чуть ли не обхаживают. «И чтобы с грустным лицом мы тебя больше не видели!» как-то так. Две или три бутылки пива, не помню.
Меня снова одолели сомнения. Я думал, это нормально: истина гласит, что самый первый человек, с которым ты сближаешься после тупого расставания, не станет твоей парой, а послужит лишь бинтом в два слоя к кровоточащей открытой ране. Пустота на месте вырванного с корнем сердцаобщие словечки, от «доброго утра» до «спокойной ночи», вырезанные без наркоза. На этом месте поселяется очередная жертва, но как ни крутиничего столь громадного на этом месте до поры до времени не воздвигнуть.
Но Эсмеральдауже далеко не первая. Я после отношений с Рейчел срывал своё отчаяние на паре бездушных девицни ума, ни ценностей. Все лезли ко мне в брюки, а я имитировал наспех скроенное счастье, но мне быстро становилось скучно. Но в тот день, в автобусеименно в этом месте, где уже давно было пусто, да и зажило лишь немного, снова что-то возникло.
Думаю, мои мысли не требуют дальнейших разглагольствований. С того самого дня я отчаянно берегу, помимо теплых воспоминаний, хоть что-то материальное. Ее фото.
Когда я сел за стол и взял в руки ручку, то понял, что же так мешало мне жить. Мысли о том, что я мог бы написатьситуация, какой-нибудь броский персонаж, даже шутливый пересказ об истории знакомства двоих в автобусенет уж, точно; слишком сокровенно. Я не мог придумать ничего, что повело бы меня дальше по страницам. Черт возьми, да и как, если я по уши втюрилсяс первого взгляда, как это в кино показывают. Это ведь тоже клише.
Тогда мне казалась непозволительной та роскошь: думать о ком-то еще гораздо больше, чем о себе. Ближе к ночи того дня, когда я вышел из душа и зашел пожелать маме спокойной ночи, то осознал, что все-таки будничная суета, как и это стабильное «спокойной ночи» убивает меня. Убивают меня эти звоны подносов, шумная музыка, рекламы умных часов. И сами умные часы на руках у богачей. Только у Эсмеральды не раздражают. Так и с музыкой. Ты цепляешься глазами за экран, где куча рейтингов: лучшие альбомы, лучшие песни, лучшие каверы на уже существующие песни. Ты можешь пролистать хоть сто штук, да хоть миллиони все подчас одинаково пустые. Все о богатстве и о том, как женщина в современном мире подавляет мужчину. Возможно, наткнешься среди всего этого шумного мусора на бриллиант: минуя уши, песня сразу попадет в сердце, но это, скорее, исключение из правил.
И в этот момент мне всегда становилось жаль Родриго. Он пел ради самоотдачи, он был движим одной целью: что-то привносить, увлечь, захватить. И он так отчаянно вкладывал душу в эти песни. Но ведь ему наверняка было ясно, с кем он пытается тягаться.
А вот я понимаю, что живу в век массовых вкусов. Мирное время дало о себе знать: люди немножко отупели. Бродя по книжным магазинам, выискивая ту полочку, на которой встанет моя собственная книгамое детище, цель моей жизния никак не мог найти подходящую. А потому я принял решение: напишу историю о чем-то внезапном и из ряда вон выходящем! Чтобы все без конца были шокированы и обсуждали мое творение, собирая со стен остатки рванувшего мозга.
Глава 3. Чудеса техники и продолжение грустной истории
До того, как эта история превратится в полную печаль, я все же расскажу вам о том чуде, которое спасало меня в одинокие вечера. Так, где же Абель? Еще в душе. Отлично.
Я ставлю перед вами небольшую продолговатую коробку. Сантиметров сорок на двадцать. Знаете, что в ней?
Джесс-3000. Лучшее изобретение человечества! Супер-светильник. Сейчас включу!
Чудо двадцать первого века. Как только включаешь эту штуку в розетку, она с виду зажигается как обычная лампа. Но присмотритесь! Внутри появляется силуэт девушки. Большая задница. Чумовые сиськи. Длинные синие волосы. Я в детстве сериал «Спасатели» смотрел и постоянно вожделел ту, что с синими волосами. Красавица
Смотрите, что покажу!
Я ложусь прямо перед ней на пол. Из лампы доносится детский, почти кукольный голосок:
Отдыхай, Жорж!
Поднимаю руку.
Шлёпни меня, Жорж!
Кладу руку на пах.
Хочешь я тебе отсосу, Жорж?
Уникальное творение. Спасало меня во время особенно сильного одиночества. Надо бы в коробку обратно убрать, а то Абель убьёт.
Я купил себе Джесс-3000 во время одного финансового эксперимента, который проводился в Хаасе. Всем на карты начислили по тысяче виртуальных единиц, но с одним условием: их нужно было потратить строго за десять дней. Потом они сгорают.
Эксперимент, кстати, оказался удачным: теперь срок сгорания, правда, есть только у больших сумм и зарплат выше среднего. Чтобы сумма была несгораемой, нужны либо хорошая должность, либо какие-то обстоятельства, подтвержденные документами. Минимум на еду и лекарства остается в любом случае, не переживайте. Но я навсегда запомню именно те первые единицы, что получил: я приобрел на них Джесс-3000. А что такого? Она может включить музыку, которая мне нравится. Она находит информацию, которую я запрашиваю. Она всегда хвалит мой внешний вид и знает необходимые для меня слова поддержки. Еще и всегда произносит их вовремя: да она и пульс считывает, предсказывает проблемы со здоровьем! От всех ли реальных людей такое получишь в наше время?